Дщечки - 18-б - 38. окончание

18-Б
 Колосья вяжем ли, снопы ль везём,
Мы говорим о тех, кто воспитал нас:
Нам мольбищем пребудет водоём,
Вода живая где течёт веками.

Волшба там есть: не ходят от неё
 И волки хищные… Давайте вспомним
 Алдориха хоть… Жречество своё
 На радость нам вёл с постоянством подлым.

Он был бесчестен, слова не держал,
Красавиц наших нагло похищал он,-
Что распрю возбуждало до конца:
За готов биться нам ли беспощадно?

И это пережили. И конец
 Пришёл и готам… Все мы управлялись
 Князьями в те века… И наконец
 И эллинов осилил князь наш Бравлин.

Всех одолел у берегов морских.
Мы с битвой шли на пастбища родные.
Там разводили скот. И рядом скиф
 Свои стада водил – не то, что ныне.

Но это так и будет – будет впредь…
Но Грецколань тут поселилась снова
 И ставит города, презлобная, как вепрь,
От нас не услыхав дурного слова.

В то время мы пошли на север. Там
 Пробыли двести лет. Живём доныне
 Мы там. Другого Бравлина во срам
 Врагу имеем: нам не тяжко с ними.

И он сказал: «На юг! На Грецколань
 Идите!» Между эллинами греки –
Особое то племя: хитрый враг.
Ведём торги – торги не под запретом.

Но скот стараются задаром брать…
И потому должны мы греков сбросить
 Подальше в море, в их края прогнать…
А это Русская земля! Урусов. Росов.

Здесь русская лилась на землю кровь.
Здесь русская земля пила кровь нашу.
Здесь русская земля в конце концов –
И так пребудет нашей, не иначе.

 
19.
Сон видел я. Сон в Нави. Облака.
Из облаков выходит змей причудный.
Он окружил всю землю. И текла
 Кровь из земли. Лизал он кровь ту с чувством.

Приходит муж. Муж сильный. Разрубил
 Он змея надвое. Их стало двое.
Он разрубил ещё, учетверив
 Количество чудовищ поневоле.

Муж возопил о помощи к богам,
Те поспешили на конях со Сварги.
Убили змея… Сила не блага
 Та – чёрная то сила, смерти сватья.

Змей – с юга к нам идущие враги.
С Боспора – битые не раз дедами.
Тогда ещё хотели – не смогли
 В кольцо взять землю нашу даром.

Её мы не дадим. На ней жнивья
 Созрели. Их мы змею не оставим…
А тварь – чудовище из сна – своя
 Погибель, если биться перестанем.

И жизнь не жаль за землю положить –
Полян, венедов, дреговичей… Русы
 Достигли моря, гор, степной межи:
Всё это – Русь! Врагов сюда ль допустим?

Имели помощь только от Руси,
Даждьбожьи мы на ней от роду внуки.
И молим мы Питара Дыя, но просить
 Чужих молитвами – пустые звуки.

А он низвёл с небес живой огонь,
Который Матерь Сва отцам на крыльях
 Перенесла… Поём мы про него
 Её же песни у костров открытых.

И старыми словами в нови мы
 Рассказываем славу о седьмице
 Святой – седьмице рек своих, и мысль
 Рисует города отцов нам в мыслях.

Так было… Города наши отцы
 И землю ту оставили, в иную
 Пошли – державную Голунь… Концы
 Границ её – обжитые – не гнулись.

Не гнулись и от бешенных врагов,
Но страх на них по-праву наводили:
Умели же тела и души вновь,
Чтоб часть Руси – Голунь вновь возвратилась.

От Кисека отары ходят там…
В тот день забрали землю ту обманом…
И те же воры вдруг толкуют нам,
Что прошлое имеет силы мало.

Что прошлое не учит ничему,-
Могущества основу пошатнуть бы…
Всё на виду. И руку я держу
 На вас, чтоб вы не отошли от сути.

Чтоб видели: суровый день идёт
 И крови жаждет… И её прольём мы
 На землю нашу русскую… Пуст дом.
То умирать ушли мужи из дома.

Иди, мой сын… иди, умри за Русь!
Мой сон до Яви и до Прави сузь.

 
20. – (обломки. Дщечка растоптана)

…по своему также идя, птицей
 Конницу поставили, и врагов она
 Крыльями покрыла и била головой…

Счастье было той коннице, и, напрягши ум,
Обрезали ряды сечи и повели
 Кругом пару…
                …должны так делать,
Если хотим добыть победу и…

Изменились они, так что мы взяли их
 И в тот день в жертву приносили, как овец,
Бегущих перед нами…

 … скифы и сарматы – родичи.
Тысячу лет мы скот пасём и поля пашем.
А греки наше жито брали и меняли
 На своё добро благодатное…

 … Велес научил землю пахать пращуров,
А также делать…

 … потому бросили в огнище травы и ветви,
Чтобы Велеса славить…

Трижды Русь погибшая вставала…

Гунны совсем изрубили нас,
От иньского края отбросили,
А ныне… здесь…

 … восстать надо на этот раз…

Так старая борьба возникла, и так
 Должна продолжаться…

Многие племена шли в степи наши…

От стрел не видно солнца… Русь есть едина…

Вопиет к Сварге о помощи божьей…

От грохота мечей не слышно голосов…

А не хватило одного дня…

Напрягли отцы силы… тот Щек…

Сказали они детям: «Бегите в кусты,
А те…»

…как будут злые времена…

 …сперва начали города укреплять
 На границах, ибо тех не имели…

 …стада не будем иметь после…

А тут Перун впереди, и он мечет на…

Тут слава великая и её
 Вещала Матерь Сва, крыльями ударяя…

Так враги бежали от нас… те мужи
 Простые… а о славе не заботятся…

 
21.
Поборет храбрый злую силу ту,
Что нависает, опоясав нас уж.
Должны хранить мы в старом чистоту:
Храни-мы-храмы ставили не сразу.

Храни-те-храмы ставили богам
 И городили стену в них из дуба;
За нею – и вторую, испугав
 Защитой прочной святотатцев грубых.

И в Новгороде на Волхве-реке
 Есть много храмов…Есть у Киев-града
 По боголесьям… На нетронутой никем –
И на Волыни на Дулебской храмы.

Но в Суроже на море Сурьском храм,
Разрушенный врагами, как на плахе,
Великим вырос пораженьем нам:
Там боги наши брошены во прахе.

Валяются. И русичи иметь
 Не будут силы одержать победу…
И мы имеем  рвань, как странник смерть
 В ночном лесу… Ещё сложнее беды.

Мы, русичи, на русском теле рвань
 Уж носим…Не заботимся и тщимся
 Богов прославить наших, тащим в храм
 Им жертвы, поступая так нечисто.

Ведь не приемлют боги наших жертв,
Ведь леностью поражены великой…
Хоть Матерь Сва  и произносит речь
 Во славу божью, молит нас до крика.

Должны отцов мы славу защищать,-
А мы на рать стать лишены отваги:
Мечами только можно землю взять,
Врагом отторгнутую нагло хватким.

Святыни тысячу и триста лет
 Хранили столько мы, а ныне жёны
 Нам говорят: блажены и во зле
 Мы остаёмся с разумом сожжённым.

И, как ягнёнок малый, стали мы
 Пред ними: ведь не смеем облачиться
 Бронёй, сражая силу вражьей тьмы,
Творимые вокруг врагом бесчинства.

И вот грядёт Купала, говорит,
Что мы должны быть гордыми, как прежде;
Что чистыми телами не на вид,
Но душами: дух лень под корень срежет.

Повергнемся же мы к стопам его,
Чтоб он пришёл за нами, сохранил бы,
Ведя на битву, словно сквозь огонь,
И мы бы стали в Сварге не пониклым
 Лицом – но храбрым!

                В сечу же идя,
Богов хвалили бы в суровой битве,
Как и в дни мира хвалим, не шутя,
С признательной и светлою улыбкой.

И сдержанный Купалич скажет нам:
Мы времени достойны не отчасти,-
За славу почтены во временах,
Да и с отцами будем сопричастны.

 
22.
Рассказывают, вроде от богов
 Квасура тайну получил, как сурью
 Творить. И сурья, что скорей всего,
Есть жаждоутоление по-сути.

Когда на Радогощ мы радуемся им –
Богам – и пляшем, и бросаем в Сваргу
 Венки, и славу песнями творим
 Триглавам,- и становится им жарко.

Богами вразумлённым мужем был
 Квасура, рассудительный и сильный,
И потому так Ладо поступил:
Ему секрет напитка огласил он.

Сказал и то, как надо в воду мёд
 Покласть, и как окуривать на солнце.
Тогда и сурья к норме подойдёт,
Забродит,- сурицей и назовётся.

И вот её во славу божью пьём.
И было то за сотни лет до Кия.
А муж тот был тогда весьма почтён
 И получил он Благомира имя.

От Сварожича поученье, как
 Квасуру делать, тоже получил он:
Сурынею зовётся уж века
 И в Радогоще – радость и поныне.

И есть у нас ещё Овсеня дни:
Как жатву завершаем, тоже радуемся –
И угощаемся, и, боже сохрани,
Когда ратует кто и не наратуется

 Ох, не удержит естества разок
 И скажет лишнее – от Чернобога;
Другой свою имеет радость впрок,
Такая радость есть - от Белобога

 Ведь более всего искать друзей
 Должны мы…И врагов… Оно понятно:
Ковать мечи с кем, силою своей –
Божественной!- врагов разить чтоб насмерть.

Был назван Твастырем тот Богумир,
Ему-то и сказали о славянах:
Таким быть должен весь славянский мир,
Как повелели боги… Не увянут.

Отдельно он рода установил:
Причины и родов отдельных – боги.
Мы – от родов тех роды, и не выть,
А подчиниться принято во многом.

Там и Сварог – отец, а те – сыны,
Ему должны по-праву покоряться.
Так родичу подчинены и мы:
Отец в роду – опора силы братской.

А роды те до киевских князей
 Существовали. И при Кие - также…
Но с готских войн уж не узнать людей:
Порушилось былое не однажды.

Да, всё порушилось. И Русколань
 Оставили, у Киева осели.
Дождались там варяжского мы зла,
Оборонялись от него, но…слепо.

Итак, то тысяча и триста лет
 От Кия, от отца; да ровно триста –
От жизни на Карпатской же земле;
И тысяча – от Киев-града присных.

А первая  земля – то Русколань,
Затем уж киевляне сурью
 Чтят тоже, не желают оголять
 Земли, стада свои разводят умно.

И главным городом была Голунь –
И триста сильных городов имела.
Стреляй, попробуй, на такую плюнь?
Но Киев-град был от Голуни меньше.

На юге десять городов имел
 И веси, и селения немногие…
А до того вели торговый мен
 Там  роды всякие – степные,  одинокие.

И греки всё давали им в обмен
 На золотые цепи и на кольца,
И ожерелья – носят на себе,
На шее их, красуясь в беспокойстве.

Чтоб винное питьё  у греков обменять,
Скот разводили… Горе от обмена…
Умели русы грады создавать –
Вот Сурож сильный… Греки не умели.

Зато разрушить город тот смогли
 И руссов перебить они хотели…
Мы потому пошли к нему и жгли
 И разрушали греческие стены.

Все эллины враги – враги сперва богам,
Затем враги и Русколани нашей.
И Грецколань чтит не богов, нет, там
 Чтут человека, что страшнее страшных.

Они из камня на манер мужей
 Повысечены, так…А наши боги –
Суть образа… Они на рубеже
 Меж Сваргой и молочною дорогой.

Когда мы бились с готами, они
 Рога на головы напялили коровьи,
Рога волов, и ладили под них
 Воловью ношу, устрашая вздорно

 Тех руссов, что спокойно шли на бой,
Что обнажали чресла и снимали
 Сорочки: не угрозою пустой –
Отвагою, мечами побеждали.

Мы обнажёнными теперь пойдём,
Пойдём на этот раз такими в битву –
И победим… Меч обнажая, ждёт
 Богатый грецколан иного прытко.

Но скоро будет в Нови Ямой взят:
Тот ждёт его… Там жертву не ищите:
Пить кровь и всё живое умерщвлять,
И будет тем – ни чем иным, он жить там.

 
23.
Вот новояры к югу подошли
 От старых отчих плодородных пашен:
Тысячелетие в большой степи
 Войной перемешало роды наши.

И это тоже русские душой
 Князей своих свободно избирали,
Храня обычай древний родовой.
Где старший князь полки готовил к рати.

В сраженьях был единственным вождём…
И до тех пор в земле той жили так мы,
Пока враги – коварством, не мечом,-
Хозяев без земли смогли оставить.

И Греция пришла на землю ту,
Осела, о Руси и не заботясь…
Но вынули мечи мы в гневе тут
 И сбросили врагов в морскую воду.

Они же новую приводят рать
 Под прочными железными бронями;
Им под бронями легче умирать…
Но спешки к смерти не было меж нами.

Отчаянно свершалась сеча та…
Вороны граяли над человечиной…
Тела – верста, и всё тела – в верстах
 С закрытыми глазами доли греческой.

Останки русские не тронули ворон, нет –
Нет, боги не желали смерти русских…
Сражалось Солнце с Месяцем – и свет
 Взял верх, нам даровав победу в руки.

И русскою осталась та земля,
За нас стояло небо в поле битвы…
Но плачет мать о детях разве зря –
И наша кровь лилась из тел убитых.

И новояры там до дня сего,
И те просторы наши  из-за крови,
Пролитой под мечами… Всё кругом
 В воспоминаньях доблести не скроет.

От эллинов услышал старый  князь,
Что больше не нужны им земли неров,
Что брать рабов аланских, разозлясь,
Не будут… Нужен, мол, морской им берег.

Имели предсказанье мы о том –
Поскольку праотцы на поле битвы
 Не взяли у врагов тех берегов,
Тому теперь, естественно, и быть так…

И Германарих тут явился к нам;
Оборонять должны мы были север –
И готская земля была отцам
 Подчинена… Захватчику ль осесть в ней?

И белогоры сеяли её -
Костями засевали сплошь своими
 И кровью поливали…Вороньё ль,
Надумав так, её у нас отнимет?

Запела снова Птица Матерь Сва,
Нам предрекая славу в новой сече:
На поле мы секретов мастерства
 От недруга не прятали при встрече.

Полночных одолели мы врагов,
Полуденные отразили рати;
Перун – отец наш, мы – сыны его,
Даждьбожьи внуки мы, и все мы – братья.

Но указал Сварог, куда ушли
 И эллины (на юг), и Германарих
(На север),- но врагам своей земли
 Не уступили заодно с сынами.

Цены и не имеют ведь сыны:
Создатели родов иных, но дружных…
Не ждёт пусть ворог мира в дни войны,
Не может мирным  быть и после русский.

И не должны мы помощи просить –
Мощь в мышцах наших, на конце мечей
 И только сечей можно укротить
 Нелепейшие из чужих затей.

И Птица Матерь Сва от веку нам
 Поёт о том, чтоб мы мечи держали
 В исправности – вне сна и вне вина,-
Мечами землю чтобы защищали.

Бьёт крыльями о землю Птица, бьёт –
И поднимается над ней прах к Сварге:
На этой ведь земле творят своё
 Враги,- сражается совместно в схватках.

Мы одолели их. Был Птицы зов
 Во время сечи слышен сердцем нашим.
Мы ведали, как сурью пить: с грозой,
С живой водой сравнив, а не с поклажей.

Не с ношей, нет,- живая то вода
 В последний час великой горькой тризны,
Что появляется у каждого всегда,
Кто умирает за свою отчизну.

И Сварожич на нас же смотрит вниз,
Из Сварги  чудной, вечного оплота.
Он пересчитывает  рати наши, дни,
Отпущенные для земной работы.

А не достанет пальцев на руках
 Для счёта,- что же, на ногах есть пальцы…
И ведает наш пращур: велика
 Мы сила, и сломить нас не удастся.

Не дожидались мы – текли на них,
И падали они, и умирали
 От Мары… Ничего не изменить
 Им тут уже… И Мару замарали.

Мы говорили с верою в сердцах,
Что не вернёмся к очагам своим мы,
Пока  враги здесь рыщут из конца
 В конец, присутствием невыносимы.

Одна отрада: боги видят всё!
И где сначала гибнут в рубке страшной,
То лучше сына бросить на копьё,
Чем спины показать в сраженье важном.

И вот желаннейшая из побед
 Дарует землю нашу нам! Напоминая:
Мы удержать и в урагане бед
 Должны её – и даже видя  Мару.

Оступится и Мара, скажет тут:
«Такой и я ведь силы не имею,
Чтоб одолела витязей, что чтут
 Своих богов, как подобает смелым».

И слава к Сварге потечёт и там
 Уж боги скажут: «Храбрые вы, русы.
И место есть, где вам достойно стать
 С богами рядом, улыбаясь лучшим».

 
24-А. (дщечка 24 – связка из 2-д: а-б, в-г)

И с силами великими грядёт
 Даждьбог на помощь добрым людям,
И страхи наши покидают дом:
Заботами его мы живы будем.

И своего мы ожидаем дня –
О нём давно предвестие имели;
К Воронежцу стекается возня:
Окрепли готы,- Русь одна слабеет.

Но билась Русь, хоть в граде мало нас…
И после битвы, всё до тла разрушив,
По полю пепел ветер разогнал…
А место это знало время лучшим.

Но не благословляйте землю ту,
Ту – русскую… Не озирайтесь, помните
 И время, и былую красоту…
В душе о том не забывайте полностью.

Отцов ещё там наших кровь лилась,
Туда и мы приходим ведь по праву.
И от Воронежца течёт по русам глас:
Рогами надо возглашать ту славу.

Храните всеми силами её,
С князьями со своими возвратите
 Родную землю русскую: своё
 Освободите в справедливой битве.

Те пашни многим могут дать ругу –
Князям, их верным слугам огнищанам,
Удар нанёсшим смертный по врагу…
Жизнь прочную те земли обещают.

Там полегли и вои, и князья.
Там многие свои сложили кости
 Во время Мезенмира… И нельзя
 Того забыть, что анты мы, не гости.

Мы, славу возносящие богам,
На то и называемся – славяне:
Не просим ни себе, ни для врага
 Мы ничего… Песнь славную слагаем.

Моления творя, омыв тела,
Мы речем славу, пьём, как пили, сурью:
Во славу божью в день пять раз дала
 Пить сурью нам традиция не шумно.

 
24-Б.
Костры мы разжигаем у дубов,
И тянем Сноп тут, и ему же речем
 Хвалу – итогу праведных трудов,
Но и началу жизни безупречной.

Не смеем и противиться своей
 Мы славе – внуки мы Даждьбоговы…
Века порой летят от дня скорей:
Мы были антами и нас не трогали.

Все русскими идём из древней тьмы.
И ныне русы мы, отнюдь – не вроде.
С врагами воевали за Волынь –
Волынь и стала колыбелью рода.

Как осерчали витязи тогда –
И анты Мезенмира одержали
 Над готами победу. Как стада,
Рассыпались враги в степные дали.

За готами вдруг гунны потекли,
Похоже, стад чужих в душе возжаждав,-
На битву по неволе обрекли,
Объединяясь с готской сварой жалкой.

Разбиты, уничтожены они
 Отцами были нашими… Тут обры
 Пришли. Им князя удалось казнить…
И берег моря у Руси отобран…

Не гоже про обычай умолчать,
Ведь боги наши жертв людских не брали:
Богам славянским суеверия печать
 Неведома и с мистикой во брани.

Животных даже в жертву не берут,-
Плоды да овощи, цветы да зёрна,
Да молоко, да сурья наша,- врут
 Про нас, им руссов опорочить не зазорно.

С травою сурья бродит на меду.
Мы в жертву не приносим пищу, рыбу.
То эллины, варяги то метут
 К триножникам страшнее бы что-либо.

И человеческую, как итог,
Приносят жертву, агнцем величая,
Подобное нам запретил Даждьбог –
Его мы внуки… Вне чужих печалей.

Стремленье красться по чужим стопам –
Известных, неизвестных чужеземцев,-
Претили и претят родным богам
 И русскому воинственному сердцу.

 
24-В.
Но щавель с девясилом, сурья, мёд –
Вот жертва наша, и на Солнце-Сурье
 Бродящая в течение дней трёх,
Сквозь шерсть процеженная после утром.

Она и будет жертвою богам,
Которые суть праотцы есть наши.
Мы происходим, повторяю вам,
От Даждьбога… Славяне стали, значит,

С того, что не молили никогда
 Богов своих о непомерных благах.
И боги говорят нам: никуда
 Ходить не надо… По Руси – с размахом.

И Матерь Сва родительски поёт,
Победы воспевая над врагами.
И верим Птице мы: слова её
 Растут во Сварге, а не под ногами.

Князей, чтоб власть заботилась о нас,
Мы избираем; а придёт к границам
 Враг слишком хитроумный, чтоб страна
 Могла самим Перуном защититься.

И Сноп то знает: молим славу мы,
А об ином заведомо не просим;
Необходимого для жизни – и на мысль
 От роду нам не приходило просто.

Князям дано и Ория отца,
По облакам ходячего, увидеть:
Он восхищался мощью кузнеца
 В Перуньей кузнице, как первый витязь.

И Орий видел в кузнице: мечи
 Ковал Перун на ворогов заклятых,
И так сказал Орею:
                «Научись
 И стрелы, и мечи, щиты и латы
 Использовать на всяческих врагов.
Бояться неугодных вам – не смейте:
Вобью их войско собственной рукой
 Я в землю и смешаю прах со смертью.
Смешаю с прахом. Словно там земля
 В грязь вязкую превращена зверями,
И поросятами пребудут они, злясь
 На свой же смрад, что сотворили сами.
И по своим следам они свой смрад
 И понесут. И как о смрадных свиньях,
О поросятах, и отец и брат
 Другим расскажут скромно и невинно».

Так говоря, Перун мечи ковал
 И Орию рассказывал. И Орий
 Отцам поведал нашим, как я вам.
Так было…

      Ныне скептик с правдой спорит.

 
24-Г.
От тиверцев я к сине-морю шёл
 И к Сурожу. Шёл к вам и говорю вам,
Как знали сами мы о том ещё,
Что старая земля в крови горючей

 Союзов антов – и пролитой за неё,
То русой-русской, как была, и будет;
Как руду-кровь мы лили, враг не льёт,
Не утоляет жажду так, как люди.

Славянских – и племён, да и родов –
Земля та будет наша, ибо славим
 Богов и никогда, ни пред какой бедой
 Их ни о чём не просим: дань им платим.

Их только славим силу. Платим дань
 И величаем пращура Сварога:
Он был и есть, останется всегда
 Вождём во веки и вовеки богом!

 
25.
У моря Русского на берегу
 Мал город был с названием Карани.
Без спросу эллины к нему бегут
 И день и ночь, Никто их не карает.

И был там князь. И князь велел побить
 Тех эллинов, прогнать прочь от Руси их.
Но эллины согласны дань платить,
Лишь только б жить у моря их пустили.

С них брали дань – бараниной, вином…
И наблюдая, сколько русич выпьет,
Решили опоить хозяев в ночь
 И, если повезёт, свершить злой выпад.

Тут на закланье подошли волхвы.
И Ухорез, и родич его Славен,
Сказали руссам: «На дары те вы
 Не зарьтесь…» Не поверили на слово.

Пророчество своих – ничто для них.
Услуга вражья – храброму не омут.
И вот упились… И исход резни
 Жестокой бросился в глаза слепому.

Погибель видя, русичи в степи
 Остановились. Силы собирая,
Поддержкой божьей волю укрепив,
Преодолели эллинские рати.

То боги вдохновили русский дух
 И руки укрепили: одержали
 Они победу, повторяя вслух:
«Мы, как овец, погнали их из края».

Разбитые враги гнут на своём:
Мол, нет для них домой уже дороги,
Понравился им этот край как дом,
И в Греции прекрасней нет такого.

Триглаву малому стал враг не по плечу,-
Перуна рать великая подходит
 На помощь и, живых лишая чувств,
С позором мёртвых размела в походе.

Сварожичи взбодрённые идут.
Даждьбог в руках принёс победу нашу
 Народу славному: отцовской славы дух
 Держащему доныне… Был он страшен

 Для всех врагов… И не жалеет Жель.
Горюет об их гибели Горыня.
И Карна плачет где-то на меже
 Живого поля с неживой горою.

Горы, смердящей от гниющих тел…
Поля заполнены сплошь мёртвыми костями.
И головы, и члены держит степь
 В траве и на траве… Где их оставить?

От поля тоже смрад густой идёт;
И вороны летят к глазницам мёртвых
 Выклёвывать глаза; для них трудов
 Не составляет мясо есть… Всё можно.

И Орию так молвил Сварог наш:
«Я – Иствара. Вас из перстов моих же
 Я сотворил. И сказано во временах,
Что вы – сыны Творца, своей молитвы
 И как сыны Иствара вы себя
 Ведите, будете как мои дети.
И Даждьбог будет в этих же степях
 Отец ваш. Слушайте его советы.
Его достойно слушайте. И он
 Подскажет, что должны мы делать,
Как говорить и что творить, разгон
 Какой иметь к конкретному виденью.
Народ великий!- победите  свет,
Весь свет; потопчете иные роды,
Что извлекая силы из камней,
Творят уже и без коней подводы.
Дано вам будет делать чудеса
 И без кудесников, (из вас впредь всякий
 Кудеснику подобен будет сам;
И если пропитание иссякнет,
То заклинанья выполнит земля
 И подчинится… Молвите вы многое
 И многое, но, говорю не зря,
Словами же обманитесь в итоге.
Рабами станете вы золотых монет,
Врагам за те монеты продадитесь:
От происков таких защиты нет.
То боги говорят вам».
                Так что ждите.

И дал Сварог наш Орию завет:
Любить весь мир - зелёный и животный;
Любить людей, любить своих друзей;
Быть мирными между родами вовсе.

И было ровно семьдесят князей
 Затем у нас – вот как Комонебранец,
И Мезаслав, и Бореслав, и сей
 Наш Гореслав,- все вечем избирались.

Смещались, если не хотели их,
То ж вечем. Те князья трудились много.
И Касек был велик – и мудр, и лих…
Все русам делали добро в итоге.

И потому удержит племя то…
Необходимо нам на всякой тризне
 Их славить ведами тремя… Итог –
Всё детям передать о нашей жизни.

Никто о том не смеет позабыть:
От наших он богов и человеков
 Навеки будет проклят… Имя – пыль
 Его – забудут люди. Навсегда. Навеки.

 
26.
И был в то время и богат, и благ
 Наш огнищанин Оседень. Давали
 Ему Триглавы множество добра:
Овнов и скот, простором даровали

 На пастбищах в степи… И там они
 При травах были многих. Больше боги
 Приплод скоту давали, умножая с ним
 Достаток огнищанина в итоге..

Шёл как-то странник и сказал ему:
«Эх, Орий, сыновья уйдут из земли этой
 В край чуждый на закате… Почему?
На ложе золотом спит Солнце света.
Вот Всадник скачет, Солнцу говорит:
«Иди-ка, Солнце, на просторы синие.
В повозку б только вовремя вскочить
 И показаться на востоке сильному.»
И так сказав, в иной он скачет край.
Несётся вечером его близнец уж –
Другой то Всадник,- говорит:
                «Пора,
Зашло за горы Солнце, только не с кем
 Воз золотой оставить, а враги
 Хотят украсть его…»
                И близнец Всадник
 К другому краю скачет… И ни зги
 Не видно…
              Вот Заря идёт, осанкой
 Слепя своей;
               Ведёт каскады искр;
Трясёт она Даждьбоговы одежды;
Поток, искрящийся до неба, быстр…
Так он сказал. Исчез. А кто удержит?

Отправились два сына на закат;
Там чудеса увидели и травы –
И травы злачные… Пришли назад,
Отцу сказали о красотах края.

И роды многие, и племена
 Не скрыли, что пойти туда хотели б.
Пошли за Оседнем. Сказал сынам
 Отец их Орий: стать во главе затем.

Но разделились роды тут на тех,
На этих… Князь один склонился к югу…
В края морские вывел без затей
 Своих людей сам Орий, срезав угол.

Тут сушь была великая. Пески.
Пришли к горам. Осели на полвека.
Создали конницу и конников лихих,
Чтоб устраняли на пути помехи.

Пришли в чужую землю. Та земля
 Змеёю жало обнажала быстро.
Да вот они уж – воины: юлят,
На битву принуждают… И… разбиты.

Там многие сидели племена.
Шли дальше. Как людей вели их боги.
Пришли к горам великим. Вновь война.
И новые враги. И новые дороги.

А в этот раз должны бы и о том
 Мы вспомнить и идти уж за своими,
Как и отцы ходили: о простом
 Обычае, но сложном почему-то ныне.

Очистите молитвой бани все
 И мойтесь, сотворя молитвы, чистой
 Душой и телом искренней красе:
Сварог установил начала истин.

Здоровый дух в здоровом теле жив,-
О том же указует и Купалич.
Мы пренебречь не смеем тем… Скажи:
Исполним всё, ошибки искупая.

Помоем тело и умоем дух
 Своей водою мы – и чистой, и живою;
Пойдём трудиться всякий день, не на ходу
 Творя молитвы; суру пить с травою.

И суру пить, как прежде: пять раз в день;
И хвалим наших мы богов за радость –
За то, что осурится молоко в воде,
Что корм идёт коровам вкусно-сладостный.

Коровам корм идёт для нас. И тем
 Живём. И мелкие же варим травы
 Мы злачные. Едим. Своих путей
 Не избегаем, но идём за славой.

То говорю сейчас тебе, сын мой,
Что время жизни с нами; но не вечно
 И перед нами; что потом увидим свой
 Мы род и матерей… во Сварге уж, конечно.

Во Сварге трудятся они и там
 Стада свои пасут, снопы там вяжут,
И жизнь у них, как и у нас чиста…
Чиста их жизнь, точнее и не скажешь.

Ни гуннов там, ни эллинов там нет,
Но Правь одна княжит над всеми нами;
И Правь та истинна, и Навь там с ней
 Снята: она у Святовита ныне.

И так пребудет во веки веков,
Вот Заребог идёт там синим краем
 И нашим пращурам он говорит… о ком?-
Как на земле живём мы и страдаем.

Страдаем. Зла достаточно у нас.
А там зла нет. И травы там встречают
 Зелёным шелестом,- и в нём слышна
 И воля божья, и людское счастье.

И степи райские увидим так
 Во Сварге синей – синь её от бога
 Сварога, править там идёт стада
 И Велес, отводя живые воды
 На злаки…
                Не закабалён никто
 В краю том, и других рабов не видно,
Их просто нет там… Жертвенный итог –
То хлеб…
          Затем ещё дают к молитвам
 И виноград, и мёд, да и зерно…
И так мы славу говорили богу,
Богам – отцы они суть наши, но
 И мы – сыны их.
                Надлежит в итоге
 Быть чистыми и телом и душой:
Не умирает и не замирает
 Душа в час смерти тел… Душок
 Нелюбопытный их сопровождает.

На поле боя павшему даёт
 Воды живой отведать Перуница,
И едет он, испивши там её,
Во Сваргу с предками объединиться.

На белом он коне. Его Перун
 Встречает и ведёт в благой чертог свой.
И там получит он из божьих рук
 И тело новое своё в итоге.

В то время тем вот так пребудет он.
Там будет жить он в радости и присно
 И во веки веков, и испокон
 О нас и обо всех творя молитву чисто.

 
27 – («готская дщечка», осколки)

…иные на север… чтобы… готы…
 …жизнь иная… к Алдориху никто не шёл…

 …о наступившей его коню
 клятве… внук он Буриху…

 …Должны мы сказать о тех боярах,
которые на готов шли…

и боярин Сегеня, который убил
 сына Германариха, а отрока Алариха ранил…

 …Алориху дань давали от того… А должны
 были давать… двести те…

 …во времена Германариха шли готы
 на север и пришли на нас, и побороли…

Дань брали, и рабов мы должны были отягощать.

Такое зло творили, и те…

Русь пала, а враги стали над нами властвовать,
и то продолжалось…
сто лет… и восстали, и время рабства
 окончили…

Стали русы вольными, и живём так…

Когда русы воспрянули, свергли… готов тех…

 …ибо те угрожали земле Русколани и обещали…

Многие, и тогда шли отцы в леса
 У Воронежца и ударили… на готов
 всей силой и разгромили их…

 …истинно было во времена Канориха,
от которого произошли Алдорих
 и правнук Готорих,
который прадед Германариху.

 ...(через сто лет были там готы
 Германариха и злобились на нас,
и была там война великая.
И готы были потеснены и отброшены
 к Донцу и Дону. А Германарих
 пил вина братальные с воеводами нашими,
и так сотворялась новая жизнь.

…В то время, как уж готы шли на нас,
соединился Германарих с гуннами
 и был поддержан ими. Отогнать
 вдруг двух врагов с их ратями чугунными
 на двух концах отеческой земли
 кто смог бы? Усомнился Белояр тут…

Но Матерь Сва примчалась издали,
сказала: русичи, нельзя бояться.
Напасть на гуннских надо образин,
разбить их, повернуть затем на готов,
и сына Германариха сразил
 он на смерть в сече… Нет одной заботы.

А тут Гураик, вроде прежний друг:
он пил вино и кровь, но годом позже
 с мечом на нас он шёл… Не вдруг
 решенье верное в заварке сложной
 находит Белояр…
                Сказал: изгнать
 неверных готов… Так затем и сделал
 как сам сказал… И мы должны стоять
 торжественно и честно до победы
 за своего главу…
                …он борется за нас,
за жизни наши. Он повсюду первый:
железо и отцов наших – стена
 надёжная, как круг при укрепленье.

И кони – сила наша. И её
 давали мы другим: настал ведь голод…
Над сирыми и нищими встаёт
 в железе враг – заносчивый и гордый.

 
8 (27).
И сирыми, и нищими тогда
 Мы были, как настал великий голод.
Но если нападут,- жалеть труда
 Не стоит: перехватим вражье горло.

Железа ль испугаемся? Рогов?
Мечи им внутренности быстро выпустят.
Необъяснимы – суета врагов,
Бесчеловечность, пагубные выходки.

Аскольд и Рюрик ходят по Днепру
 И на войну свободных созывают.
Но так как Дира мы имеем,- круг
 Не должен разрешать идти к ним. Хватит.

Хоть этот-то наукой будет пусть,
Чтоб поняли и мы свои ошибки,
Иными стали, и Аскольдов путь
 Смущал людей, доверчивых не шибко.

И он, имея воинов своих,
Их посадил на ладьи, начал грабить;
На греков будто бы идёт он, говорил,
Взглянуть на землю их, разрушить грады.

Неправда это. Да и сам Аскольд –
Не русич, а варяг. И цель иная
 Вела его. И злое делая легко,
Он землю русскую лишь попирает.

Аскольд погибнуть должен. Рюрик – то ж
 Не русич, это лис: идёт, хитря всё;
Доверчивых гостей уводит, за чертой
 Степей и бьёт их, создавая распри.

На старое мы кладбище пойдём
 И там помыслим, как же дышат пращуры
 Под травами зелёными; о том
 Узнаем, как нам быть, куда идти за правдою.

Все родичи делиться станем тут:
Кому быть старшим, кто там происходит
 От праотцев, отцов умерших,- крут
 Раздор: простым быть нелегко сегодня.

Великая та свара верх берёт
 Над русичами, сводит до разлада
 И до разброда… С моря грек идёт
 И на земле их вводит свой порядок.

Поскольку не имели силы те
 Сцеплённой в круг и на подъёмных крыльях.
И всяк один стоит и в суете
 Поглядывает на соседа скрытно.

От этого и веры в сердце нет,
Которая бросает мужа в сечу…
Попятились назад и в стороне
 Всё ссорились, кто лучше, человечней.

Кто чёрный… В древности была иная речь –
Речь о победе! Снова о походе
 Отцов своих… Так Русколань сберечь
 Не удалось… Так пала вдруг свобода

 В угоду готского и гуннских зверств…
Русь Киевская с Антской встали сразу!
Их готы, устрашась, ушли на север вверх –
Прочь, в Северязь… Есть две там Северязи.

Известно, есть Венедская одна,
Другая – готская. И тут-то готы
 Усилились; и то известно нам:
Венеды ослабели ещё больше.

Тогда же возле них была Литва,
Жмудь тихая тогда казалась мирной;
Ильмеры, в обиходных что словах
 У нас, они и назывались ильмы.

 
28.
Вот раны наши. Вот они – назад
 Не можем мы поэтому вернуться.
Изнемогает здесь за градом град…
И говорит князь Бравлин нам по-русски:

«Оказывайте помощь, города,
Один другому, воинов держите,
Чтоб сильною хранили Русь всегда,-
Грозу врагов. И всем о том скажите».

И это так. Жмудь говорила нам
 О готах во главе с Теодорихом,
Что шли на север, но уж в Жмуди – там
 На юг оборонились слишком лихо.

Пошли на Рим. Войска его разбив
 И воинов иных, и брали ругу
 Великую от них, вторгались в быт.
И вот Теодорих убил вдруг друга.

Противны готы тем богам давно,
Выплёвывают боли их с презреньем:
Мир заключив, затем идут войной
 Внезапно и доверчивого режут.

Но сиры стали наши города,
Постарше родичи теперь не выбирают
 Наместников и не спешат сюда,-
Пойдём мы к ним просить дела оправить.

И трудные задачи разрешить…
А мы о том печалимся, льём слёзы…
Бьёт крыльями и Матерь Сва, кричит
 О трудном времени, о засухе серьёзной.

О падеже скота… И знаем, как
 То праотцами сказано, что кельты
 Им помогали, шли к ним… Было так
 Сто лет… И также  от илиров крепких.

Мы – родичи. С рожаницами Род
 В отеческом своём нас сердце держит
 И охраняет от врагов народ,
И нет защиты более надёжней.

Постёрлись ныне мы… И я молил
 Богов о той защите. Так и будет.
За нас и ясно, боги провели
 Отцов у Дона мимо готов буйных.

И та река ведь наша. Лили там
 Мы нашу кровь на землю, и земля та
 Как русскою землёй была всегда,
Так будет русской для врагов заклятых.

Мы, русичи, заботу же о нас
 Сварожью мы имеем и творим свой
 Труд ради жизни. Жмудь же на словах
 Поддержку обещала даже в битвах.

Корысти не имею никакой
 Вам это говорить, и то сказал я:
«Вы русам против всех моих врагов
 И ваших помогите». Будет жарко.

Пренебрежём в такие дни собой
 И умирать в бою пойдём за род наш!
Вот мерзкий Яма пожирает свой
 Убитых ряд… Глаза едят вороны.

Трава растёт сквозь челюсти уж их.
Смотреть на то спокойно мы не можем:
Добро утратим, землю и своих
 Людей, и силу нашу,- их умножив.

Неволей будем взяты к их плугам,
Чтобы тянуть, как кони, их на пашне;
И жатву их вязать, и хлеб врагам
 Отдать; самим же землю есть, как кашу.

Такое в мыслях появиться вдруг
 Не может наших, да и наши шеи
 Мы не должны клонить, когда вокруг
 Вот боги наши их склоняют мщеньем.

Склоняют их железные хребты
 Да так, что прежней дерзости не будет
 У них, чтоб связывать и волокти
 Детей и жён на торжища попутно.

И грекам с эллинами оставлять
 За образцы сребра и золотые.
Врагам мы скажем: «Время исчезать
 Вам всем, как тьма исчезнет после Сурьи.
Перун на вас ударит, как овец,
Разгонит вас».
                Тогда и задрожат-то
 Их воины, напуганы вконец
 Грозою Сварги. Вот знаменье не предвзято.

Что у Днепра лоза цвела зимой:
Купала это указал знаменье
 Для нас нам о победе дорогой,-
Должны добыть её без промедленья.

На них уже идёт за Марой Мор.
И эти двое отберут их силы
 И бросят под мечи, под нашу мощь,
И отмежуют сразу от насилья.

Межа такая делит нас и их -
Кровавая, и преступить её им
 Уж недостойно; нам одни пути
 Открыты. И Бравлин сказал: догоним

 Пророчество знаменья, победим.
Знаменье говорит, что мы – венеды.
Венеды же сидят не позади,
Но на земле, где Солнце-Сурья слепо.

Да, ночью спит на лоне золотом,
И там земля их, Там Сварог с речами;
И братья наши тоже в крае том,
И говорим о них: придут за нами.

Придут к нам в зимний час, поддержат нас.
И сила божья к нам придёт, она удержит
 Нас до конца, проходят времена.
А это и венеды, их надежды.

Мы к ним пойдём о помощи просить –
И не получим, потому что всякий
 Народ обязан сам себя хранить
 Не ранами… не ранено-просящий.

 
29.
Пусть слово наше с правдою идёт,
Как говорили некогда, и правду
 Мы обретём… И это говорили до
 Отцов своих – и сильных, и непраздных.

И надо нам вернуться к борозде –
К их борозде,- и возле них держаться.
Аскольд идёт с варягами. Он здесь –
Наш враг Аскольд: враг мира, урожаев.

Нам нагло говорит он. Что идёт
 Вот для защиты нашей. Лжёт прожжённо.
Он – враг. Совсем как грек. А ложь не в счёт.
Аскольд – варяг, варяг вооружённый.

Идёт он, чтобы эллинских гостей,
Которые к Днепру-реке подходят,
Оборонять… Пришёл он без затей
 К нам с Кнуром через двести лет сегодня.

Уж после Алдориха, прячет факт,
Что хочет править нами, хоть сидел уж
 Дирс греческий у нас… А убивать
 Захватчика нетрудно: как за дело.

Вот и Аскольд сам Дира и убил.
Теперь один занял святое место.
Но и убив врага, он враг. И впереди
 Останется для нас врагом презренным.

Мы не хотим его… Но говорит пророк:
Придёт на Русь иной Аскольд, их будет -
Таких варягов – три… Варяги в срок
 Себе приносят жертвы. Это ль люди?

Они не наши. Да и не князья,
А воины простые. Силой к власти
 Прорвались… Нам теперь они грозят,
Считая кнут и пряник высшей лаской.

И дёт и Рюрик вот… Но вспомним то,
Как римские орлы у вод Дуная
 Поражены дедами были: в толк
 Варягам трудно взять, чего не знают.

Дулебов обижал тогда Траян,
И деды наши шли на легионы
 И там разбили их… Так охранять
 Способны русичи своих, не посторонних.

И было то до нас за триста лет,
Полезно это в памяти держать бы.
Мы не дадимся  рюрикам и впредь,
Как и другим – свирепым, наглым, жадным.

Достаточно у нас князей своих.
Им дань даём мы, также будем дальше
 Давать им дань, ни римляне, ни их
 Партнёры ли не встретят здесь удачи.

Дулебы говорят: мы братья им,-
И это правда истинная, так как
 Мы на едином корнище своим,
Произрастаем из него, но старше.

Как и Траян дедами был разбит,
Мы помним хорошо, и вспоминаем
 О том, как воины те ратный пыл
 Свой укрощали на угодьях наших в поле.

Трудились так они десяток лет,
Затем им волю дали наши предки…
А римляне звенят по всей земле,
Мол, варвары мы… Подзванивают греки.

Преследуют и те и те корысть
 И жаждут наших пастбищ и просторов.
И той земли, которую меч взрыл
 И кровь служила гумусом которой.

Траян до готов был за пятьсот лет.
Но и сегодня говорим, что войны
 Не прекратятся до конца уж дней
 Всей жизни нашей… Потому достойно

 Мечами биться надо нам за жизнь.
И это говорит вам всем ХОРУГИН –
Хоруги сын… ХОРУГИН и сложил
 Все просьбы ваши, передал их в руки

 Богам бессмертным. Он – проситель ваш
 Перед богами, дарящими и силу
 Земли всем вам и власть как на словах,
Так и на деле. Вы о том просили?

Мы боремся, окутаны врагом…
Окружены врагами мы и боремся…
Воронежец вот был; река – и всё в былом…
И там отцы разбили готов вовремя.

И также разобьём врагов и мы,
Достоинство своё вернём и скажем,
Что час придёт – избавимся от тьмы…
Напрасно ль Матерь Сва огонь сыскала
 И пращурам дала?..
                И чуры там –
Во Сварге – радуются, мирно глядя,
Делами нашими…И о местах,
Питая Дыя, молят наших рядом.

И зорко смотрит Орий на свой люд…
Не можем повернуть врагам мы спины.
Во время то был Дирс – и крут, и лют,-
Он – греколанец. Он исчез без пыла,

Когда пришли и Рюрик и Аскольд…
И я молю богов избавить Русь от зла их…
И с этих пор и очень нелегко
 Отечество переживает слабость.

 
30.
Питара Дыя потому храним,
Что подле Матери Протевы он особо
 Стоит. Бывает то, когда мы у криниц
 В источники вступаем и способны

 Идти все вместе, как идёт она,-
Идёт и руки воздевает к хлябям;
И это дождь идёт, а дождь зерна
 Даёт нам много, насыщая хлебом.

И от того имеем нашу жизнь,
Во славу жизни и снопы мы вяжем.
Протева – есть земля отцов: служить
 Ей, как отцы, хранить её сверхважно.

И обвенчаем Сваргу мы с землёй,
И справим свадьбу их, как ожидаем.
Творец Сварог есть, а Протева слёз
 Жены его счастливой не скрывает.

И празднество пора бы нам справлять,
Как для жены и мужа мы справляем.
Мы – дети Протевы. Мы говорим:
                «Земля,
Здоровой быть тебе, счастливой в яви.

Собой хвалиться, множество детей
 Иметь; светло и ясно глядя в воды,
Быть уважаемой; себя затем
 Давать Питару, мужу,- бодро и свободно.
Ты обещай возлюбленным твоим,
Что будешь полною как овощами,
Так и плодами, и зерном! Творим
 Молитвы мы тебе и обещаем:
В душе возрадуемся о тебе,
И счастье обретёт тебя, и будет
 До дня конечного его и без
 Ориентира на любые будни.
Мы, верные тебе, о благах и добре
 Все молим, чтобы жизнь была потребным
 Пресыщена, чтоб жертвы бы тебе
 Давали, чтобы уповали крепко
 На власть твою, Протева».
                А Вергун –
Он может дать нам с хлябей, в чём имели
 Нужду по жизни, и в своём кругу
 О том и молим, вне иной затеи.

Имеем Индру, он же есть Перун.
Врагов всех на хребты он повергает;
Им отсекаем головы не вдруг:
Он говорит и молнии бросает.

Бросает в море… Засуха идёт
 Не нашими краями – грозно, быстро…
И будет так до времени и до
 Тех пор, пока Питар не отведёт всех рисков.

Идёт назад он. С ходу на неё
 Бросается, без сожаленья топчет.
От той печали и о горе от неё
 И молимся богам с надеждой стойкой.

И боги на меже уже стоят
 Перед Сварогом,- тот от бороды ли
 Воздев руками, повелел дождям
 Идти на всходы в поле молодые.

Насытиться по воле божьей персть
 Способна, и подняться прочно могут
 К небесной тверди злаки; и, как есть,
Увидеть Сурью сами во всей мощи.

Ведь Сурья наполняет силой их;
Питает силой и кусты и злаки…
Рукою оживляет, зеленит,
Растит она колосья, - не атаки.

И собирает в житницы снопы,
Как складываем мы многоголосо,-
Ведь Индра Вергунец, и к нам и к ним
 Упав,- растит и злаки, и колосья.

Гадаем так по Индре мы. Бревно
 К бревну приладим и: «Как выйдет?»-
Угадываем… В сильный, словно сноп,
Огонь бросаем брёвна те и видим,

Как пламя ударяет до небес,-
И там язык огня дрожит и делится
 И надвое, и натрое,- себе
 Так мыслим: долго ль языки продержатся?

Бесспорный то для нас есть знак богов,
Что люба жертва та, хотят её;
Когда же есть блудник какой другой
 И он богов обманывает,- братьями

 Низвержен будет враз из рода прочь…
Мы не имеем, кроме Вышня и Сварога,
Богов… При множестве иных, хоть приумножь,-
Един есть бог! Он множествен в итоге.

Да не разделит множества никто –
Во множестве не сказано: их много.
Свет Ирия приходит к нам мечтой:
Его достойны – будем рядом с богом.

 
31. – (дщечка с молитвами)

Тебе и скажем, боже, как даёшь
 Пить суру смертную и на врагов же
 Грядёшь; и тех мечом своим побьёшь
 Заворожённым; искрой, светом строже
 Слепишь глаза; и ночью к ним придёшь,
Чтоб уничтожить. Перуну мы молвим,
Что вражеский не кончился грабёж,
Что не избавились мы от враждебной мощи.

Да придет этот день, как хочешь ты!
И убоятся упряжи звенящей,
Твоих громов на нас и суеты
 Неудержимо жизни уходящей.

Да будет сила божья на полях
 Оплодотворяющая всходы.
И гром, и дождь да льётся, чтоб земля
 Пила их охлаждающие воды.

Мы благи потому, что так идёт
 По воле по твоей – извечной, кстати…
Сказал я утреннюю славу и о том,
Что благ ты, да и наших благ податель…

Упрошенные овцами текут
 Они… До веку ты владеешь нами!
Да будем верными тебе мы тут
 До окончанья славы все сердцами!

Твоей же славы. Наш отец и вождь –
Ты, ты один! Так во все дни да будет.
Тебе мы жертву правим нашу сплошь –
Брошно с бараниной…
                Мы не забудем
 Петь славу и величие твоё.
Даждьбога славим! Нашим покровителем
 Да будет он. Заступником. Даёт
 От Коляды до Коляды плоды свои
 Нам на полях; даёт траву скоту;
Даёт нам во все дни стада умножить
 И житного зерна – за ту черту,
Медовики чтоб сотворить и ночью
 Их печь светло и бога света славить.

Отпето до зимы, уж Солнце-Сурож
 Идёт на лето… И поём о главном
 Ему, как и отцам, мы славу шумно…

И славим Огнебога Симаргла,
Грызущего то древо, то солому:
Кудели огненной его боится мгла
 Как утром, так и днём и вечером у дома.

И благодарны будем мы ему
 За сотворение обедов вкусных –
Ведь он един… Храним тепло в дому,
Вздуваем – и горит… И жить не скучно.

Земля родная наша пролегла
 От солнца и до солнца – до Сварожьего,
До Хорсовых лугов даль велика…
Там водим скот от корма придорожного.

Чтоб волею Даждьбожьею ему
 В достатке расплодиться, дружно славим
 Мы Деда своего в своём дому
 И никогда той славы не оставим.

 
31.(Рукопись Юрия Миролюбова)

Идём в дома свои да и дадим
 Побольше сушняка в огонь пылающий.
Пусть имя Индры славится в груди –
Он бог среди богов и Веды знающий.

Так воспеваем вместе мощь его.
Стада скота имеем, убеждённые,
Что приумножатся стада кругом,
От вора и от зла убережённые.

Арийцы мы. Пришли мы из земель
 Арийских в земли Иньские, зелёные.
До рая попытались мы суметь
 Добраться травяного…
                Удивлённые
 Остановились… Голос там сказал –
Ория голос, да, отца Ория.
Впредь разделиться на три рода трём сынам.
Велел на юг и на закат идти скорее.

То были братья – Хорив, Кий и Щек…
Пошли три рода дальше и осели
 На землю на свою и… вообще
 На земли в дни распутицы осенней.

Там зиму мы прожили… По весне
 Пошли на юг, где выпасы всё лето…
И если кто, то ведая, поверьте мне,
Хвалу богам воздать забудет слепо,

Тот проклят будет… Нас Перун хранит -
Ему и слава! Также он податель
 Здоровья; он податель благ земных,-
А остального нам на век наш хватит.

Ему мы палим вечный наш огонь
 И на горе лесной, и в Новом-граде
 На Волхове; в дубраве у дубов
 И у берёз: везде нам боги рады.

Везде там боги наши, потому
 На воздаянье славы духу хватит…
Даждьбог даёт просящим, и ему
 Мы славу воздаём, его мы хвалим.

 
32.
Когда была разбита Русколань
 И Германарихом и готской силою,
От рода нашего он возжелал
 Жену-славянку. И затем убил её.

И наши люди на него пошли.
Разбил их Германарих в сече сложной.
Убил он Божа-Буса; семь десятков лиц
 Пленённых руссов он распял безбожно.

И смута тут великая была
 Средь руссов. И восстал младой Вендеслав.
Собрал он руссов, местью воспылав,
И готов никого не пощадил он дерзких.

Бежали те на север. Только там
 Исчезли… Лад. Оплакиванье. Радость…
И Дед-Даждьбог наш веселился так,
Как позволяло нам геройство рати.

Добычи множество отцы ведь обрели.
Коней борзых… Добро кому в обузу?
И готская земля, хоть и вдали,
Но Русской до конца веков пребудет.

А Митридат уж русичам сказал,
Что могут около своих селиться,
Как только русы согласились: «за»! –
Сумели греки вдруг войной свалиться.

И русы там перевелись совсем,
И витязи во множестве там пали.
И русы с юга отошли, осев
 По Дону – дальше от таких компаний.

А позже – и к Донцу, к Днепру пошли
 И мирно жили даже по Дунаю.
В тот раз там вражьи обры стали злить,-
Не разгромили б их, так нуду знали б.

И так идём оборонять мы Русь
 И вызволять её, хоть сами гибнем.
На верность клятву родичи берут
 И сохраняют клятву до могилы.

И мы должны так умереть, а Русь
 Освободить. Кто в бой не пожелает
 Идти, я говорю: поймаем – с рук
 Сдадим работать грекам, как вола же.

Достойной кара будет та ему;
А род его извергнет; не оплачет
 И Желя; имя – времена сомнут…
Для витязей в роду будет иначе.

Их будут славить всех из рода в род…
Того мы Митридата поддержали,
А Русколань ослабили… Урок
 Нам воздух перекрыл, как рыбе жабры.

Увидели: пред нами гунны – и,
Как волки, те ночами похищали
 Рабов… И мы в конце разбили их,
Но натерпелись много зла вначале.

 
33.(Текст дщечки испорчен)

… стеречь их и боролся…

 …так не будет…

 …Богам так надо… Воины же.

Идём стезёю истинной…

 … за другими войдем…

 …вот оба луга…

 …и вот взять Дону…

Гонец сказал нам: ринуться к Дунаю
 И волохов там бить… разбиты вот…

С терпеньем так собирали отцы
 И в древнее время многие роды,
Защитой выбрав, как против грозы,
И старцев мудрых, и вече народа.

Иные же имели и князей,
Их избирали по седьмому кругу
 От Коляды до Коляды… Осеев,
Родами управляли также круто.

Кудесники творили меру жертв;
Имел род всякий старого кудесника;
Другим родам здесь Родогощ уже
 Давал: тот неизвестное в известном

 Прочитывал дословно на челе
 Даждьбога… И творил он по нему же.

…волошские шли воины на нас…

 … стать твёрдо не могли…

 … утёр от… кровь… кровь…

Вот правим требу Оседню; отцы
 Творили так по берегу Понтийском
 И у России-града. От Росси,
От Белой Вежи русы шли, рты стиснув.

К земле Днепровской… Там и создал Кий
 Свой город Киев. Собрались поляне,
Древляне, кривичи и ляхи,- их
 В дом русский привлекало: неоглядный!

И стали русичами. Говорим
 Мы это о главе, который справа
 От нас стоял: начальника творим,
А будет он начальником по праву
 Пока стоит…
                Порадуемся мы
 У очагов своих и выпьем суру.
Явилась к нам она и нашу мысль,
И силу, мудрость укрепит от чура.

Иное взяли в голову – пошли
 Мы на врагов отцов. И разобьём их.
Моуху вспомним: он ядро земли
 Славянской создал…

             … если в разуме своём и…

 … что радуются, что идут дорогой своей…

 … от тех суть справа некоторые

… и боги наши суть большие родичи…

 … и вспомним Маха времена: один был,
тогда едины также были мы…

 … Волос велик, идём ради сего;
мы братские ведь вина пили…

 … не сметь назад глядеть – вперёд,
и только…

 … и шли к Дунаю…

 … худо же ромеям…

 … а был Хильбудий…

 … трусливы воины романские…

 … на поле славу одержите…

 … ромеям зло их всё оплачено…

У братьев же свою и пили кровь
 До смерти, чтобы не исчезнуть…

 … ибо наш Волос…

 … и мы его…

 … отв…

 … радуясь о тех…

 … как бы праздник…

 … имею так же…

 … нам вспять не надо возвращаться…

 … в узде сей…

 … особо сделать…

 … и это кушанье (поминальное) едим за тех,
кто приходил…

 … с пастбищ и освободил русов…

 … и вот фракийцы впереди идут…

 … свой меч на вас и обнажит…

 … и та война пребудет до конца
 дней наших…

 
34.
И князю Кию на болгар пойти
 Пришло на ум. Повёл он рать на север
 Аж до Воронежца. И стал в пути.
Был голод. Ни травы вокруг, ни сена.

Он вынужден был воинов вернуть:
Полян одолевал жесткий голод…
И, как Голунь, град русский, в старину
 Отобран у других из-за погоды,

Так те края он просто отобрал
 И русичам вручил просторы края.
А Лебедянь был в Киеве, в горах,
Свихнутый вроде, правил он от храма.

Увидел он, как торжищем ему –
Арабским, эллинским – так проще править,
Поскольку чин имел… И никому
 С ним не было там никакой управы.

И Кий отвёл голодные полки
 Подальше от врагов своих… Куда бы
 Болгары не сселились с той земли,
Должны ему давать дань – и не слабо.

Ходила слава всюду. А потом
 Войну затеяли. Людская сила
 Погнала готов прочь,- и, как итог,
Держава Русколанью повторилась.

Богами данную, отбили у врагов
 Её мы. У себя поныне держим.
Голунь-же-град рекой без берегов
 Велик был и богат… И тут издержка.

Шли на него враги. И подожгли.
Сожгли и стену… И должны мы были
 Оборонять ту крепость нашу – и
 Для русичей удерживать мобильной.

И волжская земля и Ра-река
 По берегам обоим – то отчизна:
Её оберегали мы – и как?
Горячей кровью преданного сына.

Хлестала кровь не волей воевод,
Из раны не какой-нибудь – сердечной:
Кровь русская текла рекой живой
 На землю русскую – и русскую навечно.

Мы видим указанье в наши дни
 И в степь должны идти, чтоб не утратить
 Простора нашего, но вместе с ним
 Быть русскими навеки правды ради.

Строгает нам Перун стрелу свою,
Чтоб на везенье силу его взяли,
Чтоб отбивали мы врагов в бою…
И было так. И схватки не стихали.

Так шла борьба весь век. Так шла борьба.
Свою узнали в ней мы силу-силушку.
И шли к Голуни, к Сурожу. Судьба
 Иной не ведала, не знала милости.

За правою рукой – морской простор,
Дулебское то море; слева – готы;
И прямо – эллины: на юге, с гор…
Торги творили с ними мы всего-то.

Свои собрали рати на удар,
Богам мы славу возносили громкую.
Готовили и суру, как всегда,
И говорили, что добра она, не горькая.

Между родами разделили степь,
Великие стада, отары обрели мы;
Не бедно жили сами и гостей
 Встречали двести лет… Хорош здесь климат…

Лишь ныне зачастили холода,
На зиму не хватает даже сена.
Пошли на юг, на зеленику. Ждать,
Ждать помощи от эллинов? Измена.

Прогнали силой нас в студёный край…
И мы погибли б от такой заботы.
И так сказали мы: пришли не красть,
Но заплатить соседям за работу.

Отцы советовали овладеть
 Землёю той и Грецколань ту в море
 Загнать. Осесть решив, мы здесь
 За землю стали грудью преупорно.

И, выстояв, ударили вперёд,
Великую устроили мы битву.
О мире Грецколань раскрыла рот…
Нужна ли нам война? Мы к ней привыкли.

Но зеленику на зиму вот так
 Добыли мы тогда. Свой скот кормили.
И отходя от мирного труда,
Богам мы нашу славу говорили.


35-А
 Причиной та усобица была,
Что говорить слова были должны мы
 Вдруг обличительные. Вот дела.
И там – родное о родах родимых.

О наших говорили, не солжём
 О тех родах, но истинное скажем,
Поведаем о самом первом,  том –
О князе, избранном людьми, отважном.

Именовался Кисек он и вёл
 Степями родичей со всей скотиной,
Где Сукрия сияла,  всей семьёй
 Привёл на юг – спокойный и невинный.

К нему пришёл и Орий, наш отец,
Сказал:
              «Мы оба и детей имеем,
И жён, мужей и старцев, наконец
 Должны оборонять их неизменно
 От злых врагов. Бывает добрый враг?
Итак, Кисек. Вот скажем, что есть племя,
Дадим овнов и скот ему… Пора
 Единым быть во всём. Такое время.
Помогут в этом деле боги нам,
Добро увидим мы во веки вечные».

А начали считать и… вот-те на!-
Услышали:
                «Имущество не мечено?
Да, разве и имущество вот то ж,
Единое должно быть разве тоже»?

Иное говорили… Делу – грош
 Цена, где слово наше пахнет ложью.

Тогда отец Орий отвёл стада
 Свои, людей отвёл от них подальше,
И так сказал:
                «Заложим города».
И первым был – Голунь средь дальней дали.

В степи – бескрайней, голой. И в лесу…
И Кисеек шёл от родичей куда-то.
И вёл людей своих, как на грозу,
Не смешивать бы лишь с народом брата.

Тот старше был. И он создал в земле
 Той города кругом и поселился…
Кисек ушёл. И потерялся след
 С людьми. И создал землю он отдельно.

Отмежевались оба брата те…
И скажем так: они чужими стали.
Богатые – они как в нищете
 Один другого не воспринимали.

Известно, что и Кисек славен был,
И люди Ория-отца славны те:
Их слава – стрелы и мечи борьбы,
Что в памяти не меркнет и поныне.

 
35-Б.
И вот пришли языги в край его,
Скот отбирали. Поначалу Кисек
 Их отогнал; потом и сам врагом
 Огнищан был… И люди его скисли.

И стали пищей пакостным грачам,
Глаза повыедали слишком многим.
А воинам чем отвечать мечам?
И Орий так сказал: те ждут подмоги.

Грачами родичи очернены,
И грают те на радостях с едою.
И мерзко сделалось на сердце: у родных
 Несчастие сменяется бедою.

Просил он витязей скорее поддержать
 И Кисека, и тех людей, что живы…
И витязи спешили оседлать
 Коней. Ударили языгов живо.

Покончили с врагами, разогнав…
Нам твёрдо надо знать: пока имеем
 В единстве силу, силою взять нас
 Никто не сможет. Нет, пока мы вместе.

Ни от кого не взяли степи мы –
Они и были русские. А славу
 Имеем, сказанную силой тьмы:
Враги взывают к нам, да не по праву.

Но с завистью голодных, видя жизнь
 Простую нашу, искушают братьев
 Чеканным серебром, чеканкой лжи,
Гончарными горшками полной. Правда.

Сыны их, вишь ли, из горшков едят…
А наши дети на горшки садятся…
А жизнь славян – как по степи езда,
Должна она такою и остаться

 До нашего – славянского! – конца.
Привязаны к простору мы, не надо
 Нам говорить о жизни без венца
 Рассветов ясных до и после рати.

Мы знаем, наши истинны слова,-
Слова врагов от веку всюду лживы.
Когда те ложью ублажают вас,
То ложью только той они и живы.

 
36-А.
Предсказано от старых нам времён:
Соединиться мы должны с другими,
Создать державу, схожую на сон:
Великою с границами тугими.

И Русколань былую возродить –
Ту, нашу Русколань, в большой Голуни.
Там триста городов и сёл, и дым
 Из очагов дубовых тянет к лунам.

Там наш Перун и отчая земля;
И Птица Матерь Сва поёт о дне нам;
И ждём её и времена те для
 Лишь поворота Кола над планетой.

А повернутся Кола Сварожьи те к нам,
Мы говорим Сва Матери, что будем
 Оборонять всю землю нашу там
 Надёжнее венедов беспробудных.

На запад Сурьи ведь они ушли,
Перед врагами землю вражью пашут
 И варварскую веру той земли
 Имеют, держатся её – не нашей.

Борвин сказал, бахвалясь, что силён,
Венеды и поверили словам тем.
А мы не глупы, не безумны,- он
 Нам не закон; не верим свету лампы.

Под солнцем вы увидите ещё,
Как возвратятся в степи вновь венеды,
Их приведёт к нам трав ковыльных шёлк,
Синь солнечного ласкового неба.

Пожары заковыристей ещё
 Они увидят, как во дни исхода
 Из Пятиречью, Семиречья, что
 Отняты дасами у нас преподло

 Сказала Птица нам: она – огонь
 Смар принесёт и Гьлу поручит,
Чтоб вверх он бил: купалить там богов;
Дождям дождить; славянам жить получше…

Земля разверзнится и поглотит
 Коней: сыны их посвятили в жертву
 Богам. И беды все отступятся от них…
И дасам боги воздадут по мерке.

О том и мы должны бы пожалеть,
А не о днях у безутешных антов:
Те анты одержали ряд побед,
Но дом погиб родной и не осталось актов.

Не строят на чужой земле домов.
И Орий, наш отец, идёт пред нами.
И Кий ведёт за Русь святую мощь.
И Хорив – тот хорватов за горами.

И Землебог возрадовался тем,
Что внуки мы богов, а не кого-то.
Предсказано от веку: будет степь
 Великою державой… Не сегодня.

   
36-Б.
Отправился Хорив. Щек отошёл.
Остановились мы у гор Карпатских.
Мы создавали города, ещё
 Вели торговлю с племенами братски.

Имели мы богатства. И враги
 На нас напали. Мы бежали к Киеву;
Да, к Киеву, к Голуни – дорогим
 Великим городам. Там жребий кинули.

Там поселились. Жгли свои огни
 До Сварги синей. Жертвы то ж творили
 Богам с признательностью. Ведь они
 Всегда за нас. Для нас создали Ирий.

И тридцать лет владея нами, Кий
 Ушёл от нас. По нём был сын, что прозван
 Славер; и тот жил двадцать лет; за ним
 Был Верен – также двадцать лет он прочно
 Держал державу.
                После Сережень –
Тот десять лет. За ним и остальные…
Одерживали и они уже
 Победы над врагами; тьмы лихие
 Неслись на них…
                Нагрянули на них,
Как ныне вот на нас, степные готы,
Слепое зло творя… И вновь возник
 Задел непеределанной работы.

О добром времени напомнят праотцы,
За жизнь воюя, ибо мы – славяне,
Богов мы славим, как старшин истцы:
Сварога и Даждьбога вместе славим.

И славим их, и также терпим зло,
А прежде силу крупную имели,
Обороняясь от нашествий… Шло
 От готов только шестьсот лет, не меньше.

И тут ильмеры поддержали нас,
И победили мы врагов жестоких.
Те десять рихов-королей сполна
 Имели,- воинов лихих в наскоках.

И вот напали по прошествии времён,
Творили зло… Оружия другого
 И не было на них, как от мечей в обмен
 На овнов и овец… Да воли бога.

 
37-А.
Бьёт Птица крыльями, бьёт Матерь Сва:
Идут на нас – в который раз?- германцы.
Рога на лбы так любят надевать,
Как будто их от этого боятся.

Течёт печаль по краю через край,
Вздымаются столбы из дыма к Сварге.
И Желя плачется о нас, но не украсть
 Печали плача ей в кровавой схватке.

К Всевышнему взывает Матерь Сва,
Который даровал огонь очажный;
Пребудет с помощью – и силу божью враг
 Оценит перед смертью беспощадной.

И Германарих сразу отступил,
И готов поселил по Калке Малой;
И к берегам морским затем отплыл…
Землёй до Дона завладел германец.

Великая есть Калка за рекой –
За Доном… То граница между нами
 И прочей саранчою племенной,
Способной стать смертельными врагами.

Четыре века бились готы там…
И потому мы взяли землю нашу.
Возделывали… С эллином настал
 Торговли день взамен вражды вчерашней.

Меняли шкуры, туши да и скот
 На золотые и серебряные кольца,
Питьё, продукты – всё, что под рукой,
Что для обмена впору подвернётся.
 
И жизнь была спокойна и мирна
 В ту пору… И ещё напали готы.
И десять лет тянулась та война…
Мы удержали землю всем народом.

Так мы оборонялись от врагов,
Тянущих нас от трёх окраин света…
Оттуда праздники шли от богов:
Сначала Коляда; Ярило Светлый.

И Красная уж Горка тут как тут;
А там и Овен – малый и великий;
Такими реки по земле текут:
Их русла отражают божьи лики.

Идут те праздники, как муж идёт
 Из города по огнищанским сёлам:
Путь посохом измеряет вперёд
 К другим, обратно – к нам путь выверяет снова.

 
37-Б.
Идите, братья наши, племя за –
За племенем, и роды за родами.
И бейтесь за себя глаза в глаза
 С врагами, если сами не продались.

Мы – русичи. И славим мы богов.
Богов мы славим наших только нашими
 Мелодиями, танцами – огонь
 Горит в них, сожигающий, что начерно.

И игрищами, зрелищами – их
 Во славу: рода и богов! Двойною
 Мы жизнью не живём, но сядем… и,
Кто ранен если, то набьёт землёю

 Свои же раны, чтоб по смерти стать
 Перед Мар-Морой. И она б сказала:
«Винить его не смею, он и так
 Земли уж полон – жалит сердце жалость.
Его не отделить мне от неё».

Там пребывающие боги скажут:
«Ты – русич. Русичем и здесь пребудь.
Взял землю в раны ты свои – не вражьи,
И в Навь несёшь её». Нет в небе бурь.

В те времена, и после Кия уж, князей
 На вече избирали – да особых,
Да всяких; за ошибки также здесь,
На вече, отрешали, стали чтобы

 Они мужами, как и все мужи,
Родную землю просто бы пахали.
И так князям назначено служить,
Дружить с заботами о людях, что б плохая

 Погода не губила б урожай;
Но хлеб, еду в достатке получали,
И всякие пожитки на других
 Чтоб люди находили без печали.

Иные ныне мы имеем времена:
Берут князья полюдье, сыновьям же
 Всю власть передают, минуя нас,
До правнуков аж… Волю прихоть валит.

 
38-А.
И снова был у нас великий стыд.
Вновь за владенья родичи боролись
 И говорили многие:
                «В роды
 Мы не идём, покоя нет от рода
 Нам, огнищанам. Лучше уж в лесах,
В горах ли обитать мы будем сами».

Отвергнута родня на словесах,
В сердцах – залютовали, осерчали.

Сварог, бог наказующий, горам
 Великое трясение устроил;
Славянских внуков пробудил, сыграв
 Великим громом, и землёю тронул.

Земли дрожаньем. Слышали тогда,
Как кони наверху кричали криком,
Там страхом обуянные. Страдать
 Испугом всем пришлось.
                И мигом
 Бежали прочь. И сёла, и овнов
 Оставили. Увидели же утром
 Дома разбросанные, без основ –
Тот вверх взлетел, тот вниз свалился грузно.

Иной же в земляной большой дыре;
Иного и следа уж не осталось…
И славичи те начали сиреть
 От бедности.. И стали люди – стадом.

Сказали Орию-отцу: «Веди нас прочь!»
Ответил Орий: «Я – на вас с сынами…»
Они ему: «Не подчинимся сплошь».
И с Кием, Щеком, Хоревом и с нами –

Пошли иную землю все искать…
С того начался род славян – доныне.
Поскольку видеть не дал хоть слегка
 Бог – Даждь нам будущее и в помине,-

Премудрость воспеваем мы его.
И вспоминаем старое. Что знаем, скажем.
Был прежде род славянский в гуще гор
 Великих и высоких, полных камня.

Но и земли. И землю род пахал,
И об овнах заботился, хранил
 Овец и пас во травах… Услыхал
 Однажды конский вопль…
                Они
 Под облаками завопили… Страх!
И уберечься не могли в том страхе.
И после мор великий был в горах
 И голод… Люди полегли во прахе.

Из края Иньского пошли куда
 Глаза глядят вдоль  заимки Фарсийской,
И дальше… Не годилась почва та,
И для овец была смертоубийством.

Горами шли. Там камни. На камнях
 И проса не посеять.. Дальше. Мимо.
И вдруг увидели – и был то добрый знак!-
Зелёные, цветущие как милость.

Увидели вдруг степи!..
                Что за степь!
Два года красотою упивались…
Потом пошли уж дальше: в степи те
 Досадливые хищники прокрались.

Пройдя Каялу, подошли к Днепру.
Река предел войне кладёт здесь всякий.
И злым врагом преградою по грудь
 Становится, и склонит к мирным знакам.

Там, на Днепре, и должен род славян
 Был поселиться: люди – огнищане,
Имеет каждый в форме ёмких ям
 Землянку собственную и на счастье

 Сварога славит и Даждьбога – так,
Что в Сварге были синей и пречистой,
Перуна и Стрибога, бог для всех
 Громами, молниями честит честно.

Стрибог же ветры гонит по земле…
И Ладобога…Этот правит ладом
 В роду, с ним благостей же всплеск;
Купала бога – с банями и кладом;

И Яробога… Правит он весной
 Цветущей, лешими и домовыми
 В домах славянских; под речной волной –
Русалками да глубью с водяными.

Да всеми вместе правит сам Сварог.
И всякий род имеет чуров, пращуров,
Что пред веками выполнив урок,
Во Сварге и по сей день не утрачены.

Богам тем почитанье воздавать
 Должны мы: радости от них имеем.
Славянский род и мольбища под стать
 Поставил в Индокиеве умело.

Град Индокиев Киевом зовут,
Вокруг него и селятся славяне.
В лесах дубовых леших слышен звук,
И бороды их во хмелю увяли.

Утыкал бороды их пышный хмель,
А волосы травою охорошены.
Бородачи спят крепко на земле,
В листве на ветках – челядь сплошь Мокошина.

 
38-Б.
Даждьбог на струге праздничном своём
 В премудрой Сварге пребывает синей.
Сияет струг в приливе золотом.
Отделанный изящно и красиво
 Искусным Огнебогом…
                И его
 Дыханье – жизнь земной и всякой твари
 Прибежище… Муж всякий же благой
 То видеть может, рядом оставаясь.

О боге не заботится иной
 И не имеет рядом с ними части,
Останется до веку, как слепой:
Ко злу идущий, до конца несчастлив.

В сухую землю праотцы пришли
 И позаботились о ней… Но мы такого
 Ни края не имеем, ни земли…
Русь крещена в недобрый день в итоге…

 …мы взялись
 и стали гунны…
которых мы забрали у них…
Днепра племена суть русы… и костобоки Русь творили…
С Мор-Марою не смеем честь иметь –
от рода нашего отлучены иначе мы будем;
иссушаться будет ветвь такого всех борусов…

(Судьба «ВЕЛЕСОВОЙ КНИГИ» таинственней самой таинственной книги на планете. Белоэмигрант, русский дворянин Юрий Миролюбов успел перевести три четверти книги, оригинал – дщечки – был изъят... Местонахождение оригинала неизвестно).