Малышка из тихого города С эн

Малышка из тихого города С’эн дрова принесла домой. Огонь веселится, тень пляшет у стен, тепло… значит ты – живой! Пускай в доме пусто, а в мире – темно, ведь нам к тому не привыкать. Малышка закрыла в прихожей окно – легла себе отдыхать. Грубая шерсть одеяла колет, от пепла  - темна простыня. Малышке не грустно и не неспокойно – над крышей смеется Луна. С утра только крошки вчерашнего хлеба – куда лучше, чем ничего. Тем более, хлеб… У него ведь вкус неба.  А небо… Какое оно?

Малышка видит тот же сон, что снился ей вчера, он черно-белый, как кино, в нем – странная игра. Там на китах плывут с небес седые патрули, и плавники великих птиц касаются земли…

Малышка из тихого города С’эн проснулась без четверти три. Пора подниматься, кормить свою тень и строить свои корабли. Пока не светало, здесь можно дышать – дыханьем ощупывать мир. Малышке так хочется… поиграть… Да только пора уже - в тир. Живая мишень на потеху стрелкам… слепая живая мишень… как молния движется С’эн по углам, быстрей от нее – только тень. Смех, пьяные крики, плевки, перемат – а впрочем, не все ли равно! Она их не видит, ей с ними не спать, она – так… живое кино... Движения – кадры, вперед кувырком – под пули за пригоршню сна. Хозяин доволен - таким барышом! А ей что ж… была - не была. Слепому в пространствах святых городов иных не находится мест. Не стоит здесь нос воротить от даров… пускай преподносит их бес…

Осталось пятнадцать проклятых минут, пятнадцать проклятых и злых. Потом как обычно ей снова нальют… воды, и дадут золотых. Их хватит на время двенадцати снов, а дальше – под пули опять. Малышка смеется: хороший улов, пора нам уже отдыхать.

Жалящие осы вонзаются вдруг… Да так, что дышать нету сил. И звуки пропали внезапно… нет… звук, вот где-то остался… один. Кричат… где-то крики стихают… вдали, сияние… странно… в глазах. Вне дня и вне ночи, вне боли, вне… мли… …идут… патрули на китах…
…

Малышка из тихого города С’эн дрова принесла домой. Огонь веселится, тень пляшет у стен, тепло, значит… ты живой?