Склады-лады

Грамматика есть знание, как писать и познавать читаемое, и оная есть всех наук основание.
Аристотель

Вначале обучения чтению дети пытаются распознавать слова по «кусочкам». В старой школе говорили: «Учатся читать по складам». Все знают это слово в упомянутом контексте, но что оно означает? Наверное, большинство людей думает, что «склад» (в этом значении) – это то же самое, что и «слог», только либо в устаревшем, либо в украинском варианте. Если углубиться в этимологию, то можно заметить, что эти слова действительно тесно связаны. Их корни «лог» («лег») и «клад» так переплетаются, что даже срослись в одну лексему «класть – положить». Сможете ли вы различить семантику этих глаголов? А может быть и не нужно? Ведь «складывать» и «слаживать», «слагать» выросли из единого зерна.
Однако в последнее время некоторые фонетические школы ввели в обращение термин «склад» в значении отличном от понятия «слог». Дело в том, что деление слова на слоги – процесс непростой и неоднозначный. На уроках русского языка этому учат в начальных классах, давая самые простые примеры: «мо-ло-ко», «ко-ро-ва», «со-ба-ка». Здесь все кажется наглядным и логичным, но не все слова таковы. Иногда согласные сбиваются, сгруживаются в словах в кучки, и задача усложняется. Как правильно: «се-стра» или «сест-ра»? «Чувст-во» или «чув-ство»? А может все-таки «чу-вство»? С заимствованными словами и вовсе могут быть неприятности. Вот, «джентльмен», как разделить на слоги? Джентль-мен? Для русского языка тут явно не хватает гласного: «джен-тЕль-мен». По правилам орфографии его нет, а по требованиям орфоэпии – есть.
Для определения количества слогов есть только одно четкое правило – сколько гласных, столько и слогов. Если в слове один гласный звук, то это один слог, так как гласные являются слогообразующими. Например, слова: «кот», «гриб», «столб», «сельдь», «впрыск», «вскользь» состоят из одного слога.
В том случае, когда гласных больше, часто бывает не понятно, как разделить слово на слоги. Есть некоторые рекомендации. Например, если в слове есть звук «й», то он отходит к предшествующему слогу. Так, мы разделим на слоги слова «мой-ка», «рей-ка», «рай-ком».  На стыке двух гласных происходит деление посередине, потому что двух гласных в одном слоге быть не может: «ха-ос», «при-ём-ка», «флю-о-ро-гра-фи-я».
Еще все сонорные (м, н, л, р) на стыке согласных перед глухими обычно «прилипают» к предшествующим им звукам, образуя слог: «лом-ка», «стан-сы», «пор-ци-я».
Тем не менее, четких рамок того, что именно является слогом, и как его отделить от соседних, не существует. Главное – наличие гласного, а вот определение границ может происходить по-разному. Существует несколько основных теорий слогоделения.
В основе одной из них лежит принцип волны сонорности слога. Её разработал ученый из Дании Отто Есперсен, а для русского языка идею развил Р.И. Аванесов. Так, по этой теории, выделяются четыре степени звучности, начиная с более сонорных и заканчивая несонорными. На вершине стоят гласные, затем идут сонорные звуки, третья степень – звонкие шумные, а на четвертом месте – полностью глухие согласные. То есть слог – это сочетание гласного с менее сонорными звуками, вплоть до несонорных.
Экспираторная теория (выдыхательная) подразумевает то, что слог – это один выдыхательный толчок. Сколько толчков, столько и слогов. Однако минус этой теории заключается в неопределенности границы слога на стыке согласных. В этой теории можно использовать свечку, чтобы понять, сколько слогов (воздушных толчков) в слове.
Теория «мускульного напряжения» несет в себе идею, что в слоге сочетаются уровни максимального и минимального мускульного напряжения (т. е. напряжения органов речи). Границей слога будут звуки минимального мускульного напряжения.
Кроме того, необходимо различать фонетический слог и слог для переноса слова. Они могут не совпадать по ряду причин. Например, при переносе нельзя оставлять на строке или переносить на следующую строку одну букву. Так в слове «идея» – аж три слога, а разрывать его переносом нельзя. Также при переносе учитывается морфемное строение слова, а фонетические слоги и морфемный состав – это совсем разные вещи.
Чувствуете, как все усложняется? Одна из причин этой путаницы состоит в том, что в русском языке число гласных и согласных звуков неодинаково. Согласных в несколько раз больше*. Однако ранее их число отличалось не так сильно. В ходе реформ из русского алфавита убрали «Юсы» большой и малый, обозначавшие носовые звуки, букву «Ять», которая символизировала гласный звук, приближенный к «и-е», а «Еръ» (краткий «о») и «Ерь» (краткий «э») превратились в символы, не имеющие собственного звучания. Теперь они называются твердым и мягким знаками**.
Если посмотреть, как писались слова по-древнерусски, то можно заметить, что слоги в них всегда были открытые, то есть заканчивались на гласный звук. С так называемым падением редуцированных появились закрытые слоги. В слове «со-ба-ка» все слоги открытые, а в слове «па-стух» последний слог – закрытый. Но в древности слово «пастух» писалось «пастухъ», и в нем было не два, а три слога.*** Или даже четыре, только назывались они складами – «па-съ-ту-хъ». Наши предки писали: «столъ», «пень», «въ лесъ» и т.д. Знаки «ъ» и «ь» обозначали гласные звуки, только очень короткие. Спектрометры и спектрографы – приборы для анализа акустических характеристик и определения количество звуков в речи, позволяют зарегистрировать в конце таких слов ослабленные гласные, которые не пишутся по современным правилам грамматики. Отметим, что и попытки озвучить отдельные согласные приводят к тому, что волей-неволей мы добавляем к ним «э», говоря «бэ», «вэ», «гэ», «дэ». Только этот гласный не полный, длительный, напевный, а краткий.
И вот, оказывается, что научить ребенка чтению по складам намного проще, чем по современным методикам, рекомендованным Министерством образования. Складом называется слияние согласного и гласного, отдельный гласный в качестве слога, отдельный согласный, согласный с твердым или мягким знаком. Со складами, в отличие от слогов, всё ясно и просто.
На два склада делятся слова: «ма-ма», «па-па», «ю-ла», «ко-т», «до-м», «мы-шь», «мя-ч», «ве-щь», «ро-жь» и т.д. Они произносятся в два явственно ощущаемых усилия речевых органов, и, значит, состоят из двух складов. Трехскладными будут «с-то-л», «п-ла-щ», «па-ль-то», «ре-ч-ка», «у-ле-й», «с-ло-н», «ша-ш-ки». «Де-ду-ш-ка», «и-го-л-ка», «бу-б-ли-к» состоят из четырех складов, и т.д.
Как утверждают практикующие специалисты, такой подход к обучению чтению освобождает учеников и учителей от продолжительной и занудной работы по вычерчиванию схем слова и словесно-логических рассуждений в рамках звукового, звукобуквенного, фонетического, фонемного, фонематического «анализа», который непомерно сложен для детей самого маленького возраста. Поэтому учащиеся «входят в чтение» с большим трудом и намного позднее, чем могли бы. Негативно отражаются «анализы» и на детском письме: «йула», «самольот», «йахта», «мьасо».
Таким образом, хоть нам вещают со всех авторитетных кафедр, что редуцированные «ъ» и «ь» исчезли из речи задолго до того, как были упразднены из правил грамматики, что применение их на письме бессмысленно и только загромождает текст избыточными литерами, на это есть серьезные возражения.
Современные алфавиты по преимуществу являются фонетическими, то есть буквы призваны обозначать звуки. Но в подавляющем большинстве языков алфавиты либо разрабатывались в глубокой древности или были привнесены извне. Так, например, многие народы пользуются латиницей или кириллицей, которые для них являются чуждыми, заимствованными. Большинство языков до недавнего времени были бесписьменными, и азбуку им создавали пришлые миссионеры и просветители****. Поэтому понятно, что звуки, обозначаемые, казалось бы, одинаковыми литерами, у разных народов разные. Иногда для уточнения того или иного звука, придания ему национальных черт, используются различные дополнительные (диакритические) знаки. В некоторых случаях с одной буквой могут употребляться одновременно два, три или даже четыре диакритических знака.
Но и это еще не все. С течением времени произношение звуков меняется, иногда так, что язык уже нельзя считать равным самому себе. Вот близкий нам пример: восточнославянские языки русский, украинский и белорусский вышли из древнерусского, но в наши дни представителям этих народов уже требуется переводчик, чтобы понимать друг друга. Качественно изменился не только словарный состав, грамматика, но и фонетика. Так в белорусском есть твёрдый «Ч», в украинском – мягкий «Ц», в то время как в русском, такие звуки считаются невозможными.
Изменение произношения происходит, как правило, быстрее, чем меняется грамматика, обозначение звуков на письме. Это дает возможность заглянуть в историю языка, увидеть, как он развивался, менялся с течением времени. Иногда эти процессы настолько не синхронизированы, что отличие написания и произношения является разительным и требуют введения промежуточной системы – транскрипции. Те, кто изучал английский или французский, понимают, о чем речь: иногда три, четыре или пять букв нужны для передачи одного единственного звука. Почти у всех начинающих учеников возникает справедливое недоумение, почему так, а главное, зачем нужно так все усложнять?
В русском ситуация не многим лучше: мы пишем совсем не то, что говорим, и только привычка видеть желаемое препятствует объективному взгляду на действительность. Не будем углубляться, пытаясь показать разницу между звучанием речи и обозначающим ее изображением, отметив лишь, что, если на письме были зафиксированы какие-то грамматические особенности, то они вводились не по чьей-либо прихоти, а соответствовали звучащей речи.***** Поэтому «ер», «ерь» и «ять», еще сто лет назад охраняемые правилами грамматики, не были такими уж бесполезными, как нас пытались убедить последователи и приверженцы революционной реформы. Эти буквы доносили до нас напевную манеру речи наших предков, ее плавность и мягкость. И сегодня они помогают нам почувствовать некоторые закономерности старинного словообразования, дают представление о складах, наполняющих русскую речь ладом и гармонией, ритмически организующих ее наподобие того, как это происходит в поэзии. Лишившись нескольких гласных, язык утратил эту стройность, а кроме того стал менее понятен не только взрослым, но и детям, пытающимся постичь его таинства.

____________________________________

* Речь идет именно о звуках, а не о буквах. Если букв, соответствующих гласным звукам, – десять, то звуков – только шесть (А, И, О, У, Ы, Э), другие являются дифтонгами (Е=ЙЭ, Ё=ЙО, Ю=ЙУ, Я=ЙА). Согласных звуков с учетом твердости и мягкости – как минимум 36, в то время как букв – только 21. Такое число звуков, конечно, является условным и представляет примитивную схему отображения реальности, преподаваемую в начальной школе, но для нас сейчас это не важно.
** Интересно, что букв, соответствующих гласным и согласным звукам, несколько столетий назад и вовсе было поровну.
*** По правилам грамматики XVIII века «Ер» на конце слов писался, но не считался обозначением гласного звука, поэтому в слове «пастухъ» уже тогда насчитывали только два слога. «Ъ» и «Ь» считались безгласными буквами.
**** Мы здесь сознательно не углубляемся в вопрос создания кириллической азбуки Константином и Мефодием, который даже в научной среде вызывает множество дискуссий и не может считаться решенным. Речь идет о народах, которые получили письменность в XX веке.   
***** Такая же ситуация может быть при передаче инородных звуков, не свойственных для того или иного языка и алфавита. Так, когда европейцы записывают славянские шипящие или жужжащие звуки латиницей, то им приходится прибегать к таким условностям: SH=Ш, CH=Ч, ZH=Ж, SHCH=Щ и т.д.