Бессонный сон

А ты спишь.

Сейчас ты спишь и видишь то, что видишь. Мне не придется объяснять, почему ты видишь здесь именно это, ведь это ты сам пришел сюда. Именно твой путь оказался средь черных строк. Поспешишь подумать, что черное нечто плохое? А белое, соответственно, нечто хорошее, как же еще.

Да вот не прав ты. Совсем не прав. Оставь при себе свою дуальность. Либо да, либо нет. Не слишком ли ограниченно для тебя? В твоем возрасте есть еще тысячи сотен десятков единиц как ты. Половина черная, половина белая. И что дальше, война? Да кому она нужна! Если ты из тех, кто с пеной у рта доказывает свою шаблонную позицию, лучше сразу признайся. Там, где сторон больше, чем направлений, ты потеряешься раньше собственной тени. Там, где свет и тьма в плену тумана. В тумане том потерянный герой, как местный фольклор — без имени, но с длинной историей. Такой бесконечно долгой, что ты забудешь, кем ты сам был в начале рассказа.

Одни зовут его молча, другие его вовсе не зовут — боятся.

«И правильно делают» — решишь ты в мгновение знакомства с ним. Но ты не подойдешь к нему, тебе герой без имени— никто. Подумаешь о нем слегка небрежно, как вдруг ты понимаешь, что стоишь под самым проливным дождем, да так, что не захочешь вспомнить о последней сигарете, что держал на смертельно крайний случай. Какой резон черного дня, если все вокруг мокрое, как твои сырые спички, ценность которых утекла вместе с серой. Лишь тяжело вздохнув, поежившись, ты в миг потеряешь землю под ногами. И если повезет, холодный ливень безжалостно тебя уложит в одинокую лужу, с безумно странной глубиной: не меньше дна морского, при этом, отнюдь не больше капли утренней росы. Тебя волной должно накрыть четыре раза. Первой волной в сознание придешь, как страх пронзит насквозь от головы до пят. Второй дыханье перебьет, а вместе с ними руки, ноги, позвоночник. Третьей волной той ледяной водой зальет твои беспомощные легкие. Четвертой тело унесет в пучину бездны мирозданья…

Ах, мой пропащий, ты все еще живой? Не думай долго— прыгай на плато. Возьмись за парус и наполнись! Стремись, не думая, как никогда не шел, и обгони течение реки, затем направься к водопаду, отчаянно держа канат. А там обрыв… но ты же знал об этом, ведь это водопад, раз ни на дюйм ты не свернул с пути. Плыви тогда уж до конца, назад пути здесь не было ни разу. А ты смельчак, раз бросил парус! Увы, ты мог взлететь на крепких полотнах поближе к небу, в облака. Они воздушны, как сахарная вата, способны сладкой нежностью укрыть…

Но ты уже летишь с обрыва, не успевая толком матюгнуться, со всей инерцией разбив об острые кораллы наивные мечты, об моховые камни — сны, о дно — иллюзию нашейной черепной коробки.

Не удивлен, что взгляд твой пуст, руки болтаются плетьми, но ты стоишь, едва качаясь. Тянуть не буду, улетай, пропащий. Теперь же, рад сказать, тебя ничто не остановит. Лети!..

Полет легко воздался, как позабыв земной предел,
На высоту забрался! Нырнув под облако,
Поднялся выше и узрел:
Лазурь взбивала молоко.
Вдруг, небо пестро заблестело. Искра!
Его внезапно ослепил небесный свет.
Ошеломленно хлопая глазами,
Так начало крутить, что набирая обороты,
Он стал винтом лететь, не выдержав крена,
И лишь стремительно спускаться с высоты…
Шустро пикируя, кометой, фейерверком искры из себя давя,
Приняв воздушный пируэт, он смерти посмотрел в глаза,
Ни волны с водопадом с курса сбили, совсем не камни под обрывом.
Но то Небесное светило немилостиво проучило сиянием огня.
Комета лишь считала метры, где преданно ждала Земля…