Униженная

Тишина-тишина, и так тихо кругом-кругом,
Бьётся шёпот о стены-о стены, бьёт до истом,
Руки рвутся под платье, сминая-сменяя позы,
И дыхание рвётся-рвётся над юной Розан.

Тишина-тишина,  и так жарко, темно и сладко,
Поглощается томный шёпот стеною ватной,
Руки рвутся под руки, под ноги, цепляются в волосы,
И по комнате-комнате запах китайской розы,

И сплетается-тается-тается воск безвкусный -
Старый, жёлтый, забытый, горящий лениво и гнусно -
Так же тает губа, грудь, живот и заветный бутон,
Так же мерзки его поцелуи, как битого звон.

Со свечи ли то капало, или то с глаз твоих?..
Снова плещется, бьётся и трещется бёдер бандит!
Тишина-тишина не потому, что неизвестен исход -
Старые жёлтые плети не дают воздуху ход...

В этом бое неравные силы воздействия-действия,
В тишине у свечи дитя Розан покинула детство,
И смешался и соединился со слёзами воск,
И теряется контур тени на сгнивших досках.

Бьётся шёпот о плечи, о шею, вдыхается запах,
Ткани сальные впитывают следы пожара.
Тишина-тишина, в тишине исчезает свеча-свеча...
Ты не смоешь грязь.
Ты не скроешь, что в крови простыня.