Под звуки медленного джаза
В домашней келье гробовой
Я вспоминаю всплеск экстаза,
Когда я встретился с тобой.
Стройна, немножко угловата,
Но величава и росла,
С задатками аристократки,
Мой взгляд невольно привлекла.
В манерах не было жеманства,
Проста, естественна, мила,
Собой ты заняла пространство
Сердечных чувств. Уму дала
Движенье мысли не о страсти
(вопрос решён уже давно),
А об изгнании ненастья
Из жизни тусклой за окном.
Чем жизнь заполнить для другого?
Вот то, что мучает меня.
Быть может, мы найдём то слово,
Что жить позволит для тебя?
Добра ли ты? Увы, не знаю.
Великодушна ли? Бог весть.
Меня не бойся. Умолкаю.
Я рад, что ты на свете есть.
05 февраля 2018 г.
Письмо Насте
© Copyright: Виталий Алтухов, 2018
Свидетельство о публикации №118020504887
Свидетельство о публикации №118020504887
Рецензии
Дорогой Виталий!
Я в тихом восторге! В тихом - потому, что боюсь спугнуть образ этой Прекрасной Дамы, как сказочную птицу или милый живой призрак.
Вы умеете самым удивительным образом даже в порыве страсти философствовать о любви и её предмете - удивительной женщине. Я так не могу(!). Её уже в Вашем доме нет, и поэтому он теперь кажется "домашней кельей гробовой". Вы вроде бы созерцаете прошлое, грустя, но не горюя, а два слова о комнате "келья гробовая" за Вас всё объясняет: Вы потеряли самое дорогое, может быть не до конца оценённое в своё время. "Келья" - это уже добровольное затворничества инока, а "гробовая" - это то, что всё лучшее умерло.
"Собой ты заняла пространство
Сердечных чувств. Уму дала
Движенье мысли не о страсти
(вопрос решён уже давно),
А об изгнании ненастья
Из жизни тусклой за окном.
Чем жизнь заполнить для другого?
Вот то, что мучает меня.
Быть может, мы найдём то слово,
Что жить позволит для тебя?"
Как это похоже на тихую печаль Пушкина (не в смысле подражания, а совпадения Вашей души с чувствами поэта. Здесь нет лермонтовской бури отчаяния, но именно это трогает сильней, чем пыл вновь вспыхнувшей почти забытой страсти.
И только одно приносит радость Вам: само существование этой Прекрасной Дамы:
"Я рад, что ты на свете есть".
Происходит примирение в жизнью.
ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!
Поздравляю с чудесными стихами!
С поклоном,
Ваш Константин.
Константин Фёдорович Ковалёв 02.03.2018 15:31 • Заявить о нарушении
Я в тихом восторге! В тихом - потому, что боюсь спугнуть образ этой Прекрасной Дамы, как сказочную птицу или милый живой призрак.
Вы умеете самым удивительным образом даже в порыве страсти философствовать о любви и её предмете - удивительной женщине. Я так не могу(!). Её уже в Вашем доме нет, и поэтому он теперь кажется "домашней кельей гробовой". Вы вроде бы созерцаете прошлое, грустя, но не горюя, а два слова о комнате "келья гробовая" за Вас всё объясняет: Вы потеряли самое дорогое, может быть не до конца оценённое в своё время. "Келья" - это уже добровольное затворничества инока, а "гробовая" - это то, что всё лучшее умерло.
"Собой ты заняла пространство
Сердечных чувств. Уму дала
Движенье мысли не о страсти
(вопрос решён уже давно),
А об изгнании ненастья
Из жизни тусклой за окном.
Чем жизнь заполнить для другого?
Вот то, что мучает меня.
Быть может, мы найдём то слово,
Что жить позволит для тебя?"
Как это похоже на тихую печаль Пушкина (не в смысле подражания, а совпадения Вашей души с чувствами поэта. Здесь нет лермонтовской бури отчаяния, но именно это трогает сильней, чем пыл вновь вспыхнувшей почти забытой страсти.
И только одно приносит радость Вам: само существование этой Прекрасной Дамы:
"Я рад, что ты на свете есть".
Происходит примирение в жизнью.
ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!
Поздравляю с чудесными стихами!
С поклоном,
Ваш Константин.
Константин Фёдорович Ковалёв 02.03.2018 15:31 • Заявить о нарушении