Аве завоеванным городам

Чертовы смертельные игрища -
Утром ненавидишь любые сны,
Намертво привязанный щит ища
Где угодно, кроме своей спины,
К вечеру - пустыню, жару, вино,
Щит (четыре года не находил).
Быть легионером и жить войной
Сложно, когда ты давно один.
Но солнце обуславливает лимит
Времени, в котором течет тоска.
Миру не до лирики, так как "мир" -
Слово, состоящее из песка.

Ты ползешь. Ты пробуешь на язык,
Теменем ударившись в небеса,
Вскидываешь взгляд, и, как двух борзых,
Город обретает твои глаза,
Ибо понимаешь, что сотни вер,
Культов и религий обречены.
Толку в проклинающих "белый свет"?
"Белый" только этот кусок стены.
Или седина. Но зрачком тиски
внешнего периметра не разжать,
И не оправдаешь свои виски,
Если перемирие - это шанс.

Пусть война закончится на кресте -
Лучшего не видевший никогда,
Ты развел огни, как любой из тех,
Кто приучен стенами нападать.
Натиск, отступление, серебро
Плавящихся в жарком бою петель,
Стон не удержавших тебя ворот,
Эхом отдается в твоем щите.
Все как по канонам, ты сам хитришь,
Не искав ни труса, ни подлеца,
И от внешних стен совершаешь три
Вылазки до внутреннего кольца...

Город успокоен, с его трибун
Выпады давно не так остры,
Но, увидев даже шутливый бунт,
Ты несешь пылающие костры.

Ночь. Ты поднимаешь глаза к звезде.
Средь песков пустыни торчит игла
Шпиля. Ты не помнишь, что ищешь здесь
Армию, которая полегла.

Быть легионером - вести войну
Мастерски, естественно, в никуда,
Чтобы перед смертью мечтать шепнуть
"Аве" завоеванным городам.