Надькино наследство. Рассказ

Сегодня мне очень не повезло с билетами. Дорога предстояла дальняя, а места оказались только в купе. Я же люблю плацкарт. Стольких людей успеваешь повидать за время пути. Наговоришься вдоволь, баек послушаешь. А если попадется попутчик с гитарой, так вообще красота! Не успеешь оглянуться, а ты уже приехал.
 В купе совсем другое дело. Обычно его берут «от места до места», и чтоб никто не беспокоил. С разговорами не к каждому пойдёшь, вот и приходится скучать всю дорогу.
 Но ехать-то надо. С рюкзаком на одном плече, в унтах и волчьей шапке протискиваюсь в узкую дверцу купе.
 За столиком сидит молодая, красивая женщина, лет тридцати. Напротив неё расположился мальчик, видимо её сын, и играет в солдатиков.
Вежливо поздоровался, она ответила. На бледном лице её отразилась великая скорбь, было видно, что  женщина едва сдерживает слёзы. На голове у нее повязана чёрная косынка, которя всё объясняет. Не желая тревожить покой этого маленького семейства, я забросил рюкзак на полку, снял куртку и вышел.

  2.
 Люблю я музыку колёс: та-так-та-так, та-так-та-так. Легко под неё думается.
Как-то раз довелось мне ехать со старым машинистом паровоза, веселый был человек.  Частенько его вспоминаю. Он спросил, знаю ли я, почему колёса стучат? Стал объяснять железнодорожнику что-то про рельсы, стыки, шпалы, а он хитро прищурился, и говорит: колесо круглое? Да, отвечаю,круглое. А площадь круга знаешь? Конечно! 2 пи r квадрат. Ну вот-квадратами и стучат!! Я эту загадку обязательно пассажирам загадываю, ещё никто не угадал. Но сегодня не тот случай, не до веселья моим попутчикам.
 Выкурив ещё одну папироску, постучался в купе, вошёл. Как-то неловко всё время молчать, спрашиваю: вы далеко едете?
—В №№ск, к мужу. Я на родину ездила, папу хоронить.
Подбородок у неё задрожал, показались слёзы.
—Извините,- сказала попутчица.
—Нет, нет, это вы меня извините, соболезную вам. Меня Юрий зовут, а вас?
—Надежда, а сына Андрей.
 Пауза затягивалась, да и что тут скажешь?
Я, вообще-то не сторонник праздных расспросов. Если человек захочет, он сам расскажет. Что делать в такой ситуации- ума не приложу.
На моё счастье дверь в купе отворилась, и появился кругленький, румяный проводник.
—Кто до Забайкальска?-билетик, пожалуйста!
Протянул ему билет и спрашиваю:
—Чайку-бы с мороза, а?
Он, как радушный хозяин, закивал:
—Сейчас, сейчас. Чаёк будет, а дама с мальчиком чаю хотят?
—Да, мы тоже будем, сказала Надя.

 Незнаю от чего, но мне всегда нравился чай в поезде. Стаканы в алюминиевых подстаканниках, с Кремлевскими звездами на полированных боках.
И волшебный брусочек сахара, в отдельной бумажке с картинкой, где почему-то изображен самолет.
 Наконец проводник принес чай, сахар. Надежда достала пирожки, крутые яйца, жареную курицу. Я выложил на стол банку шпрот, салями, полбуханки хлеба и подарок из тепличного хозяйства— длинный, гладкий, свежий огурец. Предложил скооперироваться. Андрей был ЗА! Зимой свежие огурцы большая редкость.
Глазенки у пацана задорно поблескивали, в ожидании угощения.
 Немного смущаясь, Надежда вынула из чемодана фляжку, защитного цвета.
—Папу помянуть, вы не откажите?
Отказывать не хорошо. В складной, дорожный стаканчик наливаю водки.
—Надя, как звали вашего отца?
—Иваном.
—Вечная память, земля ему пухом!, сказал я, и одним глотком  выпил.
   

 3.
 Самое дорогое у человека это память. Именно она позволяет  не расставаться с дорогими нам, людьми, снова и снова проживать ушедшие события. Человек жив, пока мы его помним.
 Надька росла счастливым ребенком. Она родилась после войны, карточки давно отменили, страна возрождалась, поднимались новые заводы и фабрики. Но самое главное, что в Надиной жизни были папа и мама. Во дворе или школе не каждый мог этим похвастаться. Отец Надьки пришел с фронта инвалидом: был тяжело ранен, горел в танке, и по состоянию здоровья, работал кладовщиком.
 Больше всего на свете Надька любила, когда отец водил её на склад. Они приходили с раннего утра, и начинали работать.
Огромным удовольствием было брать бельевые прищепки из большущей коробки, и цеплять их на длинную бумажную полосу, по десяти штук в ряд,а потом складывать в коробку поменьше. От прищепок приятно пахло свежим деревом, они  такие белые, с блестящей, металлической пружинкой по середине.
Когда прищепки сосчитаны, можно побродить по складу, между бочек с краской, известью и керосином. В лубяных коробах затаились ,словно змеи, бухты канатов, веревок, шпагата. Тут же лежали мочальные кисти, метлы. По углам, как частый лес,стояли черенки для лопат, грабель. Ящики с гвоздями, скобами и другими железками занимали деревянные поддоны. Под самым потолком, на стеллажах, блёкло отсвечивают тазы, ведра, ушаты. Отдельно, словно хрустальные, сверкают стекла для керосиновых ламп. Куски рубероида, как иранские ковры, уложены в стопы, чтоб легче было считать. Надька представляла себя в пещере Алибабы, среди несметных сокровищ. А папа служил джином, охраняющим эти сокровища. Отец тщательно заполнял толстые книги, потом весело говорил: «порядок в танковых войсках!» и подмигивал дочери косящим глазом.
После царского обеда из горохового супа и жареной картошки, папа запирал склад, и взявшись за руки, отец и дочь шли к «деревяшке», маленькому магазинчику, и папа покупал Надьке стакан газировки с двойным сиропом.
 Эти воспоминания были самыми дорогими сердцу Надежды.
После школы она окончила пединститут, вышла замуж за офицера. Через год родился Андрейка, а мужа перевели служить в №№ск. Пришлось оставить папу одного, потому что мама умерла, едва Надя закончила школу.
  Страшная телеграмма пришла в разгар зимних каникул, от соседей.
Отец шел с работы мимо «деревяшки», когда увидел, что отморозки поймали длинноволосого, в широченных клёшах, молодого человека, и стали его бить. Отец вступился за парня, а у одного из нападавших оказался нож.
—Папы не стало.
По щекам Надежды не переставая текли слёзы.
— Вот посмотрите: дрогнувшей рукой она достала из сумочки и положила мне на ладонь
старенькую  коробочку. Я открыл. Там лежала медаль "За освобождение Будапешта", и стеклянный глаз, который слегка косил...

 4.
 А поезд увозил нас всё дальше от Москвы, под мерное та-так-та-так, и горе этой женщины было таким огромным, как вся наша страна, как весь земной шар.