Старость

Тени уже не ложатся на веки так красиво, как раньше.
Между ноздрей и уголком губ пролегает дорожка...
Кто-то внутри начал осторожно искать пристанища.
И голова от этих горьких и противных сигарет болит немножко.

Так и уйдем, когда придет эта старость с ее маячками.
Включит, и все увидят, с подсветкой то все очевидно.
Это не солнце с его теплом и радиационными лучами.
Это, скорее, подсолнух, с отрванной головой. И это обидно.

Жатва. Такое у смерти занятие. Вовсе оно не веселое.
В пыль или прах превратить наши мысли, любовь и сознание.
Лишь на бумаге еще остается что-то слепое и сонное.
А все потому, что ищем мы здесь перманентное сострадание.

И в перевернутой чашке кофейной течет темная черная гуща.
И предопределяет судьбу, вот хотя бы на миг, в оправдание.
И потому я хочу, что бы мир этот вздрогнул и встрепенулся.
И отправил меня, неприкаянную, к тебе на свидание!

Что бы мы вместе стали и стояли, как две огалтелые рифмы.
Как обретшие славу и горечь утраты понесшие.
К черту свидание, можно сразу в отель, и послание к скифам.
С их церквями, и иконами, и книгами... Сущие-вещие.

Строки, слова, эти мысли всегда без тебя одичалые.
И телефон промолчал... Где мне взять просто успокоение?
Падают листья, и осень, и море с большими причалами.
Все ведь решают валокордин и осенние обострения.