Черный квадрат моногатари

Казимир Малевич. Черный квадрат: что на самом деле изображено на картине?

Икона. Православный образ.

Это пародия на православную икону, воспринимавшаяся современниками как художественная реакция на происходящее вокруг. Именно поэтому на выставке в 1915 году ("Последняя выставка футуристов 0,10", Петроград) был скандал — не из–за эпатажного изображения, а по поводу всеми понятого заявления о том, что страна отпала от Бога. (Это была страшная сила художественного предвидения; Малевич, разумеется, не знал о том, что николаевский режим спровоцировал саму Первую мировую войну и пришельцы из будущего не рассказали ему про то как впоследствии соотечественники "взяли скушали друг друга".)

Серьезное внимание на это обстоятельство обратили несколько лет назад, когда организовывали большую ретроспективную выставку Малевича в Европе. "Черный квадрат" — самая известная работа и было решено разместить ее так как было в первый раз. Стали разбираться, а как оно было в первый раз и почему. А на той самой первой выставке картина висела в красном углу, под потолком — месте, где традиционно в русских избах висели иконы. Именно так картина была размещена на ретроспективе в музее Стеделийк в Амстердаме, и те кто там был, говорили о психологическом эффекте.

Всего на первой выставке былo 39 картин Малевича в новой манере — супрематизма, и та, которая висела на месте, обычно зарезервированном для образа Божия, была главной, организующей, посланием. Интересно, что как пародию и издевательство воспринимаем все это безобразие мы сейчас (и примкнувшие к нам критики 1915 года, да). Сам автор относился к делу более серьезно, что, на мой взгляд, только добавляет исторической силы. "...Я вижу оправдание и истинное значение православного угла, в котором находится образ, святой образ, в отличие от всех других образов и представлений грешников..." Да–да–да, св. Черный квадрат, всерьез. Он чувствовал, но не знал.

Эта заметка написана в жанре моногатари — когда совмещается история и комментирующее ее лирическое стихотворение. Потому что было дело — я много видел Малевича в оригинале, и однажды — причем до выставки в Амстердаме и публикаций с рассуждениями про красный угол — отразил впечатление от его разнообразных квадратов в звучных русскоязычных строфах. Заметьте, тогда я деталей не знал, но понял, вроде, все правильно. "И крестьянки чувствовать умеют", ну и все такое.

Художественно–исторический романс

Крепко вглядись в этот черный квадрат.
Понял теперь: было нам извещение?
Вроде, казалось, что, вроде, игра.
Ан не игра. Не игра вообще.

Как все впоследствии чудненько свяжется –
Будут в истории вечно вдвоем –
Так и лежат неизбывною тяжестью
Ленин и Парвус на сердце моем.

Нет, вот тебя я и не попрекну.
Вместе плевали, не глядя, мы в пропасти.
И с ероплана мы видим страну
Черною жабой, раздавленной попусту.

Как все впоследствии чудненько свяжется –
Будут в истории вечно вдвоем –
Так и лежат неизбывною тяжестью
Ленин и Парвус на сердце моем.

************
************
Обсуждение:

<I have no idea who and why removes relevant references - now you should find yourself where this material was discussed and what it is based on (if you care).>