Баллада о кизяках

У ворот с берёзок рвёт
ветерок листочки…
И от зноя хоровод
повязал платочки.

Но зато он развязал
всё, что жало тело,
чтобы лифчик не мешал,
шло умело дело!

На конюшне у реки
бабы и девчонки
вместе топчут кизяки,
подоткнув юбчонки.

Подняты не до колен,
а почти до бёдер…
Этим зрелищем взят в плен
конюх дядя Пётр.

Он привёз навоза воз
и назвал танцполом,
чтобы женский пол всерьёз
там вертел подолом.

Конюх в танце этих ног
видит не топтанье …
Говорит он мне: «Сынок,
вот где скрыта тайна!».

«Это Анна, - говорит, -
а вот та, что машет,
вроде старшая из Рит,
а помладше – Маша».

Знает всех он имена –
и не для проформы…
Восхищают и меня
этих женщин формы!

Каждый раз, придя сюда,
власть я ненавижу,
как увижу: красота
тонет в грязной жиже.

Никаких на то причин
для такого дела:
из навоза кирпичи
делать жаром тела!

А потом ещё сушить
долгим бабьим летом,
чтобы зиму пережить,
печь топя брикетом.

Невозможно взять взаймы
ни дрова, ни уголь,
чтобы посреди зимы
обогреть свой угол.

И бросаю я кизяк
в зев дымящей топки,
чтобы жар в ней не иссяк
в снег, что лёг на тропке.

Мчит по ней наш голова
на колхозной «Волге»…
А по радио – слова 
о труде и долге.

Там, в Москве, опять Хрущёв
нам своё долдонит:
потерпите год ещё –
США страна догонит!

Прочь исчез волюнтаризм
вместе с кизяками…
Строим мы капитализм
теми же руками.