Платье-палитра

Невеста художника в платье-палитре.
Он кисть макнул в ночь, украв её маски,
Дрожа, как под стрелкой последней молитвы,
Мешался умом, на тебе смешав краски.
Он видел твою неприкрытую душу,
До слёз красота раздирала и боли,
И кистью водя поцелуями рушил.
Вуаль распыляло от рук биополе.
Он нежно касался, вздыхал – умирая,
Но тюль раздувался, как корчась от тока.
Он был слишком мёртв, чтоб чертит образ рая,
Стираясь с холста, взгляд поймал лик востока.
Безумие. Утро. Лишь ты и мольберты.
Зубами холсты рвал – подтёк слёз оставил.
Вселенной была ты – слова, став плацентой,
Связали вас крепче, чем норма – без правил.
Любовь проливалась дождём вен по пальцам,
Сливая на образ эфир мелодрамы.
Он храм создавал – и не дал себе шансов
Хоть нотой солгать и мазком вставить шрамы.
Он был Богу равен – считал себя тварью:
Ведь кисти стезя запиналась о пульс.
Он волосы рвал, он курил – в воздух шалью,
Сквозняк вместе с ним в ней чертил «я боюсь!».
Он понял – душа твоя призрачный ветер,
И плача улыбкой навзрыд в твои ноги.
Он, жрец красоты – и в себе смерть заметил,
И искрою с краю добавил тревоги.
Он нервно шагал по тебе, по фальшивке
И вдруг перестал различать их – едины.
Он поднял со дна рая тяжесть ошибки –
И понял, тебя он не знал до картины.
Вмиг пал на колени пред новой иконой
Молился, чтоб спутать: где – ты, а где – что!
В тебе средь дурмана цветов открыл новый.
Цветком твоей кожи дышал, как в окно –
Во взмахи ресниц легла бабочки нежность,
Огонь в волосах дребезжал шумом будня,
И в каждом мазке глаз зияла безбрежность –
Он пару комет в океан бросил смутно.