То осыпается в темень лесов звездопад

Солнце вновь рисует картину, похожую на солнечное затменье,
Тревожит ночной покой, но какое-то странное новое ощущенье,
Созерцаю осенние тускнеющие небеса, а в теле стоит дрожь,
И ты, как заложник со стокгольмским синдромом в нише ветров.

Мне странно так - все расстоянья меняют области границ,
Тепло и холод  знают середину, граница между ними - только свет,
И в этих просторах я слышу, как утренний воздух звенит,
Как сходит планета с орбиты, тектонических плит, на сдвиг.

Среди  сатиновых полей две флейты в бубне ночевали,
По лесам в туманных далях два путника в ночи гуляли,
Наше хрупкое счастье разбилось о камни измен и печали,
С небес тебе ниспосланы, увы, лишь равнодушные осадки.

В одном единственном окне пылало небо в лихорадке,
И все покровы засияли, творя венец тепла - любви!
Непутёвая девочка осень под свирель, клавесин и валторны,
Гордыню смирив, упиваясь,  обнимаю твой тонкий стан.

Косы твои,  черны и гладки, с запахом свежей клубники,
Я под Луной,  целовал дрожащими губами  глаза твои карий омут,
И взгляд неподвижный  угрюмый в той песне вся боль по былому,
Я не верю, самой  природе закружила сон тёплой осени о тебе.

Я стремлюсь, не ищу я покой! Я удаляюсь, оставив сердце,
Оказалась душа в леденящем смертельном пике,
Ну а в небе видно солнце, видно пламенный закат,
То осыпается в темень лесов звездопад.

Крест-накрест огнём прошит, рыжий конь гарцует у райских врат,
Врата ангелы хранят горы, снегом белены, в холоде спят,
Я, обжигаясь, гляжу на сраженья небесных громад,
Лишь на осенний бирюзовый сад твои белые окна глядят.