Mонахиня

в старообрядческом приходе

высокий статный прихожанин

с монашки юной глаз не сводит,

она ж подобно горной лани

стройна, изящна и робка,

красиво девичье смущенье

в оправе черного платка

и лишь греха предощущенье

(ведь есть закон иной у плоти,

он божьего не чтит закона)

сердечко девичье колотит

сильней церковного трезвона,

увы, но мантией не скроешь

под рясой трепетную дрожь,

то не игры жеманной ложь,

то ранней юности влюбленность,

в мирских делах неискушенность


и вновь со вздохом легкой грусти,

она заметив цепкий взгляд

глаза в смятении опустит -

псалмы глядеть ей не велят,

и лишь предательски качнется

широкой мантии раструб,

и лишь загадочно и зыбко,

как рябь волнистая, коснется

едва заметная улыбка

вишнево-бархатистых губ


янтарным светом чистоты

озарены ее черты,

и нега юной красоты

и вся нетронутость бутона,

и вся доверчивость поклона

с порывом страсти в ней слились,

не для обрядов родились

живая нежность лепестка

и терпкий аромат цветка,

и стройный, величавый стан,

таящий чувственный вулкан


но сложен замысел творца,

иконе господа-отца

благочестиво поклонясь,

перекрестившись, помолясь,

едва ль дождавшись десяти,

взглянув прощально на распятье

и спешно подпоясав платье,

она оставит позади

свечей горенье, песнопенья,

свою монашескую келью,

сомнения и угрызенья,

и строгий голос игуменьи -

"вернись блудница", божья дочь

решительна и непритворна

распахнет двери настежь в ночь

и устремится смело прочь

от света божьего во тьму,

неудержима и покорна

лишь только сердцу своему,

она отправится к нему...