А. Д. Сахаров

   Все дни смотрел я на кресло, слушал зал, вглядывался в людей, разгуливавших в перерывах в вестибюле, в коридорах, и складывался простой до предела ответ:
«ГЛУХ  НАРОД  ИЛИ  НЕТ  --  ОПРЕДЕЛЯЕТ  СТЕПЕНЬ  ЕГО  СЫТОСТИ.  КОГДА  НАРОД  НАЧИНАЕТ  ИСПЫТЫВАТЬ  НУЖДУ,  ОН  НАЧИНАЕТ  СЛЫШАТЬ,  ДАЖЕ  ЕСЛИ  ЕГО  УШИ  ЗАЛИВАЮТ  МОРЯМИ  ЛЖИ.
КОГДА  НАРОД  НАЧИНАЕТ   ГОЛОДАТЬ  И  МЕРЗНУТЬ,  ОН  УЖЕ  СЛЫШИТ.
А  КОГДА  ПРИХОДИТ  ВРЕМЯ  БЕСКОНЕЧНЫХ  ОЧЕРЕДЕЙ,  КАРТОЧЕК,  СПЕКУЛЯЦИЙ  И  НАСТОЯЩЕГО  ГОЛОДА,  СЛЕДУЕТ  ПРОЗРЕНИЕ  И  РЕВОЛЮЦИИ.
И  ТОГДА  ЧУДАКИ, СКОМОРОХИ, 
УБОГИЕ  ВДРУГ  ВЫРАСТАЮТ  В  СОЗНАНИИ  НАРОДА  ДО  БОЖЕСТВЕННЫХ  ВЫСОТ. 
ОНИ  УЖЕ  ПРОРОКИ.
   Да, градус ответственности народа всегда находится в прямой зависимости от сытости.  Сколько святых и бессребренников распято на глазах сытых!»
   Я смотрел на кресло...
Весь день он непроизвольно посматривал на пустое кресло справа от себя. Там уже лежали цветы. *)
   В тот день, 14 декабря,  Горбачева несколько раз пытались склонить к тому, чтобы объявить национальный траур, но вождь перестройки был непоколебим. Его даже корежило от этих слов. Из опыта работы первого съезда народных депутатов СССР было ясно, что Генсек ЦК КПСС хранит в душе острую неприязнь к этому человеку - единственной независимой "территории" Советского Союза. Ни оккупировать, ни взять нахрапом, ни победить блокадой ее не представлялось возможным.
   "Мы не можем принимать на себя всю ответственность за то, что делает сейчас руководство.
   Считаю, что Советский Союз может пойти на односторонний мораторий в прекращении ядерных испытаний.."
Это было сказано за несколько часов до кончины. Он расставался со словами: "Завтра предстоит большой бой..."
   Однако четвертый день работы съезда начался с минуты скорбного молчания. На опустевшее кресло в пятом ряду алой россыпью легли гвоздики.
Кончина Андрея Дмитриевича Сахарова совпала с днем выступления декабристов на Сенатской площади в 1825 году.
Но, как уже не раз случалось в нашей истории, человек, опередивший время и современников, ушел от них во многом непонятым.
Вот только одна из многочисленных стенограмм I съезда народных депутатов СССР:
Казакова Т. Д., учительница...
Тов. академик!  Вы одним своим поступком перечеркнули всю свою деятельность. Вы принесли оскорбление всей армии, всему народу, всем павшим, которые отдали свою жизнь. И я высказываю всеобщее презрение вам. Стыдно должно быть!  (Аплодисменты.)
   Траур, разумеется,  не был объявлен. Более того, в день похорон Сахарова депутатам раздавали билеты в Большой театр на  "Хованщину". Это уже было глумление и в нем принимали участие большинство народных избранников.  Но и в последующие дни на кресло клали цветы.
Выступили с предложением навсегда оставить кресло Сахарова свободным. Никто не мог посметь в него сесть. Но М. С. Горбачев пропустил это предложение мимо ушей. Он назвал его неуместным, в некотором виде даже слабоумным. Он сделал вид, что оно, это предложение, как бы и вовсе не поступало.
   А  А. Д. Сахаров свыше двадцати лет личной жизни отдал борьбе за свободу народа, он прошел через пытки, клевету, порою почти через полное отчуждение, но так и не был услышан на Родине: "ГЛУХ  НАРОД  ИЛИ  НЕТ  --  ОПРЕДЕЛЯЕТ  СТЕПЕНЬ  ЕГО  СЫТОСТИ... "

      ( если что, прошу извинение, работа над текстом не закончена и продолжается, будут "огрехи")

*) Печатается по тексту журнала  "Страна и мир" [ФРГ] номер 3   (57),
1990 г. Книги Юрия Власова "Огненный крест" .