Стеван Раичкович

Мы стоим под небом, и на нас с тобою
Тихо снег валится мягкой белой тьмою.

Думаем о чем-то, но уже снаружи
Мы как ясень в поле, замерзший от стужи.

И, быть может, скоро к нам слетит голодный
Заплутавший ворон с высоты холодной.
___
Стеван Раичкович



 


Призрачность

Как призрак я парю в ненастьях,
Пью воздух волшебства хрустальный,
Мех лисий на моих запястьях,
А на ногах чугун кандальный.

А за решеткой – часовые,
Там лепятся бараки густо,



И вышки там сторожеввые.
Но некого стеречь – всё пусто.

И я от мысли цепенею:
Что если никого не стало?
Живут – но жизнью не своею?

И средь казенного жилища
Я, как весталки иль весталы,
Клонюсь над жаром пепелища.

      (С сербского, подстрочник А.Базилевского)


Стеван Раичкович (р. 1928)

За униженье наших рук пустых…

За униженье наших рук пустых,
Что к свету тянутся и ждать не в силах,
Дай нам слова прозрачней смол густых,
Слова, что кровью заструятся в жилах.
И это слово страшное найди,
В глубинах плоти спящее безвестно, —
О нем напоминает гул в груди,
Как звон непролитой слезы небесной.
Найди слова, имеющие плоть,
И сердце беззаветное, живое
Для всех, кому тоски не побороть,
Для всех, кто смолк с поникшей головою.
Найди слова прямее тополей.
Пустые руки наши пожалей.


Открой всю тишину

Открой светильник, уводящий к тайне,
чтобы глаза, как ласточки, боялись.
Дай голоса постичь произрастанье
из белой плоти. Не страшись, то - я лишь.

О, этот голос - колос нежной нивы -
колеблем тем, что дуновенья легче.
Твоих волос, пролившихся на плечи,
как я люблю рассеянные нимбы.

Дай пальцам зябнуть, крадучись вдоль шеи.
Открой мне белый водоем ладони.
Как быть рукам? все их усилья тщетны

быть без тебя, искать другой юдоли.
Ко сну склоняя и уснуть мешая,
открой всю тишину, все умолчанья.





Спящие

Тихо иди, — ночью улице спится.
Не разбуди этой сказочной глуби.
Кто ж виноват,
Если в груди твоей прячется птица?
Только притронься рукою —
Слышишь, стучит, словно дятел в дуплистом дубе.
Улица спит, погруженная в зыбкую дымку.
Люди во сне, как растения под водою.
Кто ж виноват,
Если тайком натянул ты струну-невидимку
Для одного небывалого звука,
Чтобы в сердца он проник силою молодою?
Тихо пройди — ночью улице спится.
Не разбуди и во мраке исчезни.
Кто ж виноват,
Если в груди твоей прячется птица?
Может быть, спящие бродят неслышно
В том же краю, где твоя рождается песня.


Двери в ночь отвори

Двери в ночь отвори пусть укроются ветки деревьев густые
Пусть войдут полевые цветы в эти вазы пустые

Двери в ночь отвори кто-то ждёт — в этой темной дубраве
Он слова тебе самые горькие скажет он вправе

Двери в ночь отвори эти стены сломай что к тебе не пускали
Горький мир в темноте он всё ждёт чтоб его приласкали.

(Пер. Ю. Левитанского)

***

Мы с тобой стихи забытые открыли,
Что когда-то столько сердцу говорили.

А сейчас в них, как в лесу осеннем, глухо.
Шелестят деревья жалобно и сухо.

Кое-где чуть ли не снег уже белеет,
Иглы колются, и лист осины рдеет.

Мы идём по листьям, смотрим виновато,
Звуки слышим, что уж слышали когда-то.

Входим в чащу, иглы сыплются за ворот,
И предзимний нас пронизывает холод.

Ах, забытые стихи, былые муки,
Я сжигаю вас и согреваю руки.

(Пер. А. Кушнера)

Возможно ль на полночном перевале...

Возможно ль на полночном перевале,
Когда усталый мозг ленив и вял,
Когда во мне так долго звуки спали
Из-за того, что мир мой чёрен стал,

Возможно ли опять начать невольно
Нанизывать слова, перебирать,
И ползать по себе, чтоб сделать больно,
На дудочке своей змее играть,

Возможно ли, как сокола из плена,
На волю голос отпустить мгновенно,
Чтоб он с дождём свою раскинул сеть,

Сейчас, когда грядёт рассвет белёсый,
Вдруг голову поднять, где — сплошь вопросы,
И онеметь или опять запеть?

(Пер. Ю. Покровской)