Аэлита Солярис

побежит из души крысами
липкий страх полустанками памяти
и в тиши зашуршит мысленный
серый дождь, словно в прошлое выстрелы
в Вас попали - давайте, падайте
всех попалят, сдадут воронам
комбикормом - гнилой падалью.
Каин станет себе Авелем,
повелев долго жить, намертво
заключенный, как вор в камеру
в сей никчемный мирок-марево.
ни при чём отвлеченные правила:
кто за левым плечом, кто за правым?
что почём? времена? нравы?
мне то чё? мне б свои раны
залечить, заплести травы
в оберег от дурной славы,
лживой лести, любви-отравы.
травит байки, воняя дихло-
философией чернь, элита..
в занафталиненной чувств палитре
не разберешься даже с пол-литрой:
злость, и отчаяние, и дико
хочется все разорвать до нитки.
в сердце играет музыка Шнитке.
горизонт разрезает пейзаж, как бритва.
солнце над ним, словно от калибра
крупного в теле у неба дырка,
в которую рвется моя молитва:
пока не загрызла рутина быта,
пока эта жизнь мною не допита
до дна, и еще не полезли титры,
прошу: спаси меня, Аэлита!


мы нырнем с тобой в океан,
словно звезды сорвавшись с неба,
превратимся в злой ураган,
уносящий с собой бесследно.
всем прошедшим бедам назло
вспыхнем радугой среди ночи.
запрещенное волшебство
нас с тобой
защитит от порчи,
и от времени упасет,
и от прочих, от посторонних.
только помни, что это все
снова кончится, как в Вероне.
я возьму твой прощальный взгляд
на недолгую, в общем-то, память.
ты возмешь частицу меня
а потом мы с тобой расстаем.
вот и все. исчезли совсем.
океан снова тих и нем,
даже наших следов не осталось.
так что здесь не Толстой, а Лем.
и не Марс, а Солярис


это танец с клинками острыми
это кровь конфетти в воздухе
откликается в нас вопросами
кем, зачем, для чего мы созданы?
протоплазмы бурлит варево...
океан, не твои ли твари мы?
в одиночества клетках раковых
мы живем, как моллюски в раковинах.
чья вина, что судьба задана,
что в дыхании запах ладана?
это ладно, ведь нет ада нам
под прозрачным воды саваном,
ибо нами давно тайна дна
была найдена и разгадана:
что им смерть, то морским гадам нам
край чудес, родимая глубина.
мы танцуем муренами хищными,
пока там на суше все ищут смысл,
убивают друг друга, и смотрят сны,
и при помощи острых крючков блесны -
дурачье - пытаются нас поймать,
да куда им. не хватит сил и ума.
и пока они чувствуют стыд и гнев -
Аэлита танцует со мной на дне.


мы нырнем с тобой в океан,
словно звезды сорвавшись с неба,
превратимся в злой ураган,
уносящий с собой бесследно.
всем прошедшим бедам назло
вспыхнем радугой среди ночи.
запрещенное волшебство
нас с тобой
защитит от порчи,
и от времени упасет,
и от прочих, от посторонних.
только помни, что это все
снова кончится, как в Вероне.
я возьму твой прощальный взгляд
на недолгую, в общем-то, память.
ты возмешь частицу меня
а потом мы с тобой расстаем.
вот и все. исчезли совсем.
океан снова тих и нем,
даже наших следов не осталось.
так что здесь не Толстой, а Лем.
и не Марс, а Солярис