Собакиада

или правдивая пост-гомерическая песнь о том, как я провёл один прекрасный пятничный вечер.

(Не осилившим Илиаду читать сие не рекомендуется)


I
Феб Аполлон Музагет! Величавые строфы внуши мне,
Дабы сумел описать я деяния славных героев!
Юлии, верной пред Перлзом жены, обращающей в лоно гештальта
Сонмища юношей бледных со взором горячим,
Также и дев бесноватых, которые, вольно скитаясь,
Ужас наводят на всю православную нашу округу!
Также воспеть помоги мне друзей её верных,
Славой покрывших себя богоравных героев,
Мужеством блещущих, что не боятся укуса собаки безумной,
Так как и сами безумным подобны собакам!

II
Славная Юлия, вечером в пятницу сев в колесницу,
Хочет достигнуть надела на море Ростовском,
Чтобы сложить в кладовой колеса;, сотворённые богом Гефестом,
Дабы улучшить сцепление в зимнюю пору с дорогой.
В час, когда Гелиос в воды Ростовского моря спускался,
Видит она, подъезжая к имению, страшное:
Злобные орды псов одичалых забор подкопали,
Заняли дачный участок и там воцарились свирепо!
Тот же, кто должен был встать на защиту участка,
Кербера внук незадачливый, что наречён был богами Туманом,
Изгнан с позором и ходит вовне, опустивши лохматую морду!
Страшно взрычали свирепые псы, увидав колесницу,
Кинулись к дырам в заборе, её обступили, стали терзать колеса.
И наполнилось горькой печалию сердце у Юлии,
Девы гештальторечивой!
Но достаёт велелепный мобильник прекрасная Юля,
Другам звонит, и послушная вестница связи мобильной Ирида,
Ветра быстрей, к богоравным героям несётся,
Чтоб поскорей оторвать их от дел повседневных.

III
Первым услышал печальный призыв Николай богоравный,
Яхто- и шкафостроитель, любимец Гефеста и Дионисия.
Был он плечами могучий, как Бриарей!
Молчалив и суров, он явился на зов быстро,
Взявши великий топор, арматуру стальную,
Также и громы Зевеса, петардами в людях рекомые.

IV
Следом на зов откликается фрейдопитомец,
Из блочного лука далёкоразящий Андрей благородный.
Славу стяжал он в Ростове леченьем невротиков разных.
Этот, на пёсее племя войной ополчившись,
Грозный свой лук достаёт, снаряжает пернатые стрелы,
В кивер кладёт, ощетинив их острою сталью,
Манов в защиту призвав, кладёт за пазуху фрейдовский томик,
После ж, подумав, его достаёт и меняет на Кернберга*.

V
Юлия славных героев встретила.
Едут они в колеснице и песни поют – о войне возле стен Илиона,
Там, где героя герой поражал заострённою медью,
Также о войнах других, где сражались оружьем получше.

VI
Не было сердце жестоким у му'жей-героев прекрасных.
Были готовы они убивать, но совсем не хотели.
И сговорились начать с примененья петард громогласных,
Недругов лишь разогнать, не убить собираясь.
После же, ежели псы многобуйные не разбегутся,
Свергнуть стрелой вожака их Андрей собирался десницею крепкой.
Только затем, если так не удастся прогнать супостатов,
Недругам злобным устроить кровавую бойню!
Был Николай ополчиться готов с топором своим страшным.
Он защищать собирался Андрея в ближнем бою,
Пока тот, изловчившись, недругов бил бы на дальних дистанциях метко.

VII
Вот подъезжают они к злополучным границам именья.
Юлия, дверь колесницы открыв, призывает Тумана –
Хочет упрятать вовнутрь благородного Кербера внука,
Дабы не стал незадачливый пёс незадачливей вдвое в бурном сражении,
Злою стрелою случайно умечен-ли, иль получив по затылку
Острой секирой могучего Коли-героя.
Пёс незадачлив порою был до неразумья –
Кербера духом пылал, но лишен облаченья такою же плотью,
В битву бросался он смело, но силы врага не измыслив,
Он регулярно домой возвращался побитым!

VIII
- Други! Начнём ж великую битву! –
Молвил герой Николай, открывая окно колесницы
И громогласный зевесов подарок – петарду
Смело швырнул за забор, а за ним и Андрей благородный
Бросил вторую. Раздалися громкие взрывы!

IX
Боги! Когда бы вы слышали пёсие вопли,
Что зазвучали тотчас после взрывов могучих!
Так сотрясалась земля, когда Зевс непокорных титанов
Сбросил в Тартар! Так лернейская гидра выла,
Когда Геркулес, её головы бодро сметая,
Сшиб их, одну за другой, не жалея, огромной своею дубиной!
Так, уязвляема оводом лютым, Ио стенала,
Как взвыли псы, за забором дачи, ими захваченной!
Му'жи-герои же не унимались, и, поджигая,
Один за другим, продолжали Громы Зевеса швырять,
Многозвучные, в том направлении,
Где раздавался вой поражаемых псов.
И племя пёсее дрогнуло!
В страхе бежали они, поджимая хвосты и скуля!
Сотрясали заборы,
С грохотом в дыры на полном скаку проломиться пытаясь
И, оказавшись снаружи, бежали прочь колесницы победной!

Х
Возликовало тут сердце у Юлии, девы гештальторечивой!
Гордо залаял победный Кербера внук, а герои,
Равный Гераклу один, и другой – стреловержцу Фебу,
Вышедши из колесницы вовне, за ограду именья вступили.
Там, электрическим факелом путь освещая, двинулись в сад,
Погруженный во тьму, и петарды кидали вновь многозвучные.
Вновь раздалися визг и скулёж, и последняя псина
С позором из сада ринулась. Только услышали му'жи-герои,
Как содрогнулся забор, чрез который ноги она унесла,
И позорные вопли её удалилися быстро.

XI
- Други! Победа! – взревел Николай богоравный.
Вторила Юлия славная, громко кричала: «Ура!»
Звонко лаял и Кербера внук незадачливый.
Фрейдопитомец Андрей же, не только на психоанализ гораздый,
Но и на стих изощрённый в гомеровском пафосном стиле
(чем он родню изводил, и друзей доставал регулярно,
благословение Феба используя в речи обычной, в делах повседневных) –
Этот, богов, восклицаючи, так восхвалял благозвучно:
- Боги великие, боги бессмертные, благодарю вас!
Славную чашу победы вы нам даровали сегодня!
Только недавно сидел я в собраньи философов славных –
Ныне ж на поле я брани стою победителем гордым!
Се – полнота бытия, и поэтому ныне с меня гекатомбы
И возлияния! – так говорил он.

XII
Му'жи-герои, взявши по факелу, вкруг по именью прошли,
И все дыры в заборах быстро заделали.
Камнем большим привалили и пёсий подкоп.
Затем колесничная Юлия дева Кербера внука ведёт за забор
С наставлением строгим – чтоб охранял, защищал он границы участка
От супостатов, извне приходящих, собакоголовых и прочих.
Кербера внук же не хочет один за забором остаться!
Рвётся наружу он, через ворота шмыгну'ть норовит,
Но когда уж ворота закрыты, быстро несётся за дом –
И в мгновение ока рядом стоит с колесницей опять,
На глазах изумлённых героев!
- Что за подвох?! – произнося герои разом,
- Давай поглядим, как он вырвался, страж нерадивый! –
И его за ограду снова швыряют, смотрят, куда побежит.
Страж нерадивый же, Кербера внук незадачливый,
Снова несётся за дом, где участок граничит с соседним
Где не такой был высокий забор. И его на скаку одолевши,
Словно ретивый лошак по участку соседей несётся.
После ж – на улицу через подкоп, у соседей прорытый.
И, убоявшийся гнева хозяйского, прыгает быстро во тьму
Под весёлые вопли героев – только его и видать!
Но когда на обратном пути едут они в колеснице втроём,
Видят: сей страж нерадивый
Соединяется с сукой, как свойственно всем кобелям благородным.

XIII
Гневом тут сердце у Юлии вспыхнуло мудрой, гештальторечивой.
В будущей Кербера правнуков матери Юлия верно признала
Суку из стаи, что двор захватила недавно!
- Подлый предатель!!! – вскричала во гневе Юлия,
- Уж не твоей-ли злокозненной лапой cделан был хитрый подкоп,
Чрез который в имение злобная стая проникла?!!
Сам ты его откопал, и позвал супостатов клыкастых,
Только затем, чтобы в имении славном вам предаваться
Вместе постыдным любовным утехам, долг позабыв!!!
И тебя же изгнали эти лихие, с позором с древней земли,
На которую Кербер гордо из Ада ступил,
Чтобы бабку твою обрюхатить! –
Так говорила во гневе пылкая Юлия!

XIV
Но благородный Андрей, умягчить её сердце желая, рёк:
- О, не гневайся, Юлия дева, Перлзу достойная в жены, гештальторечивая,
Мудрая меж тренеров, чем другие в Ростове более всех,
Гештальтистов младых воскормившая целое племя достойных!
Пёс незадачливый, хоть нерадив он, да и умён не вполне,
Сопричастен был войску героев!
Раньше терпел поражение, нынче ж победой овеян крылатой!
Видишь сейчас ты, о Юлия, как получил он
Славный военный трофей, контрибуцию, взятую силой!
Мы же в подарок от вечных богов получили
Вечер прекрасный, нежданный, но славный перформанс!
Коий бы, для полноты велелепного идиотизма
Нам остаётся теперь описать лишь Гомеровым слогом,
Гекзаметром гордым!


*Отто Кернберг - теоретик современного пост-фрейдистского психоанализа, делающий в своих изысканиях акцент на тяжелых личностных расстройствах и архаических агрессивных отношениях.