Но всё-таки я пишу

Кого я увижу ныне танцующим на снегу?
Я строю свои твердыни и сны свои стерегу,
Мне снится туман и ветер и тропы в глухих лесах,
Я знаю про всё на свете, я видела чудеса.
Лишь ходят седые луны по озеру синевы,
Я слышу, как шепчут руны, но губы мои мертвы,
И те, что зимой нагими танцуют на берегу -
Я слышала, как их имя, а высказать не могу.

Но башни однажды встанут огнями средь темноты,
Прозрачные, как туманы, и хрупкие, как цветы,
Запомнят ко мне дорогу все духи окрестных чащ,
А мне суждено с порога смотреть и всегда молчать.
Мне снятся наряды, лица, движения и слова,
И всё, что мне только снится, исполнено волшебства,
Но лишь разгорится в поле огонь молодой зари,
Слова умирают в горле, мне не о чем говорить.

Лишь в горле кипит без звука так горько и горячо,
Кто входит в мой дом без стука - опутан и обречён,
Прозрачный хрусталь бесследно впитает цвета и шум,
Мой дом и немой, и бледный...

Но всё-таки я пишу.
И вихри из слов покорны, и замысел книги прост,
Я выведу сотни формул, я выстрою звёздный мост,
Что помнит моя обитель - записано будет в срок,
А то, что нельзя увидеть - проявится между строк.

И пусть растворится имя в холодном глухом лесу,
Здесь нет пустоты в помине, мой дом - не пустой сосуд,
Я всё обращаю в слово, молчащее в тишине,
И мне не дано иного, но нет колдовства сильней.

В ночной темноте есть окна, и в каждом окне - свеча,
Заблудшим и одиноким мне нечего отвечать,
Но я открываю двери, да здравствует тишина,
Ведь я и люблю, и верю, читай, если хочешь знать.