Баллада о Факире

   
1. Вступление

Под боком у мастерской
Четыре этажа.
Из жёлтого кирпича
Коварная паранджа.
Там - школьницы, - Бог храни! -
Без ранцев, бантов впрок.
А вдруг среди них возник
Роскошный юный цветок?

Фантом оживал весной...
Ходил, лежал без сил,
Ваятель девственных форм,
А в полночь - просто Факир,
Играющий век с огнём,
Хмелея от огня.
Я вам расскажу о том,
Что больше стократ меня.

 
2. Явление.

Как золото спички вмиг
Окажется в руках, -
Так Панночки милый лик
Очнётся на облаках.
Она — хороша!
Она —
как солнце над землёй.
Над гробом стоит луна,
Гнездовья глазниц открой!

Гнездовья пустых глазниц...
А лестница была
Подвижной;
Со скрипом вниз
Хозяйского пса свела.
               
Засов прогремел внутри
А в сердце мастерской               
Всё дымно, едва горит, -               
Как прежде свеча в людской.
   
« - Мороженое купил.
Что было, извини, -
   
Тут Лёша сообразил, -
- Собаку-то отгони   
От девушки…»               
               
« - Сгинь. Гроза!
«- Фу!..   
Скройся!"-               
спас Факир.
   
И в серых его глазах   
Легко отразился мир;   
Обоих поцеловал, -

«- Владимир!..» -
               
При луне   
Встал шепчущий моря вал   
И заговорил полней.   
Зачем васильковый цвет   
Рубашки,
белый – брюк…
Но, кажется, слова нет,
Как всё романтично вдруг.

Алёша наверх идёт
С хозяином; за ним
Девчонка луной встаёт
Пугливо вдыхая дым
Засвеченных сигарет…

Шарф белой полосой,
Ей точно заходит в след.

«- А помните колесо?» -

Смутил робкий стыд Факир;

Прелюдия дождя...
Он мыслями создал мир,
Серьёзно туда входя:

« - В миг смерти звезды Дункан
Такой же леденел,
Изящно-ретиво-пьян,
За шиной прошелестел
Машины. Лихая смерть. -
Её так назовут!
Творцу суждено гореть
Беспомощно там и тут.

Огонь... Без него не жить
Ни вам, ни мне.
Весной
Мне хочется с кем-то быть,
Кто мог бы не быть со мной.

А мне лишь дана душа,
В которой тлеет сон.
Она в темноте одна,
Гитара, аккордеон…
Бывает такая ночь,
Когда мудрец любой
Не в силах тебе помочь,
И мысли твои  - с тобой!»

И тонко меняя речь
На кроткий полутон,
Давал ей спокойно течь:

«Искусство — не храм, не дом...
В скульптуре заложен щит –
Эпическая явь.
Но подписи не ищи:
Пространство в душе оставь.

О Лёхе скажу в конце.
Он самый лучший друг.
Что Пушкину был Лицей,
Нам бойкий студийный круг!
Смотрите – он лучше всех!
Красив он и умён.
Его похвалить не грех,
Ведь скромен чудесно он.
И главное, что горой
Я за него всегда…»

« - Да, драться ты скор, герой!»

« - Я был на войне… »

«- О, да!»

« - Там, В Африке золотой.
Война же есть война…
А нынче я не герой,
И Африка мне не нужна».


3. Предание

Тебе, Карамаз, воздам!
Алёшечка святой,
Он был Карамазов сам,
Младенчик непропитой!

Её проводил домой.
Пьянящий поцелуй
В полуночи был что зной
Кипящих Эдемских струй.
Но сквозь мастерской туман, -
Разбитое стекло -
Листали миражный план
Всего, что уже прошло.
Алёша всю ночь курил,
И падал вешний снег.
Он ноги в нём промочил,
Ох, гордый был человек!
И долгую ночь не спал,
Всё думал, - почему
Великим ни он не стал,
Ни равные по уму…


«Глухой от мороза в ночь
Шёл.
Небо надо мной
Висело.
Шатнулся прочь
Сам колокол дровяной...»


4. Отторжение.

Лишь летом сошла из сна
К печальной мастерской
И прячется близ окна,
И с кем-то вступает в бой…

Противник, как друг, умён;
Бородка вся седа.

« - С Володькой считать ворон,
А слушать его – беда».

« - Володька…- а это кто?»

« - Да так… - один твой бред…»

« - Но я не люблю его!
Пространно здесь на горе.
Земля превратилась в шар;

Сплетая абрис чаш,
Поддерживают бульвар,
Деревья, Фантом, Мираж…»

« - Ты с Ним перешла на «ты»…

В моём большом столе
Есть книга твоей мечты –
Умнейшая на земле!»

« - Вы помните Лёшу, нет?
Вы знаете его?»

« - Не очень».

« - А он как свет -
Осенний – из Ничего.

Скучаю. Рисую клён
Где Гейнсборо цвета
Взрывают осенний сон,
И дивная простота...

Прохладна как Тициан,
Прозрачна (Лотто след!)..

« - Составь распорядок дня.
Дела разгонят бред.

(Чадаевым враг восстал,
Друг Пушкина почти!),
Евангелие достал, -

«- Изволь,
погляди,
прочти!»


« - Читала …»
               
Она взяла
И в солнечной пыли
Легко от него ушла
И села чуть-чуть вдали.
Он вежливо, словно вор,
Высматривал.., -               
что с ней?

Объятий открытый взор
Как повар готовил Змей…

Растерян? Болел? Продрог? -
Вот – что поёт Факир:

«- Свободы святой урок
Превыше звучаний лир.
Занятнее проживать,
А не судить любовь.
И я не спешу давать,
Совета и плоть, и кровь.

Оставил тебя одну?
Уехал в дикий сад?
Где листья, под стать вину,
Художника кровь пьянят?
А мы позабыли дверь,
Ведущую туда,
Где Пушкин, курчавый змей,
Не умерший со стыда».

Жизнь девичья! – Тайный плен,
Святые кружева
И юбочка до колен.

Она ему:
«- За слова
Спасибо! Мне снился сон
Алёша был и свет».

« - Ты знаешь, что я - не он?
Его здесь с нами нет!»


5. Искушение.

Идёт по заре домой…
Вдруг небо разглядит –
В нём радостною молвой
Деревьев себя пронзит,
Любя под закат войти
В их островерхий скит,
Любя все свои пути
И свой очумелый вид.

Но нечто, покой дразня,
Раскрылось при луне.
Экран голубой маня,

Включила –
и сад в окне!
Как будто из мастерской
Не вышла, а вошла –
Такой снизошёл покой,
Такая гроза нашла!
Там он, Кайдановский, жил,
Высмеивал ребят
И Каином прозван был,
Факира названый брат,
Из детства приходит к ней,
Из «Речки золотой»…
Она на подводном дне,
Где каждый вираж – пустой;
Всё живо,
и в ней  самой…
Дипломное кино.
Весь фильм как печать немой -
Лишь – очи – закат – окно.
Ни действия, ни субстрат
Не значат ничего –
А слежка, тотальный взгляд
«- Кто рядом?»
НИКОГО!

Глазеющий аромат,
Всеяднейший костёр,
Не ОН ли и дебютант,
Не ОН ли сам режиссёр!


6. Представление.

По-старому пьёт Арбат.
Сквозь сигаретный дым
Стихи уже шелестят,
И судят её по ним.

« - Про Гоголя был вопрос?
Ну как им твой ответ?...
Ты им показала лоск,
Начитанность, рампы свет.
Будь звучной и молодой.

Названья деревень -
Все долгие. Над водой
В одну убывают тень –
Три дома – и вдруг встаёт
Из поля, глуховат,
Мечтательный горизонт,
Ветрам и громам собрат…
Россия. Звенящий лес.
Плеснуло под мостком.
Страна дураков, чудес,
Велений, хотений, дрём».

Потешно Факир запел, -
Вихрастой головой
Встряхнул, да и полетел:
«- Ленин всегда живой…»
Полёт подхватил  узор
Табачной кривизны -
Художников смелый хор -
Художников без вины...

Стоп! Кухня. Жизнь мастерской,
Где шире роль творца,
Где маску одел покой
Что с пушкинского лица...


7. Итог

Безделье внушил Арбат.               

Ни мне, ни вам —               
весной -               
Он бил лишь себе в набат,               
Стоял - за себя - горой!               

Уходит двадцатый век.               
Ослеп, оглох Факир!
Сам Ленин был человек! -               
Не чей-то потешный клир.             
Советский художник жил               
Осмысленней других.               
Факир завершает пир,               
Родной посреди чужих!
               
А тот, что и впрямь Поэт -               
Как памятник стоит!             
Им весь Политех воспет               
С Лубянкою - монолит.               
По ночи летит сюжет -               
Разносит дней слова. -               
Ему не до свеч и сект, -               
Аж, кружится голова!               
В нём Феликс идёт ловить               
Мой беспризорный двор               
Давно этой пьесы нить -               
Эпический разговор».

Ведь в полночь, а лучше -  днём,
В тени густых ветров
Подземным сгорит огнём
Распахнутое метро...

И Гоголя силуэт...


      1991 – 2017