Желтая книга

Свет из окошка падает на тетрадный лист, освещая запись, сделанную синей шариковой ручкой. Ты пытаешься сосредоточиться, но тебя отвлекает буквально всё: теплый воздух, окутывающий комнату приятной, сладкой дремотой, радостные возгласы детей за окном, неудобный ремень брюк, давящий на живот. Мысли устремились далеко за пределы душной классной комнаты: в них ты уже дома, а за окном июнь. Ты пришел с последнего экзамена и лег спать. По началу, кровать встретила тебя холодом простыни и запахом кондиционера для белья, но вскоре ты перестаешь чувствовать под собой что-либо, и колесница снов уносит тебя в дальние дали, не доступные для глаза простых смертных.

Но твое тело все ещё чувствует острую боль от треклятого ремня, давящего на живот, и только эта боль не позволяет тебе погрузиться в мечты о сне с головой.
«Игорь и Паша красят забор за 9 часов. Паша и Володя красят этот же забор за 12 часов, а Володя и Игорь – за 18 часов. За сколько часов мальчики покрасят забор, работая втроем?»
Рисунки, сделанные тобой на полях, перебегают границу, обозначенную красной линией, и постепенно захватывают весь листочек. Лишь пресловутое условие (записанное, скорее всего, неправильно) остается нетронутым.
«Игорь и Паша красят забор…». Почему они вообще его красят? Разве их родителей не волнует, что, надышавшись краской, их детям может стать плохо? И потом, разве у мальчишек не может найтись других, более интересных дел, чем покраска треклятого забора?

Поезд мыслей уносит тебя ещё дальше, и делает свою остановку на станции воспоминаний.  Перед глазами всплывает образ из далекого детства: вы с Петькой играли на лужайке бабушкиного дома под Рязанью. Вы - два бравых героя, стремящиеся остановить иноземных захватчиков на пути к их главной цели – уничтожению мира. Бабушка, в это время, сидит на веранде и читает ту самую желтую книгу, на корешке которой было написано имя пока ещё не знакомого тебе писателя.
Тебе пять лет.

Почему-то только сейчас, спустя столько лет ты замечаешь, что она периодически поглядывала на вас с Петей. Только сейчас ты понимаешь, что на её лице то и дело мелькала едва заметная улыбка. Лишь спустя столько лет ты понял, что она ушла с веранды в тот день не потому, что ваши крики мешали ей читать, а потому, что ей была пора готовить ужин: макароны с мясом и подливкой.
Через неделю тебя забрали родители.

Ты протягиваешь руку в портфель, чтобы посмотреть, сколько времени осталось до конца урока, но кончиком пальца натыкаешься на ту самую старую желтую книгу, которая уютно расположилась между яркими переплетами новых учебников. Когда-то неизвестное имя стало одним из самых важных имен в твоей жизни, ведь прозу этого писателя ты использовал как аргумент в итоговом сочинении, чтобы «подтвердить свои рассуждения», а сейчас надеешься, что ее предложат анализировать на экзамене по литературе.
Ты достаешь книжечку из портфеля: в детстве её обложка казалась тебе более яркой. Возможно, она выцвела, как выцветают от слез глаза людей. Возможно, весь мир выцвел в твоих всё время плачущих глазах.
Ты крепко сжимаешь книгу своими пальцами, читая надпись на обложке: «А. П. Чехов. Избранные произведения.»
Тебе семнадцать лет.

Увидя, что на уроке ты занят посторонними вещами, твоя учительница сделала бы тебе замечание. Она не забыла бы добавить, что с таким халатным отношением ты не сдашь никакие экзамены. Однако майская всеохватывающая дремота пленяет её ровно так же, как всех остальных в кассе, и на безразличие учеников к своему предмету учительница уже не обращает никакого внимания.

Звонок нарушает идиллию, воцарившую в кабинете, и ученики, словно манимые его звуком, резко вскакивают со своих мест. Ты неторопливо собираешь свои вещи в рюкзак и выходишь в коридор. По дороге до раздевалок ты вспоминаешь вкусный запах макарон с мясом и подливкой, которому стало тесно внутри душного дачного домика, и он вырвался за его пределы - на улицу, где ты играл с Петькой в храбрых борцов с иноземными захватчиками. На секунду на твоем лице появляется улыбка. Возможно, от того, что твое сердце греет приятное воспоминание о друге детства, а может быть оно ликовало от осознания того, что, как и двенадцать лет назад, дома тебя ждет тарелка с горячим обедом, приготовленным бабушкой.