Есть кто-то, кто все это знал...

Есть кто-то, кто все это знал.
Его берегут расстояния,
И плед неизвестности заменяет ему уют.
Для юродивых есть вокзал,
Прокаженные на заседаниях,
Для него же всегда и везде тени сада поют.
Он таинствен, смешон и жесток,
Если дело доходит до крайности.
Он вплетается в стебель и бродит по краю весны.
Перекомкан несвежий платок
Его дней, откровений и сальностей,
Но и прежде и впредь удивительны странные сны.
Он невинен в огромности глаз.
Он глотает как слезы страдания,
Пропускает высокое мимо на уровне плеч.
Рассыпаются бусы из фраз.
Одиночество – способ молчания?
Или способ разжечь? Или просто попытка сберечь?
Простужаясь, он тут же простит.
Одеваясь одернет орнаменты,
И справляясь, расправит морщины на милом лице.
Он непрошенно где-то гостит
И небрежно ломает фундаменты
Неприступности дев в предвечернем холодном чепце.
Кто-то спросит меня: Ну и что?
Что нам толку от этой конкретики?
Ты ведь знаешь что это и в нас, только не наяву!
Не ответив, наброшу пальто
На любимые плечи эстетики,
И куда-то уйду и букеты чего-то нарву.