Молчишь...

Молчишь, спешишь куда-то мимо.
В глаза боишься правде посмотреть.
И думаешь, ох, старая  Наина,
Не о тебе ль  премИнул Пушкин спеть.

Ты ошибаешься, я вовсе не Наина,
Мне  просто  близок дух, что плотью  скрыт,
Я ни колдунья, ни знахарка, ни ундина,
Мне, как другим не чужд ни страх, ни стыд.

Но если чувствам нет предела, края,
И если хочется, и можется любить,
Пускай, как ведьма, по свету летает
Душа моя, той надобно  остыть.

Горит, горит, как солнце пламенеет,
Дрожит, когда земля моя дрожит,
Я плачет  и тоскует вместе с нею,
Та не умет по-другому жить.

Не осуждай, коли души моей не знаешь.
В тебе, я  вижу, не спокоен  дух,
Не злись, когда стихи мои читаешь
И не желай, чтоб пламень слов потух.

Потухнет, нет, не от тебя зависит,
На то есть Бог, Всевышний иль Творец.
У лис, что спрятались, я вижу хвостик лисий,
Следы когтей, коль побегал здесь песец,

В гадюке чую нюхом яд змеиный,
В орле – свободный вижу птичий нрав,
Синичий, воробьиный, журавлиный…,
На время им роднёй по духу став.

И если вновь пройдёшь когда-то мимо,
Не стоит отрешенно в пол глядеть.
Но если хочешь, стану и ундиной,
Чтоб по ночам тебе, друг, песни свои петь.

Нет, не нырну я в омут с головою,
Я сяду у реки и буду тебе петь,
А ночью тёмной на луну завою
Иль птицей Феникс прокричу. Молчишь? Ответь.

Ты не ответишь, знаю, не ответишь,
Услышав стих, ответит мне другой,
Есть шутники и рыцари на свете,
Но  твой  дух, не ответит, дорогой.