МОЕ ДЕРЕВЕНСКОЕ ДЕТСТВО!
Детство. Радость. Половодье.
Деревенские угодья
Под водой,
В лодке дедушка –
– Такая у царя, у Николая –
С бородой
И роскошными усами,
И с веселыми глазами.
Молодой, Он бывал на службе царской,
И оттуда – ус ухарский,
А порой
Он задумается грустно и вздохнет,
Вспоминая про Четырнадцатый год… Много было:
был Тридцатый, Сорок первый, Сорок пятый. Рать и мир.
Тяжкий труд и воскресенья
И безудержно весенний Пир.
Мы плывем. Плывут деревья,
Даже дуб могучий, древний,
И кусты,
Облака, леса, деревни,
И холмов далеких гребни,
И кресты
Колоколен дивно стройных.
А в стремнине беспокойных вод
Кто-то радостно-таинственный живет.
Полдень, Озеро недвижно, Сад. Изнемогают вишни, Зной.
А желанная прохлада –
– В травах ласкового сада. Мой, Для мечты уединенный,
Красотою опьяненный Мир, Мир задумчивых растений
И прекрасных сновидений, Мир стрекоз, Над кувшинками висячих
И огромных, настоящих Детских слез, волшебных
грез и летних гроз.
. * * *
Как печально расставанье!
Но прекрасно ожиданье
Над черемухой густой,
Дали, Пойма и озера,
Лес, то грустный, то веселый,
От заката золотой.
Там – прелестная картинка:
Вдаль бегущая тропинка
В землянике и цветах.
Мне и горько, и обидно: Не приедет
мама, видно… Вечер прячется в кустах.
Вдруг как-будто показалось
И – исчезло,
потерялось
Платья светлое пятно.
Но в висках стучит упрямо
Это – мама, мама, мама!!!
И – мгновение одно –
– Я с черемух кувырком, Я по тропочке бегом,
И у Озера
В царстве лилий белоснежных –
– Встреча! Мамочкина нежность…
Бледно-розовой
Дымкой озеро укрыто.
Верю: и сейчас разлиты
В этом призрачном эфире,
В бесконечно-звездном мире
Нежность мамы и любовь.
Повторяю вновь и вновь:
В целом мире нет красивей,
В целом мире нет любимей,
В целом мире нет добрей
Милой мамочки моей!
Но – как больно! – Высоко,
Бесконечно далеко,
Там, где звездные пути –
– Мама, Мамочка! Прости!
Что за пламя на горе!!!
Что за осень на дворе!!!
Стынет Озеро любимое
в холодном серебре.
Дивный воздух свеж и чист,
И летит узорный лист
К опустевшей, погрустневшей,
отдыхающей земле.
Там, у Озера, сосна
Тоже, кажется, грустна…
Там, где осень, там и грусть.
Ну, и что же? Ну и пусть
. * * *
Бег саней. Уснувший лес.
Дым столбами до небес,
Одинокие стога
И снега, снега, снега…
Кто-то сердится в трубе…
В чисто вымытой избе
Окон темные глаза,
Над лампадкой – образа…
Ах, как жаль! Порой не впрок
Доброй бабушки урок!
Искры весело играют
Над картошкой в чугунке…
Сколько книжек прочитаю
Я у печки в уголке!
Утро радостно и звонко!
– Вся семья давно ждала –
Белолобого теленка
Ночью Зорька принесла!
Существо с туманным взором
На обманчивых ногах…
Год – другой… Не ты ли это
Всем кругом внушаешь страх?
Но пока, что ты детеныш,
С белой звездочкой на лбу.
Глупый, милый несмышленыш!
Как же я тебя люблю!
. * * *
Вдруг февральские метели
Снежной тучей налетели,
Налетели и запели:
«Мы суровы и всесильны,
Люди против нас бессильны.
В снежном смерче вас закружим,
Всю Вселенную завьюжим!
Но – гулять давно пора!
Вся на горке детвора.
Кто на бучике верхом
Кто-то просто кувырком!
Не боимся ничего!
Лучше бучик – у кого?!
Синий вечер за горой…
Бабушка зовет домой,
Не хочу идти домой!
Очень весело зимой!
* * *
Те далекие года…
Там прозрачная вода,
Там веселые стада
И задумчива звезда…
Все развеяла беда,
И от дома нет следа…
Но мечтой стремлюсь туда,
Где веселые стада,
Где прозрачная вода
И задумчива звезда,
Где звучит мой детский смех
Где колодец помнит всех.
За какой великий грех
Этот мостик у пруда
Не увижу никогда?!
Родина моя! Позволь
Нежность всю, не эту боль,
Робко подарить Тебе…
ДЕТСТВО. ДЕРЕВНЯ. СНЕГА
Старенькие дома,
Снегом красиво укрытые…
И воскрешает зима
Чувства, казалось, забытые.
Детство. Деревня. Снега.
Тихо. Покой и величие.
Поле. Уснули стога,
Сосны и гнёзда птичьи.
Проруби темной окно,
Рядом – заботливо – елочки.
В доме тепло и темно,
Только лампадка на полочке.
Тайна глубоких небес,
Звездною пылью усыпанных.
Знает задумчивый лес
То, что не знает никто о них.
Спит одинокий «Журавль»
У ледяного колодца.
Время – печальный корабль –
Грустно с мечтой расстается.
.ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ
Я люблю вас, сосны,
Я люблю вас, ели,
Вас люблю, пушистые зимние метели,
Вас, дожди осенние, бесконечно тихие,
Даль, где рыжим пламенем
Перелески вспыхнули,
Вас, весною юною, важные грачи,
И тревожной осенью огоньки в ночи,
Ирисы у омута, грусть и тайна в них,
Желтых листьев золото…
Мир для нас двоих.
. НОЧЬ И ДЕНЬ
«Поэзия печальных деревень».
И тишина… Какая тишина!
Над белым полем тусклая луна
И бесконечна ночь.
И невозможен день.
Но он придет и оживут дома.
Из труб веселый заструится дым,
И станет воздух призрачно-седым,
И воцарится юная зима!
СРЕДИ ПРЕКРАСНЫХ ТРАВ И
ЗАЛИВНЫХ ЛУГОВ…
Среди прекрасных трав и заливных лугов…
Восторженное детство отшумело.
В разлив у Озера не видно берегов,
А летом… Летом – царство лилий белых.
И плыли, плыли, плыли облака
И уносили дни, недели, годы,
И отделила быстрая река,
Свободу и весну от несвободы.
Но осень – жизни мудрая пора.
Все по местам расставила, как надо.
Наполнила уютом вечера,
Вид за реку придумала в награду.
И каждый раз, туда бросая взгляд,
Я вижу белых лилий колыханье,
И сосны, кажется, над Озером шумят,
И травы шелестят, которым нет названья.
. ТАМ, ЗА РЕКОЙ…
Поезда идут по расписанию.
Электричка прибавляет ход.
Преодолевая расстояния
Нас с тобой на Колокшу везет.
На платформу выйдем и тихонечко
Через поле и туман пойдем.
Сквозь туман как в детстве скачут кони,
В детстве упоительном моем.
В нереальном и волшебном свете
Церковь белая над островом вдали,
Но никто не сможет нам ответить,
Почему мы так и не смогли
Сохранить, остановив мгновенье,
Все в цветах роскошные луга,
Сказочное светлячков свеченье,
В лилиях душистых берега
У озер спокойно-молчаливых,
Где так нежен, так пленителен рассвет,
Где о суете забыть могли вы,
Где тревоги и печали нет.
МЕТЕЛИ, ЗИМНИЕ МЕТЕЛИ…
Метели, зимние метели…
В одежды белые одели
Мой город и деревья,
Леса, поля, деревни,
У речки – берега
И грустные стога.
Таинственные ели
Пушистые метели
Роскошными снегами
Укрыли до весны.
В заснеженной купели,
Должно быть, славно, ели
Вам грезить о метели
и погружаться в сны.
ТАМ ВЕСНА И ЛЕТО ДЛИЛИСЬ
ДОЛГО, ДОЛГО…
Желтый лес осенний,
Иней на лугу.
Где от бед спасенье?
В детство убегу.
Там совсем иначе,
Вольно пели птицы.
Все, что предназначено,
Там могло не сбыться.
Как была одета,
Как светилась елка!
А весна и лето
Длились долго, долго…
ВЛАДИМИР
Напортив здания бывшей Областной поликлиники (сей-час там реабилитационный центр) был когда-то Комраков переулок. Крошечный, всего-то пять домов. Очень уютный, буйная зелень. Золотые шары. Красивые вязы. Вишневые сады неподалеку. Очень мало машин. Тенистая улица Фрунзе. В соседнем доме держали корову, вечером неболь-шое стадо спокойно брело по центральной улице… С десяти лет Боковино и Комраков переулок для меня неразрывно связаны.
Сейчас этого переулка нет. Он остался только в моих стихах и песнях.
ТАНГО НАШЕЙ ЮНОСТИ
Все так же, как прежде, блестят купола,
И живы пока еще старые вязы,
Но тот переулок, где юность прошла,
Убит наступлением всеядной проказы.
А было – как сон – золотые шары
голос Шульженко из окон раскрытых,
В высокой траве утопали дворы…
Прекрасны аккорды, мелодий забытых!
О, если судить непредвзято и строго,
То многое, было в те годы убого,
Но было, бесспорно, и что-то такое,
Совсем без названья… Бесстрастной рукою
Всесильное время, ревнитель порядка,
С тех пор отсчитало четыре десятка,
А глупое сердце упрямо и нежно
Порой воскрешает былые надежды,
Былые мечты и былые сомненья,
И помнит зачем-то тех лет ощущенья.
Растаяла юности нашей пора,
Но все это было как-будто вчера:
Волнующий запах листвы после ливня,
И в лучшее вера, по-детски наивная,
Спокойствие улиц в вишневом снегу,
Горячий песок у озер на лугу,
И первые туфельки на каблуке,
И грустная радость в последнем звонке,
Молчанье жемчужного зимнего парка
И звезды над ним – беспредельно и ярко…
Не будете вы никогда позабыты,
Прекрасные ритмы шальной «Риориты»,
И Козина пенье, и хора цыганского,
И эти волшебные «Брызги шампанского».
Как резвые кони промчатся года,
От нашей весны не оставив следа.
Все станет иным. Патефон замолчит.
Но юности танго звучит и звучит.
Август 1994 г.
. * * *
Лучи. Игрушки. Мамины глаза.
Рассвет и нежность. Трепетность. Волнение.
Весна. Порыв и искренность. Смятение.
Изба в деревне. Тайна. Образа.
Прекрасное, искусствами воспетое.
Страданье. Боль. Порою – роскошь лета.
И детский взгляд, который в сердце носим.
Любимый дождь. Прозрачность красок. Осень.
Усталость. Бог. Года – мгновения.
Зима седая. Сон. Забвение.
. * * *
Глухое, глухое непониманье,
Усталость и безнадежность…
Но есть, есть! Есть не только страданье,
Есть снег, есть Бог
Есть изящный рисунок ветвей и
Забытая нежность…
Февраль 1994 г.
. * * *
Тревожный,
любимый,
манящий
Серебряный
Век,
Серебряной
рифмой
звенящей
пленивший
навек,
Твой голос
смятенный,
твой голос
пьянящий
не смолкнет вовек.
Лишь ты
вдохновенен,
лишь ты –
– настоящий,
Серебряный Век!
16 марта 1994 г.
* * *
Таинственно и странно
Из старого романа,
Из глупого романа,
Забытого давно,
Прекрасного романса,
Старинного романса,
Жестокого романса,
– В минувшее – окно, –
Созвучья льются, льются,
Над старостью смеются,
Над юностью смеются,
Увы, давным-давно
Метелью отшумевшей,
Капелью отзвеневшей,
Так много не успевшей,
Прекрасной – все равно!
Март 1994 г.
. ЗИМА
Это серое небо,
Эта серая осень
Эти серые мысли
Этот серый мирок…
Вдруг – как будто и не был!
Долгожданная гостья
вся в наряде немыслимом
белоснежном и чистом
Нам диктует урок:
Прочь тоска и уныние!
Я в серебряном инее,
В кружевной пелерине,
Я по-царски горда!
Чудо-снежной пушистостью,
Хвойных веток душистостью
И метели неистовством
Опьяню навсегда!
1994 г.
* * *
Для чего, скажи, в апреле
Эти зимние метели?
От того ли, чтобы мы
О могуществе зимы
Никогда не забывали,
Даже летом вспоминали,
Как суров ее разбег,
Под черемуховый снег.
АХ, ОСЕННИЙ ТУМАН, ТЫ ВИНОВЕН…
ИЛИ ОСЕНЬ ГРУСТИТ…
Ах, как сердце болит! Ах, как сердце болит!
О, как сердце болит! Это значит,
Значит осень грустит, значит вечер грустит,
Значит дождик тихонечко плачет.
Но я помню: была сумасшедшей весна
И луна оголтело светила.
Нам прекрасную сказку дарила она,
О бессмертной любви говорила.
А потом опустился осенний туман.
Ах, осенний туман! Ты виновен
В том, что нежность Весны превратил
Ты в обман.
Ты неправ был, ликующий Овен!
Ах, усни, ах, усни, поскорее усни,
Боль и нежность и ревности пламя,
И незримую нить разорви, разорви,
Поскорей Разорви между нами!
Ах, как сердце болит! Ах, как сердце болит!
О, как сердце болит! Это значит,
Значит осень грустит, значит вечер грустит,
Значит дождик тихонечко плачет.
Март 1995 г.
. ЯНВАРЬ
Морозный узор на стекле.
Сказка летящего снега.
Время устало от бега.
Царство зимы на земле.
Птицы спокойный полет.
Изящный рисунок веток.
Даже неистовый ветер
Тоже порой устает.
Серого неба печаль.
Радость снежинок пушистых.
Безмолвие далей чистых
Скоро разрушит февраль.
. * * *
Прохладных листьев шепот.
Невнятный сердца ропот.
Ненужные признанья
Давно – воспоминанья.
Пустые сновидения сиреневых ночей
И вечное забвенье обманчивых речей.
Июнь 1994 г.
. ЭТЮД
Угрюмый вид и тусклый взгляд,
И будто кто-то виноват,
Что все – не так и все – не те,
И дней тягучей пустоте
Исхода нет… Да, нет! Не так!
Гоните прочь из сердца мрак
И создавайте новый мир,
И приглашайте нас на пир.
Там будут чудно птицы петь,
Там будут травы шелестеть,
Цветы подарят нам нектар,
И будет старый там не стар!
Июнь 1994 г.
ПОЧТИ ДЕТСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ…
Одуванчик… Ласковое имя.
Легкими пушинками своими
Горожан, в бетоне замурованных,
Прочно к телевизорам прикованных,
Ты, волшебник, в детство возвращаешь,
Хмуриться и дуться запрещаешь,
В сердце каждому, на самое на донышко,
Спрятав маленькое рыженькое солнышко.
Июнь 1994 г.
. * * *
Провиденье так распорядилось,
Чтобы сердце больно-больно билось,
Чтобы были бесконечны ночи,
А мгновенья радости – короче.
Провиденье так распорядилось,
Чтобы на закате так случилось…
Чтобы были правые – не правы.
И стучит скворчонок Окуджавы.
Провиденье так распорядилось:
Что могло случиться – не случилось,
А случилось многое другое.
Старость – есть, но нет и нет покоя.
Провиденье так распорядилось
Чтобы сердце от восторга билось,
Если тихо-тихо шепчут листья,
И движенья вдохновенной кисти
Дарят красоту через века,
Если это – Мастера рука.
И звучание мелодии прекрасной
Возвращает сердцу мир и ясность.
Провиденье так распорядилось,
Чтобы сердце благодарно билось,
Если – доброта и пониманье,
Если просто – искорка вниманья,
Если утро серебрится от росы,
И идут помедленней часы,
Если – шум дождя и лип цветенье
И волшебной рифмой упоенье.
И тогда непролитые слезы,
И предательства коварную занозу,
И тоску я предаю забвенью,
Говоря спасибо Провиденью!
Июнь 1994 г.
. * * *
. Н.Г.
Мне жаль, я не знаю, как вы называетесь,
Но знаю: понравиться вы не стараетесь.
Вы просто растете. Растете повсюду.
И звездочек ваших неброскому чуду
Не всякое сердце пленить суждено,
Не каждому взгляду увидеть дано
Изящество белых воздушных соцветий,
Услышать, как нежные зонтики эти
Тихонько о чем-то своем говорят,
И легкий как сон ощутить аромат.
О пестром, капризном и радостном лете
Расскажете нам вы у Нэли в бук
О вечном таинственном мире растений,
О царстве стрекоз, о венке сновидений,
О чуткости вас обнимающих рук,
О грусти, увы, неизбежных разлук,
О дивной гармонии в вас заключенной,
О нежности вашей в мечту облеченной.
Вы с нами грустите, вы нам улыбаетесь…
Мне жаль, я не знаю, как вы называетесь…
Июль 1994 г.
. * * *
Сказал ты: «Нам спокойней без тебя.»
Что мне подумать? Можно ли, любя,
Иглу вонзить в трепещущее сердце,
Позволив своевольно разгореться
Костру из мелких и ненужных слов?
И будто вместе не было и нет прекрасных снов
И кружева тончайших ощущений,
И тех, без слов, минут, часов, мгновений,
Когда понять и все простить готов.
Ужель всевластный и всесильный быт
Гораздо громче и понятней говорит?
Да. Оскорбил. Так что ж? Такая малость!
Что это? Равнодушие? Усталость?
Нет. Я не верю, Не хочу поверить.
Я вновь и вновь могу себя проверить
И доказать себе: «Придирчивость. Пустяк.»
И оправдать тебя. Я знаю, ты – хороший.
Как поступить? Конечно же, никак!
Конечно же простить, забыть. Но все же…
Откуда-то на сердце новый шрам.
Да нет, не шрам, а так, пустячный шрамик…
И самоотверженье нужно нам,
Чтобы туман обид рассеялся меж нами.
Февраль 1995 г.
. МЫ РАССТАНЕМСЯ…
Я могу быть ветреной и нежной,
Я могу быть гордой и колючею.
Фейерверком дерзости небрежной
Я тебя, да и себя измучаю.
Ночь подарит чудо сказки лунной,
Только мы с тобою не обманемся.
Замолчат мелодии и струны.
Лунный свет умрет, и мы расстанемся.
Кто-то грустно скажет: «Скоро осень».
В осень почему-то не поверю я.
Только ты один, один не спросишь
О причине моего неверия.
Ты придешь на миг из неизбежности,
Где костер ошибок догорает,
Чтобы крикнуть о безумной нежности
И сказать: «Весна не умирает».
Январь 1995 г.
. В ЭТИХ ТЕМНЫХ АЛЛЕЯХ….
В этих темных аллеях
На печаль обреченных,
В чуждый мир заточенных
Благородных людей
Бродят легкие тени.
В этой дымке осенней
Отзвук тщетных стремлений
И безумных идей.
Здесь с мечтами расстаются,
Здесь беззвучно слезы льются,
Но звучит давно забытый старый вальс.
Здесь листва кружит, кружится,
Здесь возмездие вершится
И надежда здесь кончается для вас.
В этих темных аллеях
С неба падают звезды,
Убеждая, что создан
Этот мир для тебя,
Нам ошибки прощая,
И покой обещая,
Мир живым возвещая,
Об ушедших скорбя.
И задумчивые тени
Тех, минувших, поколений
Тайной грез и сновидений манят нас.
Там и радости и муки
И серебряные звуки –
Снова призрачным надеждам пробил час.
Март 1995 г.
. БЕЛЫЕ ОБЛАКА НА ГОЛУБОМ НЕБЕ…
Белые облака на голубом небе…
А под ним – мы, нас не счесть! в заботах
о хлебе.
Вокруг нас Земля, в лугах, цветах
и деревьях
И солнце на куполах церквей прекрасных
и древних.
Каждый из нас – мир,
очень сложный, злой или добрый.
У каждого свой кумир:
Марс, Меркурий, Клио
или Светлый и Вечный образ.
Вы, чья жестоко и жестко
убивает рука,
Разве не видите вы белые облака
на голубом небе?!
Как разного много дано нам:
любовь, состраданье и нежность,
разочарованье, измена, тоска…
Но ведь будут, будут всегда
белые облака
на голубом небе!
В бесконечность плывут миры,
сердца стук,
вдохновения миг,
Умирают желтые листья,
Боль и нежность, робкой
рябины кисти,
осень и птичий крик…
Многое бренно. Бренно, как эта строка.
Но неизменны,
белые облака
на голубом небе…
Чудо рожденья, ликующий взлет
и закат.
Мир исступленный, таинственный, разный –
– как будто и не был.
Пусть – неизбежность, и все поглотят
Холодные волны Леты бесстрастной,
Пройдут дни, недели, годы, века,
Но все так же прекрасны
будут белые облака
на голубом небе.
Декабрь 1994 г.
НАС С ТОБОЮ ВСТРЕЧАЛА ВЕСНА…
Нас с тобою встречала весна
Серебристой, звенящей капелью.
Белоснежных черемух метелью
допьяна, допьяна
Нас с тобою кружила весна.
Нам с тобой обещала весна,
Обещала чудесное лето.
И сирень говорила об этом.
Но она, но она,
Обманула шальная весна.
Ну и пусть! Ведь была ты, Весна!
Ты нам ливни и звезды дарила.
Ты цветами о нас говорила.
Где она?! где она?!
Ну и пусть! Ведь была же Весна!
Март 1995 г.
. * * *
Зачем борьба? Зачем –
– Стремленье доказать?!
Достойней – если нем.
Словами не сказать.
Словами не сказать
О том, какая боль.
Зачем? За что? Страдать –
Навязанная роль.
И – Книга Книг! – простить…
О, в этом мудрость есть!
Страшнее нет – взрастить
Обиду или месть.
Достойней – уважать
Свой мир и мир вокруг.
И горечь слез сдержать.
И помнить: только друг
Поможет и поймет
И– вместе –помолчит
Застывшей грусти лед
Капелью зазвучит.
Март 1995 г.
* * *
Вы любите запах ивы?
ивы, свободно растущей.
Ивы, пилы не знающей,
песнь о минувшем поющей.
В ветках волшебной кроны
можно навек затеряться
И в серебристо-зеленом
трепетном мире остаться.
Горечь беспечно отринув,
Детской мечте улыбнуться.
Сереньких дней паутину
Снять и в листву окунуться.
Август 1995 г.
* * *
Электрички бег. Белый-белый снег.
Мчится шар земной в 21-й век.
В 21-й век вместе с войнами,
С государствами беспокойными,
Вместе с тюрьмами и ракетами
И грустящими о прошлом поэтами…
Август 1995 г.
. * * *
Дождь. Дождь. Дождь.
Дождь без конца и начала.
А было: земля скучала
Под зноем небес о воде.
Отныне вода везде
И кажется, что навсегда.
Вода. Вода, Вода.
И тонкий как нить ручеек
Уже превратился в поток,
Сердитый, бушующий, грозный.
Смотрите, какой серьезный
Нахохлившийся воробей.
Неистовый Гиперборей –
– Предвестие осени поздней.
Август 1995 г.
* * *
Вязы, вы – память о детстве.
Есть ли прекрасней наследство?
Царственны вы и спокойны,
Лучшей судьбы достойны.
В листьях и ветках ваших –
Тайна, величие, вечность…
Участь готовит страшную
Вязам людская беспечность.
Как им помочь сохраниться?
Словно древнейшей иконе,
Благоговейно молиться
Надо раскидистой кроне.
Надо почувствовать трепет,
Трепет ветвей прекрасных.
Листьев предсмертный лепет,
Горечь надежд напрасных.
Вязы, вы – память о детстве…
Август 1995 г.
. ***
Бархатцы, чудесные цветы,
Рыжее бушующее пламя!
Как тепло от вашей красоты,
Не устанешь любоваться вами.
На зеленом – полыхающий костер –
– Словно крик об уходящем лете.
Молчаливый осени укор –
– Огоньки трепещущие эти.
Август 1995 г.
. СПЕШИМ. НЕ ВИДИМ ЗВЕЗД
Спешим. Не видим звезд.
Напрасные усилья.
Там, впереди, погост.
И множится бессилье.
А в небе – облака.
А в воздухе – весна.
Из чашечки цветка-
– Пить аромат до дна.
Под радугой стоять,
От нежности немея.
Богиню изваять
И восхититься ею.
Август 1995 г.
ГОЛУБОЕ, ЗЕЛЕНОЕ, БЕЛОЕ…
Голубое, зеленое, белое…
Небо, весна и березы.
Все прошло. Ничего не поделаешь.
Но остались весенние грозы.
Но остался травы малахит,
Одуванчиков стайка веселая,
И, как прежде, ликуя, горит
В серебристых дождинках солнце.
И черемухи сказка снежная
Так же трепетна, как в семнадцать.
В юном сердце все та же нежность.
О, как больно с весной расставаться!
Весна 1995 г.
. * * *
Вечерний лес, таинственный и темный
Над озером – туман. Над озером – печаль.
Другое озеро с улыбкой грустной вспомнив –
– Как будто приоткрыв минувшего вуаль.
Другие берега. Другие руки рядом.
Погас другой закат. Другой – смущенный – взгляд.
А над землею, над осенним садом,
Все те же звезды как укор висят.
Август 1995 г.
. * * *
Сказка. Цветенье вишен.
Свежесть. Метель черемух
Лип череда, знакомых
С детства. Цветенье вишен.
Рой одуванчиков рыжих.
Тайна фиалок лиловых.
Мир, где бессильно слово.
Рой одуванчиков рыжих.
Все погрузится в забвенье:
Судьбы, улыбки, лица.
Только черемух цветенье
В каждой весне повторится.
Весна 1997 г.
. * * *
«Красиво и грустно»… – сказала Наташа.
А солнце осеннее таяло низко,
Все так же, как некогда в юности нашей…
А сон бесконечный пугающе близко.
И кто-то другой ощутит эту нежность,
Напьется – до дна! – серебристых туманов,
Молясь на листву и осеннюю свежесть.
А нас – позабудут. И это – не странно!
Осень 1995 г.
СЛЕГКА ШУТЛИВОЕ,
НО – БОЛЬШЕ – СЕРЬЕЗ-З-З-НОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Не самоутверждение,
А самоотверженье
В семейной жизни надобны.
И безоглядно надо бы
Любить, любить, любить,
А «Я» свое убить!
Но так не получается,
И лодочка качается,
И вот – через борта –
– Пустых обид вода.
От этого, случается,
В пучину погружается.
А если бы иначе?
Нелегкая задача,
Но все же разрешимая.
Бесспорно, зря спешим мы
Доказывать, доказывать…
Не лучше ли рассказывать
О том, как мы соскучились,
О том, что самый лучший
И близкий нам навек
Любимый человек.
Как в «Окуджавной» песне,
Нельзя ли разве вместе
И нежно «говорить
Друг другу комплименты.
Ведь это все любви
счастливые моменты.»
Декабрь 1995 г.
* * *
Что за чудо – этот снег,
Легкий и пушистый,
И саней веселый бег
В дымке серебристой!
Белогривых лошадей
Стать такая гордая!
Отзвук самых лучших дней –
– Юности аккорды.
Над деревнею – дымок
И «журавль» знакомый.
Там – единственный порог.
Нет любимей дома!
Зима 1995 г.
ИЗ ЦИКЛА: МЕЛОДИИ НАШЕЙ ЮНОСТИ
ВСПОМИНАЯ «ОСЕННИЙ МИРАЖ»
О, небо осени! Твоя печаль и грусть
В уставшем сердце почему-то воскрешает
Былую нежность и волнение. И пусть,
Пусть увядание весны не обещает,
Но почему же неуклонно возвращает
Безбрежье юности, наивные мечты,
Мелодию забытой красоты,
И сладкой болью вновь
Звучит, звучит для нас:
«Я помню нежный взгляд
печальных серых глаз».
Осень 1995 г.
* * *
Голубые сугробы и лес вдалеке…
Очень холодно сонной, застывшей реке,
И туманное солнце так низко, так низко,
И Рождественский вечер так близко, так близко!
Декабрь 1995 г.
ПОЙДЕМ С ТОБОЙ В ДЕКАБРЬ!
Пойдем с тобой в декабрь! Там чистые снега.
Там – дышится легко. Там место есть надеждам.
И можно позабыть о сонных берегах
И затеряться в круговерти снежной.
Там, впереди – ликующий финал;
Неповторимость сказки новогодней.
И кружит, кружит, кружит снежный бал,
И забывается неяркое «сегодня».
Там опьянит нас хвойный аромат,
Заворожит синиц веселых щебет.
В накидках белых ели встанут в ряд,
Приветствуя надежды возвращенье.
И будет таять, таять мягкий воск –
– Свечей изящных радостные слезы.
Пусть хмурится суровый ортодокс.
Пусть празднуют искристые морозы!
Пойдем с тобой в декабрь!
Декабрь 1995 г.
* * *
Какой чудесный день сегодня!
Совсем-совсем как новогодний.
Туманный в небе солнца круг,
Снежинок легкое мельканье
И – как награда – пониманье:
И Не стоил он ни слез, ни мук!
Вариант:
Какой чудесный день сегодня!
И как похож на новогодний!
Туманный в небе солнца круг,
Снежинок легкое мельканье
И – как награда – пониманье:
Не стоишь Ты ни слез, ни мук!
11 декабря 1995 г.
УХОДИ
KN
Бархатная, цвета сливы, ночь,
Звездная предвестница разлуки…
И никто не сможет нам помочь.
Не избыть невыразимой муки.
Разорвать?! Так просто?! Разве мы
Не дали священного обета?
Разве зной – предвестие зимы?
И не длилось вечно наше лето?
И не улетали мы с тобой,
Вольные, в заоблачные дали?
Я – с тобою. Ты – пока со мной.
Отчего же тусклыми мы стали?!
Отчего тревога и печаль?
Мертвые слова? И безнадежность?
Кто, когда, зачем, в какую даль
Навсегда унес былую нежность?!
Может, можно возвратить назад
Встречи миг, где ты и я – немея?!
Задержать осенний листопад?
Нет. Нельзя. Так уходи скорее!
Декабрь 1995 г.
В МИНУТУ СОМНЕНИЙ,
В МИНУТУ ОТЧАЯНЬЯ…
Черные птицы на белом снегу…
Что я умею, что я могу?
Строчек рифмованных легкую рать,
Слово на смерть, в никуда посылать?!
Сердце на тысячи мелких кусочков
Рвать и бросать по безудержным строчкам?
Станет оно трепетать, а не биться.
В детских мечтах на минуту забыться?
Близких любить потаенно и нежно,
Кажется, только подчас – безнадежно…
Ипочему-то никак не пойму,
Надо ли, надо ли это кому?!
8 декабря 1995 г.
* * *
Я смотрю из окна на соборы
Сквозь ветвей кружевные узоры,
И в уставшее сердце нисходит покой,
Изгоняя сомненья с бесплодной тоской.
Что пустые сомнения эти
Перед мудростью тысячелетий?!
Перед этой гармонией и совершенством,
Наполняющих сердце нездешним блаженством
И другие законы вступают в права,
И – зачем вы, зачем вы, пустые слова?!
10 декабря 1995 г.
* * *
Угасает любовь, трепеща, угасает
И мгновенья с тобой в неизбежность бросает.
Те мгновенья, что станут отныне святыми,
Как твое несравненное, нежное имя.
Декабрь – январь 1995–1996 гг.
* * *
Скажи зачем, бессонница,
ночами бесконечными,
Когда весь мир – без солнца,
все говоришь о вечном.
О боли и страдании,
о тщетном и несбыточном…
Твой облик беспощадный
из этой боли выточен.
Попробуй улыбнуться.
попробуй мановением
Руки своей коснуться
совсем иных мгновений.
И расцветут мгновения
невиданными красками,
И, как весной, повеет
невыразимо ласковым.
Волшебные мгновения
подарят вдохновение
От мук отдохновение
И – хоть на миг! – забвение.
Февраль 1996 г.
* * *
Скоро весна. А пока – гололед.
Скорость. Ну вот! – неуклюжий полет.
Травма. Больницы. Больницы. Врачи.
Жуткая боль день и ночь, хоть кричи!
Нет уж! Терпи. Виновата сама.
Именно ты, а не эта зима!
Козочкой прыгать нельзя в 60!
Было иначе лет 40 назад.
Февраль 1996 г.
* * *
Желтый лес осенний,
Иней на лугу.
Где от бед спасенье?
В детство убегу.
Там совсем иначе,
Вольно пели птицы.
Все, что предназначено,
Там могло не сбыться.
Как была одета,
Как светилась елка!
И весна, и лето
Длились долго-долго…
Октябрь 1996 г.
* * *
Метели, зимние метели
В одежды белые одели
Мой город и деревья
Леса, поля, деревни,
У речки – берега
И грустные стога.
Таинственные ели
Пушистые метели
Роскошными снегами укрыли до весны.
В заснеженной купели,
должно быть, славно, ели,
Вам грезить о метели
и погружаться в сны.
Январь 1997 г.
* * *
Веселый май и юная листва.
Природы тожество и воскрешенье.
Цветение и лепестков круженье.
Круженье в голове от колдовства
Цветущих яблонь. Лучшие мгновенья
В мелькании быстротекущих дней.
Сердец уставших и природы обновленье.
Май 1997 г.
* * *
Она ушла – и выключили свет.
Она ушла – и замолчали струны.
Она ушла – и в мире больше нет
Весны серебряной и бесконечно юной.
Нет голоса ее – его нежнее нет.
Нет радости ее – нет искреннее смеха.
И нет мечты. И будущего нет.
И ничего не изменить, уехав.
Она ушла. Остались миражи.
Вот туфельки – как радостно! – в прихожей.
Как без нее?! Да и зачем, скажи,
Скажи, зачем, о, милосердный Боже!
Ночь. 24 февраля 1996 г.
МАДРИГАЛ ВОРОБЬЮ
Воробей, ты – маленькое чудо,
Жизнерадостный, веселый дуралей.
На дороге, на деревьях – ты повсюду,
Города любимец и полей.
Знаешь, если сердцу очень больно,
Твой смешной, нахохлившийся вид
Краски жизни возвращает нам невольно
И невольно о надежде говорит.
Серенький и простенький комочек,
Ты чириканьем и трепетаньем крыл
Несколько сентиментальных строчек
И мгновенье счастья подарил.
Январь 1997 г.
ЛИРИЧЕСКИ-ЮМОРИСТИЧЕСКОЕ
ВЕСЕННЕЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Пришла весна. Запели птицы,
И очень хочется влюбиться,
И позабыть о суете,
И поклоняться красоте,
И безрассудству поклоняться,
В любви друг другу объясняться,
Писать дурацкие стихи
И замирать от чепухи,
И под дождем бродить часами,
И наслаждаться голосами
Вовсю ликующей весны
И видеть радостные сны.
А старость – только оболочка.
Нет-нет, о старости – ни строчки!
Давайте лучше о любви,
Весной бушующей в крови.
О том, что нежности и ласки
Неистощимые запасы
В душе застенчивой и юной
И в ней серебряные струны
Звучат… Да что там говорить!
Кому все это подарить?!
Кому же подарить? Кому же?
Конечно собственному мужу!
Пожалуй.
8 марта 1996 г.
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ НОЧЬ
Ночь. За окном на заснеженных ветках
Чуткие птицы уснули.
Прямо с небес сквозь морозную сетку
Звезды ко мне заглянули.
Видите, Ангел крылом белоснежным
Нам чудеса навевает.
В звездном и трепетном мире безбрежном
Счастье, бесспорно, бывает.
Лунных лучей серебристые нити
Лунной дорожкой – в окошко…
Добрые Ангелы, мне подарите
Легких созвучий немножко.
Январь 1997 г.
И СНОВА СНЕГ
И снова снег.
И снова в сердце нежно
Звучит, звучит печальная струна…
Нет-нет! Страданье выпито до дна.
Не возвратится то,
что волновало прежде.
И снова снег.
И снова на деревьях,
На ветках тонких и изящных – кружева…
Я заблуждаюсь? Грусть еще жива?!
Покой и тишина лишь в этих храмах древних.
Март 1997 г.
УЛЫБКА
Злодей-комар летает и летает,
Противно так и нудно так звенит.
Он крови у меня попить желает.
Он, дурачок, себя приговорит.
Приговорит, моей напившись кровью,
Болеть всем тем, что у меня в крови:
Сомненьями, раскаяньем, любовью…
Как будто мало я страдала от любви.
Бессонницу получит он в наследство,
Желание не просто так звенеть,
И будет он, как я впадая в детство.
Писать стихи, а то и песни петь.
Июль 1997 г.
* * *
Голубую дорожку
на белом снегу,
В небе – солнца немножко
навек сберегу,
И снежинки из туч,закрывающих солнце,
И забитое досками в доме оконце,
Побеленное поле,
где были цветы…
Мне тепло. От того ли,
что встретился ты?
29 ноября 1997 г.
ЗИМНИЙ РАССВЕТ В «ИСТОКЕ»
Вы видели зимний рассвет?
Не видели? Мне вас жаль!
Нет города. Звуков нет.
Есть – даль и снежинок вуаль.
Есть дымчато-розовый флер
Там, где улыбнулся рассвет.
Сломайте незримый барьер,
Туда устремитесь, где свет
Жемчужного утра – как сон,
Сорок элегантен наряд,
Где кружится снег, невесом,
И сосны с тобой говорят…
Декабрь 1998 г.
ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ
Я люблю вас, сосны,
Я люблю вас, ели,
Вас люблю, пушистые зимние метели,
Вас, дожди осенние, бесконечно тихие,
Даль, где рыжим пламенем перелески вспыхнули,
Вас, весною юною важные грачи,
И, тревожной осенью огоньки в ночи,
Ирисы у омута – грусть и тайна в них,
Желтых листьев золото…
Мир для нас двоих.
Ноябрь 1997 г.
* * *
Ласточки на проводах –
Нотные линейки…
Только в радужных мечтах
Дождик как из лейки.
Наяву – такая сушь.
Бедные растенья
Видят праздник гроз и луж
Только в сновиденьях.
Потерпите. Будет час,
Сладкие мгновенья,
И одарит Небо вас
Щедро за терпенье.
Вдруг подует ветерок,
Тучи соберутся
И веселым – дайте срок! –
– Дождиком прольются.
Зарычит сердитый гром,
Молнии запляшут,
Засверкают серебром
Листья в царстве вашем.
Будут радуги венчать
Тайну мироздания.
Будет мокрый клен качать
Шумную компанию
Весело поющих птиц,
Солнышко проснется,
Из-под лучиков-ресниц
Миру улыбнется.
Лето 1997 г.
* * *
У нынешней весны веселые глаза,
У нынешней весны сегодня именины,
Отпущены ручьи и тормоза,
И день сияет, непривычно длинный.
Звени, звени шальной весенний день!
Разрушь в сердцах угрюмые плотины
И юною листвой леса одень.
Пусть празднуют Ювенты именины!
Апрель 1998 г.
* * *
Фонари горят, фонари.
До зари горят, до зари.
Сердцу хочется отдохнуть.
Не уснуть никак, не уснуть.
Он дарил тебе все, что мог:
Ускользающий ручеек
Нежных слов и счастья фантом.
Что же, что же станет потом,
После буден и после гроз.
После плохо скрываемых слез,
После радости, после вьюг,
И, увы, неизбежных разлук?
Отпоют соловьи, отцветут
Одуванчики, счастья цветы.
Может – в боль, может в скучный уют
С головой погрузишься ты.
Будет жизнь полна суеты.
Раствориться счастья фантом
Только ирисы, Грусти цветы,
Может быть напомнят о нем…
Апрель 1998 г.
* * *
Сиянье глаз. Сияние луны.
Мелодия сердец, звучащих в унисон.
Весь мир для нас, когда мы влюблены,
И сон – как явь и явь – как сон.
Ни облачка. Ты – есть. И вдруг – гроза.
Что делать. Неизбежны летом грозы,
А рядом незнакомые глаза
И почему-то увядают розы.
Старо как мир. Избитые слова.
Знакомо все. Но почему так больно?
Сюжет не нов. И повесть не нова.
Лети к другим, певец, с концертом сольным.
Лето 1998 г.
* * *
Закат. Рисунок четкий.
Соборы. Купола.
Из веток липы соткан
Ажур – передний план.
В роскошном обрамленьи
Блистающих снегов.
Святое вдохновенье –
Из глубины веков.
Декабрь 1998 г.
* * *
Таинство летней ночи.
Вечности прикосновенье.
Ласковое мгновенье.
Таинство летней ночи.
Россыпи звезд на небе.
Россыпи радости в сердце.
От печали верное средство –
– россыпи звезд на небе.
Таинство летней ночи.
Дыханье уснувших растений
Туманы их сновидений.
Таинство летней ночи…
ОСЕННИЙ ЭТЮД
Обреченно и тихо с деревьев прекрасных
На уставшую землю опускаются листья.
В ожидании осени, грустной, ненастной,
Кто-то щедро раскрасил безудержной кистью
Небеса – голубым, лес – янтарным и рыжим.
Как роскошен костер полыхающих кленов!
Только солнце осеннее
все ниже и ниже
Только луг не покроется нежно-зеленым.
А в холодной воде отраженье деревьев,
С кружевною листвой навсегда расстающихся,
Колокольни свеча, дивно стройной и древней,
Замирание звуков, над поймою льющихся.
Октябрь 1999 г.
ИЗ ЦИКЛА «Я УЛЫБАЮСЬ»
«Не пили опилки»
КАРНЕГИ ПОМОГ?
Шорохи. Шепот. Дышат растения…
Не получается стихотворение.
Не получается. А почему?
А почему – я никак не пойму.
А потому не выходит, наверное,
Что настроение скверное-скверное.
Ну и напрасно! Пора научиться
От суеты и обид отключиться.
Самое главное, самое важное,
Если удары встречаем отважно мы,
Над суетой отрешенно парим.
«Хватит! Не хныкать!» – себе говорим.
Будет удачным тогда, без сомнения,
Это несчастное стихотворение!
Июль 2000 г.
* * *
Свечей трепещущее пламя
И Новый Год, и полумрак.
А то, что было между нами,
Такой пустяк.
Всего лишь взгляд, одно мгновенье,
И сумасшедший сердца стук,
И легкое прикосновенье
Несмелых рук.
Мелькали месяцы и годы..
Тебя в них нет, увы. Но вот –
– Великодушный дар природы:
Ель, запах хвои. Новый Год!
Свечей изящных отраженье
В игрушках, окнах, зеркалах,
Снежинок легкое круженье
И вновь – волнение и страх.
К чему, зачем, смешно и поздно.
Но – этот взгляд, и Новый Год,
И на стекле – узор морозный,
И так пленительно поет
Вертинский. Звуки тают, тают:
«Над морем розовым» – луна…»
А звезды радостно мерцают
И мы с тобою у окна.
Свечей трепещущее пламя,
И Новый Год, и полумрак.
А то, что было между нами,
Такой пустяк!
Июль 2000 г.
ТАИНСТВЕННОМУ ДИСКУ –
С УЛЫБКОЙ, НО ВОСХИЩЕННО
Летней ночи тишина…
А в окне – она, Луна,
Таинственна, туманна,
Прекрасна несказанно!
Сменяясь, поколения
Сердечному велению
Не противоречили,
Смотрели каждый вечер
На тебя, красавица.
Ты не стремилась нравиться,
Но почему при этом
Романтики, поэты
И юные влюбленные,
Тобою покоренные,
Тебя боготворили,
Кумира сотворили,
Воспели многократно
Скажи, тебе приятно?!
Июль 2000 г.
* * *
Дашеньке
Тревожный век. Тревожный год.
По мозгу колоколом бьет
тревога.
Глаза отчаянно кричат.
Колеса как набат стучат.
Дорога.
Там, где тревожный регион
Во мрак и злобу погружен –
– ты, яркий лучик.
Свети, свети, свети, свети,
Не допусти, не допусти
коварный случай.
Преодолей тревожный риф
И, расстояния пронзив,
явись нам снова.
Мой лучик, тучи разгони,
Зажги на солнышке огни
сияньем новым.
17 августа 2000 г.
* * *
Г.Б.
Поздняя осень. Безмерная грусть.
В стройности сосен – осенняя Русь,
В опустошеньи озябших полей,
В этой березе, что снега белей,
В сереньком небе, багровых закатах,
Будто и не было счастья когда-то,
И колокольчики звонко не пели
И не кружились пушистые ели,
В зеркале озера вы не цвели,
Лилии, символ любимой земли.
Только такой же, такой же хороший
Льдинкой застывший душистый горошек.
Грусти безмерность ничем не измерить.
Да, обреченность. Но хочется верить:
Все это – только лишь тягостный сон.
Утро настанет, и кончится он.
Ноябрь 2000 г.
* * *
Золотые шары, напоенные солнцем
Отзвук дивной поры,
Вы тревожите сон мой.
В упоительных снах –
– Разноцветное лето.
В золотистых цветах
Ливнях солнца и света.
Полыханье рябин,
Полыханье закатов…
Возвратись хоть один
День, такой, как когда-то.
Закрываю глаза –
– Юность мне улыбнулась.
Открываю глаза –
– Я стара. Я проснулась.
Власть мечты.
В лиловый сумрак ночи
На крыльях белоснежных
В ночной туман и свежесть
Неслышно опустился
на Землю
добрый Ангел.
Легко сердец коснувшись
волшебными крылами
Неистовое пламя
мгновенно погасил.
И ветры, ветры злые
над страждущей Россией,
Над тишиной росистой
подчас лишились сил.
Остановись, мгновенье!
Не дай зловещей тени
насилия и страха
сердца поработить.
Тогда на целом свете,
когда проснуться дети,
под солнечными ливнями
уютно будет жить.
Октябрь 2002 г.
ЛУННЫЙ СОН
Лунный свет. Лунный сон. Лунный сад.
В небе яркие звезды висят.
Ах, какие волшебные звезды!
Этот мир удивительный создан,
Чтобы видеть волшебные звезды,
А под этими звездами сказку
Лунной ночи и лунного сада…
Нам порою мучительно надо
Видеть сказку лунного сада.
А увидев ее, раствориться
В нереальном и призрачном свете.
И, пожалуй, никто не ответит,
Почему так мучительно надо
Видеть сказку лунного сада.
Сентябрь 2003 г.
* * *
Мои стихи, спасавшие меня
В часы отчаянья, в печальные минуты,
Вы не трепещете, как прежде, почему-то
В безумном вихре вдохновенного огня.
Ваш чуткий сон я не хочу прервать,
Но мне без вас невыразимо одиноко.
А жизнь по-прежнему прекрасна и жестока.
20 июня 1993 г.
* * *
Поезда идут по расписанию.
Электричка прибавляет ход.
Преодолевая, расстояния,
Нас с тобой на Колокшу везёт.
На платформу выйдем и тихонечко,
Через поле и туман пойдём.
Сквозь туман, как в детстве, скачут кони,
В детстве упоительном моём.
В нереальном и волшебном свете
Церковь белая над островом вдали…
Но никто не сможет нам ответить,
Почему мы так и не смогли
Сохранить, остановив мгновенье,
Все в цветах роскошные луга,
Сказочное, светлячков свеченье,
В лилиях душистых берега.
У озёр, спокойно-молчаливых,
Где так нежен, так пленителен рассвет,
Где забыть о суете могли вы,
Где тревоги и печали нет.
* * *
Грусть…
То минутная, то безбрежная.
Пусть…
Своей свежестью, своей нежностью.
Пусть…
Утро летнее растворит её и тогда
Пусть минутная, пусть безбрежная
навсегда.
В этой дымке седой затеряется,
в розовато-жемчужной дали,
Там, где небо огнём загорается,
где плывут облаков корабли.
Август 1999 г.
И СНОВА РОМАНС…
Мне грустно без тебя… Твоё очарованье,
Твой ясный взгляд и нежные слова,
Твой дивный стан и лёгкое дыханье –
– И кружится от счастья голова.
Но ты давно ушла: Всё то же наважденье.
Я жду тебя. Я в царстве прежних грёз.
Я помню каждое счастливое мгновенье
И твой ответ на робкий мой вопрос
И потекут года. Мы встретимся быть может.
Но глаз твоих так постоянен плен.
И пусть они печальнее и строже,
В душе моей не будет перемен.
Август 1999 г.
ЗВУЧАЛ STENWAY
Звучал STENWAY. Каскад хрустальных звуков
Сердца неизлечимо волновал.
Нам рассказали пианиста руки
О том, что каждый о себе не знал.
А скрипки вторили пронзительно и нежно.
Был музыкою воздух напоён.
Искрящийся, неистовый, безбрежный
Волшебник Моцарт. Подарил нам он
Мгновенья редкие и звуки неземные.
В его экстазе растворился зал.
Мы замерли, восторженно немея,
А Моцарт бесконечно близким стал.
Август 1999 г.
* * *
В этой речке вода как в былые года
Так и манит в нее окунуться.
Только в эти года никогда, никогда
Мне уже не вернуться.
Босоногая девочка в царстве весна…
Вешних вод чистота и бездонность
Разноцветные, яркие, детские сны.
В серебристые дали влюбленность…
Как приветлив навстречу распахнутый мир
Как доверчиво ты улыбалась…
Окаймляющий озеро грустный аир
Помнит время, которое мчалось
Не понятно – зачем, не понятно – куда
И бесстрастно с собой уносило
Нежность этой улыбки. А бед череда
Уносила здоровье и силы.
Только мудрое время подарит взамен
Ценность истины непреходящей
Жизнь – сурова. Нельзя избежать перемен.
Ну, а счастье… Ищи – и обрящешь.
В этой речке вода – как в былые года –
Так и манит в нее окунуться…
* * *
Остановись, мгновенье!
Не дай, зловещей тени
Насилия и страха
Сердца поработить.
И пусть на целом свете,
Когда проснутся дети,
Под солнечными ливнями
Уютно будет жить.
* * *
В лиловый бархат ночи
На крыльях белоснежных
В ночной туман и свежесть
Неслышно опустился
на землю добрый Ангел,
Легко коснувшись сердца
волшебными крылами,
Неистовое пламя мгновенно погасил
И ветры, ветры злые над
страждущей Россией,
Над тишиной росистой
тотчас лишились сил.
* * *
Одиночество без одиночества…
Состояние очень привычное
Оттого ли неистово хочется
В ту страну, где меня, как обычно,
Встретит наше чудесное озеро
Вод чистейших волшебной прохладой
В дымке ласково пепельно-розовой –
Утра звонкого прелесть и радость
Растворится жесткость и холодность.
В этой дымке исчезнет, растает
Бесконечно далекая молодость;
Разноцветьем пусть расцветает.
В этом сне так уютно и весело,
Из него возвращаться не хочется.
Только стало постылой профессией
Одиночество без одиночества…
* * *
Собирая черную смородину,
Вспоминаю милое былое,
То, что пережито, то, что пройдено,
И тебя, любимое, родное,
Озеро мое. Ты в белых лилиях,
Желтыми украшено кувшинками.
Ты ведь помнишь, как тебя любила я?
Но зачем – то, глупая, спешила
Мир увидеть взрослый и таинственный,
А тебя в воспоминаниях оставила,
Будешь для меня всегда единственным.
Говорят, сейчас другим ты стало.
Я не верю. Да, иное окружение
И дома помпезные построены,
Но плывет, плывет порой весеннею
Звон далеких колоколен стройных.
Небо в чистых водах отражается,
И черемуха цвести не перестала,
И стрекоз изящных танец не кончается.
Нет, не верю. Ты другим не стало!
* * *
Мне грустно без тебя… Твое очарованье,
Твой ясный взгляд и нежные слова,
Твой дивный стан и легкое дыханье,
И кружится от счастья голова.
Но ты давно ушла. Все то же наважденье.
Я жду тебя. Я в царстве прежних грез.
Я помню каждое счастливое мгновенье
И твой ответ на робкий мой вопрос.
И потекут года. Мы встретимся, быть может,
Но глаз твоих так постоянен плен
И пусть они печальнее и строже,
В душе моей не будет перемен.
НОЧЬ
Злая ночь, как жестоки твои черты!
Ты могла бы помочь,
Но стремишься ты
Превратить в исступленье
любой вопрос,
И трагический отзвук стократ возрос.
Только день, может быть,
эту боль сотрет…
По течению плыть?
Или наоборот?
Может так: посмотреть этой боли в глаза,
«Ты – мираж. Тебя нет», –
Равнодушно сказать?
Но она усмехнется и станет ждать,
Потому что ведь ночь наступает опять.
* * *
Грусть. То минутная, то безбрежная.
Пусть своей свежестью, своей нежностью,
Пусть утро летнее растворит ее, и тогда
Грусть минутная, грусть безбрежная
навсегда
В этой дымке седой
затеряется
в розовато-жемчужной дали
Там, где небо огнем загорается,
где плывут облаков корабли.
* * *
Рысь рычит, рычит дворняга,
Рак молчит, не надо раку
Говорить, ведь он в реке.
Даже рыбе на крючке
Тоже трудно закричать
И приходится молчать.
На реке зимою – лед,
Если осень – дождик льет,
Летом – ласточки летают,
А весной – сосульки тают.
Ночью – полная луна,
Лунным светом ночь полна.
В поле летним днем подсолнухи
Ласково глядят на солнышко.
* * *
Веселый май и юная листва –
Природы торжество и воскресенье.
Цветение, и лепестков круженье,
Круженье в голове от колдовства
Цветущих яблонь. Лучшие мгновенья
В мелькании быстротекущих дней,
Сердец уставших и природы обновленья.
* * *
В нашей жизни грозы и ненастье,
Радость и весна, любовь и счастье
Рядом существуют: "Се-ля-ви"!
Светлые мгновения лови,
Радуйся весне, улыбке внука,
Жизнь – такая сложная наука.
Тот, кто посвятил ее любви,
В самом высшем пониманьи слова,
Поступает мудро. Будь здорова,
Счастлива, любима, терпелива.
Пусть года идут неторопливо
И нечаянные радости приносят,
И весну напоминает осень.
* * *
Ночь. За окном на заснеженных ветках
чуткие птицы уснули,
Прямо с небес сквозь морозную сетку
Звезды ко мне заглянули.
Видите, Ангел крылом белоснежным
Нам чудеса навевает.
В звездном и трепетном мире безбрежном
Счастье, бесспорно, бывает.
Лунных лучей серебристые нити
Лунной дорожкой – в окошко.
Добрые ангелы, мне подарите
Легких созвучий немножко!
* * *
В небе – яркое свечение,
Звезды падают и гаснут.
Ах, напрасно увлеченье,
Это тайное напрасно!
Август осыпает звезды.
Ни к чему сердец смятенье.
Бездна ночи. Грустно. Поздно.
Сети сотканы из тени.
Скоро осень – чаровница,
Опадает листопадом.
Только изредка приснится
То, что вспоминать не надо.
* * *
Вечерний лес, таинственный и темный.
Над озером туман. Над озером печаль.
Другое озеро с улыбкой грустной вспомнив –
– Как будто приоткрыв минувшего вуаль.
Другие берега. Другие руки рядом.
Погас другой закат. Другой – смущенный – взгляд.
А над землею, над осенним садом
Все те же звезды, как укор, висят.
* * *
Вязы, вы – память о детстве,
Есть ли прекрасней наследство?
Царственны вы и спокойны,
Лучшей судьбы достойны.
В листьях и ветках ваших – тайна, величие,
вечность.
Надо почувствовать трепет,
Трепет ветвей прекрасных,
Листьев предсмертный лепет,
Горечь надежд напрасных.
Участь готовит страшную
Вязам людская беспечность.
Как им помочь сохраниться?!
Словно древнейшей иконе,
Благоговейно молиться
Надо раскидистой кроне.
Вязы, вы – память о детстве…
* * *
Праздник у народа. Троллейбусы стоят.
Почему не ходят, нам не говорят.
Может – эстафета, может быть – кортеж.
Ну а мне на Колокшу надобно, хоть режь.
В сердце перебои и болит нога,
Но, само собою, ринулась в бега.
Прыгаю по лестнице мимо школы вниз,
Как не заработать приступ или криз.
Ух, не опоздала! Я сажусь в вагон,
Сразу легче стало. Все, вопрос решен.
Не придется папсику за розы беспокоиться.
Значит, все отлично. Значит, все устроится.
Тут в купе напротив парочка садится,
И давай ругаться, и давай браниться.
Все свои семейные секреты
Каково свидетелям, явно не спросили.
К счастью, путь до Колокши недалекий,
значит,
Не пройдет и года, буду я на даче!
А на даче – прелесть, а на даче – дивно!
Правда, сорняки кругом сочные, противные.
Между ними вроде – культурные растения.
Вдруг перед глазами чудное видение –
– Поле с помидорами. Папсик посредине,
Радуется сердце этакой картине.
Энтузиазма сразу как будто не бывало,
Со смородиной зеленый чай готовить стал он.
На веранде ветра нет. И уютно очень,
А несчастные растения стонут, между прочим.
К совести взывают. Надо подниматься
И в упряжку, как обычно, побыстрей впрягаться.
Время – ты мгновенье! Пора на электричку.
Топаю на станцию дорогою привычной.
На платформе, как обычно, ни одной скамейки,
Поработав, да под солнцем постоять сумей-ка.
С опозданием на час поезда приходят,
Дачников измученных по домам развозят.
* * *
Сиянье глаз. Сияние луны,
Мелодия сердец, звучащих в унисон.
Весь мир для нас, когда мы влюблены,
И сон – как явь, и явь – как сон.
Ни облачка. Ты – есть. И вдруг – гроза.
Что делать, неизбежны летом грозы,
А рядом – незнакомые глаза,
И почему-то увядают розы.
Старо, как мир. Избитые слова.
Знакомо все. Но почему так больно?
Сюжет – не нов, и повесть – не нова.
Лети к другим, певец, с концертом сольным.
* * *
Тревожный век. Тревожный год.
По мозгу колоколом бьет
тревога.
Глаза отчаянно кричат,
Колеса, как набат, стучат.
Дорога.
Там, где тревожный регион
Во мрак и злобу погружен –
– ты, яркий лучик.
Свети, свети, свети, свети,
Не допусти, не допусти
коварный случай!
Преодолей тревоги риф
И, расстояния пронзив,
явись нам снова,
Мой лучик, тучи разгони,
Зажги на солнышке огни
сияньем новым.
* * *
Свечей трепещущее пламя
И Новый Год, и полумрак,
А то, что было между нами –
Такой пустяк:
Всего лишь – взгляд, одно мгновенье
И сумасшедший сердца стук,
И легкое прикосновенье
Несмелых рук.
Мелькали месяцы и годы…
Тебя в них нет, увы. Но вот –
– Великолепный дар природы;
Ель, запах хвои, Новый Год.
Свечей изящных отраженье
В игрушках, окнах, зеркалах,
Снежинок легкое круженье,
И вновь волнение и страх.
К чему, зачем, смешно и поздно,
Но – этот взгляд и Новый Год,
И на стекле – узор морозный,
И так пленительно поет
Вертинский. Звуки тают, тают;
Над морем розовым – луна,
А звезды радостно мерцают,
И мы с тобою у окна.
* * *
Сказка. Цветенье вишен.
Свежесть. Метель черемух,
Лип череда, знакомых
С детства. Цветенье вишен,
Рай одуванчиков рыжих.
Тайна фиалок лиловых.
Мир, где бессильно слово.
Рай одуванчиков рыжих.
Все погрузится в забвенье:
Судьбы, улыбки, лица.
Только черемух цветенье
В каждой весне повторится.
* * *
Поздняя осень. Безмерная грусть.
В стройности сосен – осенняя Русь,
В опустошеньи озябших полей,
В этой березе, что снега белей,
В сереньком небе, багровых закатах
Будто и не было счастья когда-то,
И колокольчики звонко не пели,
И не кружились пушистые ели,
В зеркале озера вы не цвели,
Лилии, символ любимой земли.
Только такой же, такой же хороший
Льдинкой застывший душистый горошек
Грусти безмерность ничем не измерить.
Да, обреченность. Но хочется верить,
Все это только лишь благостный сон,
Утро настанет, и кончится он.
* * *
Капли дождя на ветках
Темных весною ранней…
Нежное чудо это
Сладкою болью ранит.
Воздух туманный, влажный
Жемчугом тает, тает,
Надежды росток отважный
Фиалкою расцветает.
И отразившись в лучах,
Небо – еще таинственней,
Веток изящное кружево,
Земли и небес единство.
* * *
Во Владимир приходит весна,
Голосистые птицы запели,
Много радости дарит она,
Позади и мороз, и метели.
Тает снег. Побежали ручьи,
И в лесу распустился подснежник,
А потом запоют соловьи…
Воздух чистый, прозрачный и свежий.
* * *
Мы были с тобой удивительно разными,
Но душ наших струны звучат резонансно;
В иные минуты мелодия эта –
– Из детства, из тайны, из лунного света.
В восторге неистовом вдруг встрепенется
Уставшее сердце и птицей забьется
В силках повседневности… Тихо смирится,
Но изредка, в лунные ночи, мне снится
Печальной струны одинокой звучание,
Туманная осень и просто – молчание.
* * *
Величие древнего храма
В окруженьи деревьев прекрасных
Суздаля панорама…
Дивных церквей
Время над ними не властно!
Волшебный мир, руками сотворенный
И вдохновеньем ярко озаренный,
Нас приглашает в сказку погрузиться,
Ее очарованьем восхититься…
Какой прелестный деревенский уголок!
В нем так и хочется надолго поселиться;
В костре вечернем вспыхнет уголек,
Теплом уютным приглашая насладиться.
А жарким днем душистые луга
Ромашками и клевером поманят,
Зимой серебряной пушистые снега
Уснут, и в целом мире тихо станет.
* * *
Тихие осенние дожди.
Грустные осенние туманы.
Осень – будет. Жди ее. Не жди.
Без иллюзий. Без ошибок. Без обмана.
Но она, прекрасная пора,
Напоит нас трепетным волненьем;
То, что стало увяданием, вчера
Было радостным, неистовым цветеньем.
Но щемящей прелестью своей
Осень нас чарует несказанно,
Провожая с грустью журавлей,
С наслажденьем пьем ее туманы.
* * *
Первый снег в печальном октябре,
Ты – предвестник дивной сказки зимней.
Свежесть обновленья подари мне,
Первый снег в печальном октябре.
Алый и лазоревый восход…
Тонкий лед на лужах. Крики птичьи.
Город утренний уже в ином обличье;
Алый и лазоревый восход…
* * *
Из повседневной суеты, тревог,
забот и разочарований
Бегу в изменчивый и хрупкий мир мечты,
Где радость, свет и флер
воспоминаний.
* * *
Лунный свет. Лунный сон. Лунный сад.
В небе бархатном звезды висят,
Ах, какие волшебные звезды…
Этот мир удивительный создан
Нам для радости, не для печали,
Чтобы мы иногда замечали.
* * *
И снова сне
И снова в сердце нежном
Звучит, звучит печальная струна.
Нет-нет. Страданье выпито до дна.
Не возвратится то, что волновало прежде.
И снова снег.
И снова на деревьях,
На ветках тонких и изящных – кружева.
Я заблуждаюсь? Грусть еще жива?!
Покой и тишина – лишь в этих
храмах древних.
* * *
Какая снежная зима!
Как высоки ее сугробы!
Глазами-окнами дома
На эту сказку смотрят в оба.
Сороки, празднично одетые,
Слетаются на снежный бал;
Каким веселым будет
Предновогодний карнавал.
А серебро и жемчуга
Снегов сиянием таинственным…
* * *
Нет, я не верю,
не хочу поверить,
Я вновь и вновь могу себя проверить
И доказать себе: «Придирчивость. Пустяк.»
И оправдать тебя. Я знаю, ты – хороший.
Как поступить? Конечно же, никак!
Конечно же, простить. Забыть. Но все же…
Откуда-то на сердце новый шрам;
Да нет, не шрам, а так, пустячный шрамик.
Учиться понимать друг друга нужно нам.
Так просто. И придумано не нами.
* * *
Отпоют соловьи, отцветут
Одуванчики, счастья цветы.
Может – в боль, может – в скучный уют
С головой погрузишься ты;
Будет жизнь полна суеты.
Растворится счастья фонтом,
Только ирисы, грусти цветы,
Может быть, напомнят о нем…
* * *
Шорохи. Шепот. Дышат растения…
Не получается стихотворение.
Не получается. А почему?
А почему – я никак не пойму.
А потому не выходит, наверное,
Что настроение скверное-скверное.
Ну и напрасно! Пора научиться
От суеты и обид отключиться.
Самое главное, самое важное,
Если удары встречаем отважно мы.
Над суетой отрешенно парим,
«Хватит! Не хныкать», – себе говорим.
Будет удачным тогда, без сомнения
Это несчастное стихотворение.
ЯНВАРЬ
Морозный узор на стекле.
Сказка летящего снега.
Время устало от бега.
Царство зимы на земле.
Птицы спокойный полет.
Изящный рисунок веток.
Даже неистовый ветер
Тоже порой устает.
Серого неба печаль.
Радость снежинок пушистых.
Безмолвие далей чистых
Скоро разрушит февраль.
ОСЕНЬ
Осенняя печаль в саду моем осеннем
И капельки дождя – как слезы о былом.
Бессмысленно мечтать о свежести
весенней,
Ее утратив, прелесть осени найдем
В туманных небесах и тихом листопаде,
И шелесте дождя, и платине
берез,
Все понимающем, любимом,
нежном взгляде
И всепрощенье. Всепрощенье
вместо слез.
НОЧЬ БЕЗ СНА…
Боль, боль, боль…
Невыносимая,
Невыразимая…
Где, где, где,
Где же спасение,
Отдохновение…
Будь, будь, будь
Маленьким крошечным,
Очень хорошим…
Вновь, вновь, вновь
Выбери сказки
Самые добрые, самые ласковые…
Сердце больное спаси!
РЕКВИЕМ
Тебя посадили с любовью и нежно.
Ты выросла гордой и стройной. Небрежно
Раскинув изящные, тонкие ветки, К
оснулась задумчиво веток соседки.
Восторженно – юной листвы покрывало
Весной изумрудной тебя укрывало,
И птицы порхали в её густоте,
И гимны слагали твоей красоте.
Настанет ли знойное, пыльное лето –
И летом ты так же роскошно одета.
Иными покажутся жаркие дни,
В твоей благодатно – прохладной тени.
От шума и пыли ты нас защищала,
И вредные выхлопы ты поглощала,
И всё же была благодарна судьбе
И людям, что жизнь подарили тебе.
Июньскими ливнями ты умывалась,
С дождями осенними тихо шепталась,
И желтые листья летели послушно,
Летели и таяли в дымке жемчужной.
Изящней рисунка ветвей твоих – не было,
Зимою, на фоне морозного неба
Прекраснее видели ль вы акварели?
И рядом с тобою дома хорошели.
Зима одевала тебя в жемчуга,
На ветках твоих серебрились снега,
Ты снова и снова меняла одежды…
С людьми ты связала мечты и надежды.
Статистика точная знает про них:
Собою спасаешь ты жизни троих.
Но всё изменилось жестоко и резко…
И это назвали «культурной обрезкой»
Холодные люди с пилою пришли,
Две трети ствола, не моргнув, отсекли,
Поправ и мечты, и надежды разрушив,
Убили твою несравненную душу.
И словно в насмешку нашли выражение,
Придумали термин –«омоложение».
С подругами в ряд ты чернела отныне,
Кричали стволы, будто трубы Хатыни…
И тягостно сердцу и взгляду. И птица
На мрачные эти стволы не садится.
Пугают её точно монстры, уроды,
Дарившие некогда царство свободы.
А город, что прежде как сказка вставал,
Весной превращается в лесоповал.
Уже равнодушно на кладбища эти
Взирают, во многом изверившись дети.
А мы возмущаемся, если подростки
Придумали шпагу из юной берёзки.
Ты знаешь, в стране Восходящего Солнца
Вас мудрые трепетно любят японцы.
Деревьям у них не грозит вырождение
Там празднуют ваши, представь! дни рождения.
А если – болезнь и отстала кора –
Для этого добрые есть доктора,
И Скорая помощь, и операции…
Прекраснейший культ у загадочной нации:
Там старость во всех проявлениях чтут,
И может поэтому долго живут?!
Ты нищенкой жалкою скорбно стояла,
Руками – обрубками к людям взывала.
Да, жребий тебе неприветливый выпал,
Роскошно цветущая некогда липа.
Абсурд: для того, чтобы вас изуродовать.
Немалые деньги пришлось израсходовать.
И вышло, что мы уплатили налоги
Затем, чтобы улицы стали убогими,
И с горьким укором молчала природа,
И стало поменьше для нас кислорода.
А для возмущенных – извольте! – инструкция,
Известная псевдонауки продукция.
Елагина Острова знает природа
Гуманнейший принцип иного подхода.
А добрый и мудрый волшебник тех мест –
Учёный, талантливый, вдумчивый, – Метс.
И принципам этим – воздастся сторицей! –
Поверьте, не плохо бы нам поучиться.
И только тогда нас цветами осыпав,
Воскреснет прекрасная некогда липа.
Апрель 1994 г.
* * *
Маленький, белый, пушистый комок,
Милый, доверчивый, резвый щенок.
Лето. Платформа. И поезда ждут.
Как же, глупыш, оказался ты тут?
Видно, случайного друга нашел,
Следом за ним на платформу пришел.
С другом своим ты беспечно играл,
Что тебя ждёт, ты, конечно, не знал.
Где-то вдали раздаётся гудок,
Друг твой нечаянный рвёт поводок.
Что-то невнятно хрипит репродуктор,
Двери в вагон открывает кондуктор.
Как же жестоки бывают сердца!
Может быть это – начало конца,
Может быть просто – крутой поворот:
Кто-то, без сердца, мальчишку берёт,
Тупо, бездушно сажает в вагон.
Просто решил позабавиться он.
Всё, деловито колёса стучат.
Там, позади, и деревья, и сад,
Где ты резвился с соседским Дружком,
Добрая мама и ласковый дом.
А впереди – неизвестность и холод,
И равнодушный и суетный город.
Может быть, крошка, тебе повезёт,
Кто-нибудь добрый тебя подберёт,
Но не забудется юный подлец,
В сердце оставивший жёсткий рубец.
Июль 1994 г.
* * *
Что за милая станция – Колокша,
И названье такое уютное.
Я сойду на перрон. Успокоится
Тотчас сердце моё бесприютное
По дороге пойду, восхищённая
Белой церковью, детство напомнившей.
Здесь, когда-то шагали влюблённые
И беспечно смеялись. Ты помнишь ли?
И Филиппыч на старенькой лодочке
Прямо в детство нас перевёз.
Только где же ты, где же ты, лодочник?
Он исчез. И исчез перевоз.
А река всё так же бесстрастно
И таинственно будет течь…
Ты напрасно мечтаешь, напрасно
Неизбежность вплавь пересечь.
* * *
В. М. П.
Жестоко и непоправимо.
Вы были счастливы. Любимы.
Вы улыбались. Вы шутили.
Любили. Верили. Вы – жили.
И – нет?!!
Вас в этом мире – нет?!!
Весны ликующей торжественный приход
Не вам подарит радость ожиданья.
Вы далеко. Вы – тайна мирозданья.
Там нет забот. Там – вечности полет.
Вас – нет…
Вас в этом мире – нет.
Да. Но остался чистый след,
В сердцах у нас ваш добрый свет.
Вы найдёте меня в моих стихах... 2
© Copyright: Ангелина Широкова-Букреева, 2018
Свидетельство о публикации №118011608468
Свидетельство о публикации №118011608468
Рецензии