Три тысячи километров до счастья

18+ (Рассказ содержит элементы эротики)

Часть 1.

Он не спал уже третью ночь подряд. Ложился, как обычно, около полуночи, натягивал на себя стёганое одеяло, закрывал глаза, но сон не шёл. Ворочался, считал баранов, пока не сознавал себя тем самым бараном, после чего вставал, выходил курить, топтался на крыльце, возвращался в дом, ложился и снова по кругу… Бесполезно, – думал он, – ничего не помогает, потому что упрямый, как козёл. В гороскопе пишут Ко-зе-рог! Да, рогов ого-го!!! И Тигр, хотя какой тигр? У тигра рога не растут…

После смерти жены он частенько томился без сна час-другой, но чтобы так! А как тут уснёшь?! – бесился он, – кто бы сумел давить храпака, зная, что послезавтра его ждёт самоубийство при отягчающих обстоятельствах?! Настоящее самоубийство, форменный суицид! Каким ещё словом можно это назвать, когда обычный пенсионер, подрабатывающий сутки через трое сторожем на вокзале, влюбляется в молодую женщину, фигуристую, грамотную, но главное замужнюю и живущую не где-нибудь, а в Мюнхене! Разве это не самоубийство, ехать при всех этих отягчающих обстоятельствах к ней и не только чтобы увидеть, а предложить руку и сердце?!

Есть ли у него шанс? Конечно! Если не смотреть в паспорт и в зеркало, а заглянуть в это самое сердце, тогда у него стопроцентный шанс, вообще дело решенное – Яночка обязательно уйдёт от мужа к нему. Пусть не на днях, но в ближайшее время, потому что нет в мире сильнее чувства! И не спастись ей от этого огня, надо лишь прикоснуться, поджечь свечечку и начнёт она плавиться, потечёт горячей струйкой…
Красивая чертовка, как Ангелина Вовк, и умная как Хакамада, но при чём здесь всё это?! Тут любовь, та самая, которой все возрасты “поПкорны”, будь она неладна!

***

Яна заметила этого автора на своей странице стихов незадолго до Нового года. “Алексей Петров 19” написал ей то ли рецензию, то ли комментарий на стихотворение о немецком порядке. Неравнодушно так отозвался, – подумала она, – служил наверное в Германии или бывал когда-то... Она привыкла, что мужчины ей пишут. Социальные сети – это же сайты знакомств, где люди встречаются, влюбляются, женятся. Да, она замужем, но небольшой флирт для повышения самооценки ей не помешает. И что в этом криминального? Обручальное кольцо на безымянном пальце не отменяет желание нравиться. И вообще, на то он и сайт, чтобы люди там общались!

На самом деле автор с таким заурядным именем, да ещё под номером, ушел бы мальком сквозь сеть её памяти, если б не проголосовал на стихотворном конкурсе, в котором она принимала участие. Голос оказался для жюри решающим и позволил ей получить главный приз. Правда, Яна почувствовала, что как бы осталась должна этому “литературному герою”, вспомнив антиутопию Е.Замятина “Мы”, где люди жили под номерами. У Яны на этот счёт имелась целая теория, она считала, что все неординарные личности обладают запоминающимися именами, несут свой нейм-код и вынуждены ему соответствовать. Например, Вольдемар Миннетович, один из её поклонников на сайте, мог бы легко стать Вольдемаром Михайловичем, но что тогда осталось бы от его экстравагантного отчества? В то же время, невыразительные Ивановы, Петровы и Сидоровы теряются в массе, от них никогда не знаешь чего ждать и не понимаешь кто за ними скрывается.

Спустя пару дней, Алексей написал Яне личное сообщение, просил оценить профессиональным взглядом, не смотрится ли плагиатом его сказка в стихах. Отказать? Но он же ей помог. После этой просьбы последовала ещё одна, потом ещё и ещё… Яна начала злиться – что он себе позволяет? Почему она должна это читать, да ещё комментировать? Ей что, больше заняться нечем?! Это же всё равно, что пасечнику давать пробовать соседский мёд! У неё самой вон сколько ульев! Словно уловив её настроение, Алексей перестал присылать ей рифмованные строчки, зато начал регулярно делать комплименты. Вот это другое дело, – подумала она с  удовлетворением, – давно бы так.

К слову сказать, Яна мучительно долго никак не могла определиться с именем для нового воздыхателя. Все Алексеи, в её представлении, начиная с младшего брата Лёхи и заканчивая бывшим коллегой Алексеем Сергеевичем, казались ей недостаточно темпераментными, страдающими дефицитом жизненной энергии. Поэтому она старательно выдумывала жениху милое прозвище, одновременно, пытаясь сломать давнишний стереотип. Пришлось даже спросить Алексея, как его называла жена? Лёнечка, – ответил он. Ну, ладно, Лёнечка, так Лёнечка.

В конце-концов Лёнечка признался Яне в любви и на правах штатного ухажёра принялся преследовать её на сайте, регулярно подогревая пробудившуюся ревность традиционными средствами. Нет, он не злоупотреблял, а лишь немного повышал градус переживаний – две-три рюмки коньяка “помогали ему успокоиться”. При этом Яне такой тотальный контроль и ревность пришлись совершенно не по вкусу. Она быстро объявила “параноику” диагноз и в одностороннем порядке прекратила переписку. Но Лёнечка уже попался на крючок – он клялся и божился, кричал и плакал, требовал и умолял, и Яночка его простила. Да, простила! Конечно, как не простить, когда мужчина сходит по тебе с ума? Не от футбола, не от политических новостей, а выбрал тебя и буквально сохнет?!

Муж есть муж, но кто скажет, что в семейной жизни сохраняется страсть? Кто, живя бок о бок, желает мужа-жену до дрожи в коленках? Семья – это единый организм, об этом ещё Платон писал в пятом веке до нашей эры и ничего не поделаешь. А Лёнечка, пусть немолодой, но такой симпатичный мужчина! И роман-то виртуальный – вообще не измена.
 
***
Их отношения прошли испытание временем. Десять месяцев Лёнечка писал Яночке стихи, рассказывал на ночь сказки, целовал пальчики и желал приятных сновидений. Можно ли было продолжать эту “лавстори” дальше? Безусловно! Почему нет? Это ведь так приятно! Кому приятно? Ей? Естественно! Но он-то страдал, до зубной боли, до выкуривания двух пачек сигарет, страшно мучился оттого, что всякие мерзавцы-поэты пишут свои стишки! А вдруг у Яночки роман ещё с кем-то, да ещё не один? Лёнечка сжимал кулаки и багровел от одной этой мысли! Он пытался вырвать с корнем этот больной зуб, вытащить эту занозу, излечиться от этой холеры, но ничего не помогало, батарея пустых бутылок росла, а результата не было.

Он должен был прикоснуться к Яночке, попасть в её ауру, вдохнуть её необыкновенный запах. Про запах он знал точно! Хотя иногда его брало сомнение, а что если она окажется вовсе не такой, какой он себе её представляет? Готовился и боялся, что вся выстроенная им шаткая конструкция в один миг рассыпется. Допустим, Яночка издалека увидев “старого барбоса”, не подойдёт к нему. А он будет приходить к назначенному месту, томиться в ожидании и убираться восвояси, каждый день, пока не наступит час отлёта.

Как бы то ни было, но он для себя твёрдо решил, что наступил момент разведки боем. С превеликими трудностями ему удалось добыть загранпаспорт и визу. Чего это ему стоило? Цена истинной любви бросовой не бывает и долг в тридцать тысяч рублей надо отдавать. Но сейчас его занимала только одна мысль – как сделать, чтобы Яночка пришла к нему на свидание? Как поймать золотую рыбку?

Герои книги “Одиночество в сети”, которую она посоветовала ему прочесть, всё-таки встретились, пусть и не остались вместе… Нужно составить план! Во-первых, предложить ей поехать в Дрезден на машине. Во-вторых, попросить показать баварские замки. В-третьих, добиться её! Нет, только первые два пункта, а третий под запретом, однако чем чёрт не шутит, пока Бог спит!

***
Яна выключила компьютер. Потянулась так, что закололо между лопаток. Она давно бы сгорбилась, если бы не совершала ежедневных часовых пробежек, не делала пятнадцатиминутную гимнастику и не ходила регулярно на каток. Плюс раз в неделю сауна. Она держала себя в форме.

А Лёнечка смел, решителен и настойчив, – подумала она. “Я ревную тебя ко всем креслам, на которые садится твоя восхитительная попа!” – написал он как-то. После этого сообщения она почувствовала, что из квартиры откачали воздух. Тело наполнилось какой-то мягкой тяжестью и эта тяжесть оказалась внизу живота. Яна подошла к окну, открыла одну створку. На улице ни души.

Посмотрела на недавно присланное ей в почту фото. Боже, какой он волосатый! Лицо не волевое, но … Такой будет давить, пока своего не добьётся. Интересно, кто он по гороскопу? Надо бы спросить. С ним интересно общаться. Много повидал, перечувствовал, только неуч, однако от его обращений веет теплом, искренностью, лаской.   Лаской…. Как ей не хватает этой самой ласки! Как хочется просто уткнуться в грудь и подышать лаской, почувствовать на спине его руки, отдать волосы пальцам, которые нежно потянут их, запрокидывая голову и открывая лицо для поцелуев.

За восемь лет Яна ни разу не изменила мужу. Закалённая в интернет-отношениях, она всегда могла дать отпор любому прилипчивому ухажёру, который навязывал ей нечто большее, чем флирт. Но ЭТОТ настойчиво сокращал три тысячи километров, сокрушая полосатые шлагбаумы пограничников и преодолевая таможенные барьеры. Она не боялась его, но её почему-то тянуло к нему и это немного пугало. Он ежедневно занимал часть её сознания. Вот и сейчас Яна заметила, что он заставил биться её сердце чаще. А вчера, когда написал последнее послание перед вылетом и указал точное время прибытия, она остро почувствовала, что ждёт его. И физически хочет тех ласк и прикосновений, которыми он нежил её в инете.

Не будучи глубоко верующей, она перекрестилась.
– Господи, наставь меня на путь истинный!
Закрыла ноутбук и пошла в спальню. Муж уже спал. Завтра он будет здесь… Послезавтра встреча…

Часть 2.

Он летел в никуда. Сексапильная, экзальтированная, всёсебепозволяющая в интернет-сообществе особа поглотила его полностью. Он должен увидеть её! Разглядеть! Победить! Откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза и продолжил вести непрерывный диалог с собой: “А вдруг она не придет к фонтану?! С неё станется. Сколько раз он с надеждой вглядывался в верхний угол монитора, желая увидеть там надпись (1 сообщение). Но тщетно. На его посылки ответов не было. И только около полуночи приходило короткое: “Я спать, до завтра. Целую. Пока”.

Впервые он увидел её на фотографии, сделанной на катке. Слегка раскинув руки, она “наезжала” на фотографа. Улыбка до ушей. Глаза – искры! Он сразу дал ей имя – Обезьянка. Яна не обижалась, вроде бы даже ей нравилось, и ему казалось, что она улыбается, читая: “Обезьянка моя хорошая”…

Сейчас,  терзаемый сомнениями, он с быстротой, на которую был способен Аэробус А 320, сокращал расстояние до своей цели, намеченной ещё в мае, когда, придав признанию шутливый тон, он написал: “Ты знаешь, я кажется влюбился в тебя…”
 
Будучи профессиональным военным, он не был избалован женщинами. Частые и длительные командировки туда, “куда Макар телят не гонял” лишили его этого удовольствия. Мужское напряжение он сбрасывал, общаясь с дамами на ходу: в дежурках медсанчастей, подсобках военторгов, просто на природе вблизи палаток, где жили офицеры.

И вот теперь он летел к той, с которой не мог вот так, походя, в скоростном режиме, быть партнёром на час. Он хотел говорить с ней, говорить долго, пока хватит слов, а потом ласкать, сколько хватит сил, гладить руками, телом, нежить глазами, и всё время шептать: люблю тебя, люблю, Обезьянка! А вдруг она не придет?! Просто не придёт и всё! Или скажет при встрече – у меня 15-20 минут… Нет! Он уговорит её! Уболтает!! Не отпустит!!! Хотя бы три часа побыть рядышком!

Незаметно для себя он впал в дрёму, но слышал, как стюардессы покатили тележку с напитками и едой, как переговаривались впереди сидящие пассажиры, обсуждая планы предстоящего отпуска. И вдруг он увидел Яну. Она стояла спиной к нему, а потом развернулась и села на подоконник. “Я ревную тебя ко всем креслам, на которые садится твоя восхитительная попа,” – сказал он.  “А к подоконникам не ревнуешь?!”  В это время её рука пробралась в трусики и она стала ласкать себя, полуприкрыв глаза. Всё происходило неторопливо, нежно, вперемешку с любовным шепотом.

***
Алексей открыл глаза, услышав аплодисменты. Хорошая традиция благодарить экипаж за полёт.

Мюнхен встретил его приветливой погодой. Стюардесса сказала, что температура воздуха +6. Солнышко сквозь кучовку пыталось взглянуть на новоприбывших. Пройдя пограничников и забрав с транспортёра сумку, он попал в зал ожидания. Ну что, можно подвести первые итоги: добрался почти без приключений, единственная неприятность – билет, купленный турагентством, был без багажа. Пришлось платить шесть тысяч рублей за то, что вёз с собой кожаную куртку, термос с кофе, бутерброды и бутылку минеральной воды. На эти деньги мог бы купить две куртки замшевых, два портсигара отечественных и т.д. по тексту… Ладно, будем считать это издержками начинающего туриста. Ещё есть почти тысяча евро – 500 на карте и 387 в кармане, плюс оставшиеся четыре тысячи рублей. На неделю должно хватить, шиковать он не собирается.

Сейчас возьмет автомобиль, сядет за руль и окажется в своей родной стихии. Дорожные знаки знает с детства, немецкий вспомнит по дороге, недаром восемь лет служил в Германии, всё будет хорошо, только бы Яночка пришла на площадь к фонтану.

“Ich moechte ein Auto nehmen”, – собрав волю в кулак, с дрожью в голосе произнёс он у стойки проката автомобилей. На этом диалог на немецком закончился, практически не начавшись. Служащий фирмы, молодой парень, догадавшись о его языковых трудностях, перешёл на английский, решив, что этим поможет клиенту, стал разъяснять ситуацию: в наличии есть только машины премиум-класса, а эконом разобрали, сами понимаете, в стране праздники. Всё сказанное ему показалось стихами из песни группы “Битлз” “Естудей”, но услышав слово “Мерседес”, сообразил – такую машину не потянуть.

Во всех остальных агентствах его ожидал один и тот же стандартный ответ – бюджетных автомобилей в наличие нет. Ангелы, они часто спускаются и помогают, но нынче их поблизости не оказалось. Весь его план, как домик Ниф-Нифа разрушился на глазах. Что делать? Хорошо, есть место ночёвки. Но как добраться до гостиницы без машины?! Об этом он даже не думал. Придётся брать такси? Хотя... он же выучил несколько фраз и может спросить, где останавливается автобус до города.
 
Да-а, шикарно немцы живут, коль позволяют себе за 80 евро ехать 35-40 км! Поблагодарив таксиста, но отказавшись от  его услуг, направился к автобусной остановке. Показал водителю бронь отеля и вполне удачно добрался. Встретили его спокойно, без объятий. “Moechten Sie mit Kreditkarte oder bar bezahlen?” (Вы хотите заплатить по кредитной карте или наличными?) – дежурно уточнила администратор. Из этой фразы он выловил лишь одно знакомое слово “карта” и легко подал её, совершенно не догадываясь, что одним махом решил свою дальнейшую судьбу.
 
Получил ключ. На смеси немецкого, английского и языка жестов ему объяснили правила проживания и любезно пожелали приятного отдыха. Номер оказался спартанским. Обычная деревянная полуторная кровать, пара стульев, небольшой письменный стол с двумя выдвижными ящиками, встроенный платяной шкаф, крохотный столик, очевидно для приёма пищи, и всё.

Зашёл в ванную комнату. Напор воды показался ему сумасшедшим! Да-а, это не наши самопадающие капли. Мылся долго, смывая остатки усталости и наслаждаясь контрастным душем. Вода несомненно была его стихией. Надев свежее бельё, спортивный костюм и допив остатки привезённого из России кофе, поспешно вышел из номера. Ещё в самолёте он решил провести рекогносцировку на местности, найти фонтан “Рыбка”, где завтра, в одиннадцать, ему предстоит встреча с Яной. Хотелось знать точно, сколько времени придётся добираться на свидание.

Добрые люди помогли купить билет, показали куда идти и где выходить. Он не сразу отыскал на площади “Рыбку”, обошёл её три раза кругом, сделал несколько снимков, побродил по Мариенплац, но при этом совершенно не запомнил обратную дорогу. Русская речь нигде не слышалась, а спрашивать по-немецки было слишком затруднительно, потому, лихо распрощавшись с очередной двадцаткой, он доехал до отеля на такси. Вернувшись в номер, снова залез под душ. Выйдя, перекусил бутербродами, купленными в городе, и выпив большую чашку чая, блаженно растянулся на кровати, не укрываясь одеялом. В комнате было тепло.

***
В 6:00 мелодия телефона возвестила о начале пути в неизвестность. Тщательно побрившись и освежившись любимым дезодорантом, не в силах больше сидеть на месте, он спустился в холл, где находилась столовая. Шведский стол не изобиловал яствами, но позавтракать можно было плотно. Однако Алексей решил ограничить себя, подумав о том, что неудобно будет в первую же встречу спрашивать Яну про туалет. “А вдруг ей придёт в голову мысль появиться раньше?” – это предположение заставило его выйти из отеля задолго до назначенного времени и рвануть к остановке.

Мусорщик в яркой оранжевой одежде, катящий пластмассовый бак к мусоровозу, чуть не сбил его с ног. Алексей, кое-как увернувшись, услышал вслед что-то недоброе по-немецки и с невольной грустью подумал: “Я бы тоже мог тут работать и жил бы рядом с Яночкой. Ну чем я хуже этого мигранта? И получает небось в разы больше меня!”

Войдя во вчерашний автобус через переднюю дверь, он протянул купюру в 5 евро водителю со словами:
– В центр.
Чуть смутившись своего акцента, повторил, как ему казалось с немецким произношением:
– Центрум битте.
– Was fuer ein Zentrum? Es gibt mehrere auf der Strecke.
Слегка раздражённо спросил водитель.
Не поняв вопроса и от этого ударяясь в панику, Алексей заискивающе ответил первое, что пришло в голову:
– Мюнхен. Штадт. Центрум.
– Ich habe jetzt keine Zeit! Das Stadtzentrum ist Gross! Zone 3 inklusive Hauptbahnhof? Ja?
Водитель уже стал заводиться.
– Я-я, битте!

Выдавив это, он почувствовал себя до предела неуютно. Водитель кивком указал ему на высунувшийся бумажный прямоугольник, обращаясь уже к следующему пассажиру. Алексей покорно взял билет, собрал выброшенную кассовым аппаратом на металлический поддон мелочь и прошёл вглубь салона. Сейчас он не сомневался, что все взоры пассажиров направлены только на него и невольно съёжившись, держась за поручень, стал глядеть в окно. Неподалёку было свободное посадочное место, но сесть рядом с дородной немкой, занявшей своим объемом почти оба сиденья, так и не решился. “Лучше постою, так спокойней будет!” – подумал он про себя.

“Так вот, значит, как чувствуют себя таджики и узбеки у нас в России,” – грустно размышлял он, выходя из автобуса и направляясь прямиком к площади. Было еще слишком рано. 9:30… Алексей смотрел по сторонам, но прислушивался скорее к внутреннему голосу… Обойдя пару раз всю площадь и сделав несколько фотоснимков, решил пройтись по магазинчикам с красивыми безделушками – куколками, статуэтками, всевозможными сувенирами. Этот вид товаров он любил больше всего.

Налюбовавшись всей этой прелестью, он вышел на ту часть площади, где прямо на брусчатке, под открытым небом, стояли  большущие, ничем непокрытые столы, вдоль которых, с двух сторон, располагались такие же простые лавки. Несколько человек уже заседали там, смакуя с утра пораньше пиво. Пенный напиток в литровых кружках и в высоких бокалах подавал типичный баварец – на нём не было ни соответствующего санитарным нормам халата, ни спецодежды, ни даже фартука, только широкие, засаленные донельзя непонятного цвета кожаные шорты на помочах, розовая рубашка в крупную клетку с закатанными по локоть рукавами, да на голове маленькая серая шляпа с пером.

Пить хочется! Выпить пива? Ага, а потом дышать на Яну пивными дрожжами! А если целоваться придётся?! Нет уж! Надо показать товар лицом. Потом, ежели что отпразднуем поражение. Ну, а может победу? Это сладкое слово растянуло губы Алексея в улыбке, глаза заискрились и он ещё раз сфоткал рыбку фонтана. Купить воды? А как же я воды-то попрошу? Вассер вроде вода... Или флюс? И как сказать “дайте”? Тьфу ты! Да и чёрт с ним, дождусь Яну, она-то уж знает!

Подошёл к фонтану. Обхватил ладонями гранитный камень, обрамляющий фонтан. Придёт или нет? А если она вообще не придёт? Дела там какие или просто в последний момент передумает. Или с какой-нибудь своей подружкой заявится – тогда разговора не получится. Или наоборот – так мне даже проще будет?
 
А вокруг размеренно лилась спокойная бюргерская жизнь. Одни прохожие шли по своим делам, другие – кого-то ждали возле “Рыбки”, третьи – встретившись, счастливо куда-то отправлялись. “Походка у них у всех не наша, – обратил он внимание. – И лица чужие. Ухоженные, вроде даже и приветливые, но – чужие. И как Яночка с ними уживается?” Развлекая себя такими мыслями, он и не заметил, как осталось всего 10 минут до её прихода.

Сердце и стрелки часов работали ровно. Эмоций никаких. В каком наряде она будет? Наверное в чёрном костюме. Яна в черном костюме на фото казалась Алексею верхом совершенства. Она умела его носить и показать. Юбка в складку чуть выше колен выказывала красивые ноги, талия не затянута, но подчеркивается, роскошная грудь прячется под верхней частью этого костюма, ворот оголяет восхитительную шею, а руки, словно руки Венеры, которых не достаёт скульптурам богини красоты, а у Яночки всё на месте.

Ровно 11-ть!  Спинным мозгом почувствовал – идёт! Сзади, прямо на него! Выждав паузу, обернулся. Вот она. Со своей дежурной, но откровенной улыбкой, которую она искренне дарит всем и всему. Такая уж натура.

Часть 3.

Яна собиралась на рандеву. Ох, давно она не бегала по свиданиям, пожалуй, как героиня любимого поэта Роберта Рождественского в монологе “Ожидание”, приговаривавшая: “Ну конечно, на свиданьи не была я столько лет, даже страшно подсчитать…” Только та дамочка сидела дома одна, а Яна оказалась отлучённой от встреч с мужчинами по причине прочного замужества. Нет, Манфред вовсе не тиран и не контролирует перемещения супруги в течение дня, просто она никого не ищет, а сами мужчины, зная о её несвободе, активных попыток не предпринимают. В парфюмерно-хозяйственном магазине, где она выкладывает товар и протирает полки четыре раза в неделю, флиртовать некогда. Оттого все Яночкины любовные приключения происходили исключительно в интернете.

Сначала она решила надеть чёрный костюм – как-никак встреча тайная, вернее почти тайная, так как о ней знает Иринка. Она сообщила подруге, что встречается со знакомым “сосайтником”, приехавшим в Мюнхен. Ирина сразу же рассказала ей леденящую душу историю про поэта, который познакомился с женщиной в соцсетях, пришел в гости, убил и съел её мозг, запивая кровью, и потребовала от Яны имя, фамилию и телефон этого ухажёра.

– "Алексей Петров 19", а номера телефона я не знаю, – виновато произнесла Яна.
– Понятно, немного информации. Будь на связи, неизвестно, где тебя потом искать, точнее твоё тело, – мрачно пошутила Ирка. – Я тебе категорически не советую с ним встречаться! Все поэты немного со сдвигом.

– Да, но у него есть водительские права, – слабо защищалась Яна, – он собирается взять машину и поехать в Дрезден, кстати, приглашает и меня. Давай поедем вместе? Мы же давно хотели увидеть “Сикстинскую мадонну”. Прокатимся завтра до Саксонии, ещё рядом Траумфельд, он там служил.
– Так он жил в Германии?
– Да, несколько лет, лётчиком что-ли был.
– Ну, посмотрим, если он болтливый или скучный, то мне рядом с ним находиться шесть часов неохота.
– А я встречусь и узнаю, можно с ним ехать или нет.

Чёрный костюм делал Яну строгой – она глядела на себя в зеркало и думала: нет, не идёт! Мужчина от неё без ума, будет смотреть с обожанием, признаваться в любви, тут должно быть что-то более весёленькое. Самый легкомысленный цвет – желтый, особенно, если нарядиться цыплёнком. А если только добавить желтого в общую гамму, то он становится интеллектуальным. Это хорошо,  то, что надо. Тёплый и с намёком на мыслепроцесс. Юбка чуть выше колен подчеркнёт стройность ног, золотистый шарфик придаст законченность образу.

***

Поздняя осень на юге Германии бывает очень тёплой, за последние годы несколько раз дневная температура воздуха даже на Рождество поднималась до двадцати градусов и в этом ноябре можно было гулять без пальто и зонтика. Яна появилась на Мариенплац вовремя – колокола Ратуши ещё не закончили звонить, а она уже подходила к Рыбке. “Ну, в общем, делаю так, как мне Ира сказала – если на вид маньяком покажется, то я руки в ноги и сваливаю!” Слегка напуганная предостережениями подруги и твердо решившая заботиться в первую очередь о своей безопасности, Яна уже издалека приметила Алексея. “Сразу видно – наш”, – подумалось ей. Каким-то чутьём она довольно скоро научилась безошибочно выделять из многоликой толпы граждан постсоветского пространства. Один раз, правда, женщина оказалась болгаркой, но как правило распознавание «наших» шло быстро и чётко.

– Привет, – Яна обняла его одной рукой за плечо и прикоснулась щекой к щеке.
Лёнечка, дожидавшийся Яну больше часа, вместе с приветствием произнёс фразу, взятую будто из шпионского фильма.
– Привет. Ты знаешь, я проспорил сам себе. Я думал, ты будешь в чёрном.
От волнения у него пересохло в горле, но он не мог позволить себе отойти от места встречи, чтобы купить воды. Яночка, улыбаясь, кокетливо прокомментировала: “А я и собиралась надеть чёрное, но в последний момент передумала”. Лёнечка не произвёл на неё никакого впечатления – ни отрицательного, ни положительного. Голос без интонаций, словно дудит в трубу, извлекая лишь одну ноту. В жизни выглядит в точности как на фото: среднего роста, центнер веса, наверняка больные колени… Ей сразу вспомнилась строчка из “Мойдодыра”: “Вдруг из маминой из спальни, кривоногий и хромой…” Нет, он вроде не хромает, но быстро ходить явно не может, скорее всего ревматоидный артрит, – тут же сделала своё заключение Яна.

– Ты такая вся пушистая и жёлтая, ну прямо как...
– Как цыплёнок? – смеясь спросила она.
– Нет, что ты! Как солнышко! – восторженно и с придыханием произнёс он.
– Ну, солнышком я ещё готова быть, – это было сказано благосклонно и с легким налётом покровительства.
Повисла недолгая пауза.
– А куда мы можем пойти? – спросил Алексей.
– Сейчас увидишь, – подмигнула ему Яна.

Они пересекли площадь по диагонали, остановились напротив часов, где с минуты на минуту должны были прийти в движение фигурки, показывающие сценки из средневековой истории. Собравшиеся люди, напомнили Яне об этой забаве для туристов и она предложила Лёнечке посмотреть представление. Как и следовало ожидать, конные рыцари его мало интересовали, не за этим он сюда так стремился, а Яну тем более, поэтому, не досмотрев спектакль, они пошли гулять по городу.

Она повела его к оперному театру, показала ручей, где катаются на досках любители сёрфинга, они прошли мимо скульптуры Ангела мира к российскому консульству... Видел ли что-нибудь из этого Лёнечка? Ему казалось, что он в загадочном зловещем лабиринте, а Яночка-Ариадна указывает дорогу Алексею-Тесею и Минотавр не сможет его погубить.
 
О чём они говорили? О том, как он добрался, устроился, что ему удалось посмотреть за сутки. Лёнечка объяснил, что цветов купить не успел, но привёз гостинца: российскую сырокопченую брауншвейгскую колбасу, пакетик с сушеной таранькой, которую сам поймал, грецкие орехи, тёмный шоколад “Щедрая душа”, растворимый кофе “Чибо”, чай из шиповника, фарфоровую белую обезьянку и браслет в виде змеи, как символ Янкиной сущности, змеёй забравшейся в сердце.

Яна снова почувствовала себя должницей. Он такой добросердечный, искренний, с этими подарками из прошлого века, столько думал о ней, готовился, прилетел сюда... А она проведёт сейчас полуторачасовую экскурсию и помашет ручкой? К тому же он такой беспомощный – не сумел взять машину напрокат, не может купить билет, не понимает даже что такое интернет, думает, что это телефон – сказал, что интернета у него в отеле нет, есть только ватсап, он звонил по нему сыну. Ну как такого бросишь?

Неизвестно, кто в тот момент доминировал в Яне – мать или всё-таки женщина? Как бы то ни было, она считала, что один день ей нетрудно с ним погулять, а Лёнечка всё ждал момента, когда можно будет приблизиться к его лапотулечке. Он не хотел выглядеть смущённым и застенчивым, но вопреки себе оставался робким и смотрел на неё заискивающе, по-щенячьи, влюблёнными глазами.

В основном они молчали. Видя, что кавалер не очень-то словоохотлив, Яна после длительных пауз брала инициативу в свои руки – рассказывала о той или иной достопримечательности. Перейдя реку Изар, она, не без гордости, показала на широкую тропинку вдоль реки: “А вот здесь я бегаю по утрам!” Погода стояла великолепная! Изар журчала своими прозрачными альпийскими водами, перекатываясь через валуны и искусственно возведенные руками человека преграды, наполняла воздух живительной влагой и словно проникала в легкие. Аромат осенней свежести витал по парку, где по разноцветным листьям шагали Яночка и Лёнечка.

– Ты всегда такой молчаливый? 
– Да, я немногословен. 
– А как же ты общаешься с женщинами?
– Как-то вот так и общаюсь…
Яна взяла его под руку. 
– А я уже хотел тебя просить об этом.

Среди спокойной, увядающей, но ещё красивой природы Английского сада, Яна в жёлтой курточке выглядела особенно хорошо. Не в силах больше бороться с собой, Лёнечка взял её за руку. Будь что будет, – думал он, – отошьёт, так отошьёт, сколько можно тянуть кота за хвост! “Я люблю тебя, – наконец-то выдохнул он и, пытаясь заглянуть ей в глаза, командным тоном потребовал – сними эти дурацкие очки!”
 
В очках Яна чувствовала себя более защищенной, а без очков не только плохо видела, но и становилась слабее. В юности стеснялась, очки не носила, потом пользовалась линзами, а тут попросту упустила этот сильный ход – чем более слабой кажется женщина, тем желаннее она для мужчины! Поэтому тут же послушно положила очки в карман куртки.

Яночка неожиданно для него “поддалась”, Алексей посмотрел ей в глаза, разглядев серые ободки вокруг зрачков и сделал то, о чем мечтал все последние месяцы – поцеловал несколько раз, вдыхая её сладкий, конфетный запах. Сердце его на пару секунд остановилось. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не схватить её в охапку и не закружить от счастья и переполнявших чувств. Она была лучше, лучше, чем в мечтах, лучше всех придуманных обезьянок! “Боже, за что мне такое счастье и такая боль?” – медленно произнёс он, набирая в лёгкие побольше воздуха. Ему на мгновение показалось, что он задыхается, потому что забыл как дышать...

Яна взяла его под руку и они пошли по асфальтовой дорожке сада. “Я так долго тебя ждал!" – признался Лёнечка. Яна в ответ промолчала, она его не ждала, но в это время её накрыла давно забытая, непонятно откуда взявшаяся, горячая волна. “Бог ты мой, – ужаснулась она про себя, – вот это энергетика! Пробивает! Я попала в его поле! А может так действует его дезодорант? – она прекрасно знала этот запах лаванды и розмарина, приправленный петигреном. – Караул! Хорошо, что здесь негде уединиться!”

Она вспомнила, что такое с ней однажды случалось, всего один раз, но было! Теперь главное не попасть в бесконтрольную ситуацию, не пойти с ним в отель или ещё куда-нибудь, словом, не натворить глупостей. “От тебя пахнет любовью,” – сказала вслух Яна и Лёнечка почувствовал, что она в его власти.

Да, он обещал себе, только встретиться и съездить вместе в Дрезден, но когда у него ещё будет шанс любить по-настоящему эту женщину?! Он страстно желал исследовать губами её тело, не оставляя ни миллиметра, и знал, что он может открыть ей Вселенную, весь Космос любви... Желая остановить порыв Лёнечки, попросту заболтать его, Яне пришлось рассказать ему о своём методе, который позволяет ей “искусственно поддерживать верность” – она не встречается с мужчинами во второй раз, а в первую встречу ухажёры обычно не решаются идти ва-банк.

Сказав это, она сжала руку Алексея, заглянула прямо в глаза и как-то по особому улыбнулась. Он остановился. Повернул её  за плечи к себе и поцеловал в висок, затем стал целовать волосы, ухо, щеку, шею. “Этого медведя пока раскачаешь! Говорят же – русские долго запрягают, но потом несутся аж дух захватывает!” – подумала она.

И этот дух захватил обоих… Яночка отдалась поцелуям сразу, закрыв глаза и улыбаясь. Так её не целовали уже лет тридцать. С годами поцелуи становились крепче, ярче, выразительнее. А сейчас это были поцелуи мальчишки… Робкого, нежного, ласкового, но упрямого в своём стремлении любить. К тому же он шептал что-то такое, что Яна с затаённым дыханием слушала и впитывала: “Любименькая, хорошая моя, Обезьянка моя шерстяная”. Она возбудилась до крайности, потекла соком желания... Наконец он задохнулся. Оторвался от неё.
– Давай подойдем к речке. Подышим…

Они постояли молча у реки, а потом Яна повела его под руку к лавочке, которая уютно спряталась среди деревьев. Разговор начался с разглядывания дорожек судьбы на ладони Алексея. Немного разбираясь в хиромантии, Яна поведала ему о линиях жизни, ума, любви.... Они были безупречны для мужчины. Но встретившись глазами, губы Лёнечки опять потянулись к ней. До редких прохожих и велосипедистов ему не было никакого дела. 
– Ты убьёшь меня, – сказала Яна, – чтоб все остались живы, давай заканчивать с этим.

Они встали и пошли по литому мосту через речку. Впереди возвышался огромный мрачный костёл.
– Я завтра планирую поехать в Дрезден и на пару-тройку часов в небольшой городишко Траумфельд. Поедешь со мной?   
– Ты чокнутый?! Что я скажу мужу?   
– Скажи, что сутки проведешь с любовником.
– Ты мне не любовник.   
– Ну так давай стану им! Ты ведь тоже ко мне неровно дышишь!   
– А вот это выбрось из головы. Я дышу к тебе очень даже ровно. Просто я позволила себе чуть расслабиться. И встречаться нам больше не надо.   
Алексей прикусил губу. Он готов был взорваться. Очевидно, что Яна не шутила и не кокетничала. Это было её решение.   
*

В жизни Алексею редко приходилось добиваться женщин, они либо сами предлагали себя, в том числе пользовался проститутками, либо случалась любовь, и тогда всё происходило естественно и неповторимо. Сильно и глубоко он любил только троих женщин. Последняя любовь закончилась девять лет назад и напоминала самоудушение. Началась она с того, что жене потребовалась срочная операция и он пошел на приём к главврачу, чтобы дать взятку. Затем он несколько раз подвозил докторшу домой и в конце-концов оказался у неё в постели. Чтобы быть ближе, она устроила его к себе в больницу сторожем, брала дежурства и их встречи долгое время оставались в тайне. Потом Людмила Леонтьевна потребовала определённости. Определяться ему было некуда – больную супругу он никогда бы не бросил, пришлось оставить докторшу.

Но сейчас он любит Яночку. Впрочем, Маринку, которая приходит к нему по пятым числам, тоже по-своему любит. Не так, конечно, просто он к ней привязан. По пятым числам – это пятого, пятнадцатого и двадцать пятого, ему этого хватает, чтобы чувствовать себя мужчиной. Регулярно и контролируемо, чаще не надо, жить с ней он бы не стал. Зачем всё начинать сначала? Ему не так много и осталось… А вот с Обезьянкой… 

Чёрт! Неужели через несколько минут всё закончится и Яночка уйдёт домой? – лихорадочно думал он. От отчаяния, уже в дёрганно-спазматической манере Алексей решил «брать быка за рога».

– Выйдешь за меня замуж? – нервно спросил Лёнечка, целуя её бледно-розовые наманикюренные ноготочки,  и сам же ответил, – глупости, что я могу тебе дать… Постоянно забываю, где я… Разве ты можешь сесть своей восхитительной попой на мою пенсию и чуть зарплаты! Надеть холщовые рукавицы и разбрасывать со мной навоз по огороду?! А вместо пробежки вставать в пять утра и готовить мне завтрак в море, пока я гружу в машину лодку, мотор и снасти?! Согласна, любушка моя? При заваленных полках Россия остаётся полуголодной, это тебе не сытая Германия, из неё вряд ли попутешествуешь, поэтому не кори меня, что я тебя всеми силами от себя оберегаю.

Яна не нашлась, что ответить. Они пошли пить кофе. Всё время молча. А что тут говорить? И так всё ясно. Уже в булочной Яна подумала, что раз она никак не может ответить взаимностью на чувства Лёнечки, то должна помочь ему осуществить его давнишнюю мечту – навестить родной Траумфельд. Она задала в гугле “Прокат автомобилей” и тут же на карте появились красные точки офисов, ближайшая находилась в 450 метрах.

– Сходим туда и узнаем, может быть тебе удастся всё-таки взять машину, – предложила Яна.
– Давай, – соломенный домик надежд Лёнечки снова стал приобретать очертания. Они дошли до ближайшего пункта проката, где узнали, что недорогие автомобили есть и нужны только три документа.
– Права, паспорт и кредитная карта, – любезно подсказала темнокожая офисная дива.
– А деньги?
– Оплата по карте, наличные не принимаются, – уточнила негритянка и как будто дала Лёнечке под дых. Он такого не ожидал, денег на карточке осталось мало. Но Яночка тут же нашлась: “Можно заплатить с моей, а ты отдашь мне наличкой”. В это время местная “Уитни Хьюстон” спросила:
– На какое имя резервировать автомобиль?
Лёнечка почему-то занервничал, замешкался, словно рассердился на самого себя, а потом скомандовал Яне:
– Отвернись, – тихо добавил, – пожалуйста, – и полез за документами.
– Паспорт не нужен, назовите только имя, – попросила “Уитни”.
Яна продиктовала по буквам:
– Алексей Петров.
– Отлично, завтра в десять мы ждём вас, составим договор, ключи от машины получите здесь, подземный гараж рядом, вот карта-схема, – и протянула ярко оформленную визитку салона, на которой чёрным по красному обозначался план движения до парковки.

Выйдя из офиса и пройдя несколько метров, Лёнечка остановился. Его лицо выражало крайнюю степень озабоченности, он о чём-то мучительно думал.
– Обезьянка, – обратился он к Яне, – я тебе сейчас что-то скажу, из-за чего ты на меня вконец рассердишься, может быть даже уйдёшь или прогонишь, не захочешь больше иметь со мной ничего общего.

“Странно, – недоумевала Яна, – что же такое  можно сказать, что прямо так радикально изменит моё отношение?”
– Ну, говори.
– Я не Алексей.
– Да?! А кто же ты?
– Я – Сергей.
– ?!

Часть 4.

Сказать, что Яна разозлилась – это ничего не сказать, она разочаровалась, в том смысле, что пали чары, колдовство прошло. Ага! – завертелось у неё в голове, – Сергей, значит, знаю я этих Сергеев, такие ребята способны на многое! Как ему можно доверять, когда он целый год водил меня за нос?! И сегодня делал предложение, говорил, что хочет жить со мной, что нужна целиком, а сам даже не сказал как его звать!

– И долго ты собирался скрывать своё имя?
– А что его скрывать, мне же не надо тебе паспорт показывать, машину я бы взял в аэропорту.
– Понятно. Ну и как я теперь должна тебя называть?
– Называй как хочешь, как тебе удобно.

Яне пришлось сильно стараться, чтобы довести начатое дело до конца и ничем не обнаружить своих мыслей. Отправить Лёнечку, точнее Сергея, одного в гостиницу, с пересадками, она не решилась, слишком плохо у него с языком и пониманием всех нюансов мюнхенской подземки. Она тыкала пальцем в карту на стене, повторяя немецкие слова “убан” и “эсбан”, которые абсолютно ничего для него не значили. Он стоял как бессловесный истукан и только его глаза выдавали нестерпимую тоску.
 
В завершении этого просветительского урока она купила “штрайфен-карту”, т.е. билет на десять поездок и объяснила как ею пользоваться. Затем проехала вместе с ним на электричке четыре станции, посадила на автобус и несколько раз сказала на какой остановке ему выходить. В это время он чувствовал себя полным идиотом, но оторваться от Обезьянки не мог ни на секунду, а потому смиренно терпел её унижения. Только бы смотреть на неё, а весь мир пусть подождёт!

Они договорились встретиться назавтра в 9.50 у фонтана, недалеко от её дома. Хорошо, что Яна подвела его к этому самому месту: в отличие от Рыбки, фонтан Посейдон на зиму укрыли коричневыми деревянными щитами и он скорее напоминал вентиляционные решетки, чем водную красоту. Сергей бы ни за что не догадался, где её надо ждать на этот раз.

Утром Яна собиралась в дорогу. Манфреду сказала, что они с подругой едут на денёк в Дрезден. На всякий случай позвала супруга, стопроцентно зная, что тот откажется. Так и случилось: в выходной ему хотелось побыть дома, а не тащиться за шестьсот километров в компании русских, которые будут без умолку болтать.

Положила в сумку самое необходимое, взяла термос с чаем, бутерброды с колбасой и печенье. Ирину попросила прийти к ней заранее, чтобы вместе выйти из дома, не вызвав у мужа подозрений.

*
На лавочках возле фонтана никого нет – ни привычных бомжей, ни наркоманов, для них ещё очень рано. Утренняя ноябрьская свежесть не даёт долго стоять на одном месте. Яна шутит: “Белка со Стрелкой отправились на поиски Посейдона”. Проходит примерно полчаса – все мужчины в светлых куртках, которых Ирина принимает за Сергея, не Сергеи. Яне уже не до шуток, она замёрзла. Возвращаться домой несолоно хлебавши не хочется. Решили зайти погреться и выпить по чашечке кофе.

Что за ерунда? Вчерашний обманщик напился с горя и проспал? Или он перепутал место встречи и притащился снова к Рыбке? Или забыл как добираться до её станции? Или он решил никуда не ехать? Или это идиотский розыгрыш? Яна несколько раз набирала его номер, но автоответчик говорил, что вызываемый абонент недоступен, а сообщения в ватсапе не принимались.

В итальянской кофейне они пробыли ещё полчаса. Яна раза три выскакивала на улицу посмотреть Лёнечку, вернее Сергея. Капучино выпит, ждать дальше нет смысла. Вышли. В это время Ирина снова сказала: “Вот он твой субчик в белой ветровке!” Яна не поверила, а мимо фонтана действительно рысью нёсся Сергей. Она крикнула, не успев сообразить, как назвать своего хахаля: “Эй!” Мужчина остановился.
 
Познакомились с Ириной, пошли в офис проката автомобилей, где за стойкой их ждал другой работник, вчерашней чернокожей красавицы уже не было. Парень тут же начал заполнять бумаги. Когда дело дошло до оплаты, Яна протянула свою карточку.
 
– Все три документа должны быть на одну персону.
– А наличными нельзя расплатиться?
– Нет, нельзя.
Сергей сдулся на глазах, словно воздушный шарик. От отчаяния он не находил себе места.
– Можно я достану термос и сделаю пару глотков чая? Что-то пересохло в горле… – попросил он.
– Мы тоже проголодались, – резко ответила Яна, настроение было напрочь испорчено.

Пошли в Макдональдс, свои запасы она решила не доставать. Сергей взял кофе, пирожных, поели, немного успокоились и выяснили почему он опоздал. Умудрился сесть не на красную электричку, а на двухэтажный синий скоростной поезд и укатил без остановок в пригород. Билеты не проверяли, его никто не высадил. Слава Богу он вышел из дома с почти трёхчасовым запасом, иначе бы до сих пор добирался.

– А как ты собирался нас искать, если бы мы разминулись?
– Я бы свистел на углу и ты бы услышала!
– Вот, блин, соловей-разбойник! Надо всего-навсего зайти в Макдональдс и подключиться к вай-фаю, он здесь без пароля!
Вся на нервах Яна стала объяснять Сергею, как пользоваться интернетом, а  потом искать для него варианты поездки в Траумфельд. Кем она себя чувствовала? То ли матерью провинившегося ребёнка, то ли учительницей начальных классов, то ли пионервожатой… Оказывается, в Дрезден можно и не ехать, от Лейпцига даже ближе. Осталось только купить билеты. Русские своих на войне не бросают…

***
Сергей сидел как в воду опущенный и глядел в чашку. Из кофейной гущи вырисовывалась цифра “три”. Повернул рисунок на 90 градусов – тройка превратилась в крылья птицы, повернул ещё на девяносто – в лук, но без тетивы, ещё раз на девяносто – в две ягодичные половинки. Ему стало всё ясно: хотелось подстрелить ПТИЦУ – Яночку, но ЛУК оказался без тетивы… – следовательно, полная ЖОПА.

Он отнял у двоих женщин выходной, но что ещё хуже, его мечте не суждено теперь сбыться. Яна как фокусница управляется со своим смартфоном, в считанные минуты находит транспорт и терпеливо диктует под запись: сначала автобус, потом поезд, затем электричка. “Всё понял?” – строго спрашивает она. Ничего не понял! Он смотрит на неё, а в голове сплошной туман и вертятся слова песни: “Я хотел въехать в город на белом коне, да хозяйка корчмы улыбнулася мне…” Приехал, жених!

Лицо у Яны горит, она ужасно злится. Видеть его не хочет, так и сказала по дороге в Макдональдс, как плетью хлестнула: И НЕ НАДЕЙСЯ, НИКУДА С ТОБОЙ НЕ ПОЕДУ!
Крошечную надежду и ту растоптала. Сейчас ему безразлично попадёт ли он в свою бывшую квартиру, встретит ли там его фрау Бауер, выпьет ли пива с соседом доктором Медришем... Всё сломалось, соломинки летят по ветру. Обезьянка дует на них что есть силы.
 
По дороге на автостанцию они вышли на главном вокзале, чтобы уточнить в других агентствах, нельзя ли оплатить аренду машины наличкой. Ответ Сергей уже знал наперёд, потому что фортуна от него ушла с концами.

Три документа обязательны. Яна смотрит на офисного служащего – это турок. Смуглая кожа, особый акцент. Две русские блондинки очаруют его – голову на отсечение, он что-нибудь придумает. Только они никуда не поедут! Хватит!

Спустя пару минут, парень говорит, ладно, сделаем исключение, платите пятьсот евро наличными – залог и аренду. Сергей лихорадочно шарит по карманам, где-то в глубине души надеясь на чудо, веря, что можно хотя бы съездить с Яной в замки, взять машину на два дня, а не на три, но всей суммы, естественно, нет. Можно подойти к банкомату и снять недостающие деньги с карточки, только он не догадывается, что так можно сделать, а Яна ему подсказывать не собирается. Довольно! Наигрались!

Идут на автостанцию. Яна спешит, ей хочется побыстрее от него избавиться. Они с Ириной такие шустрые и похожи друг на дружку как сёстры. Сергей тоже когда-то бегал… “Да-да и от вас бегал и за вами бегал, бабочки легкокрылые, и в сачок вы попадали так легко”, – думает он, глядя на них...

На автостанции в билетной кассе очередь. Человек тридцать, белых среди них совсем нет. Сергей спрашивает, почему тут одни чёрненькие? Яна дёргается и отвечает, будто строчит из “калаша”, расстреливая его в упор: у этих людей нет кредитных карт, машин и прав, они не владеют интернетом, это самый дешевый вид транспорта. “В смысле, они такие же тупые и нищие как ты,” – слышится Сергею.

Через полчаса билет на ночной рейс лежит в кармане, но это только до Лейпцига, утром там, в обед обратно, а нужно ещё доехать до Траумфельда. Яна покупает в автомате билет выходного дня по Саксонии. Аллес! Можно выдохнуть! На прощание Иришка кричит Сергею: “Возвращайся, мы тебя ещё в замки отправим!” Яна до боли сжимает ей руку: “Ты что говоришь? С ума сошла?”

***
Расставание для Сергея было ужасным. Перед тем, как посадить его в электричку Яна сказала: “Не грусти, друг мой, всё будет хорошо. Жизнь продолжается. Не вздумай приходить  к моему дому и пытаться поссорить меня с мужем!” Эти слова он повторил уже раз пять и каждый раз они били в темечко горным ледяным потоком. Он не понимал, что с ним, где он, почему кругом такая давящая тишина.

Вышел на какой-то остановке. Прохожие обходили его, а он всё шёл и шёл. Напиться? Нет... Он знал, что после пьянки его чувства обострятся ещё больше. Ох! Как он хотел сейчас туда: в Афган, в Сирию, в Ливан. К черту на рога!!! Тамошнее напряжение за неделю поставило бы его на место. Во всяком случае он бы жил…
 
Внезапно почувствовал удар в руку. Вперил глаза в немку лет шестидесяти, которая вежливо стала объяснять ему, что это велосипедная дорожка. 
–  Такси... – как в тумане произнёс он.
Немка замолчала и уставилась на него непонимающим взглядом, а после, вскинув руку, вдруг скомандовала:
– Такси! – Сергей не заметил, что в эту секунду как раз мимо проезжало такси.
 
Таксистом оказалась женщина, довольно сносно говорившая по-русски. Но Сергей не мог поддерживать беседу, он впал в прострацию. Из оцепенения ему удалось выйти только в номере. Стоя в душе под тёплыми струями, направленными в грудь, он по-мужски, не стесняясь, сбросил с себя остаток недолюбленной хвори. Оргазм получился не ярким, серединка на половинку. “Ни два-ни полтора”, – горько улыбнулся он, глядя на свой обмякший член. Кое-как вытерся казённым полотенцем и голым упал на кровать. Вырубился почти сразу, но с какой-то горечью и безысходностью.
 
На автостанцию прибыл за час до отправления. Вот здесь они днём стояли рядом с Яночкой и он выкурил три сигареты подряд, хотя перед отъездом бросил. Жизнь удивительная штука: он не желает мужу Яны зла, но его жену хочет украсть, утащить, спрятать и Кощеюшкой трястись над ней как над златом. А она и есть золото! Золотко чудесное, светлое, светлячок, Обезьянка моя…

Подошел автобус, Сергей занял своё место, закрыл глаза, уютно расположившись в кресле и, заснул, не заботясь о том, будет ли он храпеть в столь неподходящей для сна позе. Спал чутко и иногда чувствовал как сосед, молодой немец, отталкивал его от себя, когда он слишком заваливался на него.

За окном утро. Вокзал, Лейпциг, рассматривать его некогда. Поезд до Траумфельда отправляется через восемнадцать минут. Не пропустить бы станцию пересадки. Хорошо в вагоне есть бегущая строка, сообщающая о следующей остановке.

Родной городок. Всё помнится до мелочей. Душа с телом расстаются... Говорят, никогда не возвращайся туда, где тебе было так хорошо, а если сильно хочется, то можно? Дверь подъезда открылась, выходит мамаша с коляской, очень кстати, ведь он не знает на какую табличку нажимать – знакомых фамилий не видно.

Поднимается на третий этаж, в подъезде пахнет капустой, звонит в свою квартиру... Незнакомая, сморщенная как печёное яблоко, немка говорит, что фрау Бауэр здесь не живёт, а доктор Медриш умер. На порог не пустила.

Город мечты, есть ли ты на земле или это только сон?

Осталось сходить в бар, выпить чего-нибудь и ехать обратно. Зашел в гаштет, вяло выпил два дупля водки и потягивая пиво, закусил сосисками, щедро сдобрив их немецкой горчицей. Хорошо, дождя пока нет, хотя обещали после обеда. Выпивка и еда почему-то возвратили Сергея назад, к тому дню, когда Яночка ещё улыбалась и кокетничая говорила: “Это река Изар. Здесь я бегаю! Тут получаются хорошие фотографии”… А лучший кадр сделал всё-таки он, заметив игру теней под широким дубом, там же обнял её и поцеловал. Не решился в губы, а зря, старый дурак… Пиво с сосисками надо повторить...
 
Поезд подошел по расписанию, через пять минут, на следующей станции нужно сделать пересадку, потом ехать час до Лейпцига, немного подождать и там автобус в Мюнхен. Сергей сел в поезд. За окном бежали аккуратные поля и перелески. И никакой колючей проволоки, никаких собак со сторожами. Живут же люди! На секунду прикрыл глаза... и открыл их ровно через пятьдесят минут. Пейзаж крутил кино в обратном направлении! Он вскочил как ошпаренный, бросился к молодым парням, сидевшим чуть впереди. “Лейпциг?”  – судорожно спросил он. “Dieser Zug faehrt nach Dresden,” – дружно ответили те. Та-ак... Значит он проспал конечную станцию Лейпциг! И оттуда теперь катит в Дрезден! Идиот!!!!! На часах 14:15 – это время отправления его автобуса на Мюнхен! Обложив себя трёхэтажным матом, Сергей подошёл к бегущей строке. Следующая станция через двадцать минут... Невезуха пёрла с нарастанием…

Часть 5.

Хорошо хоть на региональных поездах можно кататься без проблем – спасибо Обезьянке, купила суточную карту. Добрался до Лейпцига. На вокзале он тщетно пытался найти автобусные кассы. Местный народ, либо не понимал его, либо действительно сам не знал, где находятся эти самые кассы. Наконец ему попалась молодая пара. Парень с девушкой улыбнулись и поманили его за собой: “Komm”... Сергей двинулся за ними, зашли в кафе. “Bitte!” Девушка указала на более чем упитанного бюргера за кассой.

Глядя на предъявленный Сергеем билет, кассир вскинул брови и воскликнул: “Kaputt!” 
– Я знаю, что капут, мне нужно ехать в Мюнхен.
Вместо ответа немец пощёлкал по клавишам и повернул к нему экран. Там высветилось три рейса – ближайший через час, но цена 79 евро, следующий через 4 часа – 59, а ночной 29 – надо брать ночной. До отправления автобуса ещё шесть часов. Чтобы убить время, Сергей отправился пешком бродить по улочкам города. Он избегал людных мест. Шум раздражал его. Сейчас он с удовольствием мог бы слушать только шум морских волн и шуршание мелкой гальки, но моря поблизости не было.
 
В темноте особенно не разгуляешься. Пришлось изучать вывески на платформах автостанции, тренироваться в немецком – кто сказал, что это утомительно? Нормально. Автобусы подходили с пятнадцатиминутным интервалом и, спустя пять минут, забрав пассажиров, отправлялись по своим маршрутам. Сергей уточнил у одного из водителей, отсюда ли идёт автобус, указанный в его билете. Получив утвердительный ответ, стал ждать...

23:00. Ну  и где эта немецкая пунктуальность? – язвительно подумал он, когда на мюнхенскую платформу подошёл роскошный двухэтажный автобус, на чёрной блестящей боковине которого, огромными розовыми буквами было написано MILANO. Номер рейса на стекле водителя не значился. Ему нужен был МЮНХЕН, РЕЙС 35! В Италии ему пока делать нечего... МИЛАНО отправился, грациозно покачиваясь на брусчатке. “Живут же люди, – грустно подумал он, – ездят из Германии в Италию”.
 
На часах 23:12. Сергей заволновался. Где этот чёртов автобус? Надо спросить у кого-нибудь. Вот окошко информации. “Bitte”, – обратился он к пожилой немке, показывая свой билет. Женщина поправила очки, внимательно рассмотрела проездной документ и воскликнула: “Dieser Bus faert nach Muenchen!” – указывая пальцем на удаляющийся MILANO. Рык, который должен выйти у Сергея горлом, провалился куда-то вниз, ниже пояса... Закатив глаза, он воскликнул по-немецки: “Mein Gott!”

Уже в здании вокзала он несколько раз прошелся глазами по строчкам пропавшего билета. Билет из Лейпцига в Мюнхен, но ехать он должен был на транзитном миланском автобусе, об этом написано мелким шрифтом! Вот как не повезёт, так ты хоть что делай!   
 
Да, любовная катастрофа напрочь выбила его из жизненной колеи. Яна-Яна! Что же ты натворила! Был час ночи, когда Сергей обратился к охранникам железнодорожного вокзала за помощью. Они помогли ему купить в автомате билет и разъяснили: где, с какого пути и во сколько уходит мюнхенский поезд. До отправления было ещё около трёх часов. Основательно продрогнув на сквозняке, но не дав себе сомкнуть глаз,  Сергей в 4:00 наконец-то отправился назад в столицу Баварии.

***
В гостинице он был ровно в полдень. Завтра по плану альпийские красоты и замки. За всеми этими перипетиями Сергей даже не заметил, что сносно стал разбираться в чехарде расписаний, покупке билетов и нахождении железнодорожных платформ. Да и в метро он уже почти не обращался за помощью.
 
До следующего дня решил никуда не выходить из гостиницы. Отходил душой и телом. Утром с пересадкой добрался до Фюссена, а дальше на автобусе до живописной альпийской деревни, откуда открывались завораживающие красоты предгорья Альп.
 
Замок Нойшванштайн, как игрушечный готический домик, виднелся на скале. Под ним примостились в три этажа кудрявые облака. Впервые за последние часы Сергей улыбнулся и тут же вздохнул, представив, что Яна стоит рядом с ним. К замку вела пешеходная тропа и рядом узкая дорога для служебных машин и конных экипажей, в которых с удовольствием проезжали экскурсанты. Сергей тоже уселся в одну из повозок – чего бить ноги? Это с Яночкой он мог бы идти пешком вверх под самый небосвод...
 
Кучер выглядел словно баварский ездовой из позапрошлого века: в заношенном кожаном светло-коричневом костюме, в сапогах с отворотом, в вязаной шапочке с пером. В хвосты лошадей были вплетены разноцветные ленты, а на головах такие же, с пером, как у хозяина, шапочки, на глазах – шоры. Сам замок на Сергея особого впечатления не произвел, но красота Альп, увиденная с высоты, на которой находится Нойшванштайн, поразила его. И это только предгорье! А что же творится там наверху?!
 
К вокзалу он подъехал на автобусе за пятнадцать минут до отправления поезда на Мюнхен. Вечерело. В отеле был уже к полуночи. Завтра последний день и прощай Германия, прощай Яна, прощайте все мечты и желания. Он закрыл глаза и горькие чувства, не покидавшие его ни на минуту, обрушились на него с новой силой…
 
Его подозвал портье, протянул стационарный телефон и листок с номером начинающимся на 089… Сергей врос в пол перед рецепшеном! Яна! Обезьянка! Он схватил аппарат и лихорадочно стал клацать по наборнику. Ответили сразу.
 
– Я не могла не проститься с тобой. Ты ведь завтра улетаешь. Счастливого тебе полёта, удачи и всех благ дома.
– Подожди! Не вешай трубку! Я сейчас приеду!   
– Не надо. Пойми, я замужем. Давай оставим всё, как было...   
– Оставим! Оставим! Всё будет, как ты скажешь! Но давай хоть простимся по-русски. Посидим в кафе, выпьем на дорожку и ты помашешь мне на прощание рукой...   
– Хорошо. Я буду тебя ждать на пятой от тебя остановке 35-го автобуса.    
Сергей бросил трубку, не ответив и не поблагодарив портье, вылетел из отеля.
 
Ну где этот чертов автобус?! – повторял он, хотя прошло не больше минуты ожидания. Зашел в салон и начал считать остановки, загибая пальцы. Следующая – пятая. Вышел, никого нет. Стоя под навесом, пытался отгадать, откуда она появится. Наконец, на другой стороне улицы, увидел её. Она подходила к пешеходному переходу. Сергей ринулся на красный свет. Машин было немного. Лавируя между ними и не обращая внимания на сигналы разгневанных водителей, он оказался рядом с Яной. Выхватил у неё сумку, заключил в объятия и прижал её голову к своей груди. Лицо Сергея покрылось красными пятнами. Он готов был разрыдаться. Спустя несколько секунд, справившись с собой, спросил:
– Ну, куда мы пойдем? Где нам можно посидеть? Я буду пить вино и есть тебя глазами.   
– Здесь нигде нельзя. Это мой район. Мы часто с мужем бываем в здешних кафе. Предлагай ты.   
Сергей молча взял её под руку и повёл вдоль улицы. Пройдя несколько метров, они увидели на обочине дороги одинокое такси. Он открыл заднюю дверцу:
– Свободен? Вайн шоп унд отель “Интернациональ”.
 
Усевшись рядом с Яной, он обнял её и блаженно прижал к себе. Только спустя две-три минуты молчания, он сам понял, куда они едут! И главное, что Яна не возражала! Не отказывалась! Сергей замер.
 
В магазин он зашел один, Обезьянка оставалась в машине. Купил красный “Мартини”, черный горький и молочный шоколад, сырное разноцветное ассорти и яблоки.
 
– Мы вместе до вечера? – спросил он Яну уже в номере отеля.
– Ты бестактный, абсолютно невоспитанный, древний мамонт, медведь из чащи! Ну кто задаёт такие вопросы девушке? До утра. Муж сегодня останется в офисе играть в покер с друзьями. Это затянется до завтра.
Сергей задохнулся. 
– Извини, мне нужна вода. Я как рыба на суше. Задыхаюсь.   
Она улыбнулась.
– Иди, Ихтиандр. Я перед выходом принимала душ. Тоже задыхалась, когда принимала решение.
Сергей не стесняясь, разделся до трусов. Яна деликатно отвернулась. Стоя под душем, заволновался: а вдруг произойдёт осечка?! Черт! Надо было в аптеку заскочить! Чай не 20 лет!   
 
Яна уже разделась. Аккуратно повесила вещи на стул и юркнула под одеяло. Потом встала, вытащила простыню, обмоталась ею и на цыпочках подкралась к двери ванны. Заглянула внутрь. Сергей сушил полотенцем голову.  “Да, – улыбнулась она, – не Ален Делон”. Не удержавшись, весело прыснула и отпрянув от двери, кинулась в кровать.
 
Сергей вышел в спортивных штанах.   
– Во как! А вино? Шоколад?
– Ты помнишь, стихи мне посвятил? “Меня будешь пить, меня будешь есть!” – начала декламировать Яна, при этом лицо она сделала царственно серьёзным. Сергей сел на край кровати и в который раз испугался осечки. Он оробел от её натиска.   
– Ну дай хоть кусочек простыни, бесстыжая! 
– Стыжая, стыжая! Ты смотри, овечкой прикинулся! Соблазнить женщину умеешь, а как до дела доходит – в кусты!
 
Тут она сдернула с себя простыню и бросила её через Сергея на пол, представ перед ним во всей красе! О-о-о! Что он увидел! Красота! Где этот Боттичелли?! Тело Яны было прекрасным. Грудь тяжеловата, но именно к ней ему захотелось приникнуть губами. Он гладил, чуть прижимая пальцами эти чудо-фрукты. Пощипывать сосочки-вишенки, как пишут в романах, Сергей посчитал кощунственным. Он лишь прикасался к ним губами, не смея даже трогать их языком. Его руки скользили по её коже, едва касаясь, по плечам, шее, губам. Он ничего не хотел от неё. Только шептать и гладить! Но мужское желание увеличивалось помимо его воли и Яна отчетливо это ощущала. Улыбаясь, она прошептала: “Что ты делаешь со мной? Подожди, мой хороший, давай немножечко придём в себя”. Но сама терпеть уже не могла. Она сжимала ягодицы, пытаясь остановить неконтролируемый поток и чувствовала, что не может больше сопротивляться. Сергей скользнул губами по телу Яны к лобку.   
– Нет... Это уже проскочили, – запротестовала она и потянула его к себе. Он вошёл в неё тихо, нежно, любовно, но сразу до упора. Губы Яны дрогнули, она закрыла глаза и что-то прошептала, но Сергей не смог разобрать что...
 
Оргазм накрыл их обоих одновременно. Яна боялась, что не выдержит и в голос будет приветствовать его, но, к удивлению, своё блаженство она встретила только, качая головой из стороны в сторону. Ей казалось, что Сергей стоит в тёплой воде по грудь и кружит её на руках. 
– Спасибо тебе, любимый... Я кажется, чуточку влюбилась в тебя…
 
Обхватив его руками и ногами, как обезьянка, Яна прижалась к нему, подминая его под себя.
–  Знаешь, от тебя идёт сумасшедшая энергия, я за три тысячи километров её чувствую, – сказала она.
– Три тысячи километров до счастья… – подхватил Сергей. 
Он взял её голову и поцеловал в лоб.   
–  Я люблю тебя…
Яна закрыла глаза и молча кивнула.
–  Это тебе мой подарок счастья!
 
Ровно в шесть Сергей проснулся, услышав мелодию смартфона. Тут же выключил звук, но встать сразу не смог, сражённый наповал окружающей реальностью. Таких явных снов он никогда не видел. Лежал, перебирая в памяти каждую деталь, смаковал, перекатывал, словно барбариску во рту. Неспешно пошёл умываться, потом спустился в столовую на завтрак.
 
Сегодня он собирался побродить по городу, истратить оставшиеся евро и начинать сборы в дорогу... Последний день в Мюнхене. Завтра утром – домой. Нет, – сказал он себе, – а вдруг это бессознательное через сон подсказывает, как нужно действовать? Сейчас попрошу у администратора разрешение и позвоню Обезьянке, её номер у меня есть!
 
На рецепшене ему подали телефон, он набрал номер, но Яна трубку не взяла. Как всегда! Змея подколодная, специально мотает нервы, – выругался Сергей. – Но как же хочется прокрутить динамо времени назад, пройти по тому самому мостику, постоять под тем дубом! План созрел моментально: надо добраться до Изара.
 
***
Он глядел на воду. Вода должна успокаивать, а она почему-то ещё сильнее волновала. Что делать? – спросил себя вслух Сергей. Отчего заболел, тем и лечись! – ответил сам себе. А отчего он заболел? Мысль лихорадочно работала: ему нужно просто остаться в Мюнхене и ещё раз встретиться с Яной. Как остаться? Виза заканчивается завтра, вылет в 9.45, задержаться нельзя. Но бывают же случаи, например, он потерял паспорт, без паспорта в самолёт не пустят, так? Пока суть да дело, у него будет несколько дней, он найдет Обезьянку и сумеет добиться её, ради этого он способен на многое!
 
От паспорта надо избавиться! Сжечь! Только где? Кругом люди, подожги чего – тут же законопослушные немцы вызовут пожарных. Господи, где же тут можно сделать такое дело? Сергей шагает по насыпной дорожке вдоль Изара, голова его работает как часы. Я сожгу паспорт, потом найду полицейского, скажу ему, что потерял документы, напишу заявление, начнётся разбирательство и всё это время можно жить в Мюнхене!

За оградой реки он увидел почти незаметную тропинку – наверное её используют спасатели, а может уборщики мусора. Перелез через невысокий забор, потихоньку спустился. С противоположного берега его хорошо видно, но он большой костёр разводить не собирается, сожжёт главные страницы и “прах” закопает. “Кремация паспорта” не самый большой грех – любовь всё оправдает!

Он достал из нагрудного кармана документ, подпалил зажигалкой первую страницу, где значились имя, место рождения и дата выдачи паспорта. Горело не слишком, но как-то горело, а вот обложка не занималась совсем. Сердце выпрыгивало из груди, руки тряслись от волнения, Сергей озирался по сторонам, вроде бы до него никому не было дела. Как мог сжёг, а что не получилось закоптил и решил похоронить. Раскопал острым камнем небольшую ямку и положил туда остатки того, что раньше называлось паспортом.

Дело сделано. Назад пути нет. Сергея била нервная дрожь. Чёрт, не каждый день сжигаешь паспорт, да ещё за границей. Это наверное преступление, хотя у людей воруют сумки с документами – они же не виноваты. Вот и тут такой случай – шел вдоль реки, обронил паспорт, он уплыл в бурных водах… Бывает, неосторожность, какое тут преступление?

Сергей двинулся в сторону главной площади, в районе пивного ресторана Хофброй увидел несколько полицейских машин. Наверное что-нибудь случилось, – подумал он, – раз их столько понаехало. Возле одной стояли парни в защитной форме – это полиция, они тут зелёные.
– Ich moechte Polizei, – проговорил он, – не узнавая свой голос.
 
Парень показал жестом на неприметную коричневую дверь, рядом с которой блестела кнопка звонка. Сергей нажал на неё, раздался характерный звук, обозначающий, что дверь открыта. Вошел, слева стеклянная перегородка. Полная женщина в гражданской одежде жестом показала ему подойти. Он поднялся на четыре ступени и оказался перед стойкой, как в паспортном столе. Напротив него сидела фрау в черной капроновой блузке с большими красными цветами, она что-то печатала. “Wie kann ich Ihnen helfen? (Чем могу Вам помочь?)” – спросила она. Сергей стёр со лба пот, мгновенно появившийся ниоткуда, расстегнул молнию куртки и, почувствовав запах гари, идущий от пальцев, ответил: “Passport kaputt”. Женщина заинтересованно переспросила: “Was ist los? (Что случилось?)” Сергей закашлялся и повторил снова: “Passport kaputt, – а потом зачем-то добавил, – совсем капут”.
 
Полицейский в форме, сидящий чуть поодаль за столом, хмыкнул и громко сказал на чистейшем русском языке: “Ещё один беженец! Папаша, тебя-то куда несёт? Давай документы!” От волнения и неожиданности Сергей вытащил из нагрудного кармана все бумаги: водительское удостоверение, блокнот, кредитную карточку Visa, оставшиеся евро, четыре тысячи рублей и … паспорт. Полицейский подошел к нему, взял краснокожую паспортину в руки и прочитал: “Петров Сергей Алексеевич. Шутить вздумали?! А ну быстро отсюда, а то сейчас составим протокол и такой штраф закатим!”

Два раза повторять не пришлось: Сергей по-быстрому сгрёб обратно свои вещи и поспешно, но старательно проговорил: “ауфвидерзеент”, так старательно, что прикрепил к немецкому “до свидания” несуществующую “т” и вышел из участка на негнущихся ногах.

Его самомнение находилось в той самой точке, где ковролин обычно соединяется со стеной. Кретин! Надо же, сжёг внутренний паспорт вместо заграничного! Теперь придётся дома платить штраф, делать документ, а главное фокус не удался! По второму разу пытать счастье с паспортом дыхалки уже не хватит, – подумал он, вытаскивая шариковую ручку из кармана.

Сознание работало совершенно в другом направлении. Простые вещи не удавались, зато шли стихи и он записал в блокнот новый катрен:

Этот фокус любовью зовётся
Я люблю и ты всё же моя!
Пусть Земля даже с Оси сорвётся,
Будем вместе с тобой ТЫ и Я!

А ещё в самолёте ему пришло в голову замечательное двустишие:

Год Петуха прожил под знаком Обезьяны,
Как дальше жить смогу без Яны?!

В такси, по дороге домой, он наконец-то, первый раз за неделю, безмятежно заснул, почти вслух прошептав: “До весны, моя сладушка”.


***
Яна с Ириной каждый день вспоминали Сергея: то Яночка говорила, что от туриста ни слуху-ни духу, хотя она написала ему повсюду, где только можно, то Ирина спрашивала: “Как там Саша?” – и Яна понимала, что Саша – это Лёнечка, он же Сергей. Отвечала ровно, спокойно, мол, тишина, сообщения в ватсапе и на сайте стихов не прочитаны, скорее всего Herr Petrov так и не научился пользоваться интернетом. Сама же после расставания с ним толком не спала и время от времени трогала нижнее веко под правым глазом – нервная система посылала мышцам лица ложные импульсы. Остановить подёргивания было невозможно, но рука всё равно тянулась.

Несмотря на то, что “летящий поэт” отнял у неё субботний день, он вызывал в ней неконтролируемую жалость, сочувствие и нежность. Отправили беднягу одного в этот несчастный Траумфельд, а тот напрочь пропал с радаров... Пару раз она заглядывала в колонку происшествий, ей хотелось знать наверняка, что с Сергеем ничего страшного не случилось. Один пенсионер скончался в метро, другой найден мертвым у себя дома. “Нашего вроде бы среди них нет,” – думала она с облегчением.

Когда Яна увидела на телефоне неотвеченный звонок, она заволновалась. Ей так редко звонили, что от неожиданности сердце забилось громко, а руки стали холодными и мокрыми. Кто бы это мог быть? Её общение давно перешло в социальные сети и в ватсап. Пробила по интернету высветившийся номер, это был телефон отеля. Ладно, если это Сергей, а если администрация разыскивает знакомых в связи со смерть постояльца? Она не решилась эту новость услышать первой и попросила подругу перезвонить по номеру. Ирине ответили, что милый русский господин воспользовался их телефоном, но не дозвонился. Это известие сделало Яну счастливой.

***
Сергей сидел дома на диване, в одних трусах, с гитарой, и пел: “Кто раньше с нею был и тот, кто будет после, – пусть пробуют они. Я лучше пережду”. Жизнь – удивительная штука, в её калейдоскопе поразительным образом меняются не только события, но и отношение к ним. Недавно хотелось совершить подвиг, а сегодня геройство воспринимается как дурость. Дурак, старый дурак. Ещё ввязался в аренду кафе, чтоб больше зарабатывать и ездить в Мюнхен. Теперь закупки, персонал, бухгалтерия, только крутись… Да, надо будет завтра Яночке написать, что добрался нормально, заезжал на пару дней к родственникам жены в Москву, волнуется наверное Обезьянка.

Вместо эпилога.

Она читала его письмо. Кроме подробного описания всех приключений, к посланию он прикрепил восемнадцать музыкальных открыток на рождественскую тему. “Надо же, научился ставить ссылки! Не прошла моя наука даром! А у меня для него тоже есть сюрприз... На недельку до второго, я уеду в Комарово,” – сладко потянувшись, пропела Яна белой фарфоровой обезьянке, сидящей под монитором.
– А я и не сомневалась, что вы будете вместе отмечать годовщину вашего знакомства, – гримасничая и хихикая, ответила ей обезьянка.