Тамаре

Всё реже о смерти.
Всё чаще иду по пятам
за попранным детством в пучину военного года.
С неясной тревогою сладостный воздух свободы,
как голубь ручной, припадает к усталым устам.
Я снова свищу, подражая беспечным щеглам,
смеюсь без причины и слез не скрываю от боли.
Тропиночка-жизнь пробежала по бедному полю,
да видно, прильнула навек к подмосковным холмам.
О, как незаметно я с ними взрослел и мужал!
Здесь падала в травы и лира моя неживая,
и женщина эта - моя золотая межа,
и друга могила - моя полоса ножевая.
Но все же, как в детстве, судьба обращается вспять,
в смущенной гортани колотится голос подростка.
Как просто забыться!
Но, Господи, как же не просто -
холодным забвением чистую память распять.
Забыть навсегда золоченые склоны Филей,
голодную пайку зимы сорок первого года
и сладостный, сладостный, сладостный воздух свободы,
тревожно летящий ко мне с подмосковных полей.
И если бы даже всю жизнь истончили мою
до плесенной пленки, до самой бессмысленной тверди,
я б пел и тогда, не страшась неминуемой смерти,
во имя рассвета в моем ненаглядном краю.
1973 г.