Володе Селицкому

Привет, Володя!  Спасибо за комплимент, в мой адрес на мою  фотографию, («Просто 19 век!») но « в бронзе выкованной славы» это я все же застыл не в 19 веке, а гораздо позже, примерно в 1975-м году прошлого столетия, в старинном  городе Лубны.
 Что касается книги «Загляды», Владимира Селицкого, то у меня сложилось о ней в некотором роде такое же впечатление  похожее на твое Володя сравнение с моей фотографией. На первый взгляд, -  Владимир Селицкий вроде бы и современный человек и не такой уже, и  слишком старый, вполне себе типичный представитель молодежи «времен Аллы Борисовны и Леонида Брежнева», но в тоже время, и с каким-то не типичным, и оригинальным мышлением не похожим на других. С той умудренной философией, которая сочетает в себе и автора «Слова о полку Игореве» и автора фантастических произведений Александра Беляева, а может даже и не родившегося пока еще автора не известной нам жизни и формы ее художественного выражения.
Не берусь судить о таланте В. Селицкого и, о его способностях, в создании «слововязи» но  по–моему, и не сказать об этом «во весь голос» и достаточно утвердительно, тоже нельзя. В. Селицкий очень талантливый и интересный поэт, в чем-то новатор и, изобретатель, в чем-то народный бард похожий на В. Высоцкого, но в чем - то и похожий на лирника или бандуриста или бояна  певца и сказителя славянских песен.
И все это было бы хорошо, и замечательно, если бы только не одна пробежавшая или перебежавшая мне дорогу мысль о ниже следующем.
Когда у Сергея Есенина вышла вторая  книга «Радуница»,   он говорил:   «В первом издании у меня много было местных, рязанских слов. Слушатели часто недоумевали, а мне это сначала нравилось. «Что это такое значит, – спрашивали меня:
Я странник улогий
В кубетке сырой?»
Потом я решил, что это ни к чему. Надо писать так, чтобы тебя понимали. Вот и Гоголь: в «Вечерах"» у него много украинских слов: целый словарь понадобилось приложить, а в дальнейших своих малороссийских повестях он от этого отказался. Весь этот местный рязанский колорит я из второго издания своей «Радуницы» выбросил.
– Но и вообще второе издание, кажется, сильно переработано, – заметил я, – состав стихотворений другой.
– Да я много стихотворений выбросил, а некоторые вставил, кое-что переделал, например, изменил стихи о «страннике улогом» и о «кубетке» – стало просто:
Я странник убогий,
С вечерней звездой
Пою я… и т. д.
Когда в шестидесятые годы Андрей Вознесенский создавал свои стихи и употреблял много непонятных слов и выражений один мой знакомый Володя Лифаренко говорил: Сколько же я должен окончить школ и сколько  получить высших образований,  что бы понять именно стихи и поэзию Вознесенского. Другое дело Пушкин, Лермонтов, Шевченко.
Перечитывая потом через много лет того же Вознесенского я поражался простоте и красоте его зрелых стихов.
Вот например одно из таких:
Утиных крыльев переплеск.
И на тропинках заповедных
 последних паутинок блеск,
последних спиц велосипедных.

И ты примеру их последуй,
стучись проститься в дом последний.
В том доме женщина живет
и мужа к ужину не ждет.

Она откинет мне щеколду,
к тужурке припадет щекою,
она, смеясь, протянет рот.
И вдруг, погаснув, все поймет –

поймет осенний зов полей,
полет семян, распад семей...
Озябшая и молодая, она подумает о том,
что яблонька и та - с плодами,
буренушка и та - с телком.

Что бродит жизнь в дубовых дуплах,
в полях, в домах, в лесах продутых,
им - колоситься, токовать.
Ей - голосить и тосковать.

Как эти губы жарко шепчут:
"Зачем мне руки, груди, плечи?
К чему мне жить и печь топить
и на работу выходить?"

Ее я за плечи возьму –
я сам не знаю, что к чему...
А за окошком в юном инее
лежат поля из алюминия.

По ним - черны, по ним - седы,
до железнодорожной линии
Протянутся мои следы.
1959
Что я хотел этим  сказать В. Селицкому? Я бы ему посоветовал на примере Есенина и Вознесенкого ничего не меняя в своих ранее созданных произведениях, все же оставить их как есть на прежнем месте, но вместе с тем и развивая и совершенствуя свою форму и свой прежний стиль и свою интонацию как то приблизить ее ближе к пониманию для всякого читателя и слушателя, а не только для понимающих и избранных. Как то так, Володя. Не обижайся на меня. С уважением.