Князь Юрий Долгорукий Глава VI часть 2

Снова Суздаль

Сбыгнев тут же в одночасье
Сход созвал, собрал народ.
Встреча Юрия, как счастье,
Он как кров от непогод.
 
Спутник Юрия бессменный,
Воеводой с ним служил.
Он же суздалец отменный.
Здесь рождён, крестился, жил.

Князь обнял его, как брата,
Повернул к толпе лицом:
- «От него придёт расплата,
Кто обидит мать с отцом.

Обещаю, что и дальше
Суздаль будет процветать.
Что встречаться будем чаще,
К стройке будем привлекать.

Есть вопросы? Задавайте.
Постараюсь всё сказать.
Но и такт не забывайте,
Личных дел не задевать».

- «К нам сюда теперь надолго?» -
Первый каверзный вопрос.
Усмехнулся Юрий: «Колко, …
Но отвечу, раз есть спрос.

Я не к вам, поймите верно,
А к себе, ведь я ваш князь.
Если нет, то очень скверно,
Заявляю не таясь».

Появилось недовольство.
Кто-то крикнул: «Где он, пёс?»
- «Не беру в ум балабольство» -
Юрий тут же произнёс.

 Из толпы опять спросили:
- «Киев будет нас «травить»?
Нас они о впрямь побили
И теперь будем платить?»

- «Потрепали, … это точно.
А побить? Но я же здесь.
Рать со мной, одно побочно,
Среди них потери есть.

Вся рать только киевляне,
Ни один трон не предал.
Семьи там, они миряне …
Чтут присягу, каждый дал.

А платить? Вот это вряд ли,
Сбор в свою казну пойдёт.
Наступать на те же грабли
Может только идиот».

Смех волною прокатился …
- «Вдруг вас снова позовут?» -
Тот же голос обратился.
- «Если всех в поруб запрут».

Снова смех и оживление …
- «Киев, это как постель.
Мягко спать, кутёж, веселье …
Для меня это не цель.

Со времён отца и деда
Изменилась наша Русь.
Лишь для званого обеда
Киев годен – это грусть.

Но  бросать его негоже.
Киев сдерживает Степь.
Кто пришёл, видать по роже,
Я бы всех садил на цепь».

Оживление, шутки снова …
- «В планах есть его вернуть?»
- «То секрет, башка садова,
Шептунов, поди, здесь жуть».

Фыркнув в руку от ответа,
Тот зашёлся смехом враз:
- «Ай да князь! Вот и примета.
Бьёт всегда не в бровь, а в глаз».

Юрий тоже улыбнулся:
- «Кто ещё не всё сказал?
Нет вопросов?» Повернулся
И прислуге приказал:

- «Завтра пир. Есть предложение
Прямо здесь столы накрыть.
И отмоем поражение,
Чтобы впредь вопрос закрыть».

А потом шли разговоры:
- «Кто сказал, что князь побит?
Все от них идут раздоры …
Кто неправ, тот будет бит».

У дворца их ждали гости,
Два черниговских гонца.
Оба серые от злости,
Вид далёк до молодца.

- «Вы чего такие злые?
Не туда кабыть пришли?»
- «Мы не злые, мы дурные,
Еле город ваш нашли.

В ваших речках заплутали,
Сплошь протоки, тёмный лес …
Вроде карту прочитали …».
- «Значит ты и ты балбес»,

Злость прошла у них мгновенно.
- «Проходите во дворец …» -
Предложил обыкновенно:
- «Кто из вас ко мне гонец?»

- «Я» - ответил парень тут же:
- «Вот! Просили передать.
Я ещё вам буду нужен? …
Или можно отдыхать».

- «Ну, конечно отдыхайте,
В гриднице вам стол накрыт.
Что порвалось, подлатайте
И свободны, путь открыт.

Из Чернигова писали.
Князь Владимир сообщал:
- «Городец сожгли, сказали,
Что тебе он обещал.

Изяслава глашатаи
По всем весям, городам
Разлетелись словно стаи
С сообщением дуракам,

Что тебя они разбили.
Сам ты к ханам убежал …
В общем ложью наградили.
Киев как бы поддержал.

Вячеслав в Переяславле,
Так его он поощрил.
Не подвержен вроде травле,
Но себя похоронил.

Венгры в Пешт своих вернули,
В Киев так и не пошли.
Нас, похоже, припугнули …
Ну, да Бог с ним, всё прошли.
 
Ростислав вот недовольный,
Он в Смоленск опять ушёл.
Хоть племянник твой, но вольный.
Хочет больше, чем нашёл.

Прав был предок наш далёкий
Святослав – Великий князь.
Что Лествичность – смысл глубокий
И не зря просил он казнь

Тем, кто ей не подчинился,
Самолично влез во власть.
Вот разлад и получился
С мыслью, как бы обокрасть.

Это просто смехотворно.
При двоих, живых дядьях
Племяши, причём упорно
Держат Русь в своих когтях.

Делай вывод Долгорукий,
Здесь морали больше нет.
И пишу я не от скуки …
Ты у нас авторитет».

Глубоко запало в душу
Что Владимир написал.
- «Посчитали, что я трушу?» -
Сам себе не вслух сказал:

- «Здесь не надо торопиться,
Но и сиднем не сидеть.
Всё проехать , убедиться,
Что есть шанс преодолеть».

Так застал его в раздумье,
В горницу вошедший сын.
Из Москвы не вольнодумье,
Нёс державность, как почин.

Всеволод, как самый малый
Был всегда любим отцом.
- «Ты, отец, совсем не старый!» -
Он с порога: «Свеж лицом!»

- «Вот уважил, вот спасибо …» -
Юрий вдруг захохотал:
- «Хрыч я думал старый, либо
Дед, который приотстал».

Всеволод тоже засмеялся:
- «Я тебе всегда был рад.
То, что с троном распрощался …
Он своё получит, гад.

У тебя тылы надёжны,
Мы тебя не подведём.
Варианты все возможны,
Хоть и братья – уберём».

- «А вот этого не надо!
Мономахич изувер?
Чтоб я бил младое чадо? ...
На века дурной пример».

Юрий встал, обнял на плечи,
Шевелюру потрепал:
- «Как там наши? Жаждут встречи?»
- «Шлют привет! Куда пропал?»

- «Разгребусь когда с делами
И в Москву, … хочу всё знать.
На охоту сходим с вами.
В Подмосковье есть что брать?»

- «Подмосковье для охоты
Откровенно просто рай.
Постреляешь до икоты.
Дичи – только выбирай.

У меня ещё есть дело, …
Не серчай на нашу мать.
Если что и накипело,
Ты ж мужик, твоя мы стать.

Для меня она святое,
Чтобы кто не говорил.
Ты прости … и всё такое.
Бог не зря их сотворил».

- «Хорошо, решу сегодня.
Думаю, вопрос назрел.
Не должна быть чужеродна,
Раз княгиня - быть у дел.

Я и сам всё понимаю,
Не должно такого быть.
Я не прав и это знаю.
Не могу это забыть.

И спасибо за поддержку …
Как ты быстро повзрослел.
А с княгинею задержку
Объясню, что не успел».

Только с сыном попрощался,
Он ушёл к своим делам,
Уже старший поднимался,
Князь Андрей свидетель драм.

Тоже только что с дороги,
Путь с Владимира не длин.
Всё же чуть намяли ноги,
Был он, сей раз не один.

С ним Степан боярин думный,
Юрий сразу же узнал.
Помнил случай тот безумный,
Когда Кучма дочь украл.

Ковтун, так Степана звали.
Дочь Хрисию разыскал.
Без Андрея он едва ли
Дочь живую бы застал.

Тотчас всплыл тот случай жуткий,
Где Кучму пришлось казнить.
Князь к таким вещам был чуткий,
Но не смог предотвратить.

Юрий обнял сына нежно.
Он был горд, что сын таков.
Хоть земля не порубежна,
Охранялась, будь здоров.

И Андрей ответил тем же:
- «Гостя надо представлять?»
- «Ну, зачем? Встречались прежде.
Дочь Хрисия вроде звать?

Где она и что с ней стало?»
- «Во Владимире живёт.
Здесь имение не пропало,
Как приданое пойдёт».

- «Да-а-а, хотел бы повидаться.
Много ей тогда пришлось …
И приличной оставаться …
Молодцы, что обошлось».

Тут Андрей вдруг оживился:
- «Так, отец, она же здесь.
Как-то сразу не решился,
Там в беседке вечер весь».
 
- «Приведите! В чём же дело.
Ну, Андрей! Нельзя же так …
Где так даже шибко смело,
Тут, как форменный тюфяк».

 И уже через мгновение
К ним вошла, верней взошла
Не красавица – видение!
Тёплым светом залила.

Всё в ней было гармонично;
Бусы, серьги, весь наряд.
Нос, глаза, … всё фантастично …
В то же время, томный взгляд.

Брови чёткие, как стрелки,
От ресниц исходит тень.
Прикрывают не гляделки,
А граза-а-а, … они кистень.

И румянец чуть заметный
Словно зорьки ранней след.
След улыбки неприметный
Будет в будущем воспет.

Юрий даже растерялся,
Он был просто поражён:
- «Где ж ты, ангел мой, скрывался?
Чьим вниманием окружён?»

Подошёл, не ждя совета:
- «Ты Хрисия? Это так?»
И кивок вместо ответа,
Был во всём хороший знак.
 
Вдруг Андрей встал рядом с нею:
- «Не хочу юлить, темнить …
От любви к ней я балдею,
Нас прошу благословить».

- «О, как! … А я сомневался …
У тебя прекрасный вкус.
Как давно балдёж скрывался?
Говори, если не трус» -

Нарочито очень строго
Юрий, как отец, спросил.
= «Всю в слезах от зла жилого
Увидал и полюбил».

Всю историю Хрисии
Андрей вновь пересказал.
Об ужасной тирании …
Юрий всё об этом знал.

Он не знал, что сын влюбился
Этим был не удивлён.
Он бы сам хоть тут женился,
Возрастом обременён.

И к Степану повернулся:
- «Что, боярин! Отдаёшь?
Или случай подвернулся,
Дочь княгиня, будешь вхож».

- «Зря ты так, здесь нет корысти,
Здесь действительно любовь.
Их пути сложны, тернисты …
Лучше свадьбу их готовь».

- «Свадьба, это не проблема» -
И к Андрею: «Мать спросил?»
Но Андрею эта тема
Надоела, нету сил.

- «Ах, отец! Ну, сколько можно? …
И Хрисия должна знать,
Что общение н е в о з м о ж н о …
Ольга мачеха – не мать.

Перед Богом отвечаю,
Мать должна благословить!
Кто есть кто, я отличаю …
Даже крёстной ей не быть».

- «А вот Всеволод недавно
Примирения попросил».
- «Она мать и это славно,
Он, как сын с ней поступил.

Ты единственный от Бога.
Просим! Нас благослови.
Не ищи в себе предлога …
Нам с Хрисией жизнь вдохни».

Попросил подать икону,
Вместе с ней семейный крест.
По церковному закону
Он обязан для невест.

Принесли Христа в окладе
И с ним весь в каменьях крест.
Мономах им в стольном граде
Освящал Любечский съезд.

И икона с Херсонеса
От Владимира идёт.
Больше века без эксцесса,
Как реликвия живёт.

Оба встали на колени.
Служка крест сначала дал.
Это вроде как ступени,
Крест, как символ, тон задал.

Юрий сам, Хрисии первой,
Дал сей крест поцеловать.
Осенил их нашей Верой,
Не забыл «Аминь» сказать.

А потом уж, взяв икону,
Он с волнением произнёс:
- «Бог даёт свою Корону,
Как союз сердец без грёз.

А теперь благословляю!
Всё, что чуждо счастью, сгинь!
Божьей волей осеняю.
Счастья дети вам! Аминь!»

Дал поцеловать икону
Ей же и перекрестил.
В соответствии канону
Он обряд и прекратил.

Первым был Степан, счастливый
Дочь свою расцеловал.
Подошёл к Андрею: «Милый.
Я блаженным снова стал.

За Хрисию я не вправе
Беспокоиться, отнюдь …
Дочь моя в такой оправе …
Могу с гордостью вздохнуть».

Подошли другие гости,
Долго всех перечислять.
Откровенны все, без злости
Стали князя поздравлять.

Сбитня занесли ендову
И братину каждый взял.
Поздравляли дружно, к слову,
Пир грядущий не влиял.

Через час всё снова стихло,
Все тихонько разошлись.
Лишь Степан чуть пьяный, хрипло:
- «Как с Хрисией обошли-и-ись …»

И ушёл в своё имение,
Гриди под руки вели.
Выражал им уважение,
Что домой поволокли.

Юрий к сбитню равнодушный,
Это «пойло» не любил.
Но на встрече был радушный
И на пир всех пригласил.

После этого прислугу
Попросил жену позвать.
Ждал долгонько, как услугу,
Но не стал зря психовать.

Как вошла и сразу села.
Юрий ждал, пока молчал.
Долго пауза висела,
Но никто не замечал.

В этом томном ожидании
Пролетел незримо час.
Юрий чуял в подсознании,
Что она уйдёт сейчас.

Гордость царственная выше,
Чем обыденный скандал.
Голос вдруг услышал свыше:
- «Будь мужчиной!» - приказал.

- «Я не прав, что вёл так резко» -
Тихо, внятно произнёс:
- «Всё сумбурно и так мерзко …
Ахинею явно нёс.

Ты прости, но мы же пара,
Перед Богом отвечать.
Не пугает Божья кара,
Страшно грех свой промолчать.

Вон у нас какие дети,
Все красавцы на подбор.
Мы им светоч! В кои веки,
Стыдно видеть их укор.

И не надо всё с начала,
Надо просто продолжать.
Жизнь и так нас наказала …
Ну, не век же свой страдать.

Говорил,  она молчала …
Он решил, что это крах.
Но когда лицо подняла,
Оно было всё в слезах.

- «Ольга милая, родная …» -
Он обнял, к себе прижал:
- «У меня одна такая!
Ты прости, что обижал».

И она заговорила:
- «Глупый ты Великий князь.
Я всю жизнь тебя любила,
Даже плакала, молясь.

Я всё видела и знала,
Что когда-нибудь придёшь.
За тебя переживала,
Очень верю, что поймёшь».

Дотемна вот так сидели
Лишь прижавшись, всё молчком.
Соловьи  уже запели,
Спать легли во всём ничком.

Утром встали с петухами.
А теперь задача – пир.
Юрий сам любил руками
Всё проверить, весь ранжир.

Все ли чашники на месте,
Стряпчие все на местах.
Стольник старше их всех вместе
Должен в первых быть рядах.

Он приказ отдал намедни,
Стол по-суздальски накрыть.
Чтоб пресечь былые бредни,
Что хотим чего-то скрыть.

Хлеб ржаной на первом месте,
Он украсил каждый стол.
На меду, особом тесте
С соком ягодным помол.

Изо ржи пирог с грибами,
Расстегаи с судаком,
Кулебяки шли сортами;
С луком, зеленью, яйцом.

Грузди, рыжики в сметане,
Мясо в обществе опят.
Отрицать никто не станет,
Здесь такое норовят.

А блины, … как по заказу
На любой каприз, запрос.
И готовятся тут сразу …
А поэтому есть спрос.

Принесли блины с капустой,
С пассированным лучком.
Мясо лося с печки русской
И под взваром, страсть густом.

Малосольный сиг и щука,
Осетры, все целиком.
Вобла вяленая с юга,
Сом на блюде дорогом.

Дичью просто завалили;
Перепёлки, рябчик, гусь …
Даже утки в тесте были.
Лебедь в центре – это Русь.

В ряд бочонки с медовухой,
Квасов множество сортов.
Пиво, ол, … другой чернухой
Был заставлен пол складов.

Юрий к Греции склонялся,
Вина их всегда ценил.
Потому и запасался,
Так как потчевать любил.

И любимая ципуро,
Ксиномавро, цикудья …
Это только увертюра,
Ракомело скажет я.

И когда все гости сели,
Пир начал свой длинный путь.
Все вначале охренели,
Как всё это внутрь втолкнуть.
 
Гости были отовсюду,
Даже Новгород прислал.
И Рязань, Владимир, … всюду
Русский говор согревал.

Здесь бояре всех сословий,
Воеводы всех мастей.
Духовенство без условий
И родные из властей.
 
Ковтун был сегодня первый,
Кто решился тост сказать.
Ход был правильный и верный,
Думный муж умел сыграть.

- «Предлагаю тост за князя!» -
Подняв кубок, произнёс:
- «Он уже, скажу не сглазя,
Уже много что принёс.

Есть у нас, как и на юге,
Город свой Переяславль.
Нет таких во всей округе,
Место сказочно, представь …

В сотне вёрст всего отсюда,
Долгорукий основал.
Лес кругом, красив причуда,
Он Залесским обозвал»

Гости шумно поддержали.
- «Молодец!» - сказал: «Степан».
Даже свечи задрожали ….
Так рождался новый план.