Над материками

И все ж какое разное молчанье
Камней у стен и кипариса веток,
Приблизившихся вовсе незаметно
К широкому окну и к двери дома.

Слепит горячий воздух в вышине.
Сухое лето. Валуны сереют.
И облака плывут. И нет дождя.

И лишь собаки, дальний и короткий,
Угрюмый лай внезапно прозвучит.

О чем я?..
Ведь в Москве прошли пикеты.
И тихая иссохшая старуха
У рынка в супермаркете картошку
Нашаривает слабою рукой...

...Сухое лето в штате Вашингтон
Моей беззвучной жизни среди гор
За изумрудным лесом плоскогорий.

И дальше снова сквозь нее идти,
И завораживает неизвестность.

Сейчас в машину сяду и поеду
В огромный магазин неподалеку,
Чтоб корм для разноцветных рыб купить.
Хозяева уехали, и я
Слежу за домом и пустым и сонным.
Цветы полить, раздвинув занавески,
Опять сменить в аквариуме воду,
И в детскую, всю залитую светом,
Войти и вещи, брошенные на пол
В недавней спешке, в гомоне отъезда,
Неторопливо разложить в шкафу.

Но что-то и теперь мешает зренью,
И дальняя Москва отражена
На оболочке радужной, в зрачках.

И нет меж нами времени, ушла
Широт громада.
Я и здесь — и все же
Тут нет меня!..
Я там — и все ж не там!..
Так я нигде?..
А значит я — везде!
Чужбина странной властью совместила
Материки, пространства, океаны —
Над временем и местом торжество!

Я и на пыльных улицах Москвы
Сухого зноя городского лета
И в доме, у которого сереют
Седым молчаньем валуны вдоль стен,
И кипарис, чей ствол не обхватить
И впятером, тяжелыми ветвями
Крадется к дому уж который год,
И слышится собаки дальний лай.

Сухое небо над материками.