Индикатор качества

Е. Орловой, Л. Атрясиной, В. Горячкину

Вчера познакомился с поэтами, с которыми и я читал свои стихи на публику. Впечатление было хорошее, но  беда в том, что в отдельных местах, где мой текст был для меня не просто текстом, а чем-то больше, вроде исповеди я не мог удержаться от слез.
Не так давно написав стихотворение «Крохи памяти», и заглянув в интернет, что бы узнать, нет ли у других авторов, такой же темы я нашел у Анны Боднарук рассказ под названием  «Крохи памяти». Рассказ этот мне понравился и особенно его заключительная часть, при чтении которой я не мог сдержать эмоции и просто расплакался от нахлынувших чувств. И то ведь при чтении чужого текста даже не на людях, а у себя дома, где мне не надо было сдерживать себя и свои слезы. А вот если такое случается на публике, что тогда? Прямо беда, какая-то! Хотя, с одной стороны все это и не плохо и даже хорошо так является каким-то индикатором качества работы как своей так и чужих, мол, если что-то внутри дрогнуло, значит хорошие стихи, а если не дрогнуло, значит плохие.
Вот что мне написала Анна Боднарук в ответ на мою рецензию относительно ее рассказа «Крохи, памяти», но сначала все же текст из этого рассказа.
«Как прощались – не помню. Только по сей день в глазах стоит старик на ослабевших ногах и вслед автобусу машет кепкой. Слёзы катятся по морщинистым щекам, редкие волосы тревожит утренний ветерок, а он всё машет и машет выцветшей кепкой-шестиклинкой. Будто раненая птица машет одним крылом. Один на опустевшей дороге» Конец цитаты.
В тот же день я написал А. Боднарук свою рецензию: "Очень хороший рассказ. Особенно понравилось окончание…семь последних строчек, после которых, я разволновался, и не мог сдержать слез» 
На что мне А. Боднарук в ответ написала. 
«Здравствуйте, Павел. К сожалению, я больше своего дедушку живым не видела. А это место из моего воспоминания мне до сих пор не удается, прочитать вслух…пропадает голос, и я начинаю плакать»
Вот видите, значит не только у меня такая беда, значит не только в моей душе происходит  такое «безобразие», (шучу), оно есть и у других, а это значит, что все это, не так уже и плохо. 
Не могу до сих пор объяснить свое состояние, когда я, в третий раз, побывав в музее Есенина в Константиново и увидев там, (впервые) среди многих экспонатов обыкновенный предмет из  женской верхней одежды «белую накидку» вдруг ни с того ни с сего разволновался, растрогался, опять на глазах появились слезы и я сам себе удивляясь заплакал.
Так отчего же все-таки это происходит? Отчего я так волнуюсь и переживаю о том, о чем  казалось бы, не стоило? 
Не об этом ли говорил и имел в виду Сергей Есенин, произнося слова:
Грубым дается радость, 
Нежным дается печаль,
Мне ничего не надо,
Мне ничего не жаль.
Возвращаясь к музейной «белой накидке» вызвавшей в моей душе  прилив нежности и слезы радости я не могу не вспомнить самые трогательные и дорогие моему сердцу стихи  Сергея Есенина из поэмы «Анна Снегина»:
Иду я разросшимся садом,
Лицо задевает сирень,
Так мил моим вспыхнувшим взглядам,
Погорбившийся плетень.
Когда то у той вон калитки,
Мне было семнадцать лет,
И девушка в белой накидке,
Сказала мне ласково: нет.
Далекие милые были,
Тот образ во мне не угас…
Мы все в эти годы любили,
А значит любили и нас.
Не секрет что и до меня и,  другие люди тоже плакали, не скрывая своих чувств и эмоций, в момент переживаний, как например это делал и  Алексей Максимович Горький, слушая «Песнь о собаке»  Сергея Есенина в исполнении самого Есенина.  «Взволновал он меня до спазмы в горле, рыдать хотелось. Помнится, я не мог сказать ему никаких похвал, да он - я думаю - и не нуждался в них.
Я попросил его прочитать о собаке, у которой отняли и бросили в реку семерых щенят.
- Если вы не устали...
- Я не устаю от стихов, - сказал он и недоверчиво спросил:
- А вам нравится о собаке?
Я сказал ему, что, на мой взгляд, он первый в русской литературе так умело и с такой искренней любовью пишет о животных.
- Да, я очень люблю всякое зверьё, - молвил Есенин задумчиво и тихо, а на мой вопрос, знает ли он "Рай животных" Клоделя, не ответил, пощупал голову обеими руками и начал читать "Песнь о собаке". И когда произнёс последние строки:
Покатились глаза собачьи
Золотыми звёздами в снег
на его глазах тоже сверкнули слёзы.
После этих стихов невольно подумалось, что Сергей Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии»