МАТЬ И СЫН

В ночи дорога. Полная луна.
и небо-океан в торосах
с долиной убелённых облаков.
Со мной малыш,
кружочек  лёгкий света,
среди миров, разъятых беспощадно,
плывёт у материнского бедра.
В родительской покуда теплоте,
из шрамов и ожогов звёздных неба
заманчивую лепит он картинку…
Его вопросов милый кавардак
смущает тягу венценосной ночи
и сердце тяжелит.
 
Слова его, как яблоки, шуршат
и падают в сплетенья трав дорожных,
в их шерстяные мягкие корзинки.
Мои слова, не достигая цели,
цепляются за скомканную мглу-
ответчиком мне быть не по себе.
Луна лепная выплыла из туч
и ликом нарисованным играет:
то в мрак уйдёт, то вынырнет опять.
Потоки света стелются за нею,
как Парки позолоченные нити.
Малыш к луне протягивает руки,
стараясь хрупким пальчиком потрогать
её тугое выпуклое око.
В нём просыпается взыскующий творец,
а искушенье слишком очевидно.
Насквозь земной, он не проник ещё
в астральный холод мёртвых обобщений.
Мы с ним одни, одни, как существа,
пришедшие неведомо откуда,
чтоб оживить
картину загустевшей зрелой ночи.
Прелюдией земного
ему звучат
иероглифы деревьев,
их тонкие рисунки - отраженья
в эмали неба,
и близкий дом
на снеговой поляне
с дымком игрушечным
из розовой трубы.
Всё это живо, как в чудесной сказке,
и просится на лист для воплощенья…
Мне ж скитаться вечно
по этим обескровленным равнинам.

Февраль 2012г.