Фонарь

ФОНАРЬ
(Между сном и явью, в тональности Mulholland Drive)

Часть пространства и времени, данные свыше.
Ты стоишь? Ты идешь? Ты вошел или вышел?
Ты не видишь различий меж явью и сном.
Тишина. И фонарь. Желтый дождь. И темно.

Ты один. И объят тишиной этот город.
Ни прохожих, ни автомобильного хора.
О, silencio! Добрый обманчивый друг.
Только миг тишины – и послышится звук.

Где-то дверь отворяется ветхою скрипкой.
Скрипнет веткою гибкой, как будто ошибкой,
как случайною лишнею буквой в письме.
Это сны беспокоит, но на руку тьме.

Зарыдают дожди по ночам неустанно,
словно плакальщиц песня – джорандо, джорандо…
И туманы размоют огни фонарей,
чтобы воздух казался желтей и сырей.

Чтоб печали казались с утра от утраты
так горьки, как за слезы у плакальщиц плата.
Что же горше на свете такого труда,
если знаешь, что льет из души не вода?

Ты стоишь посреди полутьмы-полусвета,
полусна-полуяви. Ты слышишь, как где-то
говорят, что уже не настанет заря
никогда. Так ступай же на свет фонаря.

Звук и свет. В них единство и противоречье.
То одно тяжелей, то другое не легче.
То вдвоем тебе бросят спасательный круг
в самый страшный момент бытия – свет и звук.

Вот последний фонарь в позолоченном нимбе.
Он похож на тебя – он стоит на отшибе.
Но похож и на дерево без корней,
примирясь с неподвижностью вечной своей.

И ему предначертано было судьбою
освещать то хотя бы, что перед тобою.
И пусть свет лишь на пару шагов впереди –
он поможет собраться и дальше идти.

Он поможет забыть и начать всё сначала,
чтобы новая песня в тебе зазвучала.
Он и сам – словно флейта или кларнет.
Слышишь, музыку льет этот призрачный свет?

Но в мелодии света печально и странно
та же плакальщиц песня – джорандо, джорандо…
О, silencio! Злой и обманчивый друг,
одиночества спутник, печалей и скук.

…Всё иллюзия – действие, время и место.
No hay banda! Be quiet! Il n'est pas de orquestra!
А сейчас ты проснешься. И глянешь в окно.
Там всё тот же фонарь. Желтый дождь. И темно.