Obliviate

I wanna run
My hands keep holding you
To the place that I'll never knew.





Она - не человек, она - искусство с сердцем.
И я безрассудно в неё влюблена.
Она была из богемного общества,
А я конец с концом свести не могла.
Я — семнадцатилетний ребёнок пролетариата из спальных районов без координата.
Я любила ее, сладкое, полусладкое, брют.
И никак не могла на неё наглядеться,
А она крутила пальцем у своего виска,
И говорила: «прости, я в Венецию!».

Пока она где-то там придаётся своим страстям,
Рассматривает картины Буонарроти, Санти, Боттичелли,
Пьёт вино “Amarone” и курит табак,
Ведая новым знакомым о тяжелой жизни в России.
И вы знаете, она живет легендарно,
Совершенно обо мне забывая.

Я тоже на другом конце света стараюсь ее забыть,
Не пишу писем, а ещё учусь заново жить,
Ведь ожидая ее, я раню себя остроконечным катаром,
А раны от него, увы, уже не заживут.
Цветы мои давно уже завяли.
Вы знайте, я ее совсем не жду.
Я не ищу ее в толпе простых прохожих,
И до самосожжения не горю в ее аду.
Как Кассиопею ее не возвышаю,
И как Эжен Делакруа не вырисовываю ее нежных черт.

Так и живу, день ото  дня,
От края и до края.
И не щажу себя в обыденности дней,
Но вот звонок: «ты знаешь, я скучала».
И знайте что? Я возвращаюсь к ней.