Мне стукнуло 60. Увы и ура!

  Предисловие. Увы – потому что всё меньше остаётся сил желать и делать, а ура – потому что кое-что всё-таки достигнуто, слава Богу.


   Ну что? Вот мне и стукнуло 60 лет. Я ныне перешёл в разряд дедов, причём дедов нижней возрастной ступеньки... Да-да, не слушайте что там говорят всякие социологи, что дескать это вовсе не старческий возраст, а просто пожилой и всё такое – не верьте! Ещё какой старческий, утверждаю... Для доказательства вспомните себя в детском возрасте, особенно то, как вы относились к сорака-, пятидесяти-, и шестидесятилетним человеческим особям. О, это были для нас конченные старикашки, без вариантов! Ага, такие древние, что из них явственно просыпался песочек, и они были даже местами покрыты мхом и всякими лишайниками.
   А вообще-то градация старчества следующая. Она взята из традиций доблестной Советской Армии. Так вот, шестидесятилетние старикашки – это навроде как старики-салаги, они часто даже на стариков ещё мало похожи, молодятся, едрыш их в дышло, прикидываются огуречиками этакими, стройняшками и якобы из себя ещё вполне ого-го. Враньё! Прикидываются... Изнутри они уже весьма пожухлые и завялые, отвечаю. Ну а вторая ступенька в старичьё называется старики-молодые, им по семьдесят или чуть больше. Пускай будут молодые, хай с ними. Третья ступень – деды-черпаки, им уже за восемьдесят. У нас в КДВО черпаков кстати звали фазанами, если кто служил на Дальнем Востоке, тот знает. Девяностолетние же – это уже старики-деды, и тут не поспороишь, деды они и есть, чай уже не поскочешь и не причепуришься, всем и так видно, что ты изрядная, потраченная молью труха. Ну а в последних рядах идут, а вернее хромают, или даже едут на колясках старики-дембеля, это получается столетние и выше. Это уж верняк дембеля, лучше не скажешь, и дембель в лучший мир у них уже не за горами, а вот туточки, за ближайшим жизненным бугорком.
   Так что я тоже уже настоящий старик, только пока ещё салабон. Я между прочим много чего помню такого, о чём нынешние нестарики даже и не знают, или слыхали краем уха.
   Я, например, помню те стародавние времена, когда людей на планете Земля было три миллиардика всего, когда на географических картах встречались белесые кусочки неизведанной земельки, терра инкогнита значит, и планеты солнечной системы были почти совершенно неизведанными и исполненными разных загадочных тайн.
   Я помню те времена, когда в реках и озёрах было весьма немалое количество разной рыбы, в лесах и небесах летало множество птиц, луга и поля звенели от неисчислимого количества пчёл, а над пышным разнотравьем сновали многочисленные цветистые бабочки, которых мы собирали в коллекции, ловя их для этого сачками.
   Я помню те времена, когдв на переменах мы, ученики, ревущей оравой высыпали на травушку близ школы, и играли там в разные интересные старинные игры, как-то: в салки, в чехарду, в чижика, в клюк, в коняшки, в свалки-сцеплялки, а также дрались, хулиганили и водили древние русские хороводы, спасаясь от «волка» под горой и не пуская его сквозь свои дружные сплочённые ряды.
   Я помню те благословенные времена, когда мы ни капельки не обращали внимания на зажиточность или бедность наших друганов и знакомых, а оценивали их только лишь по их товарищеским и человеческим качествам, когда мы ходили в гости друг к другу, чтобы поиграть во что-то интересное, и взрослые не цеплялись к нам по всякой ерунде, позволяя нам жить своей полнокровной насыщенной детской жизнью, ибо они были заняты своими взрослыми делами.
   Я помню как отцы пороли нашего брата кожаным ремнём по оттопыренностям пониже спины за допущенные нами в горячке зазнайства или в тине лени недочёты и непотребства, и мы за это на них почти не обижались, потому что на справедливую порку мужики не обижаются, не то что ныне, когда иного паршивца и пальцем толерантно не тронь, когда его спесивая задница так и просит порции горячительных.
   Я помню те замшелые времена, когда только-только в домах массово появились телевизоры, часто с линзами перед малюсеньким экраном, и на ТВ было только два канала, когда каждая передача или фильм были нами предварительно оцениваемы на предмет их возможного просмотра и некоторые из них ждались с особым нетерпением целую неделю, и потом долго и страстно обсуждались, когда показывали много добрых и умных картин, в которых играли поистине великие актёры, когда в фильмах было много зажигательных или весёлых песен, и хватало с избытком детского кино и сказок с мультиками, когда на «Голубом Огоньке» показывали целый спектр или срез мощной культуры той поры, а не гламурное чёрт те что как сейчас, когда музыка была мелодичной, а не трескучей или тренькающей, а тексты песен наполнены смыслом и чувствами, а не примитивно куцыми словосочетаниями, когда пели красивыми голосами, а не рычали, хрипели, выли или бормотали, как это делается ныне  в массовом масштабе, будто эти звуки производят какие-то больные недоумки или вообще некое зверьё... Тогда все взрослые знали множество застольных песен про ой-мороз, чёрного ворона, бродягу, удалого Хасбулата или шумящий камыш, которые они спевали сидя за праздничными столами в комнатах и садах, а мы их слушали и им охотно подпевали.
   Я помню то якобы скудное время, когда конфеты «Мишка», «Каракум», «Красный Мак», «Белочка», шоколадка «Лайма», новогодний кулёк-подарок со сластями, бутылка лимонада, мороженое «Эскимо», вода с сиропом за 3 копеки из газировального автомата, плюшевый медведь для мальчишки или кукла для девчонки, интересная книжка или настольная игра были для детей настоящими сокровищами, от которых они получали куда большее удовольствия, чем от куч и гор нынешнего ненужного и равнодушного изобилия.
   Я помню то время, когда секс в стране был, но он назывался по-другому, когда парни и девушки старались уединиться и ходили и танцевали парочками, а не сидели в нэте или плясали общим бардаком «для себя», и когда истинная любовь предполагалась между полами, а не внутри них, самим с собой или с «резиновой Зиной». И когда танцы, дискотеки и рестораны закрывались в районе полуночи, и вечернего времени с лихвой хватало для развлечений, отдыха  и знакомств.
   Я помню странные стародавние времена, когда соседи знали друг друга не только по именам и фамилиям, но  и вообще почти всё друг про друга, когда во дворах играла ребятня, девчонки прыгали в «классики» и на скакалках, парни играли на гитарах, занимались на турниках, боролись, дрались и цеплялись к девкам, а пенсионеры резались в «козла», шашки, шахматы или в карты. Кинотеатры с билетом за 30 или 50 копеек тогда были полны не жующей жареную кукурузу молодью, а людьми буквально всех возрастов, на футбол тогда ходили не стада оголтелых незрелых фанатов, а было много людей в годах и с правильными жизненными понятиями. Мы же, дети, с младых ногтей пинали мячик по всем площадкам и полям, а зимой заливали катки и гоняли до одурения шайбу, а посему разбирались в этих видах спорта не теоретически, а почти профессионально, на основе своего небедного личного игрового опыта.
   Я помню то время, когда были не полицаи, и не менты, а милиционеры или в крайнем случае мильтоны, и эти милиционеры часто реально защищали людей, а «оборотней в погонах» было крайне мало. В то время жулики прятали своё «добро» от посторонних глаз и не имели возможности с головой окунуться в своё ворованное гнилое лихоимство. Тогда не на словах, а на деле ценился человек труда, а не больной денежной игроманией коллекционер бабла и всякого престижного барахла. Тогда жила ещё вековечная деревня, и корень народа не усыхал в асфальтово-бетонных камерах городов, а набухал исконной силой на лоне плодоносящей и живой матушки-природы.
   Мне памятно то время, когда молодое поколение в подавляющем своём большинстве было обитателями всамделишней реальности, а не ходячими и сидячими очарованными приставками к своим колдовским мобильникам и компам, и тогдашние парни стремились проверить себя на прочность, охотно идя служить в армию, работая на БАМе, в морях, в милиции, и прочих нелёгких местах. И ещё они стремились завести семью, а не отговаривались штампованными лживыми отмазками, что им-де неохота «плодить нищету», продолжая затянувшееся инфантильное детсво непонятно куда и зачем.
   И таки да, зимы тогда в самом деле стояли частенько суровые, почти без оттепелей, с вьюгами, с метелями и с трескучими морозами, а лета были жаркими и до того грозовыми, что везде ставили громоотводы для защиты от испепеляющего небесного огня.
   И всё это воистину было. Было, но почти полностью прошло, потому что сейчас другие времена, и назвать их лучшими чем прежде, я никак не могу. Вот может быть и очень хотел бы... но нет, не могу. Не имею на это морального права.
   Так что вот так... Осень жизни, пусть пока ещё и не ноябрьская, а бабье-летняя сентябрьская, уже пришла по мою душу и торчит на моём жизненном дворике как словно бы не гостья, а полновластная хозяйка. И прочь её, вредную, не выгонишь и не попросишь, ага. Можно даже подводить уже кое-какие итоги и итожки. Для чего, мол, ты, имярек, жил-поживал, и тому подобные вопросики на засыпку...
   Тут кстати приведу свежий авторский анекдотик про Вовочку. Вовочка постарел и его спросили: а для чего люди живут? Вовочка ответил: «Люди живут для добра и для удобрения. Если они живут для добра, то они настоящие люди, а если для удобрения – то они будущие удобрения.» Поэтому каждый из нас выбирает для себя – делать ему добро, или стать всего-навсего удобрением.
   Ну и чуток о самом важном. О философском... Мы ведь вообще-то сущности отнюдь не простые, а космические. Земля ведь космическое тело? Космическое. А посему и мелюзга, ютящаяся и мельтешащая на её лоне, тоже того же славного рода. С этим особо не поспоришь. И хотя мы чересчур бываем зациклены на своём материалистическом корыте, но нет-нет, но и мыслишки о надкорытье нас тоже бывает посещают. Так что мы не кто-нибудь тут, а самые что ни на есть частички его величества Космоса. Или царицы Вселенной, ежели по-русски выразиться. Да и к старухе Вечности мы имеем самое непосредственное отношение. Ибо ковёр вечности соткан из лоскутов и тряпочек временности, в том числе и нашей с вами. Поэтому не будем размазывать сопли уныния по челу этой вечности, в нас присутствующей, а также посыпать свои садовые и бедовые головушки пеплом ущербной уничижительности. Всё путём! Хотя бы в общем и целом, а не  в частностях, но это ведь и есть самое главное, верно?
   И ещё. Старики, они похожи на спелые яблоки. Некоторые из них вкусны и красивы, некторые невзрачны и кислы, а некоторые до того червивы, что их хочется выбросить в канаву или ещё куда подальше. Жизненная правда, не враньё, всё так и есть.
   Ну, да у нас с вами, которые ещё молодые старики и деды-салаги, времечко ещё возможно имеется для исправления своей личной ситуэйшен с червивой, буде она имеется, на румяную. Очень хочется на это надеяться...
   И напоследок байка из моего небедного жизненного опыта. Одна вреднющая нехорошая цыганка как-то вызвалась мне погадать. Внимательно изучив мою крепкую бойцовскую ладонь, она изрекла: «Ты будешь жить долго... Лет где-то 97-98...» А потом зыркнула на меня злыми глазками и добавила: «Если раньше не сдохнешь!»
   Вот живу пока. Хотя предсказание немолодой и неполезной чавэлы иногда вспоминаю.
   Будем жить, коллеги, друзья и товарищи! Вечно!.. Пока жив мир. Ура!

P.S. На фото я на фоне семейных медалей, большую часть которых завоевала моя жена, она же лучшая моя ученица и много-многократная чемпионка Латвии и даже Европы по всяким атлетическим спортивным видам.