манекен

выхожу с общаги, всё та же дорога,
ступени, пешеходный переход, магазины.
вчера мы смотрели фильм, но посмотрели немного,
я уснул не чувствуя себя манекеном с витрины.
я стремился к этому так долго и нудно,
свои руки-культи не в состояньи поднять
и вырвать волосы на голове, это всё же так трудно,
я не в силах сойти с постамента и всё поменять.
смотрю на серые крыши в окно, этаж вроде пятый,
я в витрине: широкие стёкла много людей.
собою все заняты все лица помяты,
город под небом качается как колыбель.
пронзает останкино облака как кожу шприц,
на горизонте скрытое солнце садится за здания.
снова смотреть с тобой фильм и не ведать границ,
не говорить ничего и терять очертания.
стать симбиозом, кто главный - не ясно,
кто от кого стал больше зависим.
пока это слияние наливается красным,
меня ещё кто-то снаружи витрины унизит.
эскалатор, тренога в руках человека, что выше.
говорит: "аккуратнее, тебя могу покалечить".
как в одном из тех фильмов о съехавшей крыше
я жду, я надеюсь, но противоречив.

как я могу смерти собственной ждать?
как я могу её же бояться?

кладя руку на сердце и меча рукоять,
снова иду я дальше сражаться.
четыре стены, пер гюнт и джек лондон,
пожинаю грехи что оставил отец,
вру всем, что стал наконец я свободным,
а у истории может другой быть конец.
стекло у витрины алмаза прочнее,
но однажды смогу его я проломить.
надеюсь на это, уже вечереет.

однажды я просто устану так жить.

тогда меня спишут или на свалку отправят,
в витрину другую, стекло там прочнее.
скорее всего я окажусь неисправен,
у манекена есть сердце - никто не поверит.
я здесь не один, здесь есть кто то ещё ,
они может тоже по ночам смотрят фильмы,
пластмассовым носом сопя в чьё-то плечо,
пока кто-то втирает, что они так красивы.

я слушаю ложь и просыпаюсь с рассветом,
не помня, как я заснул и не помня сюжет.

один.
я почему-то зову себя человеком,
хотя я манекен
вот уже
двадцать лет.