клетка

Моё имя гудит в твоей грудной клетке.
Прохожий в облаке пара, он пахнет вишней.
На другом конце оранжевой ветки
в спальных районах всё ещё слышно
дрожь проводов между столбами,
гуляющий ветер между домов.

Я путаю реальность с реальными снами
и теряю значимость сказанных слов.

Я слышу шорох в соседнем блоке,
где-то в полночь кто-то запоёт под гитару.
Иду в курилку, пишу тухлые строки,
слышно, как смеются под песни Ротару.

Вторую скурю, может ещё посижу,
кончатся деньги и кончится день.
Вдруг забываю где я нахожусь,
и в какую сторону падает тень.
В коридоре желтом двери словно в больнице,
за каждой из них ещё две палаты.

Дом, в котором этих дней вереница
сливается в жизнь и ржавые латы.

Снова проснуться мне кажется сложной
задачей, с которой не справится мир.
Опустить ручку двери, зайти осторожно,
не разбудить медсестёр и больных.

Эти песни ненужного старого лома
вливаются в уши и доходят до мозга,
образуют в груди сгусток вроде саркомы.
Избавиться будет не так уж и просто
от имени, что поселилось там рядом,
имени, что в моей гудит клетке.
Где-то рядом со мной звучит кононада,
где-то рядом на оранжавой ветке.

Пока люди празднуют нелепые глупости,
не слыша как к ним приближается гул,
я, с высоты своей охраняемой трусости
проживаю ещё одну жизнь-пустоту.

В твоей грудной клетке гудит моё имя,
но я не приникну к ней никогда,
не буду сжимать твои пальцы своими,
пока есть между нами все те города,
что я предпочёл бы сжечь как Москву,
которая сгинула от нас навсегда,
обречённая ни за что не достаться врагу.

Я снова в палате, пустой, но двухместной,
завесил я стены пустой болтовнёй.
Пустая судьба, что казалась прелестной,
оказалась всего лишь пустой скорлупой.

Я назову себя вслух,
я не могу осознать,
что я всё ещё здесь, зачем - не знаю ответ.
Я счастлив, что тебя я не могу потерять,
потому что тебя у меня просто-напросто нет.