Первая встреча и неудачная дуэль

    Шуточные стихи

Погода дрянь и дождь, и тучи.  Я в кресло сел накинув плед.
От скуки вспомнил один случай, что нам рассказывал прадед.
Случилось это всё давненько, в далёком  …нАдцатом векУ.
Начну рассказ свой помаленьку. Эх, дай Бог память старику!
     * * *
Одна девица молодая прекрасна статью и мила,
Дом двухэтажный занимая в уезде Питерском жила.
В миру она звалась Татьяной. С косою русой на плечах,
Была высокой и румяной, и с грустью томною в очах.

Отец Татьяны, был мужчина ещё не старческой поры,
Но вот пришла ему кончина от скрытой язвенной дыры.
Он был изрядный выпивоха и каждый день почти кутил.
Внезапно стало ему плохо и с Божьей помощью – остыл.

Его пример - другим наука. Хотя, иной бы мог сказать:
- Когда не пьёшь такая скука, что можно в петлю залезать!
Сестрица Ольга чуть моложе Татьяны возрастом была.
Со слов старух она, похоже, там шлюхой местною слыла.

На передок все бабы слабы. Соседи все твердят, крестясь;
В уезде их блудливей бабы никто не видел отродясь!
Они, наследуя поместье, хозяйство в строгости вели,
Имея в подданстве душ двести и небольшой надел земли.

Налог платили точно к сроку, но их уездный старшина,
Прибавит каждый раз к оброку по пуду мяса и пшена.
Никто не смел перечить  власти. Они, как весь честной народ,
Чтоб избежать лихой напасти несли излишек наперёд.

И со времён отца кончины, что был за церковью зарыт,
Веселью не было причины, был ежедневный, нудный быт.
В томленье грустном пребывала Татьяны добрая душа.
В поместье было дел навалом, дни всё тянулись не спеша.

И вот на масляной неделе, в послеобеденный четверг,
Во двор к ним санки «прилетели» взметая снега фейерверк.
На них прикрывшийся рогожей, в пути от ветра схоронясь,
Сидел не принц и не вельможа, и не столичный даже князь.

А лишь молоденький повеса не слишком умный, не дебил,
Не смыслил в жизни ни бельмеса, но баб хорошеньких любил.
Но он любил их не за очи, не за медовые уста.
Ему по нраву были очень лишь их интимные места.

Отсыпав «меди» горсть вознице, из санок шляпу взяв и трость,
Пошёл хозяйке поклониться, ведь прибыл как нежданный гость.
Отмерив три шага от двери, целуя ручку пару раз,
Спросил Татьяну: - О, ma Cherie*, я не стесняю сильно вас?

- Ну что вы, нет! Она сказала: - У нас для гостя место есть.
Вы проходите прямо в залу, а кстати, с кем имею честь?
Тотчас представился: - Онегин! Зовут, Евгением меня!
Глаза прикрыл, (как в томной неге) с поклоном голову склоня.

- Я, сударь – Ларина Татьяна, (сказала, сняв вуаль с лица).
Теперь живу здесь постоянно со смерти батюшки-отца.
С недавних пор я тут являюсь хозяйкой «райского гнезда».
И Вас спросить не постесняюсь; откуда едете… куда?

- Живу я в Северной столице, где волны плещутся Невы.
Решил по свету прокатиться для освеженья головы.
Столичных, жирных хамов нравы осточертели мне давно
И все их светские забавы театры, карты, казино.

А здесь, подальше от столицы, где снег так бел и воздух чист,
Встречаю я иные лица, как у тетради новый лист.
Я благодарен Вам, ma Cherie, что нынче приняли меня.
Устал в пути, как будто мерин, галопом скачущий полдня!

И чтоб не выглядеть невеждой  не выпуская трость из рук,
Снял тут же верхнюю одежду, повесив пальмерстон** на крюк.
А шарф-кашне в карман положил, ладошкой кудри «прилизал»
И после этого он всё же свои стопЫ направил в зал.

Присел с Татьяною на пару за столик около окна,
Вкушая чай из самовара, они болтали до темна.
Уже зажёг дворецкий свечи, поправив каждую рукой,
А нескончаемые речи у них во всю «текли рекой».

Померкло небо ближе к ночи, к вечерне бьют колокола,
Кухарка с яствами хлопочет, вокруг дубового стола.
Полозьев скрип уныло-тяжкий прервал их дружный разговор.
И вскоре конная упряжка неспешно въехала во двор.

Вся разрумянившись в дороге, (мороз под вечер, «будь здоров!»),
Явилась Ольга на пороге приехав с дальних хуторов.
Татьяна встретила сестрицу, которой не было с утра,
Просила всех за стол садиться, настала трапезы пора.

Онегин, баловень столицы как настоящий ловелас,
За стол сел сУпротив сестрицы, свой на неё «положив глаз».
И без раздумий слишком долгих вливая в рот «аперитив»
«Подбить» надумал клинья к Ольге на случай новых «перспектив».

Любил прекрасных женщин ласку ещё с младенческих времён.
Вводя её в густую «краску» такую речь промолвил он:
- Встречал я девушек немало необычайной красоты,
Но не одна из них не стала мне воплощением мечты.

У Вас фигурка - стебель хрупкий стан стройный, тонкий, как лоза,
И эти розовые губки уже затмили мне глаза!
А Вашу трепетную шею погладить хочется рукой.
Я без вина уже пьянею от совершенности такой.

Признаюсь честно; я повержен всей этой чистой красотой,
Но только ею и удержан над бездной пошлости людской!
С улыбкой глупенькою Оля смущённо прятала свой взор.
А он старался ещё боле и продолжал словесный вздор:

- Приятна мне, скрывать не стану, ресниц волнительная дрожь.
Отдаться мягкому дивану мне стало вовсе невтерпёж,
Ведь к телу Вашему влеченье в груди горящей чую я
Скрывая бурное волненье к исходу прожитого дня!...

Всю речь дослушав с интересом она была совсем не прочь,
Чтоб сей молоденький повеса дарил желанья ей всю ночь.
К губе своей, приклеив «мушку» (подав Онегину намёк),
Терзала рябчикову тушку ножом и вдоль, и поперёк.

Доев остывшее жаркое, и дружно встав из-за стола,
Они отправились в покои свершить любовные дела.
А ночью бурной утомлённый он утро в полночь обратя,
Сопел в постели монотонно, как малолетнее дитя.

Меж тем, покуда спал Евгений, сосед помещик прискакал.
Он жил в соседстве их владений и встречи с дамами искал.
На праздник Масленицы блинной, «загнав» гнедого жеребца,
Проделал путь довольно длинный до их заветного крыльца.

Побрит, пострижен, отутюжен, красавец в юном цвете лет.
Приехал к Лариным на ужин, поклонник Канта и поэт.
И вот, Онегин полусонный спустился в зал. Взмахнув рукой,
Спросил, немного удивлённый: - А это кто у нас такой?

С улыбкой гость развёл руками и как кадет (не мещанин),
Ответил, щёлкнув каблуками: - Владимир Ленский! Дворянин.
Пожав друг другу крепко руку, и обменявшись парой фраз,
Стремясь развеять дамам скуку, входили в праздничный экстаз.

В начале, выпили за встречу… за дам прекрасных всей земли.
Под звон бокалов целый вечер беседы светские вели,
Сливаясь в дружеских объятьях. Сказать по правде, то они,
Сдружились крепко, словно братья за эти праздничные дни.

В пирушке праздник проводили. Беспечны были и легки.
Без меры ели, много пили, меж тем, не ведая тоски.
Шутили с дамами игриво, затеяв споры иногда,
Но были противоречивы, как будто пламя и вода.

Меж ними, всё рождало споры и к разногласию вело.
Все их хмельные разговоры; про жизнь, про власть, добро и зло,
Про предрассудки вековые, про дней текущих череду
И гроба тайны роковые – всё подвергалось их суду.

Не помню тему разговора, но Ленский тут же за столом,
В порыве яростного спора назвал Онегина «козлом».
Тот сразу вспыхнул словно факел, допил в бокале всё винцо
И показав английский «факью» (Fuck) швырнул перчаткою в лицо.

Коль честь дворянская задета, каким то образом была,
Дворяне брали пистолеты и «отвечали за козла»!
Шатаясь, выбрались из дома унять в груди горячий пыл,
А сторож с мельницы, Ерёма, за секунданта у них был.

Сошлись за мельницей как тучи. Как малолетки пацаны,
Решивши выяснить, кто круче в свои «наделает» штаны.
К барьеру встали на дуэли, чтоб им «ответить за козла».
Заряды видно отсырели, не вылетают из ствола.

Со злости, все курки погнули, перебирая русский мат,
Друг в друга так и не пальнули, (стрелять пистоли не хотят).
Онегин - зол не понарошку, обиду вытерпеть не смог.
Взял снега полную ладошку, скатал его в тугой комок

И сразу кинул как попало, даже прицелиться забыл.
Ба-бах! И Ленского не стало. А ведь каким он парнем был?!
А секундант, склонясь над Вовой в большой надежде на авось,
Воскликнул: - Рана пустякова! Фингал всего лишь. Не насквозь!

На них взирая исподлобья, с упрёком молвил: - Мужики,
Ведь договаривались дробью, а вы играете в снежки...
Онегин думал; он контужен, (бежал по сердцу холодок).
Теперь уж к Лариным на ужин Владимир Ленский не ходок,

А рябчиков под пунш без Вовы, Евгений «видывал в гробу»!
И на душе совсем хреново за эту снежную пальбу.
Но Ленский, «смерть» достойно встретил и даже духом не поник.
Удар как будто не заметил. Вот так воспитан был мужик!

Не стал лежать «на поле сечи», поднялся кое-как, с трудом.
Обняв Онегина за плечи, повёл его обратно в дом.
По чарке выпили вначале за неудачную дуэль.
А после оба увидали, как в залу вдруг открылась дверь

И к ним туда вошла Татьяна пистоли выложив на стол:
- Вы господа, похоже спьяну забыли порох всыпать в ствол!
Онегин «ржал» до красной рожи, держась руками за живот.
А Ленский, вилкою положил в свою тарелку антрекот.

Разлил последний пунш в бокалы, прикрыв с фингалом левый глаз,
Ей мрачным голосом  сказал он: - Стреляться будем в другой раз.
Ты выпей добрая подружка. Немного времени пройдёт,
Про ту дуэль расскажет Пушкин, а не какой то стихоплёт…
    * * *
С утра, приняв по кружке браги, запив рассолом огурца,
С больной головушкой, бедняги, прощались стоя у крыльца.
Обнявшись, чуть не прослезились, в немых устах застыла речь,
А после с дамами  простились, не навсегда - до новых встреч…
 
 P.S.
Ну, вот и небо прояснилось, пора идти, так много дел.
Быть может, это мне приснилось, пока я в кресле тут сидел?
Коль что забыл – добавьте сами, подводит память старика.
И мне пора прощаться с Вами: - До новых встреч! Пока! Пока…