Предание о Серафиме Саровском-28

ПРЕДАНИЕ О СЕРАФИМЕ САРОВСКОМ

Роман в стихах

*   *   *

И снова чудо совершилось,
Предсмертная распалась мгла,
И светлая Отцова милость
На Серафима снизошла.
Отшельник на лесном Афоне
Сменил свой посох на топор.
Не то чтоб татей против воли
Он крепко помнил до сих пор.
Тогда, в скиту, он помолился
Из всех своих предсмертных сил,
Чтобы над ними Бог смягчился
И окаянным грех простил.
Ну а топор, как говорится, –
С ним посноровистей ходить,
Где сквозь чащобу прорубиться,
А где дровишек нарубить.
И как же был пустынник счастлив!
Пускай согбенным, но ходить,
С лесным знакомцем повстречаться,
Друзей пернатых подкормить.
И чувства, острые как бритва,
И заревую благодать
В непостижимую молитву,
Как в Божью вечность погружать.

Монахи вести приносили,
Что пойманы исчадья мглы,
Что судьи строгие решили
Надеть на татей кандалы.
И Серафим, в растройстве снова,
Но скорым шагом молодым
Афонской кручей до Сарова
Пошёл с топориком своим.
«Отец родной! – сказал Исайе. –
Опять тебе нежданный труд.
Стряслась со мной беда большая.
В Сибирь прощенных упекут.
А разве можно за прощенье?
Нам равно любы и враги.
Я написал тебе прошенье.
Уж постарайся, помоги».

Прочёл прошенье настоятель,
Сказал, листок рукой прикрыв:
«Да что же я могу, Создатель,
Судебной власти супротив?» –
«А вот что, батюшка, послушай.
Своей разбитой головой
Скумекал я, чтоб эти души
Спасти от смерти нам с тобой.
Скажи высокому начальству,
Что я, пустынник с давних лет,
Прошу о помощи не часто,
А только в дни тяжёлых бед.
Скажи, что мужиков прощаю,
И, чтобы грешникам помочь,
Я на коленях обещаю
За них молиться день и ночь.
Чтоб не сурово их судили –
Без тюрем, ссылок и оков –
И на свободу отпустили
Несчастных этих мужиков.
А если боль мою отринут,
Я, как последний супостат,
Сарово навсегда покину,
Уйду, куда глаза глядят».

И вот ведь сказочное диво!
Из зала грозного суда
Их отпустили неспесиво –
Вострите лыжи хоть куда.
Они, пьянющие от счастья,
Брели по Курску, ох и ах,
И хохотали: «Вот те здрасьте!
Совсем повёрнутый монах!»
А Серафим под стать закону
Свихнулся тоже. День-деньской
Летал по русскому Афону,
Почти на крыльях, сам не свой.