Мудрее философов

     Многие писатели и поэты глубже проникают в действительность, чем знаменитые философы. Сегодня со мной, мой любимый Платонов.

     Глупость - это естественное выражение блуждающего чувства, еще не нашедшего своей цели и страсти.

     А. Платонов.


    Это неустойчивое, неоформленное, а значит блуждающее внутри человека чувство, на грубом языке - недоделанное, оно может скрываться внутри до поры до времени, но в определённые решающие моменты кажет себя, невольно.
    Попросту говоря, незрелое чувство и есть в каком-то роде - глупость. Поскольку такое чувство не находит себе места и дёргается, как внутри самого человека, так и проявляясь, выплёскиваясь наружно. В какие-то моменты, незрелое чувство даже может опираться на себя или на что-то знакомое ему внешнее, но в моменты, когда требуется собранность и полнота - такое чувство даёт сбой. Этот сбой, собственно, мы и называем глупостью. Чувство проявляется как недоделанное - не имеющее чего-то, прямо говоря, не имеющее полноты, полноценности - не способное устоять в пограничных условиях.
    Глупость по жизни - естественное проявление "пустых мест" человека. Земля незасаженная, незапаханная. Пустырь. Через него идёт, прокатываясь, какая-то реакция человека на внешний мир, и эта реакция на выходе выглядит ужасным несоответствием человеческой природе. Здесь сразу же нужно спросить - насколько глупость близка ко злу? Очень близка... Как по генезису, так и по результатам. Глупость или тупость (как пассивная глупость) - раздел зла. Гёте вообще говорил, что нет на свете ничего страшнее активного дурака. Именно он творит многочисленные беды, а если мы вспомним сколько жестокости и несправедливости совершенно именно по глупости, сколь много прекрасных начинаний и живых чувств она загубила, то содрогнёмся.
     Платонов хорош и мудр тем, что переводит наше осмысление феномена глупости из плоскости "ума-не ума" в плоскость "чувства- не чувства", это уже решительный, смелый ход. Поскольку мы имеем массу примеров того, как человек, допустим не умеющий хорошо решать какие-нибудь математические задачки, проявляет себя в определённой ситуации лучше, чем скажем какой-нибудь отличник. То есть жизнь, как последнее мерило, показывает нам, что "не умный" часто бывает более хорош, чем "умный". Не всегда, конечно, и не в любом случае, но бывает. И тогда мы бываем вынуждены спросить - а что мы в таком случае вообще называем умом? Почему писатели и поэты, не занимающиеся философией могут говорить умнее философов? Почему Платонов - насквозь метафизичен? Как Пруст, Кафка, Данте, Шекспир, Еврипид, Мандельштам, Бродский, Цветаева, Рильке - список можно было бы продолжать очень долго. Почему не-философ Гёте лучше всех говорит о дураках, а не-философ Платонов о глупости? Почему наших известных и всемирных философов такие простые, "детские" вопросы не занимают? А если занимают, то почему они не могут ответить на них?
      Не беда ли тут с чувствами, а не с умом?
    Дурак никогда не попадает в ситуацию. Но это выражение двусмысленно. Иванушка-дурак из русской сказки также никогда не попадает в ситуацию, постоянно выпадает из неё: ему говорят одно, а он делает другое, его предупреждают, а он не слушает, но почему-то в конце выходит победителем. А в дураках остаются "попадающие". Значит, мы имеем, как минимум, двух "дураков", требующих, чтобы их интуитивно отличали друг от друга. На вершине народного понимания человеческих свершений стоит - дурак, и в самом отстойном и неприглядном низу тоже стоит - дурак. Между ними ходят - люди. И люди взирают на обоих дураков, и никак понять не могут - кто из них кто?
Разве Иванушка-дурак не самый активный дурак в мире? Не про него ли Гёте написал свою цитату?
     Смею вас заверить - не про него. Гёте написал про того дурака, который абсолютно выпал, в тотальном смысле своей неумелости. Иванушка же - дурак умелый в определённом смысле, хотя и плохо узнаваемый в своих способностях, людьми. Он - умелый на особый лад. На тот лад, что не называется общежитейским, наоборот, в общежитейском Иванушка - профан и делает всё лишь себе хуже. Из плохой ситуации, Иванушка загоняет себя в ещё более плохую, потом в ещё более плохую и наконец, в совершенно безнадёжную. И тут, в безнадёжной ситуации, в состоянии, так сказать, практически невозможном, Иванушка оказывается на месте.
     Присутствие, факт наличия такого "дурака" как Иванушка, делает наше понимание жизни затруднительным. Легко было бы нам отсеять всех неучей от умненьких, а неспособных от способных и всё тут, и поставить на том точку. Но нет же, оказывается есть в нашей жизни и такие "неспособные", чьи подлинные способности разглядеть не так просто.
     Но теперь давайте зададим вопрос, если Гёте писал о конченном дураке, то о ком писал Платонов? А Платонов писал не о личностях или ликах глупости - то есть уже ставших, произошедших "дураках"(обоего вида), но о самом феномене глупости, ещё не знающем последующего разделения в лицах. То есть нам нужно понять следующее: разделение на дураков происходит из общего лона, феномена или основания, который позволяет в самом абстрактном виде "выпасть" - выключится из игры. Но вот почему происходит это выпадение и какое содержание несёт это выпадение - совершенно пустое или же иное общежитейскому, общепринятому - это уже вопрос второго шага. А где находимся мы со своим видением и осмыслением в этот момент? Да мы нигде, мы даже общего феномена не понимаем, какова его природа, натура. Не удивительно, что и в дураках запутываемся.

      Дело в том, что Иванушка ведь тоже руководствуется естественным проявлением блуждающего чувства. Почему уздечку взял, можешь пояснить? Нет... А почему пришёл на битву с драконом и уснул - когда надо было проводить "дополнительный тренинг-разминку" в соответствии с правилами разумности?)) Какой-то увалень, лентяй и любопытный - всё тянет в руки. По внешним характеристикам - идиот, а по внутренним то - мы не смотрим, не умеем. Непосредственное чувство Иванушки, не видимое нам, - блуждает, тянет, зовёт, выплёскивается - всё делает в соответствии с определением глупости. Именно потому-то сказка и называется о Иванушке - дураке(народная коллективная мощь не ошибается). Но в реальности, в конце сказки, это чувство находит свои страсти и свои цели. И в этом тонком, тончайшем, едва различимом, нюансе, чувство Иванушки абсолютно отличается от чувств безнадёжного дурака. Блуждающее чувство ещё не нашедшие своей страсти и цели, но ищущее. А на противоположной, мрачной стороне мира - я бы сказала, потерявшее и страсть, и цель, или же не знающее о них. Чувство - без нити... Ариадны...
      Не то плохо, что чувство ищет и становится, и идёт супротив всего-всего, а то плохо, если оно "заторможенное", если его определения фактически негативны, а позитивно о нём сказать ничего нельзя. Не потому что люди - олухи, а потому что за ним - ничего нет - за этим чувством. А вот у Иванушки - есть. Есть своя искорка!
      Поэтому сколь глубинным не было бы метафизическое, познавательное определение, оно всё равно имеет достаточно формальный вид, пока оно не индивидуализировалось конкретным человеком или случаем. Только тогда мы можем и даже призваны определять своё отношение к тому, что перед нами.