До - и после

I.

Налагали вериги,
Объявляли устав,
И порочили книги
Не листав, не листав…

Если власть-недотрогу
Огорчишь невзначай,
Если ступишь не в ногу –
Отвечай, отвечай,

Раскрывая не шире,
Чем положено, рот!
Но машинка четыре
Экземпляра берет.

И запретная Муза,
Неизменно бела,
В черном чреве Союза,
Как Иона, жила…

А служители Феба,
Как во все времена,
Много просят ли? Хлеба,
Табаку, да вина –

Пусть маячит упрямо
И в морозы, и в зной
Тень ревнивого Хама
Над ленивой страной –

В переплетные глянцы
Не стремятся они,
И, как древле спартанцы,
Могут биться в тени.

II.

Стали падшею кастой
Нагонявшие страх,
И в кремлевской, в зубастой
Заворочался прах.

На верху пьедестала –
Пустота, пустота,
И не стало, не стало
Живоглота-кита.

И разверзлась утроба,
И выходим на свет,
Как из черного гроба…
Только берега – нет.

Молкнут ритмы отныне:
Ничего впереди!
На бездонной равнине –
Даже эха не жди!

Но – быть может, не сразу,–
Все же выплывем, хоть
Источает заразу
Кашалотова плоть:

Разлагается туша,
Раздувая бока…
А желанная суша –
Далека, далека…

Вспомни давнее чувство –
И бестрепетно стой:
Для искусства искусство –
Звук отнюдь не пустой.

Пой спокойно и смело
На останках тюрьмы.
Это славное дело –
Труд во время чумы.

12 октября 1992.  2 июля 2001


Сергей Александровский.
Факсимиле. Стихотворения и переводы.
М.: Водолей Publishers, 2007.
(Серия «Сон Серебряного века»). — Стр. 17.