Шестая встреча

Итак, стоит противник возле стенки,
Он к ней прижат и нет пути назад.
Обычно в этом случае коленки
У слабого противника дрожат.
Поэтому совсем не нужно драки,
Чтобы его, несчастного, дожать.
Но этот был опаснее собаки,
Которую загнали под кровать,
И даже пострашнее носорога,
А тренер был хитёр, как крокодил.
Такое впечатленье, что с порога
Читатель прямо в джунгли угодил.
Обычный лес такого интереса
Тогда не вызывал, ведь там медведь
С десяток лет хозяином был леса,
На зайцев же не стоило смотреть.
А в джунглях персонажи интересней,
Гораздо колоритнее и злей,
И не убережёшься там, хоть тресни,
От гюрз, удавов и от прочих змей.
Но если быть серьёзным, то тревогу
Победа вызывала, и камбэк
(Удавшийся ребятам, слава Богу),
Наверно, заслужил один генсек.
Под ильичовым находясь началом,
Страна Советов поняла одно:
Заокеанским профессионалам
Бояться наших долго суждено.
Когда б не мы, а нас к стене припёрли,
Не получили б этакий плевок
И не застрял бы в пересохшем горле
Досады страшной горестный комок.
Канадцы вышли, словно на последний
(Да так оно и было), смертный бой.
А мы им не испортили обедни,
Поиздевавшись сами над собой.
Разрозненные действия в защите,
Игра в атаке просто не идёт
(Здесь «фигуристов» даже не ищите,
Противник наш упорен, точно крот).
Недаром говорят, что перед встречей
Азартный Фил собрание провёл.
Какие там произносились речи,
Не знаю я, но чем не комсомол.
Возможно, что назначили героя
(А может, всё решилось на ходу),
Который должен вывести из строя
Советскую хоккейную звезду.
Возможно, распланировали роли
В спектакле под названьем «Наших бьют!»
Понятно, что в канадском «комсомоле»
Не пряники дают, там ценят кнут.
Болельщик юный и неискушённый
Ел пряники – в то время «Бабль гам»
Вмиг вызывал восторженные стоны,
Лупил по недоразвитым мозгам.
А что же мастера? И здесь не больно
Расщедрились: ну, перстень золотой
Для самых лучших в матче. И довольно,
Поставим точку вместо запятой,
К игре вернёмся. Вновь её начало
Довольно бодрым выдалось, бросков
И по воротам Драйдена хватало.
Но в этот вечер Драйден был таков, 
Что в большей мере походил на мэтра
(Не пропускал он шайбы между ног).
Однажды Мальцев, бросив с полуметра,
Переиграть голкипера не смог.
Игрой надёжной русских озаботив,
Кен земляков избавил от хлопот.
Контраст довольно яркий, ведь напротив
Стоял бессменный страж чужих ворот.
Ему передохнуть совсем не дали,
А если б дали, то наверняка
В заставке встреч на НТВ-канале,
Увидели бы все и Третьяка,
Но с поднятою клюшкой, и до танцев
На льду, плохом и ломком, как стекло,
У этих беспардонных иностранцев,
Вполне возможно, дело б не дошло.
Однако же дошло – уж очень рьяно
Канадцы гнули линию свою
И вынули у наших из кармана
Лежавшую там вроде бы ничью.
Их ярким, необузданным актёрам
Не уступал талантом режиссёр.
То, что со стороны казалось вздором,
Для них отнюдь не мелочь и не вздор.
И Фергюссон, и Синден так кричали,
Как будто оба тронулись умом.
Нет, ход их был продуман, мы в финале
Последней встречи многое поймём.
А цирк на льду преследовал три цели.
Цель первая – передохнуть: никак
Выносливей не стать за две недели
(Тарасов бы не гнал подобный брак).
Отсюда – бесконечные разборки,
Они отодвигали до поры
Куда-то на далёкие задворки
Интригу замечательной игры.
Вторая цель – чтоб даже на скамейке
Не расслаблялись профи ни на миг,
Пусть думают про краденые стейки,
За пиво разозлятся пусть на них.
Цель третья – не давать играть Советам
В привычную игру, сломить их дух.
Они, как видно, не спешат с ответом,
Когда их бьют. Увы, замкнулся круг.
И в этом круге оказались все мы,
Стоявшие за Родину стеной,
Как и они, заложники системы,
Совсем не идеальной, но иной.
В ней не было борьбы за миллионы
(Тогда – за сотни тысяч), и у нас
Не знали, что такое дух мамоны,
А может быть, не знают и сейчас.
Америка на наших смотрит косо,
Там надо делать деньги и другой
Задачи нет, другого нет вопроса:
Какой там колокольчик под дугой,
Какие там широкие просторы!
Да, нас смешит их глупое «о'кей»,
Однако же и мы надели шоры
И чуть не погубили свой хоккей.
Пятнадцать лет без золотых медалей,
Два раза бронза, дважды серебро – 
Вот всё, на что в России наиграли,
На переходы получив добро.
Нет звеньев, а про сыгранные пары
Защитников забыть давно пора.
В итоге полкоманды – суперстары,
Однако безобразна их игра.   
Наверное, бомонд хоккейный замер:
Настало время русских побеждать.
Был Альбервиль, но нынче Лиллехаммер
И финны – с ноль четыре и ноль пять.
В Нагано, Солт-Лейк Сити были рады
Медалям хоть каким-то (вот позор!)
Но восемь лет не видели награды
На первенствах планеты мы с тех пор.
А связь между сражениями с профи
И вниз сползаньем проследить легко:
Одни предпочитают крепкий кофе,
Другие чай, а третьи – молоко.
И каждый облачается в одежду,
Удобную ему лишь одному.
А вот когда ни там, ни тут, а между,
То это не приводит ни к чему.
Кто может превзойти техничных шведов
В игре на невысоких скоростях?
Но если бы играли в стиле дедов,
Громили бы и шведов в пух и прах.
С чехословацкой вязкой обороной
Справляться удавалось не всегда,
И всё же чаще с мировой короной
Соединялась красная звезда.
А хоккеисты из страны Суоми
Ходили много лет в середняках.
Как тут не вспомнить о тяжёлом ломе,
В умелых находящемся руках.
В отличие от финнов или шведов,
Канадцы знали, «лом» необходим.
Однажды скоростной игры отведав,
Они вовсю размахивали им.
Начало положили в Монреале,
Продолжили в Торонто, а теперь
Показывали цирк в московском зале
(Так ломятся в распахнутую дверь).
А дали б дверью по лбу, то спасенья
И «лом» бы им, наверно, не принёс,
А наши парни в это воскресенье
Решили б окончательно вопрос.
Но силу разрешили лишь игрою
Доказывать, чтоб избежать беды.
Советскому общественному строю
И грубость, и агрессия чужды.
Тарасову казался чем-то новым
Такой подход (хоккей – не волейбол),
И перед Прагой вместе с Чернышёвым
Кладёт он заявление на стол.
Конечно, после Саппоро не сами
Они уйти решили – тонкий ход:
Чехословаки нашими руками
Врагов убрали в этот важный год.
Чехословакам угодить сумели
(Уступки непонятные – наш бич).
А не уйди Тарасов, третьей цели
Смогли бы профи так легко достичь?
Всё, кажется, за нас: играем дома,
Отрыв серьёзный, да, в конце концов,
И наглость нам давным-давно знакома,
Взять хоть чехословацких наглецов,
Таких, как Недомански, старший Холик.
Ну кто не возмутился бы, смотря
Совсем короткий чёрно-белый ролик,
Где тычут клюшкой в маску вратаря 
Слетевшие тогда с катушек «чехи»
И бьют по перекладине ворот.
Забылись исторические вехи,
Ведь это шестьдесят девятый год!
У мужиков всегда в почёте сила,
Умение нести тяжёлый крест.
В воспоминаньях шебутного Фила
Есть эпизод про очень жёсткий тест,
Устроенный ему когда-то Хоу:
Тот чуть не покалечил новичка.
Цель этого безжалостного шоу – 
Дать всем понять: тверда его рука.
Но новичок ответил жутким матом
Да клюшкой по ногам дал. Если б вдруг 
Не рассчитался парень с супостатом,
Всем показав мальчишеский испуг,
Он никогда б не стал великим Филом,
Сплотившим всю страну своей игрой.
Безвольному такое не по силам,
Сплотить страну способен лишь герой.
Великих хоккеистов слишком много,
Всех перечесть – не хватит сотни строк.
Гораздо меньше тренеров от Бога,
Таких, как, например, Олег Знарок.
Я о Знарке напомнил неслучайно
(Нет, речь о «минской банде» не идёт),
Теперь и для врагов уже не тайна:
Хоккей, как и страна, пошёл на взлёт.
Пусть до конца не сброшены вериги,
Этап позорный точно завершён.
А нам пока что к интересной книге,
Наверно, обратиться есть резон.
Новаторство немыслимо без споров,
Но гнул наш классик линию свою
Примерно как другой А.В., Суворов:
В ученье тяжело – легко в бою.
Готовясь к битвам с профи, их повадки
Он досконально изучить хотел,
И с силовой борьбой по всей площадке,
По правилам тогдашним НХЛ
(Тарасова уже узнали нрав мы)
Играли наши дома и в турне.
Их больно били, наносили травмы
(Вы помните поступок Бурбоннэ?)
От частых жёстких стычек и от драки
В то время не увиливал никто.
Тогда к психологической атаке
Готовы были парни на все сто.
Другие времена, другие нравы,
В стране маразматическая власть,
И бьющие противников неправы,
За это в штрафники легко попасть.
К тому же далеко не всё так просто,
И если сразу дали слабину,
С ребятами недюжинного роста
В концовке нелегко начать войну.
Теперь, когда соперник загнан в угол,
Он провокаций от хозяев ждёт.
Восьмая встреча, сделавшая пугал
Из судей, обнажила весь расчёт:
На лёд мгновенно стулья полетели,
Потом их босса увели со льда.
И в этом сумасшедшем беспределе
Для нас таилась главная беда.
В такой борьбе всегда важны детали:
Канадцы завелись, включили псих,   
А наши вдруг морально подустали,
Жаль, не было Тарасова у них.
Хотя и он едва ли был способен
Вернуть команде ярость. Прежний дух
На фоне политических колдобин
Утрачен был, продолжился недуг,
Продлившийся до поединка в Праге
В уже далёком семьдесят восьмом:
Спеклись чехословацкие бродяги,
У нас же начался второй подъём.
А первый длился по большому счёту
Всего четыре года. Да, всего.
Тогда мы чисто сделали работу,
В концовке не молясь ни за кого.
Понятно, что Стокгольм в семидесятом,
Москва и Дюссельдорф (спустя пять лет)
Великолепно удались ребятам,
Но это всё, других триумфов нет.
Зато провалов много. В Катовице
Нас грубо отодвинули плечом
Поляки. А швейцарская столица?
Не знаем, что там сталось с Ильичом.
Те мстят за танки, эти – за Полтаву,
То в Хельсинки, то в Вене. Дурачки.
Нет вечных чемпионов, мы по праву
Вас побеждали чаще и очки
Исправней набирали, а второму
Подъёму долго б не было конца,
Сложись всё в государстве по-иному,
Не по желанью одного лица.
Сорвавшись в пропасть, долго до вершины
Карабкались, уже с другой страной.
А в это время чехи, шведы, финны
На слабую Россию шли войной.
Вернёмся к матчу. Там пока всё гладко,
Выводит Ляпкин сборную вперёд,
И значит, наша резвая лошадка
Летит к победе, радуя народ.
А если б на замок свои ворота
Закрыли, контратаками грозя?
Но нет, играть на удержанье счёта
Советским игрокам никак нельзя.
За дерзость полагается расплата:
В течение полутора минут
Противники с проворством автомата
Вновь статус фаворита обретут.
Два промаха советской обороны
Понятны, ведь игра на пятачке 
Имеет очень жёсткие законы – 
Не всё же «выезжать» на Третьяке.
Не вытолкали Фила Эспозито
Из площади ворот, и Деннис Халл
Инертную советскую защиту
Легко, как и в Канаде, наказал.
Но это был один из трёх провалов,
С такой игрой успеха и не жди.
Вот не накрыл неопытный Шаталов
Курнуайе – и гости впереди
Всего через минуту. Это плохо,
Противник духом сразу же воспрял.
Известно со времён царя Гороха,
Смятенье провоцирует развал. 
А на душе совсем уже тревожно,
Ведь даже наша гордость и краса
Третьяк – и тот ошибся: сколько можно
Творить ему в воротах чудеса?
Пятнадцати секунд гостям хватило,
Чтобы ещё сильней поднять свой дух.
А наши молодцы – как это мило,
Как это благородно, кинуть круг
Спасательный врагам, благополучно
Уйдя на дно, как водится, самим.
Нет, наших изготавливали штучно,
Но по лекалам всё-таки одним.
Проигрываем пятый раз. Как в сказке:
Сначала в пропасть падаем, потом
В себя приходим, протираем глазки
И начинаем воевать со злом.
А профи понимали, что победы
Добиться проще, если политес
Отбросить окончательно, беседы
Ведя с судьёй по поводу и без,
Истерики закатывая, руки
Вздымая вверх, чтоб фанов завести.
Короче, не испытывая скуки,
Ища к победе нужные пути.
Но главный раздражитель отчего-то
Летает по площадке жив-здоров.
А это, Кларк, твоя уже забота,
Чтобы попал он в руки докторов.
Вот снова яркий дриблинг от Валеры
Защитников соперника напряг.
Но энергично принятые меры
Спасут их от ненужных передряг
(Что характерно, не было повтора).
Затем случился спорный эпизод:
Харламовский бросок довольно скоро
Вновь уравнял (как полагают) счёт.
Возможно, шайба в сетке побывала,
Возможен отрицательный ответ,
Но в репортаже НТВ-канала
Такого эпизода просто нет.
Выходит, профи нагло обманули
Весь мир, и их победа – ла фиксьон,
Они сидели на обычном стуле,
Всех убеждая в том, что это трон. 
Ливанову хватило б пары трубок,
Чтоб доказать одну из теорем:
Кто в бешенстве забрать способен кубок,
Тот, гад, не тормозит ни перед чем.
Конечно, не случилось бы скандала,
Уж слишком мелкий повод, се ля ви.
Но прав был теоретик капитала:
За прибыль тот утопит мир в крови.
Не служат двум богам одновременно,
Бог мира потребленья – свой карман,
А родина карману не замена,
Что б там ни говорил их капитан.
Да убеди заранее их кто-то,
Что русские опасны, чёрта с два
Была бы монреальская суббота,
Тем более – сановная Москва.
Но нет, не подвели они друг друга,
Босс НХЛ и важный бюрократ
Страны Советов. Этот с перепуга
Такого натворил, что сам не рад.
Возня с судейством, мелкие подставы
Не красили советскую страну.
Была когда-то рубрика «Их нравы»,
А также (о придурках) «Ну и ну!»
С «их нравами» всё ясно, а вот «наши»
(Само собой, не игроки, а власть)
Довольно заварили, дурни, каши,
Чтоб во вторую рубрику попасть.
Но глупости чиновничьи забыты,
В истории остался результат.
Пусть профи негодяи и бандиты,
У них, а не у нас глаза блестят.