ты же выжил солдат

автобиографическая справка.  Тимофей Петрович Задорин родился в селе Шелепово Мокроусовского района Курганской области. На войну призван в 1941 году. Воевал в составе 210 отдельного сапёрного батальона. Контужен. Награжден орденом Красной Звезды, орденом Славы и Отечественной войны второй степени,  двумя медалями за отвагу. Книга «солдаты победы» стр.302

                ОН СКАЗАЛ – Я СЧАСТЛИВЫЙ

    Взрыв был такой силы, что в ушах, казалось, что – то  лопнуло. Потом в глазах помутнело, медленно поплыло… и Тимофей, провалился в черноту…
   - Ну, боец, ты в рубашке родился – говорил санитар, бинтуя голову – в этом бою, ваших почти всех положило… стервенеет вражина…  однако, но не долго осталось ему… вот и река Одер, позади.
   Сознание возвращалось медленно. Словно луч прожектора высветил берег озера, крики чаек, бронзовеющую, в лучах заката, рябь на воде и баюкающий стук напольных часов. Сладкая дремота, словно большое белое облако, вновь уносила раненого… и вот, он уже на сенокосе -  слышит монотонный стрекот кузнечиков, переливистое пенье жаворонка и почти осознано – пьянящий запах свежего сена с привкусом полыни.
   Знойным летом, смертельно уставшим с легким вещмешком за плечами, почти сорокалетним и совершенно седым, тоскующим и счастливым, возвращался гвардии младший сержант Тимофей Задорин на родину. Наверное, к войне, как и к смерти, привыкнуть невозможно, а он к другому делу, как будто и не был приучен, ведь боле четырех лет на передовой, а это постоянный риск, борьба за выживание и безмерная тоска. В часы не частого затишья, перед боем, Тимофей до мельчайших подробностей вспоминал собственные проводы на фронт. Тоскливый и тревожный взгляд отца, покрасневшее и опухшее от слёз лицо матери, растерянного, плачущего 12 летнего сына, пронзительный, леденящий душу вой жены – куда ты, Тимоша! Пропадём без тебя… до гробовой доски, ждать будем.
   Вот и деревня. Состарились, обветшали избы без мужского пригляда - есть куда руки приложить – подумал он. Да, без дела он не останется – столяры, плотники да печеклады в селе всегда в цене были – он же ещё до войны слыл мастером на все руки.
   Чем ближе родной дом, тем тревожнее становилось на сердце – ведь за всю войну – ни одной весточки. Живы ли? Здоровы ли? На фронте друзья – товарищи удивлялись – Что это тебе Задорин зазноба твоя не пишет, разлюбила небось, а то и вовсе на лево пошла? Тимофей же, поддерживая их шутливый тон, отвечал  - Да, не грамотная она, у меня, как и я сам, потому и не пишет, намеренно делая ударение на букву О. В самом деле, хоть и жили родители не безбедно, даже своя молотилка была, с учёбой у Тимки так и не вышло, да и не хотелось. Зато в крестьянских делах ему не было равных. А как он с косой  - литовка ходил, просто заглядение – прокосы широченные и не одной травинки на них…
   С низко опущенной головой, слушал солдат  рассказ матери о житье – бытье самых близких ему людей. Вышло так, что за какое то воровство, угодила его суженная в тюрьму, а отец, упал с воза … и богу, душу, отдал. А сколько их, земляков, за эти годы в земле покоятся. Ладно бы, на Даниловке – местное кладбище, а то по всему свету их прах развеен. Так думал вояка, изредка вскидывая взгляд на Ксению Григорьевну. Потом, он, как то стыдливо, и не уверенно подошёл к ней, опять же боязливо с покрасневшим лицом обнял, и долго –долго держал в объятьях, повторяя – сын твой вернулся, сын – живой и невредимый.
    Постепенно, эта боль схлынула, притупилась, улеглась - до поры до времени. Но жену он, так и не простил… мы там под пули шли, жизнью рисковали, а она тут красиво жить хотела -  не прощу. Правда, обнимая сына, и чувствуя запах его плоти – понимал как дорога ему довоенная жизнь с Маряной и казалось бы, безоблачные счастливые будни. Ведь там, на передовой, он только о них и думал - засыпал с мыслями о них, в атаку шёл, о них думая.
    Наверное, покой, после такой сильнейшей внутреннего потрясения прошёл бы не сразу и вообще прошёл ли бы вообще, если бы рядом не было матери. Эта мудрая, израненная войной женщина, умела каким то непостижимым образом, не навязчиво, а с другой стороны настойчиво лечить, убаюкать душевные раны, одно слово – мама.
====
    Первая жена отца, родив ему дочку Фоманиду и трёх мальчиков – Ивана, Деониса и Степана, умерла, надорвавшись на тяжёлой работе. Изрядно погоревав, больше от безысходности, чем от разлуки, ведь столько ртов кормить надо, да и уход за каждым нужен, Петр женился снова. Добрые люди посоветовали, будто живёт за двадцать верст, в деревне Волчье – славная, скромная девушка…  Да, судьба видно. Приглянулась Ксюша сразу. Погладил он её по голове, заглянул в глаза и тихо сказал – моей будешь… и от нового брака родились ещё – Тимофей, Мария, Иван, Евдокия и Тихон. Кстати, все ребята Задорины, во время войны, зачищали Родину и все, кроме Ивана и Тимофея пали на поле брани.
    Шли дни. Тимофей с головой окунулся в хозяйственные дела. Как то мать, глядя на беспросветную занятость сына, спросила – Ты что же, Тимоша, век бобылем жить будешь? Смотри, сколько незамужних, прибили мужиков то. Ждут - не дождутся, когда ты сватов пришлёшь. Присмотрись, тут не далеко, на соседней улице, вдовушка – Васюня живёт – убили мужика то…  не долго счастье у неё продолжалось, около месяца, обвенчанной была. Со свекровью теперь, время коротают.
- Не время, вроде, мама. Вот хлеб уберём, да в амбары засыплем, тогда и о хозяйке подумаем. Так и вышло. Оделся жених во всё чистое, ордена и медали повесил – знай, мол, наших - не лыком шиты, дружка с собой взял и, к Васе Степановне. Она, за свою, в общем то короткую жизнь, тоже хлебнула лиха. Росла сиротой, по  чужим избам моталась, в няньках хлеб добывала. Правда, потом, уже в девках, посчастливилось ей. На правах дочери, несколько лет у большого начальника домовничивала, с мальчиком водилась. А потом война…  Кстати, тот ребёнок, теперь уже большой начальник приезжал как то из столицы встречался с нянькой и ласково называл её – Сеюшкой.
    Не на минуту не пожалела она, что связала жизнь с Тимофеем. – Славный он, добродушный, а сколько горя повидал и всё равно, человеком остался. Он, видать, всю ярость на врага заклятого, фрица окаянного, истратил…  В самом деле, не было в селе человека добродушнее Тимофея Петровича. И если порой, ему совсем становилось невмоготу или чувства неожиданно переполняли его, он без злобно крякнет – фу – ты, пятнадцать, двадцать.
    Война, до конца жизни, жила в памяти ветерана. Он, и наверное, не напрасно, считал себя везучим. – помню, переправу немцы бомбили, мы даже окопаться не успели… страшный налёт был. Самолёты весь берег бомбами испахали. Мы с дружком хотели под лодку залечь, да не успели. Лежим я с одной стороны он с другой… Погиб земляк, а меня, хоть бы царапнуло. А вообще, за всю войну, восемь пополнений на меня приходило – всех выбьют, а я живой. Видать бог меня хранил. Да, и сейчас, всякое бывает. Мне уже восьмой десяток лет, а у меня даже карточки в больнице нет. Кошмары, правда, часто во сне мучают … будто, бегу куда то, гул самолётов слышу, взрывы снарядов… такую беду пережили, страшно подумать.
    Да, есть такая болезнь – синдромом войны, что ли, называется. Это, как бы, крайняя мера стресса. Её, ни чем не вылечишь, она умирает вместе с тобой. Конечно, страшно.
Страшно, когда заживо съедают вши, Когда над костром трясёшь нижним бельём и слышишь потрескивание этой поджаренной твари… И всё таки, самое страшное, горькое и обидное – терять боевых друзей.
   Зная это, переживая пережитое вместе с ним, даёшься диву, откуда берутся силы у человека, откуда этот не иссекаемый оптимизм, безграничная вера в доброе будущее. Иначе чем объяснишь его весёлый нрав, открытую улыбку, светлый и чистый, с некоторой грустинкой взгляд, идущий от самого сердца.
    Зная о том, что Тимофей Петрович, просто виртуозно , необычайно быстро и легко стряпает пельмени, я не удержался и спросил где научился такому ремеслу. Он, подумав, не много загадочно ответил – на передовой, мил человек, там - этому делу, быстро учат. Расспрашивать, уточнять было не удобно. Пошутил, наверное, какие там – пельмени, живым бы, остаться.
  А как прекрасно он пел песни! Многие, многие годы, являясь запевалой в Шелеповской вокальной группе. В своё время, этот дружный, сплочённый коллектив отстаивал честь района на областных и зональных конкурсах. Надо сказать, что вместе с ним эту почётную и нелёгкую ношу несли его жена и сестра Мария Петровна.
     Ещё он был заядлый рыбак и отзывчивый сосед -  кому литовку отбить, окно или дверь сделать, бычка или порося зарезать – все к нему Тимофей Петрович помоги. И он помогал, денег не брал, ведь спасибо - спаси бог, самая лучшая, награда.
      Как то, он назвал себя, счастливым: «Войну прошёл, дом построил, дети и внуки есть – грех на судьбу жаловаться.»