Писал ли я рэп?

Конечно писал.
Ещё в семидесятых.
Вовсю.
Легко и непринуждённо.
Прорсто это так никто тогда не называл.
По-моему рэп писали почти все поэты.
Рассматривая это в основном, как некую техническую забаву.

Вот вам текст моей ранней песни:

Мы падали ниц
Мы опять поднимались
А песни зарниц
На глазах рассыпались
А ветер веков
Шевелил наши кроны…
В былую любовь
Уходили нейроны
А наши гитары
Рыдали и пели…

И так далее!

Вот Анненский прожил сорок девять лет, и за несколько месяцев до смерти выдал текст:

Среди миров мерцающих светил
Одной звезды я повторяю имя…

Есть интересный индикатор хорошей,  подлинной поэзии.
Девушки слабых произведений себе в блокнотики не переписывают.

Однажды Люся А-ва на берегу Северной Двины достала блокнотик и зачитала мне такие строчки:

Кто-то жил в славном считай городке
Колокол мерно звонил вдалеке

И так далее.
Я не мог прийти в себя месяц!
Позднее я наконец узнал, что автора строк я «знаю» давным-давно лично!
Так я начал понимать, что от «знакомства» до «знания» дистанция невероятно большого размера!

Однажды в Старом Петергофе в одиннадцатой общаге Ленгосуниверситета неизвестная мне девушка спела под гитару песню:

«Лошади, они умеют плавать!»

Нет, это был не рэп.
Это было чудо.
Месяца два я сам просто ходил и пел (мурлыкал) сам себе эту чудо песню.
Круче, как мне кажется, только «Дерева вы мои, дерева»!
А «Маленький плот» Юрия Лозы на третьей позиции.
Сейчас на Гоголевском бульваре создали памятник Шолохову, но на самом деле это прекрасная иллюстрация к «Рыжему острову»!


Стихотворение Анненского было записано в блокнотике моей мамы.
Самым первым.
Это было первое, что она услышала от Лёни Ковалёва на Колыме.
Стихи ей – юной, неотразимо прекрасной девушке, читали многие.
Но в блокнотик она занесла (и хранила всю жизнь около себя!) именно это!

Честно говоря, я считаю это восьмистрочное стихотворение одной из поэтических вершин мира.

Не потому, что от него светло.
Но потому, что с ним не нужно  света.

И здесь любой рэп просто отдыхает.