Притчи Христовы Сеятель

С Жизнью носимся мы, как тот дурень, что с писаной торбой,
И мы хвалим её, а порой и ругаем, и что ж,
На пороге то кризис, то яма, то жопа, то  норма,
То мы носимся с ней, то не ставим и в ломаный грош.

Жизнь, жизнь, жизнь, мы тебя, проживая, теряем,
А потом, потеряв, мы находим  высоты твои,
Говорим, что мы многое ,  нет - всё, точно всё мы узнаем,
А в итоге познав – открываем иные миры.

Ну, и всё ж, почему? Потому что не слышим мы Бога,
Что давно нам раскрыл свой  богатый научный багаж,
Говорил он, ребята, прищурившись  тихо и  строго,
Человечий открыв  свой живой  и простой антураж.

Говорил, что он сеет зерно, и бросает, на землю те зёрна,
У дороги бывает  просыплет, а то в камни зерно упадёт,
И склюют его птицы, что как  бесы быстры, и проворны,
Корни пустит другое,  но песок  его быстро убьёт.

Третье в тернии пустится ,  там репей и полынь и крапива,
И загубит зерно конкурентный  природный урод,
Лишь четвёртое то, упадёт в плодородную почву, не мимо,
И в той доброй земле  прорастёт, добрый плод  принесёт.
 
И сейчас вижу я, понимаю я  мудрость  живущего  Бога,
Что ходил меж людей и бесплатно и классно лечил,
От  отсутствия веры, от глупости, чего в жизни так много,
То, что знал я и сам, но когда то и где то  забыл.

Позабыл, что слова, что посеял он быстро уходят,
Коль присутствие бесов принимает, иль  терпит душа,
Прилетают они,  и слова те, как зёрна находят,
И едят то зерно , ну, а с ним и  благие дела.

А, посеяны в камень, слова причитанья оглохнут,
Те слова прорастут,  будто в слабой  и грязной душе,
А потом то зерно под соблазном и ложью засохнет,
Как засохло в  моей в окруженье неверящих мне.

Ну ,а в терниях  похоти, грязи лжи и гордыни,
Сребролюбия  магии,  зле грехов, насыщении чрев,
Растворяется слово, и сгнивает зерно в грязной тине,
Костенеет  когда то растроганный, ноющий нерв.

 Но, вернусь в эту жизнь, и надеюсь, другие вернутся,
И добро в моём сердце уж  тогда прорастёт, прорастёт,
В душу эти слова попадут, и с душою проснутся,
Ты  прости меня, Отче, не такой уж я страшный урод.

И ещё я узнал - ты о стаде всемерно печёшься,
И о каждой заблудшей, потерянной, битой овце,
Что ты радостно громко и вольно смеёшься,
Когда новый баран после странствий приходит к тебе.

Ты прими и меня, я баран круторогий, упрямый ,
Говорил, и болтал я другим, что тебя точно нет,
И теперь понимаю отчётливо, верно и  прямо,
Что я шёл лишь к тебе по дороге потерянных лет.

Что я шёл лишь к тебе по дороге потерянных лет.