Лето 1942 года. Степь

Затерян в степи
оборванный взвод,
шесть раненных на руках.
А в небе свистит,
перелёт - недолёт
приложится - в пух и прах.

Скатились в овраг,
отдышаться, сесть,
махоркою выгнать страх.
Дорогами враг,
на колёсах смерть,
на танковых гусеницах.

А степью сухой,
брели на восток,
в бурьяне путая след.
И "мессер " худой,
неизбежный волк,
играючи, резал всех.

Одежда солдат,
от соли бела
кровавая скорлупа.
Шесть раненых вряд,
вода бы спасла,
осталось их только пять.

- Собрать по глотку,
сказал командир,
во флягу, над котелком.
И как на духу,
в пулемёт "максим",
с пробитым насквозь щитком.

- Жара не обстрел,
и пыль не убьёт,
до Дона один рывок.
А кто уцелел,
документы возьмёт,
расскажет, как выйдет срок.

- Его положить,
на мёртвого ткнул,
прикроет меня собой.
Ещё не пожил,
не любил, не вдул,
мальчишка совсем, герой.

Героев таких,
за шкирку домой,
шестнадцать неполных лет,
На землю полить,
последней водой
чтоб пыль от стрельбы на нет.

И взвод уходил,
носилки, штыки,
разбитые ноги в кровь.
И долго ещё
в горячей степи
гремел в перекат огонь.

Лежал командир,
лейтенант старшой,
из кожуха пар свистел.
И не было сил
пробитой рукой
тяжёлый поднять"ТТ"

В ползущих врагов
отстреляна вся,
и нет больше полных лент.
Десятки штыков
в бессилии мстя
гвоздили его к земле.

На солнце смотрел,
на мать и отца
на каждый удар штыка.
На ту, что любил,
на сына-мальца,
на лёгкие облака.

Пятаченко Александр.

30.08.2016г.