Сто поэтов Ближнего и Среднего Востока

    В этой подборке - избранные стихотворения поэтов арабских стран Азии, Ирана, Центральной Азии, Закавказья, Турции, Афганистана, Израиля от раннего средневековья до наших дней.

ИМРУУЛЬКАЙС
Узнал я сегодня так много печали и зла –
Я вспомнил о милой, о той, что навеки ушла.
Сулейма сказала: «В разлуке суровой и длинной
Ты стал стариком – голова совершенно бела.
 Теперь с бахромой я сравнила бы эти седины,
Что серыми клочьями мрачно свисают с чела…»
А прежде когда-то мне гор покорялись вершины,
Доступные только могучей отваге орла.
* * *
Я, словно девушку и светлую весну,
Когда-то прославлял кровавую войну.
Но ужас я познал теперь ее господства –
О, ведьма старая, что держит всех в плену,
Что хочет нравиться и скрыть свое уродство,
И отвратительную прячет седину…
* * *
Предателем судьбу я называл не зря,-
Повсюду рыскает, лишь подлости творя.
Она разрушила и царство Зу-Рияша,
Владенья йеменского славного царя.
Она безжалостно людей к востоку гонит,
Все хочет истребить – и земли и моря,
Воздвигла груды гор пред Гогой и Магогой,
Чтоб к свету путь закрыть, когда взойдет заря.

Антара ибн Шаддад
Я черен, как мускус, черно мое тело
Мою черноту кислотой б не свели.
Но дух мой от всякого чёрного дела
Далек, словно выси небес от земли!
* * *
Что грустишь, о голубка, на древе высоком?
Ты печаль растревожила горестным оком.
Потеряла ты друга? Я тоже покинут.
Что ж, мы оба с тобой обездолены роком.
Плачь же, плачь надо мною, пока не увидишь,
Что из глаз моих слезы струятся потоком!
Погляди на меня, каждый вздох мой, как пламя.
Приближаться не надо – сгоришь ненароком.
Улетай же! Быть может, ты встретишь в Хиджазе
Караван кочевой на просторе широком.
Он увозит красавицу, льющую слезы,
Погруженную в думы о доме далеком.
Заклинаю тебя, если встретишь ты Аблу,
Погрусти, помяни обо мне, одиноком:
«Он рыдал на лугу. Только слезы иссякли,
И глаза исходили кровавым потоком».
   ------
К седлам верблюдов уже приторочены вьюки,
Кружится над головой черный ворон разлуки,
Крылья его облиняли и перья торчком.
Нашей разлукою тешится ворон от скуки.
Я его проклял: «Бездомным, бездетным живи!
Вечно терпи одиночества тяжкие муки!
Из-за того, что разлуку ты мне возвестил,
Ночи не сплю и ломаю в отчаянье руки».


Маджнун Кайс ибн аль-Муллавах
Всевышний, падаю во прах перед Каабой в Мекке.
В твоей нуждаюсь доброте, защите и опеке.
Ты правишь небом. Ты царишь над всей земною твердью.
Надеюсь только на тебя, взываю к милосердью.
Любимую не отнимай, яви такую милость!
Ведь без нее душа пуста, вселенная затмилась.
Она - единый мой удел, не ведаю иного.
Твой раб любовью заболел - не исцеляй больного!
Ты можешь всё. Не отступай от воли неизменной.
Любимую не отнимай. Она - твой дар бесценный.
Она - моих бессонных мук причина и основа.
Она - безумный мой недуг. Не исцеляй больного!
Я всё забуду - племя, род, заветный дым кочевья.
Любимую не отнимай. Не требуй отреченья.
Ты сам, всесильный, повелел любить, не зная меры.
Зачем от верного слуги, ты требуешь измены?
Ты пожелаешь - я уйду от искушений милых,
Но от любимой даже здесь отречься я не в силах.
В любви не каюсь даже здесь, безумец, грешник слабый,
В священном городе твоём, в пыли перед каабой.
     -----------
Сказал я спутникам, когда разжечь костер хотели дружно:
"Возьмите у меня огонь! От холода спастись вам нужно?
Смотрите - у меня в груди пылает пламя преисподней,
Оно - лишь Лейлу назову - взовьётся жарче и свободней!"
Они спросили: "Где вода? Как быть коням, верблюдам, людям?"
А я ответил: "Из реки немало ведер мы добудем".
Они спросили: "Где река?" А я: "Не лучше ль два колодца?
Смотрите: влага чистых слёз из глаз моих всё время льётся!"
Они спросили: "Отчего?" А я ответил им: "От страсти".
Они: "Позор тебе!" А я: "О нет, - мой свет, мое несчастье!
Поймите: Лейла - светоч мой, моя печаль, моя отрада,
Как только Лейлы вспыхнет лик, - мне солнца и луны не надо.
Одно лишь горе у меня, один недуг неисцелимый:
Тоска во взоре у меня, когда не вижу я любимой!
О, как она нежна! Когда сравню с луною лик прелестный,
Поймите, что она милей соперницы небесной,
Затем, что чёрные, как ночь, душисты косы у подруги,
И два колышутся бедра, и гибок стан ее упругий.
Она легка, тонка, стройна и белозуба, белокожа,
И, крепконогая, она на розу свежую похожа.
Благоуханию её завидуют, наверно, весны,
Блестят жемчужины зубов и лепестками рдеют десны…"
Спросили: "Ты сошёл с ума?" А я: "Меня околдовали.
Кружусь я по лицу земли, от стойбищ я бегу подале.
Успокоитель, - обо мне забыл, как видно, ангел смерти,
Я больше не могу терпеть и жить не в силах я, поверьте!"
    ----------
Отправляется в путь рано утром все племя,
Расстаются друзья - и на долгое время.

Начинается перекочевка степная,
Разлучая соседей и боль причиняя.

У разлуки, чтоб мучить людей, есть искусство -
Замутит она самое чистое чувство.

"Меж Наджраном и Бишей, - сказал мне влюбленный, -
Есть дождем орошенный приют потаенный".

Неужели утрачу я благоразумье?
С сединой на висках вновь познаю безумье?

Был я скромен и женщин стеснялся, покуда,
Лейла, ты предо мной не предстала, как чудо.

Жаждут женщины крови мужчин: ради мщенья
Или это - их месячные очищенья?

Говорят: "Среди нас избери ты подругу,
А от Лейлы лекарства не будет недугу".

Не понять им, что только ее мне и надо,
Что погасну я скоро без милого взгляда.

Перевод С. Липкина

ДАВТАК КЕРТОГ
ПЛАЧ НА СМЕРТЬ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ДЖАВАНШИРА
О всеведущий дух, ниспошли благодать,
Дай мне силы на песню, на плач, на проклятье,
Разумение дай, чтобы внятно сказать
Слово скорбное о невозвратной утрате!
Горе тяжкое плакать заставило нас,
Стон печали над нами пронесся, как пламя.
Пусть все сущее в мире услышит наш глас,
Все живущее слезы прольет вместе с нами.
Нас стена защищала, но пала стена.
Скалы, нас укрывавшие, ныне разбиты.
Нам светила луна – закатилась луна,
Слово твердое рухнуло – нет нам защиты!
Мы не ждали беды, но пришла к нам беда.
Власть добра и надежд победило безвластье.
Свет чудесного царства угас навсегда,
Счастья сад превратился в пустыню несчастья.
Эти беды и горести нашего края,
Может, те, что предрек многомудрый Исайя,
Ибо светлого крестовоздвиженья день
Омрачила беда и страдания тень.                И грядущее стало темно и безвестно,
Дух вражды и безверья туманит нам путь.
Нечестивые вырыли черную бездну,
Чтобы нашего пастыря в бездну столкнуть.
Словно лев, был он грозен, не будучи злым,
Для старейшин родов был опорой и властью,
Ликовали друзья от любви и от счастья,
И от страха враги замирали пред ним.
Был он первым по мужеству и по уму.
К самым дальним пределам неслась его слава,
Поклониться спешили соседи ему,
Восхваляли его все края и державы.
Даже греческий царь, даже юга князья
Домогались с властителем нашим свиданья
И, гордясь, что они Джаванширу друзья,
Принимали с почтеньем его назиданья.
И в гордыне забыли, что люди – мы прах,
Что во власти господней и счастья и беды.
Бога мы прогневили, погрязнув в грехах,
И правителя нашего смерти он предал.               
Ангел, что охранял его душу и плоть,
От него отдалившись, обрек на страданье.
В горький час отвратился от князя господь,
Оставляя насильникам на поруганье.
Лицемер потаенно свой меч навострил,
К убиенью коварно готовясь заране,
И смертельный удар Джаваншира сразил –
Темной ночью погиб он, как моавитяне.
Джаваншир, надо всеми возвысился ты!
Исходили завистники злобой безмерной.
Ты убит был тайком средь ночной темноты,
Ты скончался, израненный немилосердно.
Лишь вошла злая смерть в государеву грудь –
Солнце вмиг изменило извечный свой путь.
На земле пусть убийца живет нелюдим,
Словно Каин, для всех ненавистен и страшен.
Птицы певчие пусть не щебечут над ним,
Пусть лишь черные вороны крыльями машут.
Звери хищные пусть поджидают его,
Пусть вовек не найдет он ночлега под крышей.
Пламя Ирода пусть настигает его,
Пусть его пожирают и черви и мыши!
Пусть огонь пожирает его, разгорясь,
Пусть убийцу ничто не спасет от заразы,
И рука, что на светоч земли поднялась,
Пусть покроется струпьями смрадной проказы!
Пусть в презренного жабы вливают свой яд,
По ночам пусть с убийцею змеи грешат.
Пусть умрет окаянный, терзаясь жестоко,
Будь он проклят, исчадие зла и порока!
Наш водитель, наш кормчий, наш князь Джаваншир,
Посмотри, что с твоими сиротами стало.
Разум твой озарял наш неправедный мир,
Нас отвага твоя от беды ограждала.
Как жемчужины, с уст обронял ты слова,
И блистал ты отвагой, носитель величья,
Ото сна пробуждался детенышем льва,
Расправлялся с трусливою утренней дичью.
И разбрасывал кромки овечьих ушей,
Славя господа истовой жертвой своей.
На охоте ты был всех смелей, всех быстрее.
Возрастил ты цветок вечнодышащих дум.
Ночью плоть почивала, но зоркий твой ум
И во сне управлял колесницей Арея.
Ты лишь взглядом единым умел отличать
Мудреца от глупца и героя от труса»
Нисходила обильно к тебе благодать,
Как священная кровь из ребра Иисуса.
Ты при жизни божественной притчею стал.
Дух бессмертья над смертным тобою витал.
Мир был светел, но темень взяла его в плен,
Как, лишенным тебя, нам поверить в удачу?
В опустевшей стране я потомков сирен,
А не страусов стаи сегодня оплачу.
Сколько дней и недель, сколько б лет ни прошло,
Мы не сможем забыть о великой утрате.
И тебя погубившее черное зло
Тяготеет над нами как бремя проклятья.
Ты, наш пастырь великий, был светел, как день.
Без тебя нам во тьме никуда не пробиться.
И ложится на наши угрюмые лица,
Словно пыль на дороги, бесславия тень.
Буду вечно взирать я на трон опустевший,
Бесконечно в мученьях рыдать, безутешный.
Слезы нас ослепляют, померкнул наш свет,
Перед нами пути утешения нет.
Только пламень печали, любовью зажженный,
Не погаснет в сердцах безутешных друзей.
Нам дымиться бы, как фимиам благовонный,
Чтоб сгореть без следа на могиле твоей.
Ибо здесь без тебя все темно и туманно.
Нашей светлой надеждою был ты один.
Пред тобой прояснялись вершины Ливана,
Волны бурные тивериадских глубин.
Если ты, наш заступник, не жил бы на свете,
Пред врагами давно бы мы пали без сил.
Без тебя одолел бы нас северный ветер,
Гунн жестокий гранаты бы наши срубил.
Без тебя опускаются руки в бессилье.
Тьма сгущается, нам не дождаться зари.
Покрываются брачные комнаты пылью,
Облачаются в траур земные цари.
Даже тем, кто короной увенчан но праву,
Мишура золотая теперь не нужна.
Тщатся сбросить владыки презренную славу,
Ибо суетность славы им стала ясна.
Всем уйти суждено – никому не остаться,
Нам одно лишь даровано счастье судьбой:
Слезы лить по тебе, но тебе убиваться,
Лечь в могилу когда-нибудь рядом с тобой.
Перевод Н. Гребнева

Иоанн Дамаскин

Первая погребальная стихира

Какая житейская радость непричастна печали?
Какая земная слава останется неизменной?
Всё здесь слабее тени,
обманчивей сновидений –
лишь миг, и смерть всё поглотит.
Но свет лица Твоего, Христе,
и счастье видеть Твою красоту
подай тому, кого Ты возлюбил,
упокой его по любви Твоей к людям!
Цветок увядает, и сон исчезает,
и так любой человек погибает.
Но раздастся глас трубный, земля задрожит,
и тогда восстанут все мертвецы,
Христе Боже, для встречи с Тобой –
и тогда, о Владыка, дух раба твоего,
который ныне от нас отошел,
посели в тех шатрах,
где святые Твои, о Христе!
Увы, как тяжел для души моей
будет час расставания с телом!
Сколько будет рыданий тогда,
и никто не утешит ее.
К ангелам очи она возведет
в мольбе своей безуспешной;
к людям руки протянет она,
но никто не придет к ней на помощь.
Братья любимые! Вспомним мы, как
кратка наша жизнь, и попросим Христа
дать покой – от нас отошедшему,
нашим душам – милость великую.
Суетно всё, что есть у людей,
что смертной черты не пересечёт:
богатство с тобою туда не пойдёт,
и слава твоя останется здесь.
Смерть настанет – всё это исчезнет.
Так воззовем ко Христу, Бессмертному Царю:
отошедшего от нас упокой
там, где дом всех ликующих.
Как же страшно таинство смерти,
когда душа из тела исторгается,
гармония их силой разрушается,
и прирожденный их союз
по воле Божьей распадается!
Потому и молим мы Тебя:
отошедшего от нас упокой
в шатрах праведников Твоих
по любви Твоей к людям,
о Дающий нам Жизнь!
Где же к мирскому привязанность?
Где же мечты о временном?
Где серебро и золото?
Где множество слуг хлопочущих?
Всё тень, всё прах, всё пепел!
Так воззовем же к Бессмертному Царю:
Господи, вечных Твоих благ
удостой отошедшего от нас,
дай ему блаженство и покой,
которые не обветшают.
Я вспомнил, как взывал пророк,
говоря «я земля и прах!»;
и в гробницах я тоже увидал
обнаженные кости и сказал:
«Где же тут воин, а где царь,
где богач и где бедняк,
праведник и грешник где?»
Но с праведными, Господи, упокой
раба Твоего по любви Твоей!
Начало бытия моего –
в созидательном повелении Твоем,
ибо Ты пожелал во мне сочетать
видимое начало с невидимым:
Ты от земли мое тело сотворил
и душу мне даровал
живительным дуновением Твоим.
Так упокой, Христе, раба Твоего
в стране живых, в шатрах праведных!
По образу и подобию Своему
изначально Ты человека сотворил
и поставил его в раю
Твоими творениями повелевать.
Но диавол по зависти его прельстил,
и плода запретного он вкусил,
и заповеди Твои преступил.
Потому Ты судил ему вернуться
в землю, от которой он был взят,
Господи, чтобы упокоение у Тебя испросить.
Плачу и рыдаю,
едва о смерти вспомню,
едва во гробе увижу
прекрасный лик человека,
сотворенный по образу Божьему –
но без образа и без славы,
и прежнего вида лишенный…
Как же над нами таинство
свершается непостижимое?
Как побеждает нас тление,
как со смертью мы сочетаемся?
Не иначе, как Божьим повелением,
как написано, и да подаст Он
упокоение от нас отошедшему.

Перевод: Андрей Десницкий

;;;; ;;; ;;;; ;;;;; ;;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;; ;;;; ;;;; ;;;;;;; ;;; ;;; ;;;;;;;;;;; ;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;, ;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;;;. ;;; ;;;; ;;; ;;;;; ;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;;. ;;;' ;; ;; ;;;;, ;;;;;;, ;;; ;;;;;;;; ;;;, ;;; ;; ;;;;;;;; ;;; ;;; ;;;;;;;;;;, ;; (;;) ;;;;;;; ;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;;;;;.

;; ;;;;; ;;;;;;;;;;, ;;; ;; ;;;; ;;;;;;;;;;, ;;; ;;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;, ;;;;; ;; ;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;;, ;;;;;;, ;; ;; ;;;;;;;;;, ;;;;;; ;;;;;;;;;;;; ;;;; ;;; ;;; ;;;;;;;;;, ;;;;;; ; ;;;;, ;;;;, ;;;;;;;, ;; (;;) ;;;;;;;;;; ;; ;;;;, ;; ;;;; ;;; ;;;;; ;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;, ;; ;;;;;; ;;; ;;; ;;;;;; (;;; ;;; ;;;;;;) ;;;;;;.

;;;;;, ;;;; ;;;;; ;;;; ; ;;;;, ;;;;;;;;;; ;; ;;; ;;;;;;;! ;;;;;, ;;;; ;;;;;;; ;;;;, ;;; ;;; ;;;;;;; ; ;;;;; ;;;;;! ;;;; ;;;; ;;;;;;;; ;; ;;;;;; ;;;;;;;, ;;;;;;; ;;;;;;;;;;;, ;;;; ;;;; ;;;;;;;;; ;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;;, ;;; ;;;; ;;; ;;;;;;;;;. ;;;, ;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;, ;;;;;;;;;;; ;;;; ;; ;;;;; ;;; ;;;;, ;; ;;;;;;;;;; (;; ;;;;;;;;;) ;;; ;;;;;;;;;, ;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;;, ;;; ;;;; ;;;;;; ;;;; ;; ;;;; ;;;;;.

;;;;; ;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;;;, ;;; ;;; ;;;;;;; ;;;; ;;;;;;;, ;; ;;;;;;;;; ; ;;;;;;;, ;; ;;;;;;;;; ; ;;;; ;;;;;;; ;;; ; ;;;;;;;, ;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;. ;;;, ;;;;;; ;; ;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;. ;;; ;;;;;;;;;; (;;; ;;;;;;;;;;) ;; ;;;; ;;;;;;;;;, ;;;; ;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ; ;;;;;;;;.

;;;;; ;;;;;;;;;;; ;; ;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;, ;;; ;;;; ;; ;;; ;;;;;;;, ;;;;;; ;;;;;;;;; ;; ;;; ;;;;;;;;, ;;; ;;; ;;;;;;;; ; ;;;;;;;;;;; ;;;;;;, ;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;. ;;; ;; ;;;;;;;;;;. ;;; ;;;;;;;;;; (;;; ;;;;;;;;;;) ;;;;;;;;;, ;; ;;;;;;; ;;; ;;;;;;; ;;;, ;;;;;;; ;;;;;;;;;;.

;;; ;;;;; ; ;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;;; ;;; ;;;;; ; ;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;; ;;;;; ; ;;;;;; ;;; ; ;;;;;;;; ;;; ;;;; ;;; ;;;;;; ; ;;;;;;;; ;;; ; ;;;;;;;; ;;;;; ;;;;;, ;;;;; ;;;;;, ;;;;; ;;;;. ;;;; ;;;;; ;;;;;;;; ;; ;;;;;;; ;;;;;;;: ;;;;;, ;;; ;;;;;;; ;;; ;;;;;; ;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;;; (;;; ;;;;;;;;;;) ;; ;;;;, ;;;;;;;; ;;;;; (;;;;;) ;; ;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;.

;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;: ;;; ;;;; ;; ;;; ;;;;;;, ;;; ;;;;; ;;;;;;;;; ;; ;;;; ;;;;;;; ;;; ;;;;; ;; ;;;; ;; ;;;;;;;;;;; ;;; ;;;;;: ;;; ;;; ;;;;, ;;;;;;;; ; ;;;;;;;;;;, ; ;;;;;;;; ; ;;;;;, ; ;;;;;;; ; ;;;;;;;;;; ;;;; ;;;;;;;;;, ;;;;;, ;;;; ;;;;;;; ;;; ;;;;;; (;;; ;;;;;;) ;;; ;; ;;;;;;;;;;;.

;;;; ;;; ;;; ;;;;;;;;;, ;; ;;;;;;;;;;; ;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;. ;;;;;;;;; ;;; ;; ;;;;;;; ;; ;;; ;;;;;; ;; ;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;, ;;;;; ;;; ;; ;;;; ;;;;;;;;;, ;;;;;;; ;; ;;; ;;;;;, ;; ;;;; ;;; ;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;. ;;;, ;;;;;;, ;;; ;;;;;; (;;; ;;;;;;) ;;;, ;; ;;;; ;;;;;;, ;; ;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;.

;;;' ;;;;;; ;;; ;;; ;;;;;;;;, ;;;;;;;;;;;;; ;;; ;;;;; ;;; ;;;;;;;;, ;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;; ;;; ;;;;;;;;;, ;;;;; ;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;, ;;; ;;;;;;; ;;;;;;;, ;;; ;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;, ;;; ;;;;; ;;; ;;; ;;;; ;;;;;;, ;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;, ;;;;;, ;;; ;;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;;.

;;;;; ;;; ;;;;;;;;, ;;;; ;;;;;;; ;;; ;;;;;;; , ;;; ;;; ;; ;;;; ;;;;;; ;;;;;;;; ;;; ;;;’ ;;;;;; ;;;;, ;;;;;;;;;; ;;;; ;;;;;;;;;, ;;;;;;;, ;;;;;;, ;; ;;;;;;; ;;;;;. ; ;;; ;;;;;;;;! ;; ;; ;;;; ;;;; ;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;;;; ;; ;;;;;, ;;; ;;;;;;;;;;;;; ;; ;;;;;;; ;;;;; ;;;; ;;;;;;;;;, ;; ;;;;;;;;;, ;;; ;;;;;;;;;; ;;;; ;;;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;;.

Омар ибн Аби Рабиа

Ты любишь милую - исток блаженства своего,
Не превращай её в кумир, в святыню, в божество.
Приходишь на свиданье к ней - любви отдайся весь.
Но слишком часто не ходи - успеешь надоесть.
Не повторяй: "Люблю, люблю", восторги умеряй.
Свиданий новых не проси, не плачь, не умоляй.
Навязчив будешь - набежит нежданная беда:
Любимая ответит: "нет" взамен былого "да".
                -----
В час утренний, от взоров не таим,
Горел костер перед шатром твоим.

Но кто всю ночь подкладывал алоэ,
Чтоб он струил благоуханный дым?..
------
"Соседка, скажи, чем утешилась наша сестра
В долинной развилине, где Азахир и Харра?"

Сказала - и, видя, что нет ни врага, ни предателя,
Свернули с лужайки на гладкое темя бугра,

Где ветви свои опустили высокие пальмы,
А почва была от недавнего ливня сыра,

На листьях роса прилегла, как туманное облако,
Которого выпить не в силах дневная жара.

Сказала: "Когда б в эту ночь мои грезы исполнились,
И внука Мугиры наш дом приютил до утра!

Когда разойдутся докучные люди, - о, если бы
Нас тень осенила полою ночного шатра!"

А я говорил: "Дни и ночи о ней лишь я думаю.
Седлайте верблюдов! Сегодня в дорогу пора!"

А те увидали, что пыль под ногами верблюжьими
Клубится вдали, где отлогая встала гора.

Сказала соседка: "Гляди, присмотрись же! О, кто это
Плывет по пескам на верблюде белей серебра?"

И та отвечала: "То Омар, клянусь, я уверена.
Бурнус узнаю, я достаточно взором остра".
"Ужели?" - воскликнула. Та отвечала: "О, радуйся!
То встреча желанная, - будь же душою бодра!"

Любимая молвила: "Значит, желанья исполнились.
Легко, без заботы, без горести - словно игра...

Что он завернет в нашу сторону, я и не чаяла,
С одной лишь мечтой коротала свои вечера.

Но тайную встречу всевышняя воля ускорила,
Тревогу души успокоила вестью добра".

И спешились мы, и сказали приветствие девушке.
Потупясь, она приоткрыла ворота двора.

Сказала: "Салям! Для верблюдов укрытие темное
Найдется до часа, когда засияет Захра.

И если как гости у нас вы сегодня останетесь,
Окажется завтра счастливей, чем было вчера".

Мы скрыли верблюдов, к молчанью верблюды приучены,
Спят тихо, покамест их шерсть от росы не мокра.

Укрылись и мы, а меж тем сторожа успокоились,
В пустыне уже не видать ни огня, ни костра.

Вот вышла, три девушки с ней, изваяньям подобные,
Газелью скользнула, летящего легче пера.
О, весть приближенья! Она словно ветром повеяла, -
Так сладок весной аромат лугового ковра.

Сказала: "Хваленье Аллаху, клянусь я быть верною.
И ночи хвала, - эта ночь и добра и мудра!"

Перевод С. Шервинского


Аль-Фараздак


Имеет каждый две души: одна щедра и благородна,
Другая вряд ли чем-нибудь Аллаху может быть угодна.

И между ними выбирать обязан каждый, как известно,
И ждать подмоги от людей в подобном деле бесполезно.

   ------

Я раскаяньем злым томим и не в силах найти покой.
Разведен я с моей Навар. Как не думать о том с тоской!

Ведь покинуть ее навек - это значит утратить рай.
Как Адам, я лишен его безвозвратно - хоть умирай!..

Ныне я подобен слепцу, что глаза себе самому,
Обезумевши, проколол и при жизни сошел во тьму.

Разлучен с любовью Навар, одиноко бреду в пески.
Заменить ее мне могла б только смерть от своей руки.

О, когда бы обнять опять этот стан, этот жизни дар -
Я бы стал посильней судьбы, разлучившей меня с Навар!

Мы расстались не потому, что она наскучила мне, -
Отобрал ее гневный рок по моей лишь глупой вине.

  ------
Случись твоей судьбе моею стать судьбою -
Ты видел бы сейчас пустыню пред собою.

Ты ехал бы по ней куда глаза глядят,
Не ведая тропы, что приведет назад.

И был бы шейхом ты в Омане, где верблюды
Особенно умны, стройны, широкогруды.

Нигде покуда нет столь благородных стад,
Как у моей родни, у племени Маадд!

Он подо мной сейчас, бегун такого вида.
Его бы не смогли догнать гонцы барида.

Погонщику с таким управиться невмочь:
Попробуй-ка ударь - уйдет от палки прочь!..

И ноги у него, у этого верблюда, -
Как лунные лучи в ночи, в минуту чуда.

Богатое седло и крепкая узда
Не снизят быстроты - полет, а не езда!

Подобный на бегу не станет головою
Беспомощно трясти - быть падалью живою.

А всадник - что ему все беды и дела!..
Лети себе вперед - и разорвется мгла!

Но ты - не я. Страшна тебе слепая участь
Запрятанных в тюрьму, где не спасет живучесть,

Где разрешат от бед лишь сизые мечи,
Что молча занесут над шеей палачи,

Когда душа стоит у воющей гортани,
Покинуть плоть свою готовая заране.
Перевод Ю. Александрова


Аль-Ханса

Аль-Ханса о себе

Я к земных скитаний мукам
От рождения привыкла,
И ночных дорог науку
В совершенстве я постигла.
Вдохновенья конь мой резвый -
Мой калам, что тоньше шила,
И вино, которым греюсь -
Разведенные чернила.
Мой дворец - обитель плача,
Где приют мне на ночь дали,
Но ведет меня удача.
И не давят грудь печали.
И легка моя походка,
И всегда спокойно спится,
Не коплю обид на сердце,
Оттого пою, как птица.
Не тоскую о прошедшем,
О грядущем не гадаю,
Потеряю - о нашедшем
Никогда не вопрошаю.
Из какого пить истока -
Все равно мне, лишь бы чистый...
Но единственной дорогой
Не хожу я ночью мглистой:
Ради благ своею честью
Никогда не поступаюсь,
И за оскорбленье местью
Никогда не унижаюсь.
Аль-Хансы струятся строки,
Стороной обходят зло.
Потому, быть может, многим
От касыд моих светло.

Газель о пленнике дороги

Подружись с клинком дамасским и отринь судьбы упреки.
Пусть клеймо подковы примут вдаль бегущие дороги.

Как влюбленные, с тобою встречи ветры мира жаждут.
И напрасно ожидают встречи мирные пороги.

Никаким питьем на свете не зальешь ты странствий жажду.
Ты без крыльев горизонта за спиною - как убогий.

Правда, все пути на свете завершаются однажды.
Но и после смерти ждет нас новый путь - к престолу Бога.


Перевод Н. Стефановича
Мы были как ветви весенние эти -
Вдвоем возвышались в роскошном расцвете.

Питал наше дерево корень родной.
Нам счастье сулили, любовь, долголетье -

Но ветки внезапно не стало одной:
Погибла, как все погибает на свете...

Ко мне не снизойдет сегодня сон желанный:
В душе моей опять воспламенились раны.

Звезду погасшую, лучиста и чиста,
Сменяет новая в бездонности туманной,

Но Сахра - вечная сменила пустота,
И эту пустоту я вижу постоянно...

ДЖАРИР

Неужто мог я не узнать родного пепелища
И рвов у стойбища Асбйт, засыпанных песком?
Неужто мог забыть я Хинд, нещедрую для нищих,
Хоть и со щедростью ее я вовсе незнаком?
Клянусь, что я влюбленный взгляд скрывал, борясь с собою,
Боясь, что заведет любовь в опасные края.
Но прогнала она меня, чтоб страсть мою удвоить,-
Как будто бы возможна страсть сильнее, чем моя!
Что ж, если завтра я умру, меня оплачут братья
В ночь, когда хлынут с дальних гор потоки пенных вод,
Но Ахталю, при встрече с ним, в лицо хочу сказать я,
Что роду таглиб все равно позор он принесет.
Не так уж этот род высок, чтоб к небу лезть ветвями,
Не так силен, чтоб из ручья он первым пить посмел,-
И если Ахталь не сумел прославиться стихами,
Напрасно встал он под удар моих каленых стрел.
Он стал мишенью для сатир по собственной вине,
И для него борьба со мной не менее опасна,
Чем с всадником из рода кайс на взмыленном коне.
Наездники из рода кайс подобны волчьей стае –
На гребне битвы их волна кровавая несет.
На племя таглиб мы идем, преграды прочь сметая,
То ложно повернем коней, то вновь летим вперед.

* * *
Затем Мухаммада послал на землю к нам Аллах,
Чтоб был тот мудр и справедлив во всех земных делах.
Ты, десятину отменив, мой доблестный халиф,
На благо вере, как пророк, был мудр и справедлив.
По всей земле идет молва о мудрости твоей,
И люди добрые в беде к тебе спешат скорей.
Не обойди же и меня дождем своих щедрот,
Ведь вынужден влачить поэт ярмо земных забот.
А в мудрой книге завещал пророк нам на века:
«Будь милосерден к бедняку и к детям бедняка».

  ------

Мне сказали: "За потерю бог воздаст тебе сторицей".
Я ответил: "Что утешит львят лишившуюся львицу?

Что меня утешить может в скорби о погибшем сыне?
Был мой сын зеницей ока, соколом взмывал к вершине.

Испытал его я в битве, испытал в лихой погоне,
Когда вскачь к заветной цели мчат безудержные кони.

Что ж, пускай тебя в Дейрейне враг оплакивать не станет -
Будут плакальщицы плакать над тобой в родимом стане!

Так верблюдица в пустыне стонет жалобно и тонко,
Когда, выйдя в час кормленья, видит шкуру верблюжонка.

А казалось, что смирилась, позабыла о потере, -
Но опять она рыдает, гибели его не веря.

Сердце мается, и плачет, и тоскует вместе с нею...
Наше горе так похоже, но мое еще сильнее.

Ведь остался я без сына, без пристанища, без дела,
Старость взор мой погасила, кости ржавчиной изъела.

Плачьте, вдовы Зу-Зейтуна, над лихой моей судьбою:
Умер сын, ушел из жизни, жизнь мою унес с собою!"

Перевод Н.Воронель

                Йоллыг-тегин Ижань-хан
НАДПИСЬ В ЧЕСТЬ КЮЛЬ – ТЕГИНА
 
1. Рожденный Небом, сам подобный Небу, я,
Бильге-каган , теперь над тюрками воссел –
Так слову моему внимайте до конца
Вы, сыновья мои и младшая родня,
Народы, племена крепящие свой эль  ,
Вы, беки  , и апа  , что справа от меня,
Тарканы  и чины, что слева от меня
2.Народ токуз  – огуз, роды и беки, все
Прислушайтесь к тому, что я вам говорю,
И, что скажу я вам, запомните навек!
Вперед  – до тех земель, где солнечный рассвет,
Направо – до земель полдневных, а затем
Назад — до тех земель, где солнечный закат,
Налево – до земель полночных, — вот тот мир,
Где подданных моих не счесть: все племен
Народы все собрал, сплотил, устроил – я!
3. Каган, в ком порчи нет, кто держит Отюкен  ,
Тот может удержать весь тюркский каганат
Вперед водя войска до местности Шантунг
Тогда едва-едва до моря не дошел,
Направо к «девяти эрсенам»  я ходил –
Тогда едва-едва в Тибет я не вошел.
Назад, преодолев Йенчу  , я подводил
К Темир-Калыгу  вплоть воителей своих,
Налево до страны Йир-Байырку  ходил….
Вот сколько дальних стран я с войском достигал!
4. Не ведал Отюкен хорошей власти – мне
Там было суждено создать свой каганат
Из родственных племен и, в том краю осев,
Соприкоснулся я с табгачами 14 тогда.
Так щедро и легко дающий серебро,
И злато, и шелка, большой народ табгач
был мягок и учтив, речь сладкую имел
Ласкал того, кому дарил свои дары
Прельщая добротой и роскошью маня,
Народ табгач смущал народы дальних стран –
Они, прикочевав, селились рядом с ним
И чуждое себе перенимали там
5. Ни сильных мудрецов, ни мудрых смельчаков
Народ табгач не мог прельстить и погубить,
И если кто-нибудь случайно прегрешал,
То в общем тюрки свой закон старались чтить.
Но, дав себя прельстить шелками и хвалой,
Ты погубил себя, о тюркский мой народ!
Когда же часть тебя решила: «Поселюсь
И на горе Чугай , и на равнине Тюн ,» —
То эту часть тебя, о тюркский мой народ,
Дурные люди жить учили, говоря:
«Кто отдален, тому дары плохие шлют,
Кто приближен, тому хорошие дают!»
Так говоря, льстецы смутили, тюрки, вас.
Кто бы не смел, ни мудр, посулам этим внял, —
К табгачам поспешив, пропал в тенетах их!
6. Всегда, когда решишь к табгачам кочевать,
Ты к гибели спешишь, о тюркский мой народ!
Когда к табгачам ты из Отюкена шлешь
Лишь караван купцов, то ждешь его с добром
И горя никогда не испытаешь ты
Когда твой Отюкен не покидаешь ты,
То можешь созидать свой племенной союз.
Ты голоден иль сыт, не спросишь сам себя,
А снова – будешь ли ты голоден иль сыт?
Когда ты сыт, живешь, о голоде забыв.
Из-за того, что ты, народ, устроен так,
Из-за того, что ты кагана своего
Заветам не внимал – бродил в чужих краях,
Ты изнурил себя, о тюркский мой народ!
А кто остался там, где ты бродил, народ,
Тот, умирая, жил и умирал, живя.
7. Каганом став, собрал несчастный свой народ,
Устроил и сплотил разрозненных, — и так
Кто прежде бедным был, богатым, вскоре стал,
А малый мой народ великим вскоре стал
Ведь не солгал же я, все это говоря?
Так слушайте меня, о беки и народ!
Вас всех объединив, как множить и крепить
Наш племенной союз – на камне высек я!
И, как в грехах своих погрязши, может он,
Расплатиться навсегда, — на камне высек, здесь!
8. Все, что хотел сказать народу своему,
На вечном камне – здесь! – я высечь повелел.
Глядите на него, читайте письмена,
А беки и народ, отныне и вовек!
Ах беки, как бы вы, мне ни были верны,
Вы ж склонны ко греху и к заблужденьям вы!
Я вечный камень здесь поставить повелел
И резчиков привел табгачских, чтоб они
На камень нанесли резьбу и ни один
Не исказил того, что я сказать хотел
Я также приказал гробницу возвести,
Покрыть её резьбой снаружи и внутри –
Украсить так её, как принято у нас.
Мой царственный завет – сердечные слова
Нести из рода в род велю вам: пусть войдут
Они в народ «он ок»  и в племя тат  , и пусть,
О тюрки, пусть всегда средь вас они живут!
И если камень мой еще стоит в степи
На перекрестке троп и кочевых путей,
То именно затем, чтоб повсюду он
Был виден, утвердил его Бильге-каган.
Смотрите на него, вникайте в письмена, —
Здесь вечный камень я на все века воздвиг!
А надпись составлял и письмена писал –
Йолык-тегин , что был племянником ему.
Перевод :Анатолий  Преловский

СААКДУХТ СЮНЕЦИ

ПРЕСВЯТАЯ МАРИЯ
Пресвятая Мария, пречистый храм,
Матерь живого божьего слова.
Благословенна ты среди жен,
Дева и богородица.
Нива духа, дивный цветок,
Дождем пролившийся от отца,
Оплодотворенный;
Людям явленная.
Благословенна ты среди жен,
Дева и богородица.
Небес и земли основа,
Жизни подательница,
Луч господнего света, сошедший к нам,
Чтоб удержать от грехопадения.
Благословенна ты среди жен,
Дева и богородица.
Лик прекраснейшего серафима
Миру явившая,
Во чреве носившая
Повелителя сонмов ангельских.
Благословенна ты среди жен,
Дева и богородица.
Для нас растворившая посохом жизни
Врата, охраняемые херувимами,
Из рук у них взявшая огненные мечи.
Благословенна ты среди жен,
Дева и богородица.
Рая врата и сошествие божье;
Посредница между землей и небом,
Познавшая муку праматери нашей Евы
И победившая смерть.
Благословенна ты среди жен,
Дева и богородица.
Счастливица, радуйся,—
Всевышний с тобой,
Ангелов хоры прелестными голосами
Славу тебе поют, в небесах,
Благословенна ты среди жен,
Дева и богородица.
Обитель еще небывалого божьего слова,
Во чреве таившая жар господня огня,
Неопалимая, как купина;
Мать для всех порожденного бога,
Благословенна ты среди жен,
Дева и богородица.
Таинство жизни бреяной и вечной,
Давшее миру новые крылья,
Сон земнородных вознесший на небо
И в святых обративший их.
Благословенна ты среди жен,
Дева и богородица.
Светлую славу поют небеса
Властителю вечности и беспредельности,
Тому, кто пришел порожденный пречистой
И искупил первородный грех.
Благословенна ты среди жен,
Дева и богородица.

Перевод А.Сендыка

;;;;;;; ;;;;;;, ;;;;;;;; ;;;;;
;; ;;;;;;; ;;;;; ;;;; ; ;;;;.
;;;;;;; ;; ;;; ; ;;;;;;,
;;;;;;;; ;;;;;;;; ;; ;;;;;

 ;;;;;;;; ;;;;;; ;; ;;;;;;;;;; ;;;;;,
;; ;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;; ; ;;;;
;;;;;;;;;;; ; ;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;.
;;;;;;; ;; ;;; ; ;;;;;;,
;;;;;;;; ;;;;;;;; ;; ;;;;;

Абу Нувас
Жизнь – это пир, где для одних – веселье и утеха,
А для других – утехи нет, другим уж не до смеха.
Один богатством окружен – что делать с ним, не знает,
Другой, промаявшись весь день, голодным засыпает.
И так издревле повелось: одним нужна лишь малость,
А у других – желаний нет: им в жизни все досталось.
Перевод М. Кудинова
 
Я этого глупца в кругу друзей увидел.
Он был противен мне, его я ненавидел.
«Чего бы ты хотел?» – спросил меня глупец.
Ответил я: «Хочу, чтоб смолк ты наконец».
        -----
Меня знобило, я врача позвал.
И мой недуг он, не леса, назвал.
Не я, сказал он, исцелю тебя,
А та, что вымолвит:"Люблю тебя!"
Ты не врача, а милую зови.
Твоя болезнь - озноб и жар любви.

АБУ УСМАН АМР ИБН АЛ-ДЖАХИЗ

И если будешь всюду друга порицать,
Достойного твоих похвал нигде ты не найдешь
Тогда живи один, иль поспеши понять,
Что впав во грех однажды, другой раз не впадешь.
Когда же мутною водой не стал ты жажду утолять,
Знай, не найдешь себе другой — все пьют такую всласть.
             ------
Когда ты будешь друга подбирать,
Чтоб в жизни он ни разу не споткнулся,
Тебе такого не найти, как ни искать,
Никто еще с подобным не столкнулся.
Мне другом будет тот, кто всю вину собрату
Простит, не требуя за то столь многого в уплату

              ------
Представь, что без усилий мир тебе подвластен стал,
Не это ль значит, что конец всему настал.

 Рудаки

Ветер, вея от Мульяна, к нам доходит.
 Чары яр моей желанной к нам доходят...

 Что нам брод Аму шершавый? Нам такой,
 Как дорожка златотканая, подходит.

 Смело в воду! Белоснежным скакунам
 По колена пена пьяная доходит.

 Радуйся и возликуй, о Бухара:
 Шах к тебе, венчанная, приходит.

 Он как тополь! Ты как яблоневый сад!
 Тополь в сад благоухания приходит.

 Он как месяц! Ты как синий небосвод!
 Ясный месяц в небо раннее восходит.

Буи чуи Мулиён ояд хаме.
Ёди ёри мехрубон ояд хаме.

Реги Омуву дурушти рохи у
Зери поям парниен ояд хаме.

Оби Джайхун аз нишоти руи дуст
Хинги моро то миён ояд хаме.

Эй, Бухоро, шод бошу дер зи
Мир наздат шодмон ояд хаме.

Мир мох асту Бухоро осмон
Мох суи осмон ояд хаме.

Мир сарв асту Бухоро бустон
Сарв суи бустон ояд хаме.
Офарину мадх суд ояд хаме
Гар ба гандж андар зиёд ояд хаме.

             -----

 На мир взгляни разумным оком,
 Не так, как прежде ты глядел.

 Мир - это море. Плыть желаешь?
 Построй корабль из добрых дел.

Ин чахонро нигар ба чашми хирад
На бад он чашм, к-андар у нигари.
Хамчу дарёст в-аз накукори,
Киштие соз, то бад-он гузари.

              -----

 Казалось, ночью на декабрь апрель обрушился с высот.
 Покрыл ковром цветочным дол и влажной пылью - небосвод.

 Омытые слезами туч, сады оделись в яркий шелк,
 И пряной амбры аромат весенний ветер нам несет.

 Под вечер заблистал в полях тюльпана пурпур огневой,
 В лазури скрытое творцом явил нам облаков полет.

 Цветок смеется мне вдали,- иль то зовет меня Лейли?
 Рыдая, облако пройдет,- Меджнун, быть может, слезы льет?

 И пахнет розами ручей, как будто милая моя
 Омыла розы щек своих в голубизне прозрачных вод.

 Ей стоит косу распустить - и сто сердец блаженство пьют,
 Но двести кровью изойдут, лишь гневный взор она метнет.

 Покуда розу от шипа глупец не в силах отличить,
 Пока безумец, точно мед, дурман болезнетворный пьет,

 Пусть будут розами шипы для всех поклонников твоих,
 И, как дурман, твои враги пусть отвергают сладкий мед...

Махи Найсон шабехун кард, гуи, бар махи Конун,
Ки гардун гашт аз у пурганду сахро гашт аз у пурхун.

Зи ашки абри найсони ба дебо шох шуд муълам,
Зи буи боди озари ба анбар хок шуд маъчун.

Яке бар чарх найдо кард пинхон кардан эзид
Яке бар дашт пинхон кард пайдо кардан Корун

Бихандад лола бар сахро ба сони чехран Лайло
Бигирьяд абр бар гардун ба сони дидан Мачнун.

Зи оби чуй хар соат хаме буи гулоб ояд
Дар у шустаст, пиндори, нигори ман рухи гулгун.

Агар як зулф бифшонад аз у сад дил рахо гардад
Ва гар як чашм бигморад ду сад дилро кунад пурхун.

Ило то сузану савсан яке бошод бари колев,
Ило то шаккарцу афьюн яке бошад бари махбун,

Хавохохон-т-ро дар зери сузан бод чун савсан.
Бадандешон-т-ро дар коми шакар бод чун афьюн.


Абу Наср Мухаммед ибн Мухаммад ибн Тархан ибн Узлаг аль-Фараби

Путь человека постигает тот,
Кто сущность пса в себе убьёт.

ШАХИД БАЛХИ

О знанье мудрое, жемчужина жемчужин!
Неоценимое, ты ценности залог.
К чему сокровища? В тебе моя отрада,
Хотя б мой трудный путь был темен и жесток.
Познанья – мудреца блистательная свита,
А неуч и в кругу придворных одинок.
                -----
Когда бы дым валил от горя, как от костра лесного,
Лишился б мир, закрытый дымом, сияния дневного.
Скитаясь, этот мир прошёл я от края и до края,
Но видеть мудреца счастливым, увы, мне было б ново.
                -----
Есть два ремесленника в мире, у каждого своя забота,
Один орудует иглою, другой меж тем прилежно ткет.
Великолепные уборы изготовляет шахам этот,
И только черные паласы готовит неимущим тот.

Аль-Мутанабби

Доколе, живя в нищете, бесславную долю
Ты будешь покорно сносить, - доколе, доколе?
Ведь если ты честь обрести не сможешь в сраженье -
То, чести не обретя, умрешь в униженье.
Так, веруя в бога, лети с оружьем в руках:
Для гордого гибель в бою - как мед на устах!
* * *
До каких я великих высот возношусь
И кого из владык я теперь устрашусь,

Если всё на земле, если всё в небесах –
Все, что создал Аллах и не создал Аллах,

Для моих устремлений – ничтожней, бедней,
Чем любой волосок на макушке моей!
  -----
Кинжалы огня с моего языка срываются,  как с кремня,
Приходит ко мне от разума то, чему не уйти от меня, -

Море! Бездонна его глубина, бьёт за волной волна,
Всю землю и Семь Небес затопи - не вычерпать их до дна.

Я сам приказываю себе, - и если пора придёт,
В жертву своё естество принести,  такой,  как я, принесёт!


АБУ - ЛЬ – АЛА -АЛЬ - МААРРИ

Толкуют, что душа легко и смело
Переселяется из тела в тело.

Не принимай суждений ни о чем,
Когда проверить их нельзя умом.

Что тело? Пальма с гордою главою;
Она - трава и сменится травою.

Ты должен мысль от лишнего беречь:
При полировке тает лучший меч.

Перевод А. Тарковского
* * *
Жизнью клянусь: мне уехавшие завещали
Незаходящие звезды великой печали.

И говорил я, пока эта ночь продолжалась:
«Где седина долгожданного дня задержалась?
Разве подрезаны крылья у звезд, что когда-то
Так торопились на запад по зову заката?»
* * *
Я множество дорог оставил за спиною,
И плачут многие, разлучены со мною.

Судьба гнала меня из края в край вселенной,
Но братьев чистоты любил я неизменно.

Друзьями стали мне года разлук с друзьями.
О расставания, когда расстанусь с вами?
               
Абу Мансур Дакики


Ничтожен стал я в бытии застойном —
Всегда застой вредит мужам достойным.
Как хороша проточная вода,
Как портится она в пруду спокойном!
   ---------
Есть два властителя — цари земных широт:
Багряный, словно кровь, и желтый, словно мед, -
То золотой кружок с державною печатью
И обнаженный меч, правителя оплот.
Когда тебя влечет к престолу властолюбье,
Судьбу твою решит одни небесный ход.
На помощь призови где ласку, где жестокость,
Где красноречия возвышенный полет.
На власть не кинешься, как лев — на лань степную,
Или на мышь — орел с заоблачных высот.
Две вещи власть дают: одна — клинок индийский,
Другая — золото, источник всех щедрот.
Мечом берешь ты власть, а золото динаров
Ей блеск могущества и прочность придает.
Владенье золотом, удачей и булатом
Важней, чем стройный стан или высокий род.
Правителю нужны отвага, ум и щедрость,
А без заслуг судьба короны не дает.
   ---------
Как ты изменчив, мир, — ты суетой зачат!
Всегда и соблазнить и обмануть ты рад.
Для одного подъем, паденье — для другого,
Для одного ты рай, а для другого ад.
Зачем премудрость ты нагой и нищей создал,
Но золотом одел и глупость и разврат?
Зачем недолог век павлина и фазана,
Но долголетен гриф иль ядовитый гад?
Зачем лишь пятьдесят живет мудрец великий,
Но до ста проживет преступный казнокрад?
Превратен разум твой, ты любишь недостойных
И милости свои даруешь невпопад.

Абулькасим ФИРДОУСИ
ИЗ "ШАХ-НАМЕ"

О сотворении Человека.

В цепи человек стал последним звеном,
И лучшее всё воплощается в нём.
Как тополь, вознёсся он гордой главой,
Умом одаренный и речью благой.
Вместилище духа и разума он,
И мир бессловесный ему подчинен.
Ты разумом вникни поглубже, пойми,
Что значит для нас называться людьми.
Ужель человек столь ничтожен и мал,
Что высших ты в нём не приметил начал?
Земное с небесным в тебе сплетено:
Два мира связать не тебе ли дано?
Последний по счёту, зато по судьбе
Ты – первый в твореньи, знай цену себе!
Слыхал я про это другие слова…
Но кто разгадает пути божества!
О том поразмысли, что ждёт впереди;
Цель выбрал благую, к ней прямо иди.
Себя приучи не страшиться труда;
Труд с разумом, с честью в согласьи всегда.
Чтоб мог ты противиться горькой судьбе,
И горя не знал в этом мире и том,
И чистым предстал перед Высшим Судом,
Подумай о своде небесном, что нам
Недуг посылает и дарит бальзам.
Не стариться Он от теченья Времён,
Трудами, печалями не измождён;
Не зная покоя, свершает свой бег
И тенью, как мы, не подвержен вовек;
Награду нам шлёт, судит наши дела;
Не скроешь от неба ни блага ни зла.

РЕЧЬ В ПОХВАЛУ РАЗУМА

Теперь, о мудрец, подобает облечь
Достоинство разума в слово и речь.
Поведай, что мысли твои сберегли,
И внемлющим истине слух утоли.
Из высших даров, что дарует Изед,
Нет выше, чем разум, прекраснее нет.
Венец властелина державного он.
Краса повелителя славного он.
Бессмертно живущим его назови,
Единственно сущим его назови.
Он гонит от сердца унынье и страх,
Он за руку водит в обоих мирах.
От разума счастье твое и беда,
От разума прибыль твоя и нужда.
Он мрачен, и ясный душой человек
Веселым, как прежде, не будет вовек.
Так молвил разумный и доблестный муж,
Чья речь насыщенье для праведных душ:
"Кто разум не выбрал водителем, тот
Поступками сердце свое изорвет.
Разумный глупцом называет его.
И свой, как чужого, встречает его".
В обоих мирах драгоценен ты им.
Кто разум разбил, тот в колодках томим.
Он - око души; оглянися во мгле:
Без ока нерадостно жить на земле.
В творениях первым его напиши.
Хвала ему вечно - он сторож души.
Хвала языку, и глазам, и ушам,
Ведущим и злое и доброе к нам.
Кто разум и душу прославить дерзнет?
И если дерзну я, чье ухо поймет?
О мудрый, не надо поэтому слов.
Поведай нам лучше начало миров.
Верховным создателем ты сотворен
И в явном и в тайном равно умудрен.
Пусть разум твои направляет дела;
Он душу твою не допустит до зла.
По слову изведавших путь избери,
Ходи по вселенной, с людьми говори.
Какую б науку твой ум ни постиг,
Покоя в ученье не знай ни на миг. 
Но, ветви увидев, поймешь все равно,
Что знанью до корня дойти не дано.

Из заключения поэмы
Когда я прожил шестьдесят пять лет
И сгорбился от горьких дум и бед,

Решил я книгу о царях Ирана
Писать — и стал трудиться неустанно.

Писали и вельможи в те года,
Не получая денег никогда,

Вполне довольны средствами своими,
Я был поденщиком в сравненье с ними.

Они хвалили все, что я писал,
Желчь разлилась во мне от их похвал.

Мошны с деньгами завязавши туго,
Они не знали моего недуга.

Недуг мой имя бедности носил.
Лишь Дейлеми Али меж ними был,

Удачлив сам, исполненный участья,
И дружба с ним мне приносила счастье.

И благородный муж, сын Кутейбы,
Теперь мне послан милостью судьбы.

Он шлет мне даром пищу и одежду,
Он дарит сердцу добрую надежду.

Я никаких налогов не плачу,
Лишь пью, да ем, да сплю, когда хочу.

Когда б не он — не жить мне в этом доме,
А в рубище валяться б на соломе.

Как семьдесят второй пошел мне год,
Мои стихи услышал небосвод.

И вот я до конца довел счастливо
О древних подвигах рассказ правдивый.

В день арда, в месяце исфандармад,
Я кончил труд, что былями богат.

От хиджры на году четырехсотом
Закрыл я книгу, написавши все там,

Что знал о прошлом. И по всей стране
Теперь все громче речи обо мне.

Я не умру вовек! Жить буду снова
Во всходах мной посеянного слова!

И тот, кто свет ума и веры чтит,
Мой величавый подвиг восхвалит.

Перевод М. Лозинского

ГРИГОР НАРЕКАЦИ

ПЕСНЬ СЛАДОСТНАЯ

Красива, хоть черна,

Я — дочь Ерусалима.

Желанна и любима

Для друга я одна!

 

Мой друг — в горах олень,

Чье тело так упруго.

Далекий голос друга

Я слышу в этот день!

 

«Любимая моя,

Ты мне одна желанна,

Ты из лесов Ливана

Приди в мои края.

 

Глаза твои горят,

От плеч и от ладоней

Исходит благовоний

Счастливый аромат».

 
Был чище всех святых

Младенец тот хвалимый,

Людьми непостижимый

Цветок долин родных.

 

Ты видишь: сонм святой

На той горе толпится.

Ты слышишь, дух корицы

С горы исходит той?

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

 

И должно нам опять

Склониться с пастухами,

С премудрыми волхвами

Творцу хвалы воздать.

 

Спасителя Христа

Восславим дух нетленный,

Чей свет и чистота

Вовек благословенны!

Перевод Н. Гребнева

ПЕСНЬ ВОСКРЕСЕНИЯ

 

Арба в день Воскресения господня

С горы Масис спускается сегодня.

И скамьи белые на ней расставлены,

И пламенем пурпурный шелк горит,

Трон золоченый посреди стоит,

И восседает царский сын прославленный,

Крестом сложивши руки на груди.

А справа серафимы шестикрылые,

А слева херувимы, богу милые,

А отроки с крестами впереди

Сидят на скамьях и псалтырь листают,

Псалмы во славу божью возглашают,

Поют святому празднику хвалы!

Но вот всё шествие остановилось,

Но вот колес вращенье прекратилось

И встали краснобокие волы.

 

Тогда цветы и проса шесть снопов

Раскинули, вплели, как украшение,

Украсили арбу в честь Воскресения

И крестовидные рога волов.

Арба стоит, а по бокам жемчужины,

Постромки шелковые не натружены,

Блистает дышло светом золотым,

Колеса деревянные не вертятся,

И удивленным отрокам не верится,

Не знают отроки, что делать им.

 

Возница был красавцем молодым,

Взмахнул возница сильными руками

И золотистыми тряхнул кудрями.

Возница подал знак волам своим.

Возница юный закричал сурово

На первого вола и на второго.

И клич возницы был понятен им.

И дрогнула арба и покатилась.

И снова всё пошло и закрутилось.

И шествие вошло в Ерусалим.

И люди вознесли моленья снова

В честь Воскресенья светлого Христова,

Услышанные богом всеблагим!
Перевод Н. Гребнева

АЛМАЗНАЯ РОЗА
Алмазную розу одел
Алый свет покрывалом благим,
А над тем покрывалом благим
Жемчугом нунуфар просиял.
В огромном просторе морском
Отразилось сверканье цветка,
И зарделся сверканьем цветка
На ветке пылающий плод.
Сочный шафрановый плод
Густая скрывала листва,
Создателя арфа — листва,—
Тобой петого, дивный Давид!
В рое торжественном роз
Зазвучала стоцветность цветов;
Молодых тонкоствольных дерев
Заалели побеги вокруг.
Кипарисы, красуясь, кадят
Над чашами роз и лилей;
И в долине чаши лилей
Под солнцем всходящим горят.
На алмазную лилию с гор
Сладкий подул ветерок;
С полночной горы ветерок
Лилею росой окропил.
Росой и красой жемчугов
Покрылась лилея в долу;
Цветы оросились в долу
Росой с золотых облаков.
И звезды пошли в небесах,
Огнями луну окружив
И алмазный крест водрузив
Над кругом своим в небесах.

АБУ АЛИ ИБН СИНА

Душа вселенной — истина: то бог. А мир есть тело,
А чувства тела — ангелы, верны душе всецело,
А члены тела — вещества, стихии, элементы.
Единство мира таково, я утверждаю смело.
        -------
О солнце! Странник ты, повсюду знаменитый.
Из этих странствий мне подарок принеси ты:
Кого ты на путях любви нашло сегодня
С печалью на лице и болью, в сердце скрытой.
        -------
От праха чёрного и до небесных тел
Я тайны разгадал мудрейших слов и дел.
Коварства я избег, распутал все узлы,
Лишь узел смерти я распутать не сумел.


Абулькасим Унсури
Ее уста, как лепестки росой омытых роз,
Вчера дарили мне ответ на каждый мой вопрос.
Сказал я: "Только по ночам очам доступна ты?"
Сказала: "Днем встречать луну еще не довелось".
Сказал я: "Кто сокрыл тебя от солнечных лучей?"
Сказала: "Тот, кто сон ночной и у тебя унес".
Сказал я: "Ведь нельзя желать, чтоб ночь как день была!"
Сказала: "Щек не обжигай напрасно током слез".
Сказал я: "Сладок аромат волны густых кудрей".
Сказала: "Амброй напоен поток моих волос".
Сказал я: "Кто зажег огонь на коже нежных щек?"
Сказала: "Сердце и твое его огнем зажглось".
Сказал я: "Глаз не оторву от твоего лица".
Сказала: "На михраб взглянуть другим не удалось!"
Сказал я: "От любви к тебе сгораю в муке я!"
Сказала: "От любви страдать давно уж повелось".
Сказал я: "Где мне обрести моей душе покой?"
Сказала: "Юный лик царя всегда усладу нес".

* * *

Ворон соколу сказал: "Мы с тобой - друзья,
Оба - птицы, кровь одна, и одна нам честь!"
Сокол ворону в ответ: "Верно! Птицы - мы,
Но различье, знаешь сам, между нами есть.
То, чего я не доел, съест и царь земли,
Ты же, грязный трупоед, должен падаль есть".
Перевод П. Гуровой
* * *
Не дивись, что недостойный стал достоинством богат,
Если мужа всех достоинств он назвал своим отцом.
Помни, друг: твоя одежда запах амбры переймет,
Если ты положишь рядом с амбровым ларцом.
Сердцу, алчущему неги, строгих знаний не найти.
Если лбу мила подушка - не дружить ему с венцом.
Нет стране благополучья, царь не ведает побед
Там, где люди, разленившись, ходят с заспанным лицом.

Перевод А. Кочеткова


КАТРАН ТЕБРИЗИ

КАСЫДА О ТАВРИЗСКОМ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИИ

Нет, не сбываются надежды никогда:
Вселенная в своих устоях не тверда.
\Меняешься ты сам, несутся дни и ночи,
Не мешкают в пути, спешат вперед года.
Ты будущего ждешь, заботишься о мелком –
А рок настороже, и близится беда.
Счастливец, ты решил, что избежишь несчастий,
Что и красавица навеки молода!…
Спокоен был Тавриз, богат и многолюден,
Тускнели рядом с ним другие города.
Слуга или эмир, согласно распорядку,
Все знали благодать любимого труда,
Служили ближнему и славили Аллаха.
 Здесь слава и почет, там изгнана нужда;
Здесь вина сладкие и звонкие газели,
Там всадники летят, джейранов бьют стада;
А где-то слушают певиц сладкоголосых,
Целуют ветрениц, пока горит звезда.
Никто не клеветал на друга и соседа,
И ругань грубая бывала всем чужда.
И некий день пришел – земля заколебалась,
Низина вспучилась, как горная гряда,
И почва треснула, и скорчились деревья,
И всюду хлынула свирепая вода.
И те, что выжили, в рыданьях убежали,
В подкову согнуты от страха навсегда.
Аллах вселенную лишил се величья,
Земная красота исчезла без следа.

ГАЗЕЛЬ
В день свиданья о разлуке не могу не думать, нет!
Отощал, как полумесяц, обошедший целый свет.
Я страшусь заката солнца, на закат глядеть боюсь,
Я страшусь луны затменья, не гляжу на лунный свет.
К дорогой стремлюсь, но сердцу я разлуку разрешил,
На свидание с любимой наложил я свой запрет:
Потому что за свиданьем час разлуки настает,-
А в разлуке я надеждой на свидание согрет.
Только я ее оставлю – вмиг за мной она бежит,
Словно лик лупы, прекрасна и стройна, как минарет.
Губы гневно сжав и очи устремивши на меня,
Вся к прыжку она готова, словно барс, нашедший след.
И уйти не позволяет, шепчет мне: «Не уходи!
Что прикажешь – все исполню! Без тебя мне жизни нет!»
      ----------
Я на степь золотую взгляну, - это ты,
Посмотрю на морскую волну, - это ты.
На долины взгляну, на высокие горы,
Всюду вижу примету одну, - это ты.

Перевод А.Ревича

Кей-Кавус

И если даже хоть когда ступал не по твоим следам,
То сотню раз уж пожалел. Что хочешь я взамен отдам.
Душа моя, всего одна  ошибка, свойственная нам,
Ведь я всего лишь человек, а первый грешник был Адам.
  -------
О сердце бедное, когда  ты жаждешь утешения,
И к лику полному луны  возносишь обращения,
Тогда мечтами лишь одной  возлюбленной живи.
Сумеешь попросить, на всё  получишь разрешение.
  -------
О сердце, по степи неслось ты пуще зверя,
Без жалости ко мне, собою не владея.
Плохой товарищ ты, и лучше, что сбежало.
Пусть рядом никого, чем друг, кому не верю.
Пер. И.Аграчёва

НОСИР XИСРОУ

В ПОРИЦАНИЕ СВЯТОШАМ

О ищущий! Дойди до сердца всех явлений
Без сердцевины нет ни знаний, ни умений.
Лишь истину познав, о правде говори!
Не знающий пути — не годен в главари.
О, не влагай руки в неведомую руку,
Чтобы, стремясь вперед, не колесить по кругу.
У истины святой есть полунощный тать:
Не вздумай же ему ты ноги лобызать.
На рынке бытия воров шныряет свора.
Так береги карман и в каждом бойся вора.
Пройдет ли тот слепец дорогой до конца,
Который вожаком берет себе слепца?
Скорбящий! Отыщи поводыря такого,
Чтоб для тебя нашел сочувственное слово.
Во всей подлунной нет обиднее обид,
Чем величать ханжу: «Священный Баязид!»
Послушаешь иных — аллахова порода!
А поразведаешь — ни племени, ни рода…
Как драгоценный клад в развалинах зарыт,
Так праведника дух под рубищем сокрыт.
Из пыли и шипов на свет выходит роза.
Не образ пред тобой: тут жизненная проза.

ЗНАНИЕ

Под присмотром всегда держи свои владенья,
Ибо владенье ждет забот и наблюденья.
Два уха у тебя, два глаза у тебя —
Вот для твоих ворот надежнейшие звенья.
Учись и познавай! В превратностях судьбы
Познания твои — одно твое спасенье.
Кто знания щитом себя вооружил,
Тот в шуме бытия не знает треволненья.
Еще один совет: ты послухам не верь!
Молва всегда молва: шумит! Но тем не менье
Услышанным словам, услышанным вестям
С увиданным тобой — не может быть сравненья.
Поэтому слушков, как зайцев, не лови:
Всему, что услыхал, потребуй подтвержденья.
И наконец, еще: слова не есть дела.
Деянье — это плоть! Слова же — только тени…
Ты можешь сотни лет о жемчуге твердить,
Но если не нырнешь — он твой лишь в сновиденье.

ДРУЖБА
Ты знаешь, сердце, что такое друг?
Он должен быть твоей судьбою — друг.
Для этого иди такой тропой,
Чтоб восхищался бы тобою друг.
Ищи такого, чтобы за него
Не жаль пожертвовать собою, друг!
Но в то же время, чтобы за тебя
Рискнул бы также головою друг.
Когда такого в жизни ты найдешь,
Не становись к нему спиною, друг.
В любой тоске, в томлении любом
Придет с улыбкою родною друг.
Два века надо жить, чтобы понять,
Чтобы осмыслить золотое — «друг»…
Не шутка это — хорошо дружить,
А дружба — дело непростое, друг.
Деяньем дружбу нужно доказать —
Не всякий друг тебе душою друг.

Перевод И. Сельвинского

Юсуф Хас-Хаджиб Баласагуни

Из книги «Наука быть счастливым»

Речь умного, как влага из колодца,
Речь глупого бедой к нему вернется.
Я в многословье видел мало пользы,
От краснобаев не бывало пользы.
Коль хочешь говорить, скажи, но кратко,
Чтоб был в едином слове смысл десятка.
Тебя великим может сделать слово,
А многословье превратить в смешного.
Пусть, как гранит в руках каменотесов,
Весомой будет суть твоих вопросов.
Невежда слеп и глух, а просвещненье
Глухому дарит слух, слепому — зренье.
Ты знанья обретешь, себя прославишь,
Ты сам уйдешь, но в мире след оставишь.
Пусть будет твой язык не лжец, не сплетник,
А меж тобой и знанием посредник.
Тем, кто не знает, я скажу по чести:
Язык карают с головою вместе.
Сдержи язык свой, голову жалея:
Чем он смирнее, тем она целее.
Людей грязнит невежда бранью злой,
Злодей болтливый всех чернит хулой.
Для пламени осмысленного слова
Нет, кроме знаний, топлива иного.
Не говори плохого никому,
Когда не враг ты счастью своему.
Оставишь память ты на свете белом
Лишь добрым словом да хорошим делом.
Ты сам умрешь и превратишься в прах,
А слово в чьих-то будет жить
устах.               
Не для забвенья, а для разуменья
Я оставляю эти наставленья.
Не серебром владея и не златом,
Владея словом, будешь ты богатым…
Увидеть свет, проникнуть в тайну знанья —
Ведь у меня иного нет желанья.
Незнанья суть — блужданье в темной ночи,
А знанье — путь, достойнее всех прочих.
Умом и знаньем обретешь по праву
Почет при жизни, после смерти — славу.

Омар Хайям

Мы больше в этот мир вовек не попадем,
вовек не встретимся с друзьями за столом.
Лови же каждое летящее мгновенье —
его не подстеречь уж никогда потом.
Перевод: Осип Румер
       ---------
             Здесь башня в старину до туч вставала,
             Цари лобзали здесь порог, бывало.
             А ныне утром: "Где все это, где?" --
             В развалинах кукушка куковала.
Перевод: Ц. Бану
       ---------
Конечно, цель всего творенья — мы,
Источник знанья и прозренья — мы.
Круг мироздания подобен перстню,
Алмаз в том перстне, без сомненья, — мы!
Перевод Владимира Державина
Ма;суд зи ;умла офариниш моем,
Дар чашми хирад ;ав;ари биниш моем.
Ин доираи ;а;он чу ангуштар; аст,
Бе ;е; шаке на;ши нигинаш моем.


Маниса Хатун Мехсети Гянджеви

Тот, кто любви навек предаться смог,
Не смеет говорить: «Мой жребий плох».
Я спутника себе всю жизнь искала.
Им оказался собственный мой вздох.

Перевод В.Кафарова
*
В молитве пустосвята, что за прок,
В бальзаме после яда, что за прок?
Когда душа запятнана пороком,
В опрятности наряда, что за прок?

*
Одиночества мук не довольно ли мне?
Или ты не насытился ими вполне?
Ты сказал, что в Гяндже будем счастливы мы, -
Вот мы оба в Гяндже - наяву, не во сне!

Перевод Я.Притыкина

Хагани Ширвани
 
Не подражай ничтожным, Хагани,
За почестями гонятся они.
Не ферзью, что идет кривой дорогой,
Но пешкой стань, — и путь прямой храни.
-----
Лишь справедливость зиждет и творит,
И небо справедливостью стоит!
Когда бы справедливость не дала
Воды земле — и роза б не цвела.
По справедливости родят поля,
И в равновесье держится земля.
И справедливость льет свои лучи
Весной на огороды и бахчи.
И розы — тех, кто их сорвать спешат, —
Шипами справедливыми язвят.
-----
Выйди в поле, любовь моя, — видишь, как поле цветёт,
Роза с утренним ветром из чаши свидания пьёт.

Соловей говорит, что нарцисс опьянел от любви,-
Он, как видно, не знает, что красный тюльпан его ждёт.

«Опасайся любви своей!» — лилия мне говорит,
Но совет её вряд ли до слуха влюблённых дойдёт.

Перевод В.Державина

Фарид ад-Дин Аттар

Раз Нуширвана вынес конь на луг.
Там старец был, согбенный, словно лук.
Сажал деревья он вблизи арыка.
"Ты бел, как молоко, - сказал владыка. -
Твой смертный час теперь уж недалек.
Сажать деревья - что тебе за прок?"
Старик сказал: "Не о себе забота.
Ведь посадил для нас деревья кто-то,
Сегодня с них снимаем мы плоды.
Другим я отдаю свои труды.
Ведь путь добра для душ достойных сладок,
Есть в каждом деле собственный порядок".
Пришелся шаху по душе ответ,
Дал старцу горсть он золотых монет.
Вскричал старик: "Я, деревца сажая,
От них не ждал так скоро урожая!
Восьмой десяток мне, великий шах.
Но погляди - деревья-то в плодах!
Хоть ни одно в земле не укрепилось,
А золота немало уродилось!"
Понравился царю мудрец седой,
Ему ту землю отдал он с водой.
Твори сегодня ты дела благие -
У лежебок поля стоят нагие.
   -------
Скрывать не надо своего недуга
От двух людей: от лекаря и друга.
   -------
Тот мир, где мы живём,
Лишь сумрачный кабак.
Но светом знанья в нём
Рассеять можно мрак.


Ходжа Ахмед Ясави

Из "Книги Мудрости"

Я со слов "Биссмилля" начинаю хикмат,
Жемчуга и брильянты дать инокам рад.
Ах, возможно ли горше стенать и страдать,
Я "Тетради второй" начинаю вступленье.
Для любого пишу, кто захочет мне внять,
Я любого, как близкого, жажду обнять.
По головке всех сирых я глажу опять,
А от гордых бегу я, впадая в смятенье.
Вдруг ворота любви отворил мне Аллах,
Он мне шею согнул и повергнул во прах.
От проклятий его я не встану никак,
Сам поднял я копье и вонзил себе в сердце.
Я в невежестве тверд, злоязычен, лукав,
Не доступен мне смысл коранических глав,
Я быть жертвой хочу, но я грешен и слаб,
От раскаянья, верьте, мне некуда деться.
Не испил я вина под названьем "Любовь",
Не покинул семьи, не оставил я кров,
С самим чертом в грехе состязаюсь я вновь,
В Судный День, я уверен, мне будет не сладко.
Я стал дервишем, зикры шепча день и ночь,
Кроме Бога я гнал остальное все прочь.
Мотылек, я не мог жар любви превозмочь,
И летел на огонь, чтоб сгореть без остатка.
Соблюдая молитвы, стал божьим рабом,
В подземельи теперь просветленный мой дом.
Я стал суфием, мне не мечтать об ином,
Упованья копьем я пронзил вожделенье.
Раб Ходжа Ясави, был невеждою я,
Слеп и глох во грехе, в сердце горечь тая,
В сожаленьях прошла жизнь лихая моя,
Что же делать, кочевье веду к восхождению.
перевод А. Кодара

Bismilloh deb bayon aylay hikmat aytib,
Toliblarg;a durru gavhar sochtim mano.
Riyozatni qottig; tortib, qonlar yutub,
Men daftari soniy so;zin ochtim mano.

So;zni aydim harkim bo;lsa diydor talab,
Jonni jong;a payvand qilib, ragni ulab,
G;arib, yetim, faqirlarni ko;nglin siylab,
Ko;ngli butun xaloyiqdin qochtim mano.

Qayda ko;rsang, ko;ngli sinuq marham bo;lg;il,
Andog; mazlum yo;lda qolsa, hamdam bo;lg;il.
Ro;zi mahshar dargogiga mahram bo;lg;il,
Movumanlik xaloyiqdin qochtin mano.

G;arib, faqir, yetimlarni R a s u l so;rdi,
O;shal tuni Me;roj chiqib diydor ko;rdi,
Qaytib tushub g;arib, faqir holing so;rdi,
G;ariblarni izin izlab tushtum mano.

Ummat bo;lsang, g;ariblarg;a tobe; bo;lg;il,
Oyat, hadis har kim aytsa, some; bo;lg;il,
Rizqu ro;zi harna bersa, qone; bo;lg;il,
Qone; bo;lub, shavq sharobin ichtim mano.

Madinaga R a s u l borib, bo;ldi g;arib,
G;ariblig;da mehnat tortib, bo;ldi habib,
Jafo tortib, yaratqang;a bo;ldi qarib,
G;arib bo;lub, uqbolardin oshtim mano.

Oqil ersang, g;ariblarni ko;nglin ovla,
Mustafodek elni kezib, yetim kovla,
Dunyoparast, nojinslardin bo;yun tovla,
Bo;yun tovlab, daryo bo;lub toshtim mano.

Ishq bobini Mavlom ochqach menga tegdi,
Tufroq qilib, hozir bo;l, deb bo;ynum egdi,
Boron sifat malomatni o;qi tegdi,
Paykon olib, yurak-bag;rim teshtim mano.

Ko;nglum qottig;, tilim achchig;, o;zum zolim,
Qur’on o;qub amal qilmay, yolg;on olim,
G;arib jonim sarf aylayin, yo;qtur molim,
Haqdin qo;rqub, o;tga tushmay, pishtim mano.

Oltmish uchga yoshim yetti, o;ttum g;ofil,
Haq amrini mahkam tutmay, o;zum johil,
Ro;za, namoz qazo qilib, bo;ldum kohil,
Yomon izlab, yaxshilardin kechtim mano.

Vo darig;o, muhabbatni jomin ichmay,
Ahli ayol, xonumondin tugal kechmay,
Jurmu isyon girihlarin munda chechmay,
Shayton g;olib, jon berarda shoshtim mano.

Imonima changal urub, qildi g;amnok,
Piri mug;on hozir bo;l, deb sochti taryok,
Shayton la;in mendin qochib ketti bepok,
Bihamdilloh, nuri imon ochtim mano.

Piri mug;on xizmatida yugrub yurdum,
Xizmat qilib, ko;zim yummay hozir turdum,
Madad qildi, Azozilni qavlab surdum,
Ondin so;ngra qanot qoqib uchtim mano.

G;arib, faqir, yetimlarni qilgin shodmon,
Halqalar qilib aziz joning ayla qurbon,
Taom tobsang, joning birla qilgil mehmon,
Haqdin eshtib bu so;zlarni aydim mano.

G;arib, faqir, yetimlarni har kim so;rar -
Rozi bo;lur ul bandadin parvardigor,
Ey bexabar, sen bir sabab, o;zi asror,
Haq Mustafo pandin eshtib, aydim mano.

Yeti yoshda Arslonbobg;a qildim salom:
«Haq Mustafo amonatin qiling in;om»,
O;shal vaqtda ming bir zikrin qildim tamom,
Nafsim o;lub, lomakong;a oshtim mano.

Xurmo berib, boshim silab, nazar qildi,
Bir fursatda uqbo sari safar qildi,
Alvido, deb bu olamdin guzar qildi,
Maktab borib, qaynab, jo;shub-toshtim mano.

«Inno fatahno»no o;qub, ma;no so;rdum,
Partav soldi, bexud bo;lub, diydor ko;rdum,
Mullom urub, «uskut» dedi, boqib turdum,
Yoshim sochib, muztar bo;lub turdim mano.

Ayo nodon, ma;no bul, deb aydi, bildim,
Ondin so;ngra cho;llar kezib, haqni suydum,
Ro;zi qildi, Azozilni tutub mindim,
Langar tugub, belin bosib yanchtim mano.

Zikrin tamom qilib, o;ttum devonaga,
Haqdin o;zga hech so;zlamay begonaga,
Sham’in izlab, shogird kirdim parvonaga,
Axgar bo;lub, kuyub-yonib o;chtim mano.

Nomu nishon hech qolmadi, lo-lo bo;ldum,
Alloh yodin oyta-oyta illo bo;ldum,
Xolis bo;lub, muxlis bo;lub, lilloh bo;ldum,
«Fano filloh» maqomig;a oshtim mano.

Sunnat ermish, kofir bo;lsa, berma ozor,
Ko;ngli qottig;, dil ozordin Xudo bezor,
Alloh haqi, ondog; qulg;a sijjin tayyor,
Donolardin eshitib, bu so;z aydim mano.

Sunnatlarin mahkam tutub, ummat bo;ldim,
Yer ostiga yolg;iz kirib, nurg;a to;ldum,
Haqparastlar maqomig;a mahram bo;ldum,
Botin tig;i birla nafsni yanchtim mano.

Nafsim meni yo;ldun urub, xor ayladi,
Termulturub xaloyiqg;a zor ayladi,
Zikr ayturmay, shayton birla yor ayladi,
Hozirsen, deb nafs boshini sonchtim mano.

Qul Xoja Ahmad, g;aflat bila umrung o;tti,
Vo hasrato, ko;zdin, tizdin quvvat ketti,
Vo vaylato, nadomatni vaqti yeti,
Amal qilmay, karvon bo;lub ko;chtim mano.


НЕРСЕС ШНОРАЛИ

НЕБО
Небо, я, будучи раз навсегда сотворенным,
Неизреченно раскинулось сводом бездонным.
Отделены, как заметил еще Моисей,
Верхние воды от нижних стихией моей.
Соединило навечно пространство небесное
Оба начала: телесное и бестелесное.
Ибо, подобно стихии телесной, я зримо,
Как естество бестелесное — неощутимо.
Я покрываю собою четыре стихии,
Те, из которых возникли все твари живые.
Кроме всего, воплощаю я нечто такое,
Что различают не глазом, а только душою.
Я — полукругло, от прочих предметов отлично,
Хоть и в движенье всегда, я всегда безгранично.
Сущему в мире — всему я конец и начало.
И в пропастях и на кручах — везде я бывало.
Я неподвижным кажусь — неподвижность обманна.
В даль я стремлюсь, лишь в движенье своем постоянно.
Горы высокие, что вас страшат крутизною,
Скаты, глубокие пропасти — все подо мною.
Не прерывая движения ни на мгновенье,
Небо, я вечно в своем бытии и движенье.

Перевод Н. Гребнева.

СОЛНЦЕ ИСТИНЫ

Солнце истины пламень любви запалило,

Лед неверия, камень греха растопило.

И ростки показались на древе сознанья,

Исторгая пьянящее благоуханье.

 

И на грешной земле зацвели, зашумели

Дерева, что в раю красовались доселе.

И доселе мерцавшие в небе светила

Провиденье на грешную землю спустило.

 

Призывает спаситель на пир свой небесный

Верных воинов рати своей бестелесной,

Но и смертные мученики и провидцы

К бестелесному сонму должны приобщиться.

 

Укрепили их дух, укротили сомненье

Муки господа, чудо его воскрешенья.

И явились на пир вереницы гостей

В одеяньях, окрашенных кровью своей.

Обессмертил великий господь естество

Смертных латников воинства своего.

Перевод Н.Гребнева

ПРИ ВОСХОДЕ СОЛНЦА

Свет, света творец, первый свет, чей дворец — неприступнейший свет!

Небесный отец! Кто хвалим сонмом духов, созданных от света!

Наши души, в свете зари, осияй твоим мысленным светом.

Свет, исшедший от света, бог сын, кто один — рожденье отца,

Солнце правды, чье имя, до солнц, сонмы духов гимном хвалили,

Наши души, в свете зари, осияй твоим мысленным светом.

Свет, идущий от света, бог дух, кто вслух чрез пророков гласил,

Благ источник, хвалят кого, с сонмом духов, отроки церкви,

Наши души, в свете зари, осияй твоим мысленным светом.

Свет, кому и названия нет, един, троичен, не разделим.

Святая троица, хвалим кого, с сонмом духов, мы, гласы земные,

Наши души, в свете зари, осияй твоим мысленным светом.

Перевод В.Брюсова

Низами Гянджеви

Если б радость не лучилась из стихов моих - жемчужин,

Кто бы пил напиток магов? Никому б я не был нужен.

Не завистник я, поверь мне, жжет моей звезды сиянье,

Как Йемена светило, сына прелюбодеянья.

Разверни мой скромный свиток, дверь открой в касыду эту,

Стихолюбы всем в подарок понесут ее по свету.

Нет в ларце простой стекляшки, что ж я жемчуг рассыпаю?

Пуст кошель! Что ж рот жемчужной раковиной раскрывай;

Сердце, вера—все разбито, что же славы я взыскую?

Голова и ноги голы, что ж о вечности толкую?

Царь и государь! Прошу я, стань па путь щедрот со мною.

Чтоб не шел я больше рядом ни со злом, ни с мыслью злою

Твой гарем—вот это сердце—скрой от зависти и мести.

Ангел с дьяволом ужиться никогда не смогут вместе.

Не гони меня от трона потому, что я ничтожен.

Лжи и слабости проклятой грех в меня природой вложен.

Ты прости меня, я грешен. Обласкай меня, помилуй,

Чтоб приниженность и слабость наконец сменились силой.

Все, что лишь движенью служит, сдует ветер, смоют реки.

Ты необходим для жизни—жизнь дана тебе навеки.

Сохрани ты это сердце—вот и счастье и награда.

Если ж этого не будет, мне и жить тогда не надо.

Будет Низами прощенье—вот его одно желанье.

Так ли грешен он? Опасно всем небес предначертанье.

Лишь по твоему веленью я смогу быть счастлив ныне.

А придет к концу дыханье, —приведи меня к кончине.

Перевод Е. Долматовского

  -----
Влюбленных порицают все — уж так заведено,
Но тот, кто мудр, их упрекать не станет все равно.

Ведь за пределами любви — что можно отыскать?
Там только глупость или желчь, там пусто и темно.

Влюбленного легко узнать по множеству примет,
Любовь бежит от тех, на ком есть хоть одно пятно.

Для подражателей закрыт высокой страсти путь,
Одним безумцам по нему идти разрешено.

В ладоши хлопай, веселись — любимая с тобой!
Из чаши нежности ее блаженства пей вино.

Тому, кто любит и любим единственной своей,
В любом из этих двух миров убежище дано.

Пределы круга преступи, где «я» заключено,
Служить не сердцу, а уму — не слишком-то умно.

Любой из жизненных путей несчастья нам сулит,
Земное наше бытие опасностей полно.

Ты благочестию служить стремись, о Низами:
Свет путеводный для сердец дарует лишь оно.

Из поэмы "СОКРОВИЩНИЦА ТАЙН"

Перевод – К. Липскерова и С. Шервинского

Речь  седьмая

О ПРЕВОСХОДСТВЕ ЧЕЛОВЕКА НАД ЖИВОТНЫМ

 

На земле проживающий, нежный, как сам небосвод,

Холит небо тебя, и земля, и течение вод.

 

Ты ниспослан на землю, но ты и не знаешь, что дело

Краткой жизни твоей величавей земного удела.

 

Молока звездной вечности древле не ведал твой род,

Ибо сахаром милости был ты накормлен с высот.

 

И не должен ли быть ты душою прекрасен за это?

Должен быть ты прекрасен и полон великого света.

 

И каламом предвечности, где-то от смертных вдали,

Был прекрасный твой облик начертан для нашей земли.

 

Сердце смертным даруя, решили в высотах, что нужен

Для живущего стан, опоясанный нитью жемчужин.

 

Ничего, что ты слаб. Ты скажи: «Я на этом лугу

Отличаться от ланей и сильных оленей могу».


Все живущие твари тебе услужают покорно,

Это бедные птицы, в силках увидавшие зерна.

 

Ты — Хума. В каждом деле ты чести доверенным будь,

Безобидным и тихим и в пище умеренным будь.

 

Всех живущих на свете земная зовет мастерская,

И великих и малых к насущным делам привлекая.

 

Совы в сказках пугают, грядущих невзгод не тая,

И для кладов зарытых они ведь нужней соловья.

 

Те, которых завеса земному открыла пределу,

Душу в теле имеют, по ценности равную телу.

 

Хоть жемчужины эти — ничто перед морем твоим,

«О, жемчужины мира!» — порой обращаюсь я к ним.

 

Убивать ты не должен больших или малых, ведь виру

Ты за кровь   не отдашь, и страданья не надобны миру.


И плохие и добрые чтут повеленье твое,

И в плохом и в хорошем они — отраженье твое.

 

Те, кого ты обуешь, дадут тебе шапку за это,

Чью-то тронешь завесу — твоя будет также задета.

 

* * *

Не желай, словно утро, завесы ночной превозмочь,

Будь завесы хранителем, словно глубокая ночь.

 

Любят осы завесу пурпуровой розы. Единой

Ты покрылся завесой, прозрачной завесой осиной.

 

Долго ль мошкою будешь — о, как ее участь горька! —

Ты гоняться за пищей меж тонких сетей паука?

 

Те, завесой укрытые, те, что миры создавали,

Многозвездной завесою тайну твою закрывали.

 

На путях за завесой ты все приобрел и пришел,

Отстранивши завесу, в земли новоявленный дол.


Надо сердце забыть, коль оно разлюбило завесу,

Не внимай ничему, что навек позабыло завесу.

 

Тот волшебник, что скрыт за завесою с давней поры,

Ткань завесы лазурной вознес не для праздной игры,

 

Только этой завесы касайся признательным взглядом,

Новых песен не пой, стародавним прельщаемый ладом.

 

О завесе услышав, пойди многомудрым вослед.

За завесою тайн стань участником тайных бесед.

 

Чище светлой души станет тело твое, только надо,

Чтоб его сорок дней окружала темницы ограда.

 

У побывших в темнице высокое качество есть.

Был в темнице Иосиф. Темница — великая честь.

 

Чем же высший почет, чем же ценность души обретают»

Все забвением благ — ты к забвенью спеши! — обретают.

 

Ты души серебро в отрешенья горнило вложи.

«Дай мне золото сердца», — отказу от мира скажи.


Ты подвижником стань, избери себе путь только правый,

Только так ты достигнешь величья и подлинной славы.

 

Коль себя ты смиришь, то динару блестящему дан

Будет правды твоей и смиренного сердца чекан.

 

Лишь поймешь, что с тобою природа в союзе и разум,

Сказ «Кузнец с москательщиком» вспомнишь, бесспорно,

ты разом.

 

Этот веет пожаром, вздувая огонь, а другой

Овевает прохожего амброй своей дорогой.

 

Ты в поклаже природы спасенья не сыщешь: далеко

Птица клеть унесет, и закроется смертное око.

 

Ты привыкни к пути, что исполнен обмана всегда,

Будет благостный рок вожаком каравана всегда.

 

Чтоб главенства достичь, отказаться должны мы от страсти.

В отрешенье великом величье пророческой власти.

 

Покорив свою душу, ты радостным сердцем взыграй

И обуйся скорей: издалека завиделся рай.


Стань душою, что колокол, в блеске грядущего дива,

Будь служителем веры, не темным прислужником дива.

 

Ты в святилище веры спасайся от злого огня,

Чтоб не ведать смятения в грохоте Судного дня.

 

Был неверный избавлен от злого, от страшного рока

Лишь затем, что сродни приходился он роду пророка.

 

Взгляд высоко взнесенных не есть ли благая броня

Для исполненных веры, для полных святого огня!


ЧАХРУХАДЗЕ

ТАМАРИАНИ
ОДА ВТОРАЯ
Тамар, тебя пою, ты — солнце незаходящей красоты,
Твой стан точеный тонкостроен, и кроткий лик являешь ты.
Тамар, эфир молниеносный, словесный луч целебных трав,
Ларец познаний, ключ, текущий среди эдемовых дубрав.
В щедротах ты подобна морю, высоким духом — небесам.
Ты милосердье, и смиренье, и упоение глазам.
Из края в край идя с победой и славой тронув гуд струны,
Ты победителей сразила, они тобой побеждены.
Ты с богом разделила страсти животворящего креста,
В горах ты утвердила веру, их высота тобой свята.
Все люди власть твою признали. И люди ль только слились в хор
Тебе подвластны львы в равнине, тебе послушны барсы гор.
Тебя зовут светила солнцем, тебя возносят семь планет.
Но для певцов ты недоступна, и мне к тебе дороги нет.
ОДА ПЯТАЯ
Мудрецы, алкавшие познанья
Истинной основы мирозданья;
Эллины, создавшие законы
Сладостного словоизлиянья;
Псалмопевцы, что владели арфой
Необыкновенного звучанья,-
Все они тебя воспеть не в силах,-
Молнийного ты сильней блистанья.
Я сравню с луной, зарей, зарницей
Голос твой, исполненный сверканья.
Сходства нет между тобой и мраком,
Ты предмет желанья и алканья.
Слышал я на десяти наречьях:
«Семь планет из-за ее сиянья
На ночлег с небес не удалились,
Приняли другие очертанья».
Все, в тебя влюбленные, клянутся,-
Все, избравшие удел скитанья:
«Свет зари в ее глазах, но листьям
Не дает, увы, произрастанья…»
Троя тяжело страдает, ибо
Не из-за тебя ее страданья.
«Почему Иудифью, не Тамарой
Я убит?» – слышны царя стенанья.
Голова Самсона безволоса,
Женщина – причина злодеянья,
Но могу ль с тобой сравнить Дебору?
Хитрой не скажу слова признанья!
Чтобы свету тьма уподоблялась,-
Не дала царица указанья.
Вот была Эсфирь, но в ней, однако,
Не было эфирного дыханья.
«Где ты, Вис?» – рыдал Рамин, не зная,
Что из-за тебя его терзанья.
Пусть хулит судьбу певец безумный –
Нет к нему в прекрасной состраданья.
От любви пылает Саль, горюя,
Что не ты исток его пыланья.
Шатбиер искал Алать напрасно:
Ты была венцом его исканья!
Плачут оба Каина: библейский
Ждет братоубийца наказанья,
А Меджнун, сравнив с Лейли Тамару,
Жаждет не с Лейли – с тобой свиданья.
Ты сломила всех, разбив строптивых
И презрев покорных причитанья.
Ни иранцев рать, ни злые звезды
Не хотят с тобою состязанья.
Шла война; в ту пору некто, муж твой,
Был наказан карою изгнанья,
И тогда иранский шах с тобою
Возжелал союза и слиянья,
Но была другому суждена ты,-
Князю львов, чьи славятся деянья.
Царь Ширвана, данник твой, возжаждал,
На тебя взирая, обладанья,
Многим – их число нельзя исчислить –
Ты внушила страстные мечтанья.
Всех с ума ты сводишь беглым взглядом,-
Диво, что не терпит подражанья!
С виду – солнца ты изображенье,
Чудо красоты и обаянья.
Ты горда и светлолика; дерзких
Ты страшишь грозою воздаянья,-
Свет неугасимый, бездна счастья,
Сладостный елей благодеянья!
Презираешь льстивых, двоедушных,
С мудростью не знаешь пререканья.
Кто, узрев твой чистый нрав и пламя,
Не сгорит, лишенный вдруг сознанья?
Дротик, щек твоих коснувшись, станет
Розой, полною благоуханья.
На твоем челе, как на скрижалях,
Клятвенные видим обещанья.
Волосы твои – как лес; ты слышишь
Изгнанных тобою воздыханья?
Солнечный твой лик с нарциссом сходен,
Шея – словно мрамор изваянья.
У кого душа осталась целой,
Не пронзенная стрелой желанья?
Как хвалить твой стан? Султан свидетель:
Все хвалы оставишь без вниманья!
Сонм светил, твоей руки искавших,
Удалился, не сдержав рыданья:
Колесниц лишив, ты прогнала их,
А они-то ждали пированья!
«Ты полям подобна Елисейским!» –
Раздаются всюду восклицанья.
Очи – как чернильные озера,
Лик – луна, обитель упованья.
Лишь увидел я глаза Тамары,
Два индийца, два очарованья,-
Понял я: хвалы мои бессильны,
И связал себя уздой молчанья.
Коль ноет Энос,- Платон, замолкни:
Не помогут хора призыванья.
Бог велел Гомеру и Самсону:
«Расскажите мне о ней сказанья!»
Но они, трудясь, недовершили
Красоты твоей живописанья.
Тот, кто взглянет на тебя, ослепнет.
Ты затмила свет существованья.
ОДА ДВЕНАДЦАТАЯ
Признаю: ты – небо, о царица,
С розой, с хрусталем должна сравниться!
Как свеча пылаешь ты: педаром
Опозорена тобой зарница.
Если с ярким солнцем станешь рядом,
То принудишь солнце ты затмиться.
Ты вкушаешь счастье – почему же
Солнце заставляешь огорчиться?
Меньше о тебе скажу, чем знаю:
Клятвенно готов я поручиться.
Стоит ли хвалить твое сиянье,
Коль нельзя сиянью научиться?
Очи у тебя – чернил озера,
Где же копья! Каждая ресница!
Тонким станом дивно ты похожа
На тростник и тополь, чаровница!
Райским крином предо мной цветешь ты,
Не могу тебе я надивиться.
Царственной чете не стало равных,
Недругам пришлось угомониться.
Но тиран явился с мощью мнимой,
Начал, как свирепый зверь, яриться.
В плен забрал он женственных и робких,
Чтоб над слабосильными глумиться.
Побеждать он возымел привычку,
Возгордился, гнусный кровопийца.
Вот уже на нас в поход о востока
Войско многочисленное мчится.
«Быть в Мосуле камфаре в презренье:
В Грузии сумеем поживиться,
Ту страну не раз опустошал я!» –
Громогласно стал султан хвалиться.
Кроткая, услышав эти речи,
Неустанно принялась трудиться.
«Христиане! – воинам сказала.-
Помогите правде утвердиться!»
Всем князьям велела ты:
«Мужайтесь, На врага должны вы ополчиться!»
Храбрецов ты вдохновила: жаждут
Пасть за веру, с турками сразиться!
Решено: война! Давид – вожатый,
Он, второй Давид, не осрамится!
С агарянами вступил он в битву,
Правого отмщенья кровь струится…
Эллинствовать эллинам пристало,
А Сократу – мудростью светиться,
А Гомеру – нас пленять стихами,
А Эносу – мыслью к небу взвиться.
Мало я сказал, но разве можно
На меня, безгласного, сердиться?
Недруги бежали от Давида,
Как от льва – овца или лисица.
Поняли они свое безумье,
Стали сокрушаться и стыдиться.
Отступив, рассеялись отряды,
От врагов очистилась граница.
Их союзники бежали в страхе,
С ними вновь боясь объединиться.
Так Давид торжествовал победу,-
Довелось твоей надежде сбыться.
Двадцать храбрых гнали десять тысяч,
Не давая им остановиться.
Целый, невредимый, сокрушал их
Сам Давид, заставив пыль клубиться.
Истреблял он мусульман с позором,
Уничтожил полчище румийца.
Нашим воинам добычей ценной У
далось тогда обогатиться.
Убежал владетель Ерзинджана,
От тебя решил в Сигоре скрыться.
«Не по доброй воле шли мы в битву»,-
Стали плакать пленники, молиться…
Вот теперь понятно всем, откуда
Пленными полна твоя столица!
Ты благоустроила народы,
Наши голоса звенят, чтоб слиться:
«Ты и сын твой здравствуйте, покуда
Этот мир стоит и время длится!»

Шота Руставели
Из поэмы «Витязь в тигровой шкуре»
ВСТУПЛЕНИЕ

Тот, кто силою своею основал чертог вселенной,
Ради нас украсил землю красотою несравненной.
Животворное дыханье даровал он твари бренной.
Отражен в земных владыках лик его благословенный.

Боже, ты единый создал образ каждого творенья!
Укрепи меня, владыка, сатане на посрамленье!
Дай гореть огнем миджнура до последнего мгновенья!
Не карай меня по смерти за былые прегрешенья!

Лев, служа Тамар-царице, держит меч ее и щит.
Мне ж, певцу, каким деяньем послужить ей надлежит?
Косы царственной -- агаты, ярче лалов жар ланит.
Упивается нектаром тот, кто солнце лицезрит.

Воспоем Тамар-царицу, почитаемую свято!
Дивно сложенные гимны посвящал я ей когда-то.
Мне пером была тростинка, тушью -- озеро агата.
Кто внимал моим твореньям, был сражен клинком булата.

Мне приказано царицу славословить новым словом,
Описать ресницы, очи на лице агатобровом,
Перлы уст ее румяных под рубиновым покровом, --
Даже камень разбивают мягким молотом свинцовым!

Мастерство, язык и сердце мне нужны, чтоб петь о ней.
Дай мне силы, вдохновенье! Разум сам послужит ей.
Мы прославим Тариэла, утешителя людей,
Трех героев лучезарных, трех испытанных друзей.

Сядем, братья, и восплачем о несчастном Тариэле!
Скорбь о нем копьем печали ранит сердце мне доселе.
Это древнее сказанье я, чье имя Руставели,
Нанизал, как цепь жемчужин, чтоб его стихами пели.

Страсть любви меня, миджнура, к этой повести склонила:
Та, кому подвластны рати, для меня светлей светила.
Пораженный ею в сердце, я горю в огне горнила.
Коль не сжалится светило, ждет безумного могила.

Эта повесть, из Ирана занесенная давно,
По рукам людей катилась, как жемчужное зерно.
Спеть ее грузинским складом было мне лишь суждено
Ради той, из-за которой сердце горестью полно.

Ослепленный взор безумца к ней стремится поневоле.
Сердце, сделавшись миджнуром, в отдаленном бродит поле.
Пусть она спасет мне душу, предавая плотской боли!
Как воспеть мне трех героев, если сил не станет боле?

Что кому дано судьбою -- то ему и утешенье:
Пусть работает работник, воин рубится в сраженье,
Пусть, безумствуя, влюбленный познает любви лишенья, --
Не суди других, коль скоро сам боишься поношенья!

Стихотворство -- род познанья, возвышающего дух.
Речь божественная с пользой услаждает людям слух.
Мерным словом упиваться может каждый, кто не глух.
Речь обычная пространна, стих же краток и упруг.

Испытаньем иноходцу служит дальняя дорога,
Игроку -- удар искусный, если мяч рассчитан строго.
Для певца же дело чести -- ширь стихов, богатство слога.
Он и сам коня осадит, увидав, что речь убога.

Если вдруг в стихотворенье речь становится невнятна,
Присмотреться стихотворцу и полезно и приятно:
Увидав свою ошибку, он попятится обратно
И, геройски в мяч ударив, победит неоднократно!

Кто два-три стишка скропает, тот, конечно, не творец.
Пусть себя он не считает покорителем сердец.
Ведь иной, придумав глупость, свяжет рифмою конец
И твердит, как мул упрямый: "Вот искусства образец!"

Небольшой стишок -- творенье стихотворца небольшого,
Не захватывает сердца незначительное слово.
Это жалкий лук в ручонках у стрелочка молодого:
Крупных он зверей боится, бьет зверушек бестолково.

Мелкий стих подчас пригоден для пиров, увеселений,
Для любезностей веселых, милых шуток, развлечений.
Если он составлен бойко, он достоин одобрений.
Но певец лишь тот, кто создан для значительных творений.

Надо, чтобы стихотворец свой талант не расточал,
Чтоб единственно любимой труд упорный посвящал.
Пусть она в стихах искусных, пламенея, как кристалл,
Удостоится созвучий музыкальных и похвал.

Той, кого я раньше славил, продолжаю я гордиться.
Я пою ее усердно, мне ли этого стыдиться!
Мне она дороже жизни, беспощадная тигрица.
Пусть, не названная мною, здесь она отобразится!

Есть любовь высоких духом, отблеск высшего начала.
Чтобы дать о ней понятье, языка земного мало.
Дар небес -- она нередко нас, людей, преображала
И терзала тех несчастных, чья душа ее взалкала.

Объяснить ее не в силах ни мудрец, ни чародей.
Понапрасну пустословы утомляют слух людей.
Но и тот, кто предан плоти, подражать стремится ей,
Если он вдали страдает от возлюбленной своей.

Называется миджнуром у арабов тот влюбленный,
Кто стремится к совершенству, как безумец исступленный.
Ведь один изнемогает, к горним высям устремленный,
А другой бежит к красоткам, сластолюбец развращенный.

Должен истинно влюбленный быть прекраснее светила,
Для него приличны мудрость, красноречие и сила,
Он богат, великодушен, он всегда исполнен пыла...
Те не в счет, кого природа этих доблестей лишила.

Суть любви всегда прекрасна, непостижна и верна,
Ни с каким любодеяньем не равняется она:
Блуд -- одно, любовь -- другое, разделяет их стена.
Человеку не пристало путать эти имена.

Нрав миджнура постоянен: не чета он блудодею,
Верен он своей любимой и скорбит в разлуке с нею.
Будь любимая сурова -- он и так доволен ею...
В мимолетных поцелуях я любви не разумею.

Не годится звать любовью шутки взбалмошные эти.
То одна у ветрогона, то другая на примете.
Развлекаться столь беспечно лишь дурные могут дети.
Долг миджнура: если нужно, обо всем забыть на свете.

 влюбленного миджнура свой единственный закон:
Затаив свои страданья, о любимой грезит он.
Пламенеет он в разлуке, беспредельно исступлен,
Подчиняется смиренно той, в которую влюблен.

Тайну раненого сердца не откроет он другому,
Он любимую позорить не захочет по-пустому,
Он свои скрывает чувства, он к ее не ходит дому,
Он за счастье почитает эту сладкую истому.

Трудно верить в человека, коль о милой он бормочет.
Сам себе он вред приносит -- что ж он попусту хлопочет?
Чем он милую прославит, если тут же опорочит?
Почему он сердцу милой причинить страданье хочет?

Не пойму я: чем притворство привлекает сумасброда?
Если он не любит деву, разве нет ему исхода?
Почему ж ее он хочет запятнать в глазах народа?
Но злодею злое слово слаще сахара и меда!

Плач миджнура о любимой -- украшенье, не вина.
На земле его скитанья почитают издавна.
И в душе его, и в сердце вечно царствует одна,
Но толпе любовь миджнура открываться не должна.

ЗАВЕЩАНИЕ АВТАНДИЛА ЦАРЮ РОСТЕВАНУ
Витязь сел и, скорбный сердцем, так составил завещанье:
"Царь, к покинутому другу я спешу без колебанья.
Не могу его я бросить, он -- души моей пыланье.
Будь ко мне добросердечен и прости мои деянья!
Не осудишь ты, я знаю, государь, мое решенье.
Мудрый друг не бросит друга, несмотря на все лишенья.
Вспомни, царь, Платон-философ нам оставил поученье:
"Ложь несет душе и телу бесконечные мученья".
Так как ложь -- источник горя, то, покинув царский кров,
Ради страждущего друга ухожу я от пиров.
Для чего и мудрость людям, коль не чтить ее даров?
Знанья мудрых приобщают нас к гармонии миров.
О любви ты, верно, помнишь, что апостолы гласили,
Как в кимвалы ей бряцали, как в Писанье возносили?
"Возвышает человека лишь любовь!" -- они твердили.
Прежде всех живущих в мире должен верить им не ты ли?
Тот, кто дал мне крепость тела и открыл мои зеницы,
Чьим могуществом незримым звери созданы и птицы,
Кто конечному созданью начертал его границы, --
Сто низводит к единице, сто творит из единицы.
То, что богу не угодно, -- не случится на земле.
Вянут роза и фиалка, коль останутся во мгле.
Всякий взор к добру стремится, нет достоинства во зле.
Как могу я жить без друга с тяжкой думой на челе!
Как бы ни был ты разгневан, не лишай меня прощенья:
Я не в силах был исполнить твоего предназначенья.
Мне отъезд послужит средством от тоски и огорченья.
Пусть я буду жить в пустыне, лишь бы жить без принужденья.
Не найдешь ты утешенья, слезы горя проливая.
Ничего не в силах сделать против воли божества я.
Муж обязан быть вынослив, в тяжких бедах пребывая.
От судьбы уйти не может ни одна душа живая.
Что творец мне предназначил, то и сбудется сполна.
Коль вернусь назад, то в сердце потушу я пламена,
Встречусь радостно с тобою, как в былые времена...
Каково служенье дружбе, такова и мне цена.
Царь, коль кто меня осудит, осуди того всецело!
Неужели царским сердцем скорбь разлуки овладела?
Обмануть я и покинуть не способен Тариэла,
Он в лицо меня за гробом осрамит за это смело.
О друзьях иметь заботу никогда не вредно людям!
Презирая лицемеров, мы лжецов сурово судим.
Как же мог я, царь великий, стать предательства орудьем?
Хорошо ли, коль на помощь мы спешить к друзьям не будем?
Есть ли кто презренней труса, удрученного борьбой,
Кто теряется и медлит, смерть увидев пред собой?
Чем он лучше слабой пряхи, этот воин удалой?
Лучше нам гордиться славой, чем добычею иной.
Смерть сквозь горы и ущелья прилетит в одно мгновенье,
Храбрецов она и трусов -- всех возьмет без промедленья.
И детей и престарелых ожидает погребенье.
Лучше славная кончина, чем постыдное спасенье!
Царь! Осмелюсь я напомнить: ничего не понимает
Тот, кто смерти ежедневно для себя не ожидает.
Ведь приходит днем и ночью та, что нас соединяет!
Не вернусь -- так, значит, сердце снова боль претерпевает.
Если ж рок меня захочет погубить в чужой стране, --
Странник, я умру в дороге, сам с собой наедине.
Не сошьют друзья мне саван, не схоронят в тишине.
И тогда, незлобный сердцем, вспомни, царь мой, обо мне!
Многочисленным богатством я владел тебе в угоду.
Ты раздай богатство бедным, возврати рабам свободу.
Надели сирот несчастных, обреченных на невзгоду, --
Пусть я буду и по смерти дорог нашему народу.
Коль не все мои богатства пожелаешь взять в казну ты,
Пусть на них мосты построят и сиротские приюты.
Раздавай мои именья, не колеблясь ни минуты,
Ибо только ты сумеешь погасить мой пламень лютый.
От меня, владыка, больше не получишь ты вестей.
Поручил тебе я душу доброй волею своей.
Сатанинские затеи не пойдут на пользу ей.
Опочившего прости ты и слезу о нем пролей!
И еще, о царь могучий, я молю за Шермадина.
Ныне, горечью объятый, он лишился господина.
Обласкай его, как раньше я ласкал простолюдина,
Пусть не точит слез кровавых у порога властелина!
Написавший завещанье, я его теперь кончаю.
Царь, отец и воспитатель! Вновь тебя я покидаю!
Я тебе желаю счастья! Я в тоске изнемогаю!
Не давай врагам отчизны угрожать родному краю!"
Кончил он и Шермадину завещание вручил:
"Доложить царю об этом у тебя довольно сил,
Ведь никто служить не может так, как ты мне послужил!" --
И, обняв слугу, заплакал изнемогший Автандил.

 т'у сацут'роман дамамхос ховэл-т'а дамамхобэлман,
г"ариби мовквдэ г"арибид, вэр дамитирос мшобэлман,
вэг"ар шэмсудрон дазрдилт'а да вэрца шисандобэлман,
мун шемицхалос т'к'вэнвэ гулман моцхалэ - млмобэлман


Беседа Автандила с Шермадином

 Шермадину молвит солнце Автандил, лучей податель:
 «Этот день - надежд источник, светлой радости ваятель,
 «И твоей неизменимо верной службы показатель».
 Восхвалить дела их может лишь внимательный читатель!

 Молвит: «Царь не отпускает и внимать не хочет мне,
 «Он не знает, что дышу я тем, кто в дальней стороне,
 «Без него мне смерть при людях и тоска наедине,
 «Разве правый бог окажет снисхожденье злой вине?

 «Верным быть герою твердо я решил - не просто так,
 «Лжец, изменник - враг и богу, он источник лжи и врак.
 «Ноет грудь в разлуке с другом, не снесет тоски никак,
 «Он людей не может видеть, у него на сердце мрак.

 «Чтобы дружбу обнаружить, есть три способа у нас:
 «Не желать разлуки с другом, быть с ним вместе, - это раз;
 «Не жалеть, дарить от сердца, а не только напоказ;
 «В-третьих, ринуться на помощь издалёка в нужный час.

 «Что так долго говорю я? Сжать слова настало время.
 «Уезжать немедля в дали - вот что снимет с сердца бремя.
 «Ты внемли мольбе, покуда не вдевал ноги я в стремя,
 «Удержи в сознаньи прочно наставлений этих семя.

 «Будь готов ты первым делом выполнять приказ царей,
 «Добродетель в полной мере проявляй еще ясней,
 «Дом храни, пекись о рати, будь тавадом ты над ней.
 «Правде ты служил доселе, так служи еще верней.

 «Будь силен в борьбе с врагами, защищай родной предел,
 «Не жалей добра для верных, вероломным - смерть удел.
 «Долг воздам тебе я щедро, коль вернусь обратно цел.
 «Ведь патрон не забывает верной службы, добрых дел».

 Эта речь у Шермадина вызывает слез поток.
 Молвит он: «Не то мне страшно, что я буду одинок,
 «Но боюсь, что мрак на сердце без тебя пошлет мне рок,
 «Ты возьми меня с собою, я б в пути тебе помог.

 «Кто слыхал, чтоб в путь далекий ехал кто-нибудь один,
 «Иль чтоб был к беде патрона безучастен паладин?
 «О твоей судьбе тревожась, как прожить мне ряд годин?»
 Витязь молвит: «Не поедешь! Знай, я слову господин.

 «Мне в твоей любви сердечной сомневаться нет нуждь!.
 «Не могу исполнить просьбу, полон мир ко мне вражды.
 «Дом кому могу оставить, кто соцветен мне, как ты?
 «Не поедешь, успокойся, брось напрасные труды.

 «Если я миджнур, то должен одиноко рыскать в поле,
 «Одинокому соцветно быть покорным слезной доле
 «И искать в полях утехи, не тянуть года в неволе.
 «Мир неверный так устроен! Покорись его ты воле.

 «И меня в разлуке помня, ты крепи ко мне любовь,
 «В жизни я рабом не буду, не страшусь своих врагов.
 «Храбрый, горести отвергнув, с храбрым сердцем в бой готов.
 «Жалок тот, кто в дни невзгоды не сумел ВОСПРяНУТЬ вновь.

 «Для меня все благо мира - перезрелый огурец.
 «С песней радости приемлю я для друга свой конец.
 «Что мне медлить, коль согласье дал мне солнечный венец!
 «Коль любимую покинул, что мне дом и мой дворец!

 «Ростевану завещанье я с тобою передам,
 «Чтоб того по чести принял, воспитал кого я сам.
 «Коль умру - живи, не следуй ты по дьявольским следам.
 «Лишь заплачь, что так случилось, волю дай своим слезам»

Пер. Н. Заболоцкого


СААДИ

Из "Бустана"

Блажен, кто сможет на земном пути
Сокровища познаний припасти.
                --------
Будь кротким и суровым пополам,
Как врач: и режет он и льет бальзам.
                --------
Всяк, кто живет, уйдет,
Бессмертен только тот,
Кто славу добрую
При жизни обретет.

Из "Гулистана"

* * *

Все племя Адамово - тело одно,
Из праха единого сотворено.

Коль тела одна только ранена часть,
То телу всему в трепетание впасть.

Над горем людским ты не плакал вовек, -
Так скажут ли люди, что ты человек?
Перевод К. Липскерова

ФРИК
ЦВЕТОК ЛЮБВИ

Цветок любви чудесный этот

Растет не в дальней стороне,

Он зацветает вешним цветом

Внутри людей, а не вовне.



Он любящим приносит благо,

Он указует им пути.

Исполнись львиною отвагой

И тот цветок в себе взрасти!

 

Ты силам темным на потребу

Не пребывай в греховном сне.

Но, устремляя очи к небу,

Покайся, Фрик, в своей вине.

 

Страшись страстей, что правят нами,

Помысли о грядущем дне

И плачь кровавыми слезами,

Чтоб в вечном не гореть огне.

Перевод Н. Гребнева

КОЛЕСО СУДЬБЫ

Гей ты, судьба! Нам изменив, ты нас свергаешь с высоты;

Ты останавливаешь вмиг коловращенье суеты.

От века зыблющийся мир на склоне скользком держишь ты,

Подставив меру зла, твердишь: «Сыпь все заботы и мечты!»


Ах, колесо! Злодея ты лелеешь в доме золотом,

А честный должен подбирать объедки за чужим столом.

Ты в рыцари выводишь тех, кому б сидеть в хлеву свином,

Без заступа ты роешь ров и рушишь праведника дом.

 

Скажи: «Ты не права, судьба!» — и смех услышишь без конца.

За что ученых гонишь ты, а любишь злого иль глупца?

Из них ты делаешь вельмож, их ты доводишь до венца

И шлешь по горам и полям бродить за хлебом мудреца.


Теперь еще труднее нам, когда татарин сел на трон,

Всех обделил он, и воров поставил господами он.

Но ты ни с кем ведь не родня: вновь повернется ось времен,

Ударишь ты, и нет царя, исчезнет он, как утром сон.

 

Как верить, колесо, тебе, ведь ты не любишь никого!

Нет правды у тебя, нет клятв, нет совести, нет ничего!

Сегодня возведешь на трон, а завтра сокрушишь его,

Повергнешь в пепл и в прах, лишишь — честей, короны и всего.

 

Лишь, исподлобия взглянув, судьба хребет свой повернет —

Что тут бумага, что перо иль даже всадников сто сот!

Все терпят: от пинков судьбы и царь спины не сбережет.

Не сдержишь — стрелами тебя, и полетишь на дно высот!

 

Судья неправедный! Зачем ты правый презираешь суд?

Ты с правым во вражде всегда, а твой любимец — вор иль плут.

Ошибки чаще ты творишь, судьба, чем на земле весь люд;

Ты землю, море, небо — всё заворожаешь в пять минут.

 

Невежда пред тобой велик, а мудрый головой поник,

И что кругом ты неправа, какой не вымолвит язык!

Но, слышу, мне судьба в ответ: «Не лай, как пес, пустой старик,

С тех пор как я — судьба, никто еще не лгал, как этот Фрик!»


— «Моя судьба, меня ты бьешь, ты — мой неправедный судья,

Но вспомни, что от бога всё и власть — его, а не моя!»

Судьба еще: «Величит бог как бедняка, так и царя,

Хоть я — судьба, но вот тебе дать ничего не вправе я!

 

Бог повелит — ты будешь царь, я посажу тебя в чертог;

Бог не велит — и будешь ты скитаться нищим вдоль дорог».

— «Судьба, я замолкаю: всё — прекрасно, что дозволил бог;

Но, нашим по грехам, порой — армянский к нам создатель строг».

Перевод В. Брюсова

ЖАЛОБЫ
Бог истинный, бог милосердный,
К тебе взываю, раб твой верный,
С тобой вступить желаю в спор
Я, твой слуга нелицемерный.
На сей земле, что многолюдна,
Твоё любое дело чудно,
Но многое из дел твоих,
Немудрому, постичь мне трудно.
О господи, твои творенья –
Адам и Ева в райской сени
Вкушали мир, и был язык
Един до их грехопаденья.
Создатель, окажи мне милость:
Дай мне постичь, как получилось,
Что от единственной четы
Двунадесять племён родилось?
Теперь пестра юдоль земная,
И что ни местность – речь иная
И все людские племена
Враждуют, устали не зная.
Свой сохранил язык библейский
Израильтянин иудейский,
Сберёг сириец свой язык,
Своё наречье – курд халдейский.
Всем племенам язык подарен,
Но грека не поймёт татарин,
Грек –славянина, гунна – перс,
Латинянина – внук Агари.
Татарина – далмат испанский,
Китайца – житель ханаанский,
Франк армянина не поймёт,
Алана – тюрок самаркандский.
К добру и праведности склонным,
Ты видишь сам, как нелегко нам.
Иль все погрязли мы в грехе,
Живя не по твоим законам?
Коль так, хоть я не всех мудрее,
Скажу: не будь ты к нам добрее
И многогрешный мой народ
С лица земли сотри скорее!
Нам жить иль гибнуть не иначе,
Чем так, как ты это назначишь.
По приговору твоему
И веселимся мы и плачем!
Не по твоей ли мудрой воле
Один живёт сто лет и боле,
Другой является на свет
И вянет, как травинка в поле?
Скорбит отец, судьбой гонимый,
Был сын один – погиб любимый.
А у соседа десять душ –
И здравы все, и невредимы.
Тот жив, хоть умереть мечтает,
Другому б жить – он умирает.
Старуха дряхлая живёт,
Отроковица угасает.
Жизнь одному кошель раздула
Другому лишь суму швырнула,
У одного – табун коней,
А у другого нет и мула.
Одним судьба дарит палаты,
Другим – на рукава заплаты,
Одним жалеет медяка,
Другим дарует горы злата.
Иным судьба даёт поблажки,
Пути других бывают тяжки.
Один из нас одет в атлас,
Другой – в заплатанной рубашке.
Один в страданьях безутешен,
Плетётся безоружный, пеший.
Другой гарцует на коне,
Оружьем дорогим обвешан.
И этот всадник с силой бычьей
Свой обнажает меч привычный.
Жену бедняги и детей
Берёт как честную добычу.
Не ты ли разделил, владыка,
Весь мир на малых и великих,
Чтобы один в довольстве жил,
Другой чтоб вечно горе мыкал?
Кто в мире счастлив, кто беспечен?
Кто здесь удачею отмечен?
Хоть десять лет я проищу –
Счастливцев я не многих встречу.
Кто ж те счастливцы: царь на троне
Или священник на амвоне,
Придворный льстец, богач купец,
Писец, творящий беззаконье?
Беда и счастье – всё незряче,
Нас больно бьют, и горько плачет
Тот, у кого богатства нет,
Нет красноречья, нет удачи.
Несчастен муж, судьбой гонимый,
Не нужный никому, не чтимый,
Идёт, терзаемый бедой,
И всё-таки неколебимый.
Иной священник, льстец бывалый –
В день праздничный ему, пожалуй,
При целовании креста
Перепадает куш немалый.
Удел завидный у счастливца,
В почётный угол он садится,
И «Аллилуйя» не проймёт
Нажравшегося нечестивца.
Богат неправедный священник,
А брат его и соплеменник
Пред ним сгорает, как свеча,
И унижается, как пленник.
Недобр священник к неимущим,
Им грех и малый не отпущен.
Он страждущего бедняка
Считает наказаньем сущим.
Того лишь встретит он с почтеньем,
Кто в силе, кто богат именьем,
Пусть даже богачи – глупцы,
Он внемлет их пустым реченьям.
Создатель в этой жизни бренной
Нас верой одарил священной.
Но блага все отмерил нам
Он мерою неравноценной.
Не всяк удачею отмечен,
Один угрюм, другой беспечен.
Не все красивы и умны
И обладают красноречьем.
Одним легко даются знанья,
Другим способность созиданья,
Чтоб строить над рекой мосты,
И храмы, и другие зданья.
Иной хоть и творенье божье,
Но язвы у него на коже.
Иной, со скрюченной рукой,
И мула сам взнуздать не может.
Тот человек, как дьявол, злобен,
А этот ангелу подобен.
Он много добрых дел творит,
Приятен всем и всем угоден.
Прости меня, отец небесный,
Прости мой ропот, грех словесный –
Чему на свете должно быть,
Лишь одному тебе известно.
Всему есть предопределенье.
Мир – это божие творенье.
И всё, что суще в мире сём,
Шлёт господу благословенье.

Перевод Н. Гребнева

Джалаладдин Руми

Придется ль мне до той поры дожить,
Когда без притч смогу я говорить?

Сорву ль непонимания печать,
Чтоб истину открыто возглашать?

Волною моря пена рождена,
И пеной прикрывается волна.

Так истина, как моря глубина,
Под пеной притч порою не видна.

Вот вижу я, что занимает вас
Теперь одно - чем кончится рассказ,

Что вас он привлекает, как детей
Торгаш с лотком орехов и сластей.

Итак, мой друг, продолжим-и добро,
Коль отличишь от скорлупы ядро!
          ------
Без границы пустыня песчаная,
Без конца - сердца новость избранная.
Ищет образов мир, чтобы форму принять,-
Как узнаю в них свой без обмана я?
Если срубленной встретишься ты голове,
Что катится в полях, неустанная,
Ты спроси, ты спроси тайны сердца у ней -
Так откроется тайна желанная.
Что бы было, когда уху стал бы сродни
Говор птицы - их песня слиянная?
Что бы было, когда бы от птицы узнал
Драгоценности тайн Сулеймана я?
Что сказать мне? Что мыслить? В плену бытия
Весть понятна ли, свыше нам данная?
Как молчать, когда с каждым мгновеньем растет
В нас тревога неслыханно странная?
Куропатка и сокол летят в ту же высь,
Где гнездо их - вершина туманная,
В эту высь, где Сатурна на сфере седьмой
Звезда миру сияет багряная.
Но не выше ль семи тех небес - Эмпирей?
И над ним знаю вышние страны я!
Но зачем эмпирей нам? Цель наша - Земля
Единения благоуханная.
Эту сказку оставь. И не спрашивай нас:
Наша сказка лежит бездыханная.
Пусть лишь Салах-эд-Дином воспета краса
Царя всех Царей первозданная.
       -------
Вы, взыскующие Бога средь небесной синевы,
Поиски оставьте эти, вы - есть Он, а Он - есть вы.

Вы - посланники Господни, вы Пророка вознесли,
Вы-закона дух и буква, веры твердь, Ислама львы,

Знаки Бога, по которым вышивает вкривь и вкось
Богослов, не понимая суть Божественной канвы.

Вы в Источнике Бессмертья, тленье не коснется вас
Вы - циновка Всеблагого, трон Аллаха средь травы.

Для чего искать вам то, что не терялось никогда?
На себя взгляните - вот вы, от подошв до головы.

Если вы хотите Бога увидать глаза в глаза -
С зеркала души смахните муть смиренья, пыль молвы.

И тогда, Руми подобно, истиною озарясь,
В зеркале себя узрите, ведь Всевышний - это вы.

Перевод : В. Державин

Юнус Эмре
Взгляни, что любовь сотворила!
Боже! Сердце мое утонуло в Любви,
Взгляни, что любовь сотворила!
В рабство голову продал Любви,
Взгляни, что любовь сотворила!

Близко-близко к обрыву я подошел,
Любовь в сердце меня поразила.
В этом безумии - мудрость нашел,
Взгляни, что любовь сотворила!

Став Меджнуном, в пустыню ушел, -
Печать Бога меня заклеймила,
С темноты до утра, за ночь сна не нашел -
Посмотри, что любовь сотворила!

От Любови я пьян, хотя вовсе не пил,
Солью кожу Любовь продубила,
Я с тоски по Тебе, чуть себя не убил,
Погляди, что любовь сотворила!

Ветры развеяли песни мои,
Пыль дорог все следы поглотила,
Наводнение смыло столбы и мосты,
Ты взгляни, что любовь натворила!
Летом тают в горах ледники и вода 
                побежит вниз, блестя ручейками,
Вздох из сердца исторгнут страданий года,
          строчек плотная вязь - обернется стихами.
Этой сетью потоков своих, Ты, Любовь,
                как силком,  меня полонила,
Посмотри, же мой Друг,
                чтО есть эта Любовь -
                чтО она со мной сотворила!

Встала влага в глазах и разодрана грудь,
Печаль печень мою всю сдавила.
Сам страданья познав, ко мне милостив  будь,
Погляди, что любовь сотворила!

Жалок Юнус, я - несчастен, бедняга,
Стопы дорога до крови разбила,
Тянусь за Тобою - тАк стал я бродяга,
Взгляни, же, Любовь  - что со мной сотворила!
   ----------
Жив я только тобою, и с тобою я слит,
И ничто этой жизни без тебя не живит.

И с тобой безустанно я бок о бок бреду,
Пусть, тобою мне данный, без тебя мне закрыт.

Взор мой светел тобою, ты очей моих свет,
Ты не глянешь – и очи мне в дороге слепит.

Все дано мне тобою, я созданье твое, –
Без творения свыше кто же тварь сотворит?

Все деянья и вещи – все дано от тебя,
И ничей труд сторонний в твое дело не влит.

Если странником стану – ты мне спутником будь,
Мне не жить, если, прогнан, я тобою забыт.

О себе все твержу я, – если вправду я сущ,
Что же мне спесь-гордыню одолеть не велит?

Слаб весь мир этот бренный – он во власти твоей,
Перед волей твоею кто главу не склонит?

Ты в морях Единенья, о Юнус, потонул, –
Не вернуть тебе разум – он в пучине сокрыт.

Перевод  С. Иванова
   ----------

Я за сливами на дерево забрался,
Чтоб нарвать с него немного винограда,
А Садовник мне на это: - Зря старался,
Эти грецкие орехи - дар, награда.

Ты и сам - прекрасный плод мой, ты орех,
Ты – желанный гость в саду моих утех...

Шамсиддин Мухаммад Хафиз Ширази

Приди же, милая моя: мы небо рассечем
И создадим для всей земли невиданный уклад.

Да, я считаю, что пора людей переродить,
Мир надо заново создать - иначе это ад.
    -------
Сокровища души моей — все те же, что и были.
и тайна и печать на ней — все те же, что и были.
Я тот же задушевный друг, немного захмелевший
От запаха колец-кудрей — все тех же, что и были!
Я не прошу рубинов в дар и россыпей жемчужин:
Скупцы не сделались добрей — все те же, что и были.
Твои уста, чей алый цвет моей окрашен кровью, —
Все те же сколько кровь не пей, все те же, что и были!
Моя религия — любовь, я — основатель веры.
Озера полных слез очей - все те же, что и были.
Тобой убитый — на тебя я снова уповаю:
Глупцы не сделались умней — все те же, что и были.
Все так же дичь арканишь ты кудрями смоляными,
Силки давно минувших дней — все те же, что и были.
Хафиз, кровавых слез из глаз еще прольешь немало!
Истоки счастья и скорбей — все те же, что и были.
перевод Г. Плисецкого
    --------
Развалины жизни кипящий разлив окружил,
Наполнил нам чаши, согрел остывающий пыл.
Проснись же, приятель! Взгляни, как проворно пожитки
Из хижины жизни носильщик судьбы потащил!
Перевод В.Державина


Хафиз Ширази

Я пьян любовью – дайте мне бокал!

Хмельной от страсти – винопийцей стал.

 

Я пьян её глазами – где же чаша?

Уста любимой холодны, как лал.

 

Пусть снимет покрывало, ибо луны

Её ланит не терпят покрывал.

 

Я стал дверным кольцом, чтобы соперник

Меня от двери милой не прогнал.

 

Ты думаешь – я ждал твоих объятий?

Я твоего лишь лицезренья ждал!

 

Миража блеск, Хафиз, тому, кто жаждал,

Ни разу утоления не дал…

 -----
Вошла в обычай подлость. В мире нету
Ни честности, ни верности обету.

Талант стоит с протянутой рукою,
Выпрашивая медную монету.

От нищеты и бед ища защиту,
Ученый муж скитается по свету.

Зато невежда нынче процветает:
Его не тронь — вмиг призовет к ответу!

И если кто-то сложит стих, подобный
Звенящему ручью или рассвету, —

Будь сей поэт, как Санаи, искусен —
И черствой корки не дадут поэту.

Мне мудрость шепчет: «Удались от мира,
Замкнись в себе, стерпи обиду эту.

В своих стенаньях уподобься флейте,
В терпении и стойкости — аскету".

А мой совет: «Упал — начни сначала!»
Хафиз, последуй этому совету.

Перевод Г. Плисецкого

ИМАДЕДДИН НАСИМИ

В меня вместятся оба мира, но в этот мир я не вмещусь.
Я - суть, я не имею места, и в бытие я не вмещусь.
Все то, что было, есть и будет, - все воплощается во мне.
Не спрашивай. Иди за мною. Я в объясненья не вмещусь.

Вселенная - мой предвозвестник, мое начало - жизнь твоя.
Узнай меня по этим знакам, но я и в знаки не вмещусь.
Предположенья и сомненья - всего лишь путь к тому, чтоб знать.
Кто истину узнал, тот знает - в предположенья не вмещусь.

Поглубже загляни в мой образ и постарайся смысл понять.
Являясь телом и душою, я в душу с телом не вмещусь.
Я - жемчуг, в раковине скрытый. Я - мост, ведущий в ад и рай,
Так знайте, что с таким богатством я в лавки мира не вмещусь.

Я - тайный ключ всех тайных вкладов, я - очевидность всех миров,
Я - драгоценностей источник - в моря и недра не вмещусь.
Хоть я велик и необъятен, но я -Адам, я - человек,
Хотя я сотворен вселенной, но и в нее я не вмещусь.

Я сразу-время и пространство, мир изнутри и мир извне,-
И разве никому не странно, что в них я тоже не вмещусь?
  ----------
Перевод К. Симонова

    Бахария

Наступила весна, и с лица Гюлизар приподнялась завеса теней,

Время терний минуло, в бутонах кусты, и сады с каждым днём зеленей.

И весенним огнём озарён, Гулистан, как священный Синай, запылал.

Приходи, Моисей, приходи и взгляни на огонь и сиянье ветвей.

Как уста, улыбнулись бутоны вокруг, и неслышно раскры­лись цветы.

И в прекрасную розу с приходом весны снова бедный влюблён соловей.

Сколько разных цветов, сколько ярких цветов, но под утрен­ним солнцем они,

Потеряв пестроту, все горят золотым отраженьем небесных лучей.

Напои меня, кравчий, весенним вином, я сребристую деву ищу,

Торжествует цветенье, но нет ещё роз на ланитах люби­мой моей.

Ты послушай: в саду гиацинт и нарцисс шепчут нежно друг другу слова, —

Гиацинт и нарцисс знают тайну одну, никому не расскажут о ней.

Если хочешь ты скрытые тайны узнать, если хочешь проник­нуть в ничто,

Ароматы цветов пусть расскажут тебе о начале миров и вещей.

Если хочешь, о внемлющий, чтобы сейчас всё на свете открылось тебе,

Ты, мелодию взяв, отыщи в глубине все законы движения в ней.

Если ты не немой, гиацинт, приходи, будем рады послушать тебя,

Ты откуда, великое слово, взялось, расскажи, расскажи нам скорей.

Обратился наш мир в расцветающий рай, ходят райские гурии в нём,

Приоделись сады, и раскрылись вчера на деревьях десятки очей.

Ты доволен, что розы покрыли цветник, что жасмины вокруг разрослись?

Оцени этот миг, ибо всё пропадёт через пять торопящихся дней.

Пусть подобны дыханью Иисуса слова, что изрёк пред тобой Несими.

Всё, равно для тебя безразличны они — нету силы у веры твоей.

Зеркальная газель

* * *

Коралл твоих уст - как мед, как мед - твоих уст коралл,
Он стал слаще жизни мне, он мне слаще жизни стал.

Сиянье луны - твой лик, твой лик - сиянье луны,
Пунцово-ал пламень щек, их пламень пунцово-ал.

А кто тебя не видал, а кто не видал тебя,
Страдал в разлуке с тобой, в разлуке с тобой страдал.

А кто твою речь слыхал, а кто слыхал твою речь,
Похвал ей много вознес, вознес ей много похвал.

Внемли ж словам Насими, словам Насими внемли:
Сказал он стих лучше всех, он стих лучше всех сказал.

перевод С. Иванова

Мухаммед Физули

Перевод В. Луговского

Падишах золотой земли подкупает людей серебром,
Он готовит полки для захвата другой страны,
Сотней козней и хитростей он побеждает ее,
Но и в этой стране нету радостей и тишины.
И в тот гибельный час, когда рок совершил поворот,
Гибнет сам падишах, и страна, и миллионы людей.
Посмотри: это я властелин, дервиш, сильный войсками слов,
Громоносное слово — источник победы моей.
Видишь, каждое слово моё— великан, что из истины силу берёт,
Если слово захочет, будут море и суша покорны ему.
И куда б я его ни послал, слову чужды почёт и казна;
Слово, взявши страну, никого не заточит в тюрьму.
Все стихии вселенной слово моё не сотрут,
Не раздавит его колесо вероломной судьбы.
Пусть властители мира мне не даруют благ;
У меня в голове есть корона скромной моей резьбы.
Я свободен во всём! Кто б ты ни был, слушатель мой,
Ты не должен за корку хлеба преходящему быть слугой.

***

Перевод П. Антокольского

Печалью сердце сожжено — счастливое когда-то сердце.

Свободой гордое вчера, заботами объято сердце.

Его размыл шальной поток, плотины смяв, стремит и бьёт.

А ведь стояло, как чертог, во всей красе богатой сердце.

Что в чарке нравится ему, что вечно тянется к вину?

Зачем пирует, не пойму, пылавшее так свято сердце?

Вчера блистало, как хрусталь, сейчас растаяло, как воск.

Вчера негнущаяся сталь, сейчас капканом сжато сердце.

Любовь — нешуточная вещь, и сердце сделалось рабом.

Его бессонный стук зловещ, погибло без возврата сердце.

Гулял ты в Руми, Физули, блистал гармонией стиха.

Тебя сетями оплели — не вырвешь из Багдада сердце!

 

                -------------
К любой на свете цели что нас ведет? — Любовь!
Кто гения приводит к мирам высот? — Любовь!
Любовь — желанный жемчуг сокровищницы мира.
Сны всяких опьянений что нам дает? — Любовь!

Абдуррахман Нуриддин бин Ахмад Джами

Сталь закаленную разгрызть зубами,
 Путь процарапать сквозь гранит ногтями,

 Нырнуть вниз головой в очаг горящий,
 Жар собирать ресниц своих совками,

 Взвалить на спину ста верблюдов ношу,
 Восток и Запад измерять шагами -

 Все это для Джами гораздо легче,
 Чем голову склонять пред подлецами.
Перевод В. Звягинцевой

* * *

Не хочу я пустословьем обеднять родной язык,
 Потакать лжецам и трусам в сочиненьях не привык.
 В бесполезных поученьях затупить свое перо –
 Все равно что бросить в мусор горсть жемчужин дорогих.
 В суете и праздномыслье я растратил много лет
 И раскаиваться буду до скончанья дней моих.
 Лишь с годами постигая смысл сокрытый ремесла,
 Тайно слезы проливаю, еле сдерживаю крик,
 Лег от Кафа и до Кафа* слов немереный простор,
 Поиск верного созвучья вел не раз меня в тупик.
 Рифмы, образы и ритмы трудно подчинить себе, –
 Как поймать рукою ветер, содрогающий тростник?
 И сказал я на рассвете вдохновенью своему:
 “Мне мучительно с тобою каждый час и каждый миг.
 Я устал гранить и мерить, находить и вновь терять,
 Пребывать хочу в молчанье, отвратив от песен лик”.
 “О Джами, – раздался голос, – ты хранитель многих тайн,
Ты богатствами владеешь, я раздариваю их”!
* - Каф - по представлению иранцев, кругообразный
 горный хребет, окружающий землю

* * *
Цыганка вышла из шатра, поет в тени ветвей,
И вторят песенке ее рубаб и соловей.
Она печалится о всех истерзанных тоской,
О бедных пленниках любви, невольниках страстей.

Алишер Навои

Общайся с тем, кто чист душой, и в помыслах хорош,
Желая добрых встреч, иди, коль сам добро несёшь.
С приятной речи день начни, не вызвав в людях дрожь,
Любовь людей к тебе придёт, в ней радость обретёшь.
    ----------
 Двух резвых своих газелей, которые нежно спят,
Ты сон развей поскорее, пусти их резвиться в сад.
Ты держишь зубами косы, пусти их и растрепли ;
Пускай разнесут по миру души твоей аромат.
Приди в мой дом утомленной с растрепанною косой,
Покорны тебе все звезды, народы у ног лежат.
Открой ланиты, как солнце! Меня заставляла ты
Лить слезы в разлуке ; пусть же при встрече они горят!
Желанное обретая, от вздохов я пеплом стал,
Учи, как любить, ; внимают тебе Меджнун и Фархад.
Когда сто лет под скалою напрасно ты пролежал,
На синем атласе тело ты вытянуть будешь рад.
Увидев, как горько плачет за чашею Навои,
Подлей ему, виночерпий, забвенья сладчайший яд!
 
Пер. Вс. Рождественского

Из вступления к поэме "Семь планет"

Со словом кто б соперничать желал?
С ним рядом горек мед и бледен лал…
Его краса заключена внутри:
Она зовется мыслью. Посмотри…
Пока томится слово взаперти,
Не может мысль нам пользу принести.
Но мысль пленяет, вдохновляет нас,
В словесный облаченная атлас.
Пусть зашумит словесный сад листвой,
Пусть грянет звонко соловей живой,
Пусть пенье громогласного певца
И вдохновит, и опалит сердца.
Пусть сад растет, не ведая границ,
Пусть не смолкают в нем напевы птиц.
Пусть сад цветет, исполненный щедрот,
Пусть песню соловья поймет народ!
1485

Захириддин Мухаммад Бабур

Без луноликой не светло от солнечного света,
Несладок сахар без нее, чья сладость мной воспета.
Без тонкостанной - кипарис мне грудь стрелой пронзает,
Без розоликой - нет у роз ни запаха, ни цвета.
Что стану делать я в раю? Хочу быть с нею рядом,
Зачем же мне другой приют в садах другого света?
Пусть голову из-за нее, тебе, Бабур, отрубят,
Но невозможно оторвать от милой сердце это!

                ---------
Уж лучше совершить тяжелых сто грехов,
Принять сто тяжких мук, сто обрести врагов,
Чем, став ослушником, родителя обидеть.
Чем не прийти к нему в тяжелый час на зов.
* * *
Я слышу снова шум пиров и пьяных драк -
Подлунный мир, увы, походит на кабак,
Не слушайся врага, внимай совету друга,
А друга не поймешь, обрадуется враг.

  Шах-Исмаил Хатаи

До сотворения мира началом начал был я,
Тех, кто камней драгоценных ярче сверкал, был
Алмаз превратил я в воду, она затопила мир.
Аллахом, который небо и землю зачал, был я.
Потом я стал человеком, но тайну свою хранил.
Тем, кто в сады аллаха первый попал, был я.
Я восемнадцать тысяч миров обойти сумел.
Огнем, который под морем очаг согревал, был я.
С тех пор я узнал все тайны аллаха, а он — мои.
Тем, кто истины светоч первым познал, был я.
Я Хатаи безнадежный, истины свет постиг.
Тем, кто в неверном мире все отрицал, был я.

Перевод В. Лебедева, Л. Кацнельсона

 Бахария (отрывок из поэмы "Дехнаме")

Q;; getdi, yen; bahar g;ldi,
Пронеслась зима, весна пришла.
G;l bitdiv; lal;zar g;ldi.
Мак зацвел, и роза расцвела.
Qu;lar qamusu f;;an; d;;d;,
Подымают птицы крик любви.
E;q olu yen; bu can; d;;d;
Вновь огонь любви горит в крови.
Yer geydi q;bayi-xizrpu;an,
Мир луга и рощи расцветил
C;ml; dil; g;ldi l;bxamu;an.
И уста молчания открыл.

S;rvin yen; tutdu dam;nin su,
Тополь полы уронил в реку,
S;rv ;st; oxudu faxt; ku-ku.
А кукушка вновь поет «ку-ку!».
Q;nc; d;h;ni ;;m;nd; x;ndan,
На лугу бутоны, смеясь, стоят,
G;lm;kd;n ;nar a;;ld; d;ndan.
И оскалил зубчики в смехе гранат.
B;lb;l oxudu sifati-hicran
О муках разлуки запел соловей,
D;ryada d;r oldu ;bri-neysan.
И горою жемчужин ложится на дно.
Durna u;uban h;vay; d;;d;,
И журавль расправляет крылья весной,
La;;n oluban ;vay; d;;d;
Сокол бьет в облаках журавля на лету.
Alma a;ac; dibind; say;,
Тень от яблони белой глядит в высоту,
T;'n eyl;r idi buluda, ay;.
Издеваясь над облаком и луной.
Ya;;n yer; t;kd; ;bri-neysan,
Плачут тучи апрельские над землей,
B;lb;ll;r oxudu s;d h;zaran.
И стотысячный хор соловьев гремит.

Перевод: В. Державин

    Душа моя, жизнь моя-счастлива будь!
    Простимся,-в далёкий собрался я путь...

    Душа моей плоти умершей,-живи!
    Со мной пришлось тебе горя хлебнуть!

    Немало я пролил и крови и слёз,-
    Прости меня милая, не обессудь...

    Тоска, словно чёрные кудри твои,
    Мешает мне нынче на солнце взглянуть.

    Я видел толпу возле окон твоих,-
    И горько мне стало, и дрогнула грудь...

    Пускай я погибну-ты вечно живи!
    Но мученика Хатаи не забудь!
(Перевод Дм. Голубкова)

Наапет Кучак

Однажды по улице шел я домой.
Вдруг череп, смотрю, на дороге лежит.
Ударил ногой я по кости пустой,
Вдруг череп в лицо мне улыбку кривит
И кость говорит мне такие слова:
«Эй, слушай, что делаешь ты, удалец?
Вчера я лишь был, как твоя голова,
А нынче настиг меня горький конец!»
  --------
Душа моя ушла из тела,
и горько плакал я:
— Душа, куда ты улетела,
в тебе вся жизнь моя?
— Я думала, что ты умнее,
безумна речь твоя:
Когда разрушен дом,
хозяин уходит из жилья.
   --------
Как нам быть — все про нас говорят.
Разве грех, если мы полюбили?
Что ж наш рай превращают в ад?
Где появимся я ли, ты ли -
Вслед глядят, источают яд.
В чём грешны мы, что преступили?
Полюбили мы — не убили,
Так чего же от нас хотят?


Абдуррахман Мушфики

Кравчий-утро, наполнив свой кубок, пелену с окоема совлек,
Огневой померанец рассвета из-за пазухи вынул восток.

Вся земля ароматом весенним задышала и вспыхнула вдруг,
Молодым благовоньем рейхана закурился сверкающий луг.

Вот шиповника пестрые звезды без числа зажигает цветник, -
Словно сотню сверкающих пряжек нацепил он на свой воротник.

Если ночь упивается амброй своего золотого цветка, -
Жажду утра росистым дыханьем благодатно поят облака.

Пробегает пурпурное пламя по зеленому морю дерев, -
Перед ним отступают туманы, сребролунную чашу воздев.

Вот встают венценосцы-тюльпаны, гордый полк их отважен и нем,
Из зари сплетены их арканы, и на каждом - рубиновый шлем.

По ристалищу - пламенных лилий исступленный отряд проскакал,
Их плащи отливают смарагдом, и у каждой алмазный кинжал.

Засверкала из терния роза, встала зелень из праха земли, -
Ветер дал им щиты и кольчуги, чтоб в сраженье бестрепетно шли.

Костяным нестареющим гребнем он умеет легко расчесать
Непокорную челку самшита, гордых пиний волнистую прядь.

У друзей переполнены кубки, опьянели они на пирах.
Горе мне! На глазах моих слезы, на опущенном темени - прах.

Я один не дружу с небосводом, одному мне враждебна звезда.
Никогда не смеется мне счастье, мне успех не поет никогда.

Камнем в голову рок мне нацелил, уничтожил мое бытие,
Дух мой терпит жестокие муки, попирается тело мое.

Горе мне! Кто в пути оступился, пусть руки милосердной не ждет,
Да пошлет ему милость Всевышний от своих безграничных щедрот! 

Перевод А. Кочеткова 

Наследство отца
Сестра, отец наш опочил, - делить имущество пора;
Муллу служить я пригласил, а ты плати ему, сестра.
По справедливости дележ: амбар с зерном нужнее мне,
Зато солому ты возьмешь, свози её скорей, сестра.
Мужчина должен мягко спать, тюфяк ты отнесешь ко мне,
А ты в ночи должна вздыхать, - стеная, слезы лей, сестра.
Тамбур и кольца долг велит мне, при раздаче, взять себе, -
Послушай, как тамбур звенит, - печаль свою развей, сестра.
От пола и до потолка пространство мне принадлежит, -
Себе возьмешь ты облака, луна тебе нужней, сестра.
Мы чтить усопшего должны, я на могилке посижу:
Купи халвы, пеки блины, корми моих гостей, сестра.
Перевод Т. Стрешневой

Караджаоглан

Вон журавли в вечерний час
Курлычат и летят далече,
Сурьма и взгляд любимых глаз -
Вот чем героя путь отмечен.
Сняла любимая платок,
Волос рассыпался клубок,
Их треплет летний ветерок,
И падают они на плечи.
Сорвать цветы! Да все равно
Послать их милой мудрено.
Не так все это быть должно.
Мне милую утешить нечем.
Карадж’оглан, пока Аллах
Не превратил тебя во прах,
Жди: может быть, в родных краях
С любимой суждена вам встреча.
* * *
Влюбленный, я спешу к тебе сейчас,
Чтоб сладкое твое услышать слово,
Туда, где ждал тебя я в прошлый раз,
Придешь ли ты или обманешь снова?
Покачивая станом, ты придешь,
Хоть на пути чужие взгляды сплошь.
Ждет твой джигит, и ты его поймешь:
И ты — раба Аллаха всеблагого.
Порой любовь приходит, как напасть,
Порой соседствуют беда и страсть,
Влюбленному позволь к груди припасть.
Ему не надо ничего иного.
Всю жизнь о розе плачет соловей,
Надолго ль слово милой? На пять дней,
Но если есть Аллах в груди твоей,
Прижми к груди джигита молодого.
Мелькнет вдали платок, она придет,
Промолвит слово, сладкое, что мед,
Джигит свою любимую поймет,
И пусть не будет с ним она сурова.
Чем, Караджаоглан, я нехорош?
Развей печали, радости умножь,
Открой мне дверь в тот дом, где ты живешь
И твоего не очерню я крова.

Переводы Н. Гребнева

  ----------

Горячими вздохами камни прожгу
И мельницы двигать слезами смогу.
Недуг мой любого согнул бы в дугу:
Мне в отчем краю и в чужом — одинаково.

Приюта прошу у безлюдных высот.
Пусть в горе таком же окажется тот,
Кто в этом решенье меня упрекнет!
Мне в отчем краю и в чужом — одинаково.

Волниста прическа у милой моей,
Она меня ждет все грустней и грустней.
Не часто и прежде мы виделись с ней,
Мне в отчем краю и в чужом — одинаково.

Печаль бесконечна, а дни коротки,
В разлуке никто не избегнет тоски.
Присвоили землю мою чужаки.
Мне в отчем краю и в чужом — одинаково.

Шалом Шабази

Если и закрыты двери у князей земных,
То не закрыты двери небесные у Бога живого,
Превозносимого от херувим,
Ибо близ престола Его предстоят,
И духом Его возносятся,
И имя Его хвалят и превозносят,
Существа, которые по воле Его сотворены,
И от дня сотворения совершены,
Имея шесть крыл, странствуют перемещаясь...
    --------
При взгляде на звёзды душа замирает,
Все страсти земные покой усмиряет.
У вечности нет ни эмоций, ни грёз,
А стало быть нету ни ада, ни рая.

Кожаберген Толыбайулы

Родина моя

Переваливает Каратау
Кочующий караван.
За кочевкой идет одинокий,
Потерявший мать верблюжонок.
Что за время тяжелое
к нам идет?
Вереницей бредет разоренный
народ,
Счастье нам изменило,
богатство ушло,
По следам нашим снежная вьюга
Метет.
Айтеке-бий сказал:освободитесь
От торе
Надо выбрать вожака
Достойного.
Если казахов не возглавит
Батыр-вождь,
Калмыки опять нас разобьют.
Он сказал: прошло время ханов –
Султанов,
Они потеряли ум и храбрость.
Казахи, сами себя спасайте,
Пора стать единым
Государством!

Перевод З.Кедриной

ДАВИД ГУРАМИШВИЛИ

О СНИСКАНИИ БЛАГА
Разум — это хлеб насущный,
Ибо служит нам питаньем.
Но, как соль нужна к обеду,
.Так же нужен навык к знаньям.
;) судьбе толкуют люди —
Мы хвалить ее не станем.
'Даст судьба — отнимет глупость, —
Грош цена таким даяньям!
Мне судьба напоминает
Смену света и теней:
То погода, то ненастье,
То светлей нам, то темней.
То она сжигает злаки,
То гноит посев полей.
Нынче даст — отнимет завтра...
Как же мне Поверить ей!
Как слепая великанша,
По земле она блуждает,
Шарит сослепа рукою,
Ищет мужа и вздыхает.
Тех, кто под руку попался,
Приподнимет, распознает,—
Приглянулся, так оставит,
Нет, так на землю кидает.
И еще сказать я должен
То, что выскажу сейчас.
Мудрецы судьбу слепую
Порицали много раз:
Нет ни радости, ни горя
Постоянного у нас.
Одарен лишь тот судьбою,
Кто, бессмертный, душу спас.
Блага, лучшего, чем разум,
Не открыто белым светом.
Но, коль ты ослеп от страсти,
Путь к нему тебе неведом.
Даже то, чего достиг ты,
Во грехе утратишь этом.
Коль добра себе желает,
По моим живи советам.
Страсть, безумцев ослепляя,
Днем назвать умеет ночь,
Труса делает отважным,
Чтобы к буйству был охоч.
Разум, как горох от стенки,
От нее отскочит прочь.
Ослепленный страстью гибнет,
И нельзя ему помочь.
Эпикур, философ древний,
Так об этом разумеет:
Одаренный от природы,
Духом муж не оскудеет. ;
Тот же, кто подвержен страсти,
Стать богатым не сумеет,
Еле справившийся с малым,
Он за крупным гнаться смеет.
Человек, невольник страсти,
Воспротивившись уму,
Ничего вокруг не видит,
Что не нравится ему.
Ворох роз он растерзает,
Сорняков притащит тьму,
Изменив жене, блудницу
Не уступит никому.
И еще скажу: на свете
Есть глупцы такого склада,
Что за ладан почитают
Мерзость собственного смрада.
Сколько б зла ни натворили —
Им не горе, не досада.
Им супруга — наказанье,
А любовница — услада.
Ныне саду нашей жизни
Я хвалу свою воздам.
Я люблю его, с восторгом
Роз вдыхаю фимиам.
Но бежал я рощ священных,
Изменил я соловьям
И, внимая сказкам мира,
Стал я сказочником сам.
Тороплюсь начать сказанье
Я, рассказчик доброхотный,
Ибо клад, зарытый в землю, —
Клад никчемный и бесплодный.
Из деревьев наилучших
Сад развел я плодородный.
Не во вред пойдет, но в пользу
Урожай мой ежегодный.
Пусть же мне подскажет разум,
Как событья перечесть:
Ведь, коль многого захочешь,
Потеряешь та;что есть.
Отказаться от рассказа —
Не большая также честь.
Коль попал в табун пегасов,
Вслед за ними надо бресть.

ПЕСНЯ
На мотив русской песни
«Улетела зозуленька тай через дубину»

Расскажу о том, как роза жизнь свою разбила:
Соловья забыв, ворону роза полюбила.
Соловей, узнав про это, улетел из сада,
Сел, горюя, на шиповник — там, где гор громада.
И тогда спросила роза: «Что стряслось с тобою?
Я ль была не ароматна, не красна собою?»
Соловей ответил: «Роза, хороша ты цветом,
Но, увы, была бесцветна для меня ты летом.
Пленено твоей красою, сердце обманулось.
Обнял я тебя с любовью, ты же отвернулась.
Отвернулась от лобзанья, горько стал рыдать я,
Ты ж другому отворила сладкие объятья.
Я любил тебя, и холил, и поил росою,
Ты ж подачкою прельстилась жалкой и дрянною,
Ты копьем безмерной скорби сердце мне пронзила,
Ты ничтожного урода, роза, полюбила.
Ты мое разбила сердце, поразив недугом.
Потому и я не в силах быть тебе супругом,
Потому и жить с тобою я не в силах доле, —
Оставайся с тем, кого ты полюбила боле.
Если ты не захотела жить в любви со мною,
Будь ничтожному уроду милою женою».
О, презренный мир, лукавый, ты всему виновник:
Розу ты послал вороне, соловью — шиповник!

ЗАВЕЩАНИЕ ДАВИДА ГУРАМИШВИЛИ
Не хочу я больше лиры и свирели,
Уж не в силах петь я, как я пел доселе.
Повернулся лживый мир ко мне спиною,
Ничего мне не дал, что сулил весною.
Не простил грехов мне он в великом гневе,
Иссушил мне корни, листья сжег на древе.
Стал я одинокий, сирый, нелюдимый,
Ближними забытый, брошенный любимой.
Сердце словно уголь стало от печали,
Волосы густые с головы упали,
Сморщились ланиты, словно плод печеный,
И поник я долу, скорбью удрученный.
Овладели телом немощи и хвори,
На больное сердце навалилось горе.
С обнаженной саблей смерть ко мне стучится,
Острою косою сместь меня грозится.
Слушайте же, люди, верящие в бога,
Те, кто соблюдает заповеди строго:
В день, когда пред вами мертвый я предстану,
Помяните миром душу бездыханну.
Те, пред кем я грешен, мне мой грех простите,
Горечи и злобы в мыслях не таите:
Не смогу ничем я больше вас обидеть,
Онемел язык мой, взор не может видеть.
Если бы и стали спорить вы со мною,
Все равно уста я больше не открою:
Глух я и безжизнен, нет во мне дыханья,
Истребил создатель сам свое созданье.
На одре кончины, устремленный к богу,
Ничего с собой я не беру в дорогу.
Ничего теперь мне, грешному, не надо —
Ни бахчи, ни дома, ни парчи, ни сада.
Боже, мой создатель, милостивым буди!
Об одном молю вас, праведные люди:
Три доски на гроб мне сбейте, остругайте,
Только позолотой гроб не украшайте.
Не трудитесь красить, сколотите просто,
Чтоб нести полегче было до погоста.
Не бросайте денег ради позолоты,
Лучше их оставьте на свои заботы:
Бесполезны гробу ваши украшенья,
Мать-земля поглотит их в одно мгновенье.
Тот же, кто добра мне истинно желает,
Пусть душе поможет тем, чем подобает,
Пусть ее проводит он с посильным даром,
Чтоб она за гробом не пропала даром.
Вот что ей, убогой, будет во спасенье:
Служба и молитва, ладан и кажденье,
Пища для голодных, платья для холодных,
Чтоб никто не грабил бедных и безродных.
Мне же не помогут вопли и рыданья,
Не вернут мне жизни горькие стенанья.
Скорбные одежды — что они Давиду?
Лучше заплатите в храм за панихиду.
Горе мне, больному! Если что случится,
Нет попа с дарами, чтобы приобщиться.
Кто меня помянет в церкви за обедней?
Кто меня проводит в дальний путь последний
Одинок я в мире: не дал бог мне сына,
Чтоб затеплить свечку дома в день помина,
Чтоб поминки справить обо мне, убогом...
Вот как я унижен всемогущим богом!
Перевод Н. Заболоцкого

Махтумкули

Изгнанник
Я на родине ханом был,
Для султанов султаном был.
Для несчастных Лукманом был.
Одеянием рдяным был,
Жизнью был, океаном был —
Жалким странником ныне стал.
Для слепого я зреньем был,
Для немого реченьем был,
Дум народных кипеньем был,
Душ влюбленных гореньем был,
Пеньем был, угощеньем был —
Нищим я на чужбине стал.
Я, Фраги, ятаганом был,
Я червонным чеканом был,
Рощ небесных рейханом был,
Над горами туманом был,
Был счастливым, желанным был,
Был дворцом — и пустыней стал.
Перевод А. Тарковского

Ищу спасенья

Я - раб любви, гоклен с Атрека,
Властительницу чар ищу.
Наставника в пустыне века,
Успокоенья дар ищу.

Судьбою изгнанный сурово
Из-под родительского крова,
Лишенный края дорогого,
Я праздничный базар ищу.

Брат Абдулла - зеница ока -
Исчез. Мамед-Сапа далеко.
Я покровительства пророка,
Глотая слезный жар, ищу.

И сердце мечется, как птица,
И горько мне, и кровь мутится:
Не знаю, где мне притаиться,
Куда бежать? Мазар ищу.

Гулял я по лугам невинным,
Пел небесам, горам, долинам,
А ныне в логове змеином
Я звонкий свой дутар ищу.

Махтумкули в годину мщенья,
Как цепь, влачит свои мученья.
Ты где, Туркмения? Спасенья,
Приняв судьбы удар, ищу.


Будущее Туркмении

Овеяна ширь от хазарских зыбей

До глади Джейхуна ветрами Туркмении.

Блаженство очей моих — роза полей,

Поток, порожденный горами Туркмении.

 

И тень, и прохлада в туркменских садах!

И неры и майи пасутся в степях;

Рейхан расцветает в охряных песках;

Луга изобильны цветами Туркмении.

 

В зеленом ли, алом ли пери пройдет, —

В лицо благовонною амброй пахнет.

Возглавлен мудрейшим дружный народ,

Гордится земля сыновьями Туркмении.

 

Душа Гёр-олы в его братьях жива:

Взгляните, друзья, на туркменского льва:

Пощады не ищет его голова,

Когда он встает пред врагами Туркмении.


Единой семьею живут племена,

Для тоя расстелена скатерть одна,

Высокая доля отчизне дана,

И тает гранит пред войсками Туркмении.

 

Посмотрит во гневе на гору джигит —

Робеет гора и рубином горит.

Не воды, а мед в половодье бурлит,

И влага — в союзе с полями Туркмении

 

Туркмена врасплох не застигнет война;

Былую нужду позабудет страна;

Здесь розы не вянут — из них не одна

Не ропщет в разлуке с певцами Туркмении.


Здесь братство — обычай, и дружба — закон

Для славных родов и могучих племен,

И если на битву народ ополчен,

Трепещут враги пред сынами Туркмении.

 

Куда бы дороги туркмен не вели,

Расступятся горные кряжи земли.

Потомкам запомнится Махтумкули,

Поистине станет устами Туркмении!

Je;hun bilen bahry-Hazar arasy,
;;l ;st;nden ;ser ;eli t;rkmeni;;
G;l-gun;asy – gara g;z;m garasy,
Gara dagdan iner sili t;rkmeni;.

Hak sylamy; bardyr onu; sa;asy,
;yrpyn;ar ;;l;nde neri, ma;asy,
Re;be-re; g;l a;ar ;a;yl ;a;lasy,
Gark bolmu; re;hana ;;li t;rkmeni;.

Al-;a;yl b;renip ;ykar perisi,
K;ke;ip bark urar anbary; ysy,
Beg, t;re, aksakal ;urdu; e;esi,
K;ren tutar g;zel ili t;rkmeni;.
 
Ol merdi; ogludyr, mertdir pederi,
G;rogly[22] garda;y, serho;dyr seri,
Dagda, d;zde kowsa, sa;;atlar, diri
Ala bilmez, ;olbars ogly t;rkmeni;.

K;;;ller, ;;rekler bir bolup ba;lar,
Tartsa ;ygyn, er;r topraklar-da;lar,
Bir suprada ta;;ar kylynsa a;lar,
G;teriler ol ykbaly t;rkmeni;.
 
K;;;l howalanar ata ;ykanda,
Daglar lagla d;ner gy;a bakanda,
Bal getirer, jo;up der;a akanda,
Bent tutdurmaz, gelse sili t;rkmeni;.

Gapyl galmaz, d;w;; g;ni har olmaz,
Gargy;a, nazara giriftar olmaz,
Bilbilden a;rylyp, solup, saralmaz,
Da;ym anbar sa;ar g;li t;rkmeni;.
 
Tireler garda;dyr, urug ;arydyr,
Ykballar ters gelmez haky; nurudyr,
Mertler ata ;yksa, s;we; sarydyr,
;ow ;st;ne ;;r;r ;oly t;rkmeni;.

Serho; bolup ;ykar, jiger daglanmaz,
Da;lary syndyrar, ;oly baglanmaz,
G;z;m ga;ra d;;mez k;;;l eglenmez,
Magtymguly – s;zl;r tili t;rkmeni;.

Саят-Нова

От любви, как Меджнун, горю,
Думой вслед за Лейли парю,
Ты не засти, гора, зарю,
Прочь, гора, уйди, говорю, отсюда, отсюда!
 
 
За самшит милых рук и плеч
Пусть войдет в мое сердце меч,
Рад к порогу любимой лечь
Хоть на камень. Ты слышишь речь – отсюда, отсюда?
 
 
Стан твой в шелк и атлас одет,
Держишь чашу, а в ней шербет.
От любовных томлюсь бесед.
Дай лекарства! Услышь, мой совет, отсюда, отсюда.
 
 
Сад люблю – садовник не я,
Знаю, кто хозяин жилья,
Песнь моя - призыв соловья.
Уходи, колючка репья, отсюда, отсюда.

Саз - пиров упоенье - ты,
Монастырское пенье - ты,
Плод - адов украшенье - ты,
Слышишь - Саят-Новы мечты - отсюда, отсюда?

5 апреля, 1757

КАМАНЧА
Из всех людьми хваленых лир полней звучишь ты, каманча!
Кто низок, не иди на пир: пред ним молчишь ты, каманча!
Но к высшему стремись: весь мир, всех покоришь ты, каманча!
Тебя не уступлю я: мне — принадлежишь ты, каманча!
Ушко — серебряное будь, сверкай на голове — алмаз:
Рука — слоновой кости будь, на чреве — перламутр, что глаз;
Струна — из злата свита будь, резьбой пленяй, железо, нас;
Ты — бриллиант и лал! И суд,— всех посрамишь ты, каманча;
Смычок быть должен золочен, чтоб пышно оп блистал, звеня;
Певучий волос — быть сплетен из косм крылатого коня.
Тем, как бальзам, даришь ты сон, тех ты бодришь всю ночь, до дня:
Ты — золотой сосуд с вином, и всех пьянишь ты, каманча.
В ашуге две души с тобой: ему и чай и кофе есть;
Когда он утомлен игрой, на полке ты находишь честь,
Когда ж поет,— вновь пир горой, ты — празднеств и гуляний весть!
Собрав красавиц вкруг себя, их всех манишь ты, каманча!
Ты всем даешь веселый вид, с тобой опять здоров больной;
Чуть сладкий зов твой зазвучит, блажен, кто говорит с тобой.
Проси, да скажут: «Бог продлит — дни нас пленявшего игрой!»
Доколе жив Саят-Нова, что не узришь ты, каманча!
1759
Перевод В Брюсова

AMEN SAZI MECHEN GOVATS
DUN TAMAM TASN IS QAMANCHA
NAQAZ MARTN QIZ CHI TESNI
DUN NERA PASN IS QAMANCHA
DAST ARA EL LAV ORERU
EDIVEN HASNIS QAMANCHA
QIZ INDZNITS OV KANA KHELI
ASHUGHI BASN IS QAMANCHA
SHAT TEKHUR SIRT KU KHNDATSNIS
KU KETRIS HIVENDI DOGHEN
YIT QAGHTSER DZAYNET VIR KONIS
BATS KULI HIDET KHAGHOGHEN
KHALKHIN ES ILTIMAZN ARA
ASIN “APRI QU ATSOGHEN”
QANI SAGH E SAYAT-NOVEN
SHAT BAN KU TESNIS QAMANCHA

* * *
 
Служи народу, не жалей своей души, Саят-Нова,
И помни, роскошь ждет одних, других – гроши, Саят-Нова.
Желчь подносящим – сахар дай, да поспеши, Саят-Нова,
Но бойся камня, что тебе грозит в тиши, Саят-Нова.
 
 
Хоть в школу ты отдашь глупца – не поумнеет от битья,
Покуда в нем злой дух сидит, он никому не даст житья.
Кто худороден, черен – тот не побелеет от мытья,
Не выравняешь кривизны, как ни теши, Саят-Нова.
 
 
Пусть всемогущ ты и велик, все звезды сосчитал почти,
Зло все равно пребудет злом… Ты жития святых прочти,
Слова Завета – жемчуга, ты их вниманием почти,
Пред свиньями их не мечи, себя сдержи, Саят-Нова.
 
 
Коль здесь отринешь славы блеск, то там тебе алмаз дадут.
Коль здесь наденешь ты чуху, то там тебе атлас дадут.
Коль здесь раскаешься, то там бессмертие тотчас дадут, —
Покайся же в грехах и впредь ты не греши, Саят-Нова.
 
 
Где торжество, а где печаль, где пир у мира на виду,
Молебен, свадьба, траур, песнь и плач, венчающий беду…
Ты волю выполнил души – с душою тело не в ладу…
Какую выдержишь ты боль и как – скажи, Саят-Нова.
 
1758


Молла Панах Вагиф

Женщина, что сердцем хороша, —
Век пройдет, — она бледней не станет.
Если, словно лал, светла душа,
От невзгод она темней не станет.
Благородной красота верна,
Стройная — не сгорбится она.
Если добротой одарена,
Не изменит, холодней не станет.
Кровь ее девически чиста,
Ярче свежих роз ее уста.
Стрел острей ресницы… Лет до ста
Ранящая сталь слабей не станет.
Страшно ль совершенной жить сто лет!
Пусть уже в движеньях силы нет,
Но в глазах горит все тот же свет.
Обаянье меньше в ней не станет.
Истинное счастье — не забудь —
В той, что знает страсти скорбный путь:
К девушкам, Вагиф, не надо льнуть,
А не то спокойных дней не станет.


***

Видади, ты на черствые эти сердца погляди,
И на время, что мчится вперед без конца, погляди!

На судьбу, что злодея внезапно сравняла с землей,
И на праведный гнев, на десницу творца погляди!

На бессилье того, чей светильник под утро угас,
А вчера вызывал поклоненье льстеца, – погляди!

И на эту надменную голову, павшую в прах,
Ей уже не носить золотого венца, – погляди!

На того, кто меня без пощады казнить повелел,
На того, кто его превратил в мертвеца, погляди!

Для доски гробовой нужно шаху четыре гвоздя,
На того, кто от гибели спас кузнеца, погляди!

Пусть примером паденья послужит Ага-Мухаммед,
Опустели роскиошные стены дворца, – погляди!

Не гляди на подругу и друга, на сына и дочь.
На творца всемогущего, как на отца, погляди!

О Вагиф, пред очами твоими пророк Мухаммед,
На избранника божьего и мудреца погляди!

Перевод В.ПОТАПОВОЙ


 Журавли

Задержите в полете удар крыла:
Слово есть у меня для вас, журавли
Вереница ваша откуда летит?
Начинайте об этом рассказ, журавли.
Очарован вами высокий Багдад,
Он прилету вашему будет рад.
Вы широкими крыльями бейте в лад,
Не роняйте перо в этот раз, журавли.
Я с возлюбленной милой давно разлучен,
Словно бабочка, я красотой сожжен.
Я ищу кареглазую среди жен.
Не видали ль вы этих глаз, журавли?
Полюбил я сурьму этих карих очей.
Пусть не сглазят и в темноте ночей,
Пусть минует вас сокол, глядите зорчей!
Я хочу, чтоб вас случай спас, журавли!
Ваша дикая песня нежна, нежна,
И душа моя радостью обновлена.
И Вагифа душа высоко взметена,
Чтобы вечно лететь возле вас, журавли!

Перевод Владимира ЛУГОВСКОГО

Durnalar

Bir zaman havada qanad saxlay;n,
S;z;m vard;r m;nim siz;, durnalar!
Qatarla;;b n; diyardan g;lirsiz?
Bir x;b;r veriniz biz;, durnalar!

Siz; m;;taq durur Ba;dad ell;ri,
G;zl;y;-g;zl;y; qal;b yollar;,
Asta qanad ;al;n, q;f;l tell;ri
Heyifdir, salars;z d;z;, durnalar!

Xeyli vaxtd;r yar;n f;ra;;ndayam,.
P;rvan; t;k h;sn;n ;ira;;ndayam,
Bir ala g;zl;n;n sora;;ndayam,
G;r;n;rm;, g;r;n, g;z;, durnalar!

M;n sevmi;;m ala g;z;n s;nnesin,
Bednez;r kesiben, ziyan verm;sin,
Saqm gezin, la;m g;z; g;rm;sin,
Qorxuram s;fnizi poza, durnalar!

Naz;nin-naz;nin ed;rsiz avaz,
Ruhlar taz;l;nir, olur s;r;fraz,,
Vaqifin d; k;nl; ;ox ed;r p;rvaz
H;rd;n sizin il; g;z;, dumalar!


   МИРЗА ФАТАЛИ АХУНДОВ
НА СМЕРТЬ ПУШКИНА
Я сердцу говорил, глаз не сомкнув в ночи:
— Хранитель тайников, свой жемчуг расточи!
Зачем твой соловей умолк в саду весеннем,
Не разглагольствуют, как прежде, турачи,
Не прогремит поток речений превосходных?
Встань, скороход-мечта, в далекий путь умчи!
Смотри, пришла весна. В полях и на ложбинах
Цветы, как девушки, под солнцем горячи.
Бутоны алых роз пылают сладострастно.
Фиалки ждут любви. Запенились ручьи.
Вселенная полна желаньями до края.
На самоцветы гор ударили лучи.
А в сердце цветника, как падишах венчанный,
Зеленый кипарис торжественно возрос.
И в честь властителя пьют лилии и маки,
Сверкают в чашечках тюльпанных капли рос.
Поля украшены жасмином, и влюбленный
Нарцисс глаза раскрыл, бессонные от грез.
И в клюве соловья для всех гостей подарки, —
Несет он лепестки ему внимавших роз.
Разбухли облака, хотят пролиться ливнем.
Зефир предутренний мне запах трав принес.
Все птицы на заре поют, щебечут, свищут:
— Земля, зазеленей! Пришла твоя пора!
Все принесли дары на торжище природы:
У каждого нашлась хоть пригоршня добра.
Тот блещет красотой, другой вздыхает томно.
Повсюду пляски, смех, веселая игра.
Все празднуют весну, блаженствуют, ликуют —
Так беспечальна жизнь, так молодость щедра.
Или не в силах ты от сна очнуться, сердце,
Лишилось радости, не ценишь красоты.
Не хочешь на земле прославиться стихами,
Желанья погребло, забыло все мечты?
Бывало, в поисках заветных рифм-жемчужин
В бездонные моря ныряло смело ты,
Ты украшало мысль сравненьем драгоценным,
И ожерелья строк низать умело ты.
Откуда же сейчас твой беспросветный траур,
Так онемело, так окаменело ты?
— Мой друг единственный, — мне сердце отвечало,
Оставь меня в тоске, не говори со мной!
О, если бы забыть, как мотыльки забыли,
Что зимний ураган не медлит за весной, —
Вручило бы я меч наезднику-поэту,
Благословило б в путь за славою земной.
Увы, я знаю все о вероломстве рока,
Я чувствую конец неотвратимый мой.
Так пташка видит сеть и знает, что погибнет,
И все ж, безумная, несется по прямой.
Что нашей славы гул, что похвалы за доблесть!
Проглочен отзвук их бездонной быстриной.
Не думай о мечтах! С мечтателями круто
Рок расправляется. Он судия дурной.
Ты помнишь Пушкина, забывчивый! Ты слышал,
Что Пушкин всех певцов, всех мастеров глава.
Ты помнишь Пушкина, о чьих могучих строфах
Из края в край неслась стоустая молва.
Ты помнишь Пушкина. Как жаждала бумага,
Чтоб он чертил на ней крылатые слова!
Сверкающий узор той речи переливной
Изменчив, словно крыл павлиньих синева.
Чертог поэзии украсил Ломоносов,
Но только Пушкин в нем господствует один.
Страну волшебных слов завоевал Державин,
Но только Пушкин в ней державный властелин.
Он смело осушал тот драгоценный кубок,
Что наполнял вином познанья Карамзин.
Пусть Николай царит от Волги до Китая,
Но покорил весь мир лишь Пушкин-исполин.
Как дорог лунный серп для путников Востока,
Так дорог лик его для северных равнин.
Ни небесам семи, ни четырем стихиям
Такой неведом был необычайный сын.
Но, как родившие жестоко поступили
С любимым первенцем, — в отчаянье внемли!
Смертельною стрелой в избранника прицелясь,
Путь крови огненной нежданно пресекли:
Одною градиной по их приказу туча
Роскошный сбила плод, и он лежит в пыли.
Подул смертельный вихрь и погасил светильник,
И кости бренные в подземный мрак легли.
Своим кривым ножом садовник старый срезал
Побеги мощные под корень у земли.
И в череп, в дивную сокровищницу мысли,
Как в черное гнездо, ехидны заползли.
Весь соловьиный сад был в розовых бутонах —
Там иглы-тернии из праха проросли.
И птица вольная из клетки улетела.
Потоки слез из глаз печальных потекли.
Вся русская земля рыдает в скорбной муке, —
Он лютым палачом безжалостно убит.
Он правдой не спасен — заветным талисманом —
От кривды колдовской, от козней и обид.
Он в дальний путь ушел и всех друзей покинул.
Будь милосерд к нему, аллах! Он крепко спит.
Пусть вечно плачущий фонтан Бахчисарая
Благоуханьем слез две розы окропит.
Пусть в бейтах Сабухи Кавказ сереброкудрый
Справляет траур свой, о Пушкине скорбит!
Перевод П.Антокольского

ПИСЬМО ЗАКИРУ
Скажи, Гасым бек, что это значит,
Ты с ханской дочерью дружен стал?
Немало и раньше встречал красавиц,
А всё им верить не перестал?
Ты с ней за ужином, с ней за обедом,
Всем сердцем предан сладким беседам,
Идёшь к изголовью за нею следом.
Совсем другим тебя я почитал.
Стихи ли твои ей пришлись по нраву,
Но счастье к тебе вернулось по праву,
И сердце твоё вкушает отраву.
А мне удивляться черёд настал!
Ты так любовью бывал измучен
И к женским прихотям так приучен,
Что стан твой арабскою буквою скрючен.
Зачем же ты имя её шептал?
Все знают, что ханская дочь прекрасна.
Она, как огонь, светла и опасна.
Сто лет прослужить огню – напрасно, –
Любой из нас ожог испытал.
Молюсь, – исполни, Аллах, её волю.
Хулить её никому не позволю,
И сам, бывало, с тоской и болью
Об этой женщине я мечтал!
Но прошлых бед вспоминать не смею,
Зачем их список вести перед нею?
Приехал я к ней с добром, но жалею:
Шёл к ней – веселился, ушёл – страдал.
А стих твой, право, написан завидно.
Хвалить чужое мне не обидно.
Она молода, одинока, видно.
Молюсь, чтоб Аллах ей счастия дал.
Нельзя, чтобы сна и пищи лишалась,
Нельзя, чтобы впредь душой сокрушалась.
Молись, чтобы грусть её разрешалась, –
И я молиться о том не устал.
Признайся, возможно ли это ныне
Такой красавице блекнуть в кручине,
В слезах мечтать о будущем сыне.
Молюсь, чтоб идол твой не рыдал.
Хотя я перед ней провинился раньше,
Ходатаем будь за меня и дальше.
Скажи ей: не обижайся, ханша,
На жалобы те, что он начертал!

Перевод Павла Антокольского

ОТКУДА ЭТОТ ШУМ?
Откуда этот шум и крики, о чём галдит вокруг
народ?
Как будто два батмана корма мулле сейчас
недостаёт.
Он крик тот поднял из-за денег, дошёл тот
голос до небес
Быстрей, чем трубы Исрафила во славу
таинств и чудес.
О господи, он просит деньги? И потому-то –
неспроста! –
Повсюду ныне беспорядки, повсюду ныне
суета.
Мы с жалобой на эту жадность, не только мы,
не мы одни –
Все ангелы теперь в тревоге: о, как печалятся
они!
И зной, и засуха, и голод – с одной посмотришь стороны.
Муллой раздутая тревога – с другой посмотришь стороны.
Во всех углах земного шара, в Иране больше,
чем везде,
Народы облачились в траур - мулла вещает:
быть беде!
На свете том однажды страшный свершится
суд один лишь раз!
Для нас же суд на этом свете – и каждый год, и
каждый час.
Как месяц магеррам подходит – мулла виновен – судят нас.

Николоз Бараташвили

МОЯ МОЛИТВА

Отец Небесный, снизойди ко мне,
Утихомирь мои земные страсти.
Нельзя отцу родному без участья
Смотреть на гибель сына в западне.

Не дай отчаяться и обнадежь:
Адам наказан был, огнем играя,
Но все-таки вкусил блаженство рая.
Дай верить мне, что помощь мне пошлешь.

Ключ жизни, утоли мою печаль
Водою из твоих святых истоков.
Спаси мой челн от бурь мирских пороков
И в пристань тихую его причаль.

О сердцевед, ты видишь все пути
И знаешь всё, что я скажу, заране.
Мои нечаянные умолчанья
В молитвы мне по благости зачти.

1840
Перевод Б. Пастернака

Цвет небесный, синий цвет,
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.

И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.

Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
Напоенный синевой.

Это цвет моей мечты.
Это краска высоты.
В этот голубой раствор
Погружен земной простор.

Это легкий переход
В неизвестность от забот
И от плачущих родных
На похоронах моих.

Это синий негустой
Иней над моей плитой.
Это сизый зимний дым
Мглы над именем моим.

1841

;;;; ;;;;, ;;;;;; ;;;;,

;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;

;; ;; ;; ;;;;;;;;;,

;;;;;;;;;; ;;;;;;;;.


;; ;;;;;, ;;; ;;;;;;

;;;;; ;;;;;;;;;,

;;;;;; [;;] — ;; ;;;;;;

;; ;;;; ;;;;; ;;;;;.


;;;;;;;; ;;;;;;;;;

;;;;;; ;; ;;;; ;;;;;

;;;;;;; ;;; ;;;

;;;;;;;;; ;;;;;;.


;;;;; ;; ;;;;;;;

;;;;;;;;; ;;;; ;;;;,

;;; ;;;;; ;;;;;;;;

;;;;;;; ;;;;;; ;;;;.


;;;;;;;;; — ;;; ;;;;;;

;;;;;;; ;; ;;;;;;;;;, —

;;; ;;;;;;; ;; ;;;;;

;;;;;;;;;;; ;;;;; ;;;;;!


;;;;;;; ;;;;;, ;;;

;;;; ;;;;; ;;;;;;; —

;;;;; ;;;;;;;;

;;;;;;; ;;;;;; ;;;!

Циса пэрс, лурджса пэрс,
пирвелад кмнилса пэрс
да ар амквекниурс,
сикрмитан вэтрподи.

Да ахлац, рос сисхли
маквс гациэбули,
впицав мэ — ар вэтрпо
ар одэн пэрса схвас.

Твалебши мшвэниэрс,
вэтрпи мэ циса пэрс;
мосрули иги цит
гамокртис сиамит.

Пикри мэ санатри
мимицэвс циса кэдс,
ром эшхит дамднари
шэвэрто лурджса пэрс.

Мовквдэби — вэр внахав
црэмлса мэ мшоблиурс, —
мис мацвлад ца лурджи
дамапрквэвс цварс циурс!

Самарэс чэмса рос
гарс нисли моэцвас, —
игица шэсцирос
циагма лурджса цас!

Перевод Бориса Пастернака

Мерани
Стрелой несётся конь мечты моей,
Вдогонку ворон каркает угрюмо.
Вперёд, мой конь, мою печаль и думу
Дыханьем ветра встречного обвей.

Вперёд, вперёд, не ведая преград,
Сквозь вихрь и град, и снег, и непогоду.
Ты должен сохранить мне дни и годы.
Вперёд, вперёд, куда глаза глядят!

Пусть оторвусь я от семейных уз,
Мне всё равно. Где ночь в пути нагрянет,
Ночная даль моим ночлегом станет.
Я к звёздам неба в подданство впишусь.

Я вверюсь скачке бешеной твоей
И исповедаюсь морскому шуму.
Вперёд, мой конь, мою печаль и думу
Дыханьем ветра встречного обвей.

Пусть я не буду дома погребён.
Пусть не рыдает обо мне супруга.
Могилу ворон выроет, а вьюга
Завоет, возвращаясь с похорон.

Крик беркутов заменит певчих хор,
Роса небесная меня оплачет.
Вперёд! Я слаб, но ничего не значит.
Вперёд, мой конь! Вперёд во весь опор!

Я слаб, но я не раб судьбы своей.
Я с ней борюсь и замысел таю мой.
Вперёд, мой конь! Мою печаль и думу
Дыханьем ветра встречного обвей.

Пусть я умру, порыв не пропадёт.
Ты протоптал свой путь, мой конь крылатый,
И легче будет моему собрату
Пройти за мной когда-нибудь вперёд.

Стрелой несётся конь мечты моей,
Вдогонку ворон каркает угрюмо.
Вперёд, мой конь, мою печаль и думу
Дыханьем ветра встречного обвей.
1842

Перевод Б. Пастернака

;;;;;;, ;;;;;;;;; ;;;;-;;;;;; ;;;; ;;;;;;,
;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;; ;;;;;;!
;;;;;, ;;;;;;, ;;;; ;;;;;;; ;; ;;;; ;;;;;;;;;,
;; ;;;;; ;;;; ;;;;; ;;;;, ;;;;; ;;;;;;;;!

;;;;;;; ;;;;, ;;;;; ;;;;;, ;;;;;;;;; ;;;;;; ;; ;;;;;,
;;;;;, ;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;!
;; ;;;;;;;;, ;;;; ;;;;;;;;, ;;;; ;;;;;;;, ;;;; ;;;;;;;,
;; ;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;!

;;;, ;;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;, ;;;;;;;; ;;;;;; ;; ;;;;;;;;;,
;;;; ;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;; ;; ;;;;; ;;;;;;;, ;;;;;;;;;;;;;;
;;; ;;;;;;;;;;, ;; ;;;;;;;;;;, ;; ;;;; ;;;; ;;;; ;;;;;;;;,
;;;;;; ;;;;;;;;;;;, ;;;;;;;;;;;, ;;;;;; ;;;;;; ;; ;;;;;;;;!

;;;;;; ;;;;;;, ;;;;;;; ;;;;;, ;;;;; ;;;;; ;;;;;;,
;; ;;;; ;;;;;;;;;, ;;;;;;;;;;, ;;;;;;; ;;;;;;;!
;;;;;, ;;;;;;, ;;;; ;;;;;;; ;; ;;;; ;;;;;;;;;,
;; ;;;;; ;;;; ;;;;; ;;;;, ;;;;; ;;;;;;;;!
;; ;;;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;, ;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;,
;; ;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;, ;;;; ;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;
;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;,
;; ;;;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;, ;;;;;;;, ;;;;; ;;;;;;;;!

;;;;;;; ;;;;;;; ;;; ;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;,
;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;!
;;;;;, ;;;;;;;;, ;;;; ;;;;;;, ;;;;;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;,
;; ;;;;;;;; ;; ;;;;; ;;;, ;;; ;; ;;;;;; ;;;; ;;;;;;;!

;;; ;;;;;;; ;; ;;;;;;;;; ;;;;;;, ;;;;;!
;;; ;;;;;;;;; ;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;!
;;;;;, ;;;;;;, ;;;; ;;;;;;; ;; ;;;; ;;;;;;;;;,
;; ;;;;; ;;;; ;;;;; ;;;;, ;;;;; ;;;;;;;;!

;;;;; ;;; ;;;;; ;; ;;;;;;; ;; ;;;;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;,
;; ;;; ;;;;;, ;;;;;; ;;;;;;, ;;;;;; ;;;;, ;;;;; ;;;;;;;;
;; ;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;,
;; ;;;;;;;;; ;;; ;;;; ;;;;; ;;;;; ;;;;; ;;; ;;;;;;;;;;;;!

;;;;;;, ;;;;;;;;; ;;;;-;;;;;; ;;;; ;;;;;;,
;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;; ;;;;;;!
;;;;;, ;;;;;;, ;;;; ;;;;;;; ;; ;;;; ;;;;;;;;;,
;; ;;;;; ;;;; ;;;;; ;;;;, ;;;;; ;;;;;;;;!

1842 ;.

Микаэл Налбандян

Свобода

Когда свободный бог в меня
Вдохнул дыханье человека
И бренному созданью дал
Дар кратковременного века, –
Я, бессловесное дитя,
Не зная горя и невзгоды,
Ручонки слабые простер
К видению свободы.

Когда не спал я по ночам,
Спеленат, связан в колыбели,
И заливался, и кричал,
Пока не встанет мать с постели
И не развяжет детских рук
Ребенку малому в угоду, –
Наверное, тогда я дал
Обет любить свободу.

Когда от первой немоты
Освободил я голос звонкий
И радовались все кругом
Живому лепету ребенка,
Не «мать» и не «отец» тогда
Сказал я, как велит природа.
Нет, детские мои уста
Произнесли: «Свобода!»

«Свобода? – эхом прозвучав,
Судьба сурово вопросила. –
Свободы воином навек
Ты хочешь стать, а хватит силы?
Тернист и тяжек будет путь
Отдавшего себя народу.
Мир узок, тесен для того,
Кто полюбил свободу».

«Свобода!» – восклицаю я.
Пусть гром над головою грянет,
Огня, железа не страшусь,
Пусть враг меня смертельно ранит,
Пусть казнью, виселицей пусть,
Столбом позорным кончу годы,
Не перестану петь, взывать
И повторять: «Свобода!»

Песня итальянской девушки

«Растоптана лихим врагом,
Глумящимся над честью,
Шлет родина сынов на бой,
Во имя гневной мести.
Бездольная! Немало лет
В оковах, как в темнице,
Но волей смелых сыновей
Она освободится.
Вот это знамя, милый брат,
Сама я вышивала.
Над ним я ночи не спала,
Слезами омывала.
На нем три цвета — посмотри, —
Цвета отчизны нашей,
Чтоб сгинуть Австрии навек,
Пусть блещет знамя краше!
Чем может женщина в боях
Помочь своим любимым?
Тебе я отдаю свой труд,
Он был неутомимым.
Скорее на коня, храбрец,
Держи высоко знамя!
На помощь родине своей
Иди вперед с друзьями!
Смерть всё равно нам суждена,
Изменим ли природу?..
Блажен, кто пал за свой народ,
За родины свободу.
Любовь народа верный щит,
Спеши, господь с тобою.
Везде тебе я буду, брат,
Сопутствовать душою.
Борись отважно, чтоб врагу
Твоей спины не видеть,
Чтоб итальянца словом «трус»
Никто не мог обидеть»
И протянула брату стяг
Заветный итальянка:
В три цвета вышила его
Искусная смуглянка.
И поклонился брат сестре
За доблестное слово.
Взял саблю, верное ружье
И сел на вороного.
«Спасибо, — молвил он, — прощай,
Любимая сестрица,
Верь, будет знаменем твоим
Вся армия гордиться.
А если я паду, не плачь
Над тихою могилой —
В загробный мир со мной пойдет
Враг — не один — постылый!»
Навстречу австриякам брат
Помчался в непогоду —
Ценою крови купит он
Италии свободу.
О, как болит душа моя,
Когда я вижу ныне
Такую жаркую любовь
К родной земле в кручине.
Хоть в половину б так любил
Народ мой униженный!
Но где же, Егише, тобой
Прославленные жены?!
Рыдания теснят мне грудь,
Невмочь писать мне далее,
Раз итальянки таковы —
Ты не жалка, Италия!
1859 год
Перевод В.Звягинцевой

Луна

О луна, о луна, за веками века
Ты сияешь на небе, полна и ярка, –
Но не чаще ль встречает твой ласковый свет
Не веселье на лицах, но горести след?

Без печали тебя ожидает лишь тот,
Кто ударов судьбы не знавал и не ждет,
Кто доволен закатом счастливого дня
И с молитвой вечерней спокойно уснет.
Но лишь только взойдешь и доколь не зайдешь,
Зачарованным взором прикован к тебе,
Кто не в силах своих перечислить утрат,
Кто стенает всечасно о горькой судьбе.

Золотая луна, золотая луна,
Ты не только свидетель заплаканных глаз:
Часто-часто из темной своей высоты
Зришь ты ужас безмолвный в полуночный час.

Под лучами твоими нередко сверкал
Окровавленный меч. О, когда бы в тот миг
Ты могла помрачиться, сокрыться во тьму
И внезапно явить свой изменчивый лик

Напитавшимся кровью, в лазури ночной
Показаться убийце, чей трепетный взор
Грозный понял бы знак, чтоб злодей, трепеща,
Убедился, что есть его темным делам
Неподкупный свидетель в небесной выси,
Что суровый глядит обвинитель, судья, –
И его не избегнешь… Но это лишь сон…

И, быть может, сейчас, в эту самую ночь,
Неповинная вновь проливается кровь,
Ты же блещешь, луна, как всегда холодна,
Освещаешь и кровь, освещаешь и меч,
И тому, кто убил, и тому, кто убит,
Свет твой ласковый равную долю дарит.
1859
              <Перевод С.Шервинского>

Илья Чавчавадзе

Элегия
Перевод Н. Заболоцкого

    В туманном блеске лунного сиянья,
    В глубоком сне лежит мой край родной.
    Кавказских гор седые изваянья
    Стоят вдали, одеты синей мглой.

    Какая тишь! Ни шелеста, ни зова…
    Безмолвно спит моя отчизна-мать.
    Лишь слабый стон средь сумрака ночного
    Прорвется вдруг, и стихнет всё опять…

    Стою один… И тень от горных кряжей
    Лежит внизу, печальна и темна.
    О господи! Всё сон да сон… Когда же,
    Когда же мы воспрянем ото сна?

        4 июня 1859

        Петербург

 ;;;;;;

;;;;;;; ;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;
;;;;;;; ;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;;
;; ;;;;; ;;;; ;;;;; ;;;;;;;
;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;.
;;;;;;;; ;;;, ;;;;; ;;;;;;!..
;;;;;;; ;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;,
;;;;;;-;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;
;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;!
;;;;; ;;;;;;;... ;; ;;;;;; ;;;;;;
;;;;; ;;; ;;;;;;; ;;;; ;;;;;;;;;...
;;, ;;;;;; ;;;;! ;;; ;;;;, ;;;;,
;;;;; ;;;;;;;;; ;;;; ;;;;;;;;;?!
mkrtali nateli savse mtvarisa
mshobels qveyanas zed mohfenoda
da tetri zoli shoris mtebisa
lajvard sivrceshi daintqmeboda.
arsaidam ma, arsit dzaxili!..
mshobeli shobils arras metyoda,
zogjer ki tanjvit amodzaxili
qartvlis dzilshia kvnesa ismoda!
videq martoka.. da ntebia chrdilshi
kvlav chemns qveynis dzlis ealerseba.
ox, gmerto chemo! sul dzili, dzili
rosga gvegirsos chven gagvidzeba?!


Песня грузинских студентов
Перевод Н. Заболоцкого

Мать, воспитывая сына,
Нас в пример пускай берет,
Ибо мы - семья едина,
Возлюбившая народ.
В поздний час мы пляшем смело,
И веселье нам к лицу,
В час труда, в минуту дела
Не уступим мудрецу.
Не игрушка мы вельможам,
Гнет студенту нетерпим,
В горе слабому поможем,
Справедливого почтим.
Мы, шагая по дороге,
Вечно движемся вперед.
Снова ставим мы на ноги
Тех, кто сзади упадет.
Нет у нас иных стремлений,
Лишь бы вечно нам идти,
Чтоб для новых поколений
Стать тропинкой на пути.
Дети юные отчизны,
Мы мечтаем день и ночь,
Чтоб во имя светлой жизни
Нашей родине помочь.
Молодое братство наше
Держит первенство свое.
В день, когда страна прикажет,-
Встанем грудью за нее,
Ибо мы - семья едина,
Возлюбившая народ.
Мать, воспитывая сына,
Нас в пример пускай берет!
18 августа 1860
Павловск

Весна
Перевод Н. Заболоцкого

    Лес расцветает нарядный,
    Ласточки в небе поют,
    Листья лозы виноградной
    Слезы весенние льют.

    Горы всё краше да краше,
    Луг разноцветный пригож.
    Милая родина наша,
    Ты-то когда расцветешь?

        28 января 1861

        Петербург


;;;;;;;;;
;;;; ;;;;;; ;;;;;;,
;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;,
;;;;; ;;;; ;;;;;
;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;.

;;;;;;;;;; ;;;;;,
;;;;;;;;;;; ;;;;;;
;;;;;; ;;;;;;;;;,
;;; ;;;;; ;;;;;;;;;?


Акакий  Церетели

Ты горька, моя жизнь бесталанная,
Ты глуха, моя боль непрестанная,
Потому что мне стала желанная
Ненавистницею окаянного.
Ад в душе у меня. Смерть. Агония.
В одиночестве духом я падаю,
Но, когда предо мной посторонние,
Я креплюсь, и врагов я не радую
Незажившей, открытою раною.
Ты горька, моя жизнь бесталанная,
Ты глуха, моя боль непрестанная,
Потому что мне стала желанная
Ненавистницею окаянного.
Кто мне будет от муки защитою
И подаст руку помощи братскую?
В розах скрыта змея ядовитая,
Желчь в шербете моем, зелье адское
И кощунство в устах, речи бранные.
Ты горька, моя жизнь бесталанная,
Ты глуха, моя боль непрестанная,
Потому что мне стала желанная
Ненавистницею окаянною.
Умирать мне пора. Что ж я мешкаю?
С каждым годом ведь старость постылее,
Жар истлевший дымит головешкою,
И одною ногою в могиле я.
Вот и пристань моя долгожданная…
Ты горька, моя жизнь бесталанная,
Ты глуха, моя боль непрестанная,
Потому что мне стала желанная
Ненавистницею окаянною.
Я бессилен, мечты не сбываются,
Сам себе я смешон в этой немощи.
Дай мне, боже, уснуть, чтобы не маяться,
Без огня и любви цепенеющим.
Лучше смерть, чем тоска постоянная.
Ты горька, моя жизнь бесталанная,
Ты глуха, моя боль непрестанная,
Потому что мне стала желанная
Ненавистницею окаянною.
1871
Перевод Б.Пастернака

;;;;;;

;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;,
;;; ;;;;;!.. ;;;;;;;;;;;!..
;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;
„ ;;;; ;;;, ;;;; ;;;;;;?!“

;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;,
;;;;; ;;; ;;;;;;;;;,
;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;
„ ;;; ;;; ;;; ;;; ;;;;;;?!“

;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;
;;;;;;... ;;;; ;;;;;;,
;;;;- ;;;;;;;;; ;;;;;
;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;.

;;;;;;;;;;; ;;;;;;;
;;;;;;;; ;;;;;;;;;;,
;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;
„ ;;; ;;; ;;; ;;; ;;;;;;?!“

;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;,
;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;,
;;;;;;;;- ;;;;;;;;;;,
;;;;;; ;;;;;„ ;;;;, ;;;;;!“

;;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;,
;;;;;;; ;;;;;;;;;;;,
;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;
„ ;;; ;;; ;;; ;;; ;;;;;;?!“

;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;,
;;;;;;; ;;;;;;;;;;;
;; ;; ;;;; ;;;;; ;;;;;;;;
;;;;;;; ;;; ;;;;;;

„ ;; ;;;;, ;;;;; ;;;;;;,
;;;;; ;; ;;;;;;;;;!
;;; ;;;;;;; ;; ;;;;;;;
;; ;;;; ;;;;;;;;!

„ ;;;;; ;;;;;;;; ;; ;;;;
;;;;;;;;;;;, ;;;;;;, ;;;;;;;,
;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;
;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;“.

;;;;;;;!.. ;;;; ;;;;;;;
;;;;;;;;; ;;;;- ;;;;;;;,
;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;,
;;;; ;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;!

;;;;;;; ;;;; ;;;;;;, ;;;;; ;;;;;;;,
;;;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;
;;, ;;;;;; ;;;;;;; ;; ;; ;;;;,
;;; ;;;;;;;;;;;; ;;;;;!

;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;,
;;;;;; ;;; ;;;;;; ;;;; ;;;,
;;;; ;; ;;;;, ;;;;; ;;;
;;;;;; ;;;;; ;;;;, ;;;;;;!

Sakvarlis saflavs vedzebdi,
Ver vnakhe dakarguliko,
Gulamoskvnili vtirodi:
"Sada khar, chemo Suliko"!

Ekalshi vardi shevnishne,
Oblad rom amosuliko;
Gulis fanckalit vkitkhavdi:
"Shen khom ara khar, Suliko"

Sulganabuli bulbuli
Fotlebshi mimaluliko.
Mivekhmatkbile chitunas:
"Shen khom ara khar Suliko"

Sheifrtkiala mgosanma,
Kvavils niskarti sheakho,
Chaikvnes-chai chikchika,
Titkos stkva: "diakh, diakho"!

1895
Светлячок мой золотой,
Светишь ты во тьме ночной.
Твой волшебный огонёк
Мне покоя не даёт.
Ах, куда, скажи, куда
Улетаешь от меня?
В тишине ответа нет -
Лишь сияет нежный свет.
Видел я печальный сон,
Сердце мне тревожит он:
Утопаешь вдалеке
Как снежинка на руке.
Золотой мой светлячок,
Утра веет ветерок.
Снова буду ночи ждать,
Снова будешь мне сиять.
Перевод: Натан Грунин

Чёмо цицинатела,
дапринав нела-нела,
шенма шорис натебам,
дамцва да даманела.

Анатеб да карги хар —
Маграм ме рас маркихар.
Чёми ико ис минда,
Шен ки схвискен грабнхар.
1871

Абай Кунанбаев
Зима
В белой шубе, плечист, весь от снега седой.
Слеп и нем, с серебристой большой бородой,
Враг всему, что живёт, с омрачённым челом,
Он, скрипучий, шагает в степях, снеговой.
Старый сват, белый дед натворил много бед.
От дыханья его - стужа, снег и буран.
Тучу шапкой надвинув на брови себе,
Он шагает, кряхтя, разукрашен, румян.
Брови грозно нависли - нахмуренный вид;
Головою тряхнёт — скучный снег повалит.
Злится он, словно бешеный старый верблюд,
И тогда шестискладная юрта дрожит.
Если дети играть выбегaют во двор,
Щиплет нос он и щёки им злою рукой;
В армяке, в полушубке дублёном пастух
Повернулся к холодному ветру спиной.
Конь разбить безуспешно пытается лёд,
И голодный табун еле-еле бредёт.
Скалит жадную пасть волк - союзник зимы.
Пастухи, день и ночь охраняйте свой скот!
Угоняйте на новое место табун,
Не поспав, не умрёшь, надо быть посмелей!
Всё же лучше, чем волк, Кондыбай и Конай.
Деду мы не дадим пировать средь степей!

Перевод Вс. Рождественского

;ыс

А; киімді, денелі, а; са;алды,
Со;ыр, мыл;ау, танымас тірі жанды.
;сті-басы а; ;ырау, т;сі суы;,
Бас;ан жері сы;ырлап, келіп ;алды.
Дем алысы – ;скірік, аяз бен ;ар,
К;рі ;;да; – ;ыс келіп, ;лек салды.
;шпадай б;ркін киген о;шырайтып,
Аязбенен ;ызарып ажарланды.
Б;лттай ;асы жауып екі к;зін,
Басын сіліксе, ;ар жауып, маза;ды алды.
Борандай б;р;-сар; етіп долдан;анда,
Алты ;анат а; орда ;й шай;алды.
;уес к;ріп ж;гірген жас балалар,
Беті-;олы домбы;ып, ;сік шалды.
Шидем мен тон ;абаттап киген малшы
Бет ;арау;а шыдамай теріс айналды.
;ар тепкенге ;ажымыс ;айран жыл;ы
Титы;ы ;;руына аз-а; ;алды.
;ыспен бірге т;мсы;ын салды ;ас;ыр,
Малшыларым, ;ор ;ылма итке малды.
Соны;а малды жайып, к;зеті;дер,
;й;ы ;лтірмес, ;айрат ;ыл, б;з ;амалды!
Ит жегенше ;ондыбай, ;анай жесін,
;;р жібер мына ант;р;ан к;рі шалды.
 -----
Будь разборчив в пути своем;
ЕСЛИ ТЫ талантлив - гордись
И надежным лишь кирпичом
В стену строящуюся ложись.

Убегающий - видит путь,
Догоняющий - вслед спешит. 
Воля с разумом их ведут.
Справедливость - вот свет души.

Если воля есть, ум живет.
Доброты же и правды нет, -
Впереди огонь,сзади лед,
И никак не уйти от бед.

Удержи корысти порыв,
Похвалы не ищи - смотри,
Недостатки искусно скрыв,
Лишь в борьбе победу бери.

Волю дав хвастовства словам,
Не мечтай других превзойти.
Возбуждая зависть, и сам
Оступиться можешь в пути.

Тверже ногу, шагай смелей, -
И тогда не погибнет труд.
Речи тех,кто учит детей,
Как зерно, в земле прорастут.
 -----
Двери в мир открыла песня для тебя.
Песня провожает в землю прах, скорбя.
Песня - вечный спутник радостей земли,
Так внимай ей чутко и цени, любя!

Если не откроешь ей любовно слух,
Если не постигнешь сокровенный дух,
Не споешь ты песню, не поймешь её!
Но молчать ли песне, если ты к ней глух?

Стих – узор словесный, стих – что кружева.
Пригнанные тесно, в нем поют слова.
Если слово звучно, если мысль верна, -
Не отвергнуть песни, песня век жива!


Закирджан Фуркат

Из газелей. Цветенье весны

Если розы весной нежит воля цветущего луга,
Если каждый в любви обретает любимого друга,

Если ранней весной снова плещут вино и веселье,
А казалось, навек погубили их стужа и вьюга,

Если тучи полны, если душу так радует зелень,
Близ арыков - луга и зеленое пиршество юга,

Если воздух пригож, и прозрачны журчащие воды,
И, бурля в ручейках, волны бьются о берег упруго,

Если хмель, как рубин, блещет искрами в золоте чаши,
Если кравчий в пиру - луноликая дева-подруга,

А у роз - соловьи, стайки горлиц в ветвях кипариса
Дивный облик и стан вспоминают, томясь от недуга, -

Что нам райский цветник, да и нужен ли он человеку,
Если этой красой так богата земная округа?

Но в мирском цветнике как Фуркату быть столь же счастливым,
Если дом его стал точно полная скорби лачуга?

Перевод С. Иванова

Bahor ayyomida gulgasht etarga bir chaman bo‘lsa,
Qilurga sharhi hol, ahli muhabbat ikki tan bo‘lsa.

Xazon ayyomida ul tavba qilgan bo‘lsa ham maydin,
Yetib mayxoralikning mavsumi, paymonshikan bo‘lsa.

Bulut qatra fishonu, ruhafzo sabzalar xandon,
Arig‘larning labida sabzakori bir chaman bo‘lsa.

Havo ham mo‘‘tadil, havzi musaffo, suffai dilkash,
Oqar suv g‘alt urib, sebarga uzra mavjzan bo‘lsa.

Sabui la’l birlan shishai bayzou oltun jom
O‘shal majlisda soqiy bir nigori siymtan bo‘lsa.

Gul uzra andalibu, sarvning boshida qumrilar
Yuzu qad hasratidin ohu faryod aylagan bo‘lsa.

Kishi to‘biyu kavsar, jannatu rizvonni ne qilsun?
Jahon ayvonida hosil bu yanglig‘ anjuman bo‘lsa.

Sururu shodlikni dahr bog‘ida nechuk ko‘rgay?
Kamina Furqatiyning maskani baytul-hazan bo‘lsa.

Мусаддас

Трое нас - гуляк бездомных, кабачок нам - целый свет,
У кувшинов мотыльками вьемся, трое непосед,
Одержимы и хмельны мы, от вина впадаем в бред,
Мы забыли кров родимый и мирских не знаем бед!
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет.

Трое горемык, мы бродим за любимою вослед,
Мы за ней идем до дома - от людей на нас навет!
Опьянеем, захмелеем - от ума пропал и след,
Не боимся мы ловушек, и приманка - нам не вред!
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет.

Трое нас, мы - каландары, нас связал один обет,
А к другим, увы, не вхожи, дом чужой для нас - запрет!
Где вино, где наши чаши? Не осталось и примет.
В кабачке хозяин гневен, к нам участьем не согрет.
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет.
Трое братьев, всех зовем мы с нами обрести покой,
По земле бродя-скитаясь, обойти весь мир мирской,
Перед старшим мы склонимся со смиренностью такой,
Что претерпим все невзгоды под высокою рукой.
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет.

Трое странников, мы просим всех поведать, кто - какой,
На врагов излить обиду, поделясь своей тоской, -
С нами жить в уединенье, двери подперев доской,
Или в кабачке укрыться - в его смуте колдовской!
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет.

Трое бедняков, зовем мы с нами плакать день-деньской,
Кто печален, кто обижен - с нами сердце успокой!
Мы мирским пренебрегаем, не блюдем закон людской,
Воспарим мы соловьями - нам заботы никакой!
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет.

Трое скорбных, в сад с собою - кто не горд, того зовем,
С соловьями порезвиться на простор того зовем,
Мы из листьев, роз и веток жечь костер того зовем,
Сорок присных нам не надо, мы четвертого зовем!
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет!
Трое нас - скитальцев, всех мы выйти в сад гурьбой зовем,
С соловьями потягаться всех, кто смел, с собой зовем,
С кипарисами повздорить - "Выходи любой!" - зовем,
Горлинок стыдить стенаньем - всех наперебой зовем!
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет!

Трое верных, всех, кто хочет, выйти в сад гулять зовем,
Разделить в саду любимой с нами благодать зовем,
Спать любимой не давая, "Время зря не трать!" - зовем,
То мы сами засыпаем, то ее вставать зовем.
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет.

Трое горемык, мы вместе чудной девой пленены,
День и ночь в мечтах мы с тою, чьи слова как мед вкусны,
Как-то раз мы к ней приходим, смотрим - спит и видит сны,
Видим: с нею врач-целитель - в изголовье той луны!
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет.

Трое грустных, мы приходим - с ней соперники-лгуны,
Не от этой ли причины пери спит и видит сны?
Мускусом благоухая, пряди кос расплетены,
Блеск испарины подернул щеки томной белизны.
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет.
Трое нас - кутил, пришли мы - видим: спит и видит сны, -
Знать, от муки и страданий плотно очи смежены,
На постели распростерта, и все члены холодны -
Видно, мы пришли напрасно из далекой стороны!
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет!

Ах, зачем пришел к любимой ты, неумный, вдорный врач?
Ты - наш недруг и соперник, в глупостях упорный врач!
Отойди, ты здесь не нужен, лживый и притворный врач!
Лишь вздохнем мы - ты погибнешь, кончишь смертью черной, врач!
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет.

Ах, зачем же сел ты рядом с ней, такой красивой, врач?
Мало сделал, а желаешь быть с большой поживой, врач!
Не подмешивай подруге зелье в пищу, лживый врач!
Лишь застонем мы - сгоришь ты, отойди, спесивый врач!
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет.

Ах, зачем сюда пришел ты - по какой причине, врач?
Сам ты всех погубишь жаром, в самозванном чине врач!
Отойди, ты здесь не нужен, в сладостной личине врач!
Эй, остерегись Фурката, ты - как ни лечи - не врач!
Кто любим - тот будет с нами, кто красив - тот наш сосед,
Если так прожить удастся, то иных желаний нет.
Перевод С. Иванова

  -------
Мне печаль и огорченья жизнь приносит каждый миг,
Избавленья от страданий сердце просит каждый миг.

Что же делать, если гонит и меня жестокий век,
И судьба одни тревоги мне пророчит каждый миг?

Я сижу в корчме печали, виночерпий всех разлук
Чашу горечи и скорби мне подносит каждый миг.

Что же делать, если светлый день в глазах моих потух?
От меня покой и счастье вдаль уносит каждый миг.

Краски мира потускнели, так гнетет меня печаль,
Что истерзанное сердце слезы точит каждый миг.

Вдруг обида из засады дерзкий совершит налет
И отравленные стрелы в сердце бросит каждый миг.

Как же горькую разлуку сердце вынесет, Фуркат?
Ведь судьба песком забвенья нас заносит каждый миг.

ВАЖА ПШАВЕЛА

Наг и бос хожу по свету,
Голодая, холодая.
Неизбывной нищетою
Знаменита наша стая.
Печка жизни раскалилась,
Мне подобных выпекая.
Многим в этом бренном мире
Доля выпала такая:
Нас, рожденных матерями,
Всех могила ждет глухая.

Если я узды достоин,
Разве я склоняю шею?
Дружбой с вами клясться буду:
Всем на свете я владею.
Этот мир — мое богатство:
Горы, долы, вся природа,
Суша и морская влага,
Звезды — войско небосвода,
Сторож тучек — светлый месяц,
Солнце в ранний час восхода,
Радостный напев богатых,
Сиротливый плач народа,
Голубое небо, вёдро,
Ливень, гром и непогода,
Розы вешнее цветенье,
Вся ее родня земная,
В блеклом платьице фиалка —
Скромница моя лесная,
Пиримзе на горном склоне
И горянка молодая,
И роса, что жемчугами
На лугу дрожит, мерцая,
Долгий гул обвалов зимних,
Летом — россыпь дождевая,
Ад за гробом, коль затворят
Предо мной ворота рая...

Я реву, как бык могучий,
Я рогами землю рою:
— Боже, дай моей отчизне
Жизни щедрою рукою!—
Слыша о беде несчастных,
Слезы я струю рекою,
Мучусь я и колоброжу.
Праздность не в ладу со мною,-
С бедняком делюсь последним,
Не враждую с нищетою.
Я пришел во имя блага,
Связан я с моей землею.
Никого я не обижу
Злым деяньем, речью злою.
Я реву, как бык могучий,
Я рогами землю рою.
— Боже, дай моей отчизне
Жизни щедрою рукою!—
За несчастных и бездольных
Слезы я струю рекою.
Вдаль иду с горящей песней.
Блажь берет меня порою.

1896
Перевод Арсения Тарковского

ОРЁЛ
Видел я: орёл-подранок
Бился насмерть с вороньем
И, уже взлететь не в силах,
Землю мел одним крылом;
Из груди его струилась
Кровь слабеющим ручьем.
Чтоб вам сгинуть! Он попался
В час недобрый вам живьем,
А не то ваш пух по ветру
Долго вился бы кругом.

Перевод Арсения Тарковского

МОЛИТВА

О Господи прими мою
Мольбу, единую отныне.
Не дай мне прозябать, молю,
Предав Тебя, себя отринув.

Да будет нрав безумца крут,
Душа подвластна только чуду.
Пусть глад и жажда по добру
Неутоленными пребудут.

Благоразумье и покой
Да не придут ко мне вовеки,
И, лишь охваченный тоской,
Взращу я радости побеги.

Когда душа моя в огне,
Вмиг разум расправляет крылья,
И лишь тогда вершит во мне
Свобода торжество всесилья.

И да хранит меня всегда
Твоя десница роковая,
Пока не явится беда,
Могильным холодом карая.
Покой тогда лишь обретя,
Верни: звезду - небесной тверди,
Плотву - прибрежной коловерти,
Мой прах - земле, мой дух - бессмертью,
Oтцу и матери - дитя.

Перевод Давида Самойлова

Токтогул Сатылганов

Айымджан

Изумрудны твои глаза,
И манят и сияют они.
Я люблю тебя, Айымджан,
На меня с улыбкой взгляни.
 
День и ночь – о тебе мечты,
Лишь тобой полна голова,
Но когда появляешься ты –
Забываю я все слова.

Как избавиться от тоски?
Неужели мне век грустить?
Беден – руки мои коротки,
Чтоб с тобою играть и шутить.
 
О тебе вздыхаю с весны,
Видно, жребий страдальца дан.
О, как руки твои нежны!..
Полюби меня, Айымджан!
1882

Алымкан

Голос сладко мне слышать твой.
  Ты цветка нежней,Алымкан!
День и ночь я томлюсь тоской
  По тебе одной,Алымкан.

Алымкан,ты вольна, как степь,
  Ты душою своей светла.
В зной прохладу мне льёшь,как степь,
  И,как степь,сама ты светла.

Птицы стонут над Бухарой.
  Ты приди ко мне,Алымкан,
Этой хмурой ночной порой,
  Ненаглядная Алымкан!

Жёлтой нитью прошит платок,
  Я скучаю всё по тебе.
Нитью синей пошит платок,
 Как печалюсь я по тебе.

Песню нежной своей мечты -
  "Джаш кыял" - я тебе спою,
Чтоб услышать могла бы ты,
  Как тебя я нежно люблю.

Ты взмахни мне своим платком
  В знак участья,о Алымкан!
Как тоскую я по тебе,
  Моя нежность,о Алымкан...

Перевод: Айро Исаев

АЛЫМКАН
Атка салган дилдейси;,
Ачылган кызыл г;лд;йс;;,
Бир к;н; оору, бир к;н соо
Алымкан, азабы; тартсам билбейси;.

Бетегел;; майданым,
Пейли жакшы жайдарым!
К;л;к;л;; майданым,
К;;н; жакшы жайдарым!

Букардын тоосу бурулуш,
Бурулуп учат улуу куш.
Бурулуп мага келе кет,
Алымкан, му;дуга салбай кыйын иш!..

Кашкардып тоосу кайрылыш,
Кайрылып учат улуу куш.
Кайрылып мага келе кет,
Алымкан, карыпка салбай кыйын иш!..

Саркештеп тиккен жоолугу;,
Сар санаа кылат жоругу;,
К;ккештеп тиккен жоолугу;,
К;п санаа кылат жоругу;.

Токтогул черткен «Жаш кыял»
Ты;даса; боло, Алымкан,
Ак шайы жоолук колго алып
Булгаса; боло, Алымкан,
Аз к;нч;л;к ;м;рд;
Жыргаса; боло, Алымкан!..

ДЕВУШКАМ
В свои атласные курме
Нарядитесь, девушки.
Пока веселье на уме,
Веселитесь, девушки.
Не возвратить счастливых дней, —
Блаженством юности своей
Насладитесь, девушки.
Кто сам не пляшет, не поет —
Смеющихся не признает, —
Не скучайте, девушки,
Жизнь, драгоценная пройдет,
Так и знайте, девушки.
Свои атласные курме
Надевайте, девушки,
Пока наряды на уме,
Щеголяйте, девушки.
Пока прекрасны ваши дни,
Расцветайте, девушки,
Не возвратятся вновь они,
Так и знайте, девушки.
Цветите, как цветы цветут,
И влюбляйтесь, девушки.
Дни наслаждения пройдут —
Наслаивайтесь, девушки.
Играйте, пойте, смейтесь вы
И гуляйте, девушки.
На старость не надейтесь вы,
Так и знайте, девушки!

1897
*
Хорошо джайлоо тогда,
Если там пасутся стада.
И от пения соловья
Ива старая молода.
Если жаворонок поет,
То вдвойне прекрасен восход.
И душистей зеленый чай
Тем, кто с хлебом напиток пьет.
В самый жаркий палящий день
Ты ветвистую ценишь тень.
Поразишься ты кручам скал,
Если коз на них увидал.
И милей верблюдицы вид,
Коль верблюд за нею спешит.
Погляди на горы, джигит,
Недоступна их высота.
Если снег на гребнях лежит,
Совершенней их чистота.

Халиль Джебран

ДУША

Бог Богов, отделив каплю целой души,
Дал ей силу и святость в просторах тиши...
Сделал нежной её, как морской ветерок,
Ароматной как луг, мягкой как лепесток...

И сказал, одарив её чашей веселья:
- Пей с неё, как постигнешь благое забвенье!
А затем подарил он и чашу печали,
Чтоб стремленья благие её увенчали.
И вдохнул он любовь, что... могла исчезать
Для того, чтоб рождаться опять и опять!
А затем дал ей Знание чистых небес,
Чтоб пути приводили в обитель чудес.

В глубину её Разум вложил для познанья
И бесценные чувства, как миг узнаванья.
Он одел её в страсти, вложил в неё мрак,
И огонь из горнила и глупости знак.

Прах с подножия Вечности дал он и Силу,
Да вдохнул в неё жизнь - призрак смерти светила.
А затем улыбнулся сквозь слёзы:
- Живи!
Если вспомнишь Меня, отвратись ото лжи!


И ещё он добавил:
- Вот Слово Моё.
Береги, не теряй. В нём спасенье твоё.

 ----------

Ваши дети – это не ваши дети.
Они сыновья и дочери Жизни, заботящейся о самой себе.
Они появляются через вас, но не из вас,
И, хотя они принадлежат вам, вы не хозяева им.
Вы можете подарить им вашу любовь, но не ваши думы,
Потому что у них есть собственные думы.
Вы можете дать дом их телам, но не их душам,
Ведь их души живут в доме Завтра, который вам не посетить, даже в ваших мечтах.
Вы можете стараться быть похожими на них, но не стремитесь сделать их похожими на себя.
Потому что жизнь идет не назад и не дожидается Вчера.

Вы только луки, из которых посланы вперед живые стрелы, которые вы зовете своими детьми.
Лучник видит свою цель на пути в бесконечное, и это Он сгибает вас своей силой, чтобы Его стрелы могли лететь быстро и далеко.
Пусть ваше сгибание в руках этого Лучника будет вам в радость,
Ведь он любит не только свою стрелу, что летит, но и свой лук, хотя он и не подвижен.
  -----
Когда любовь зовет вас, следуйте за ней, хотя дороги ее трудны и тернисты.
Когда ее крылья осенят вас, отдайтесь ей, даже если вас ранит меч, скрытый в ее оперении.
И если она говорит с вами, верьте в нее, даже если ее голос рушит ваши мечты, как северный ветер опустошает сад.
Ибо как любовь венчает вас, так она вас и распинает. Как она растит вас, так она и подрезает.
Как восходит она к вашей вершине и ласкает ваши нежные ветви, трепещущие на солнце, так же она спускается к вашим корням, вросшим в землю, и сотрясает их.
Как снопы пшеницы, собирает она вас вокруг себя.
Она обмолачивает вас, чтобы обнажить.
Она просеивает вас, чтобы освободить от шелухи.
Она размалывает вас до белизны.
Она месит вас, пока вы не станете мягкими;
А потом она предает вас своему священному огню, чтобы вы стали святым хлебом для святого Божьего празднества.
Все это творит над вами любовь, чтобы вы познали тайны своего сердца и через это познание стали частью сердца жизни.
Но если, убоявшись, вы будете искать в любви лишь покой и усладу, то лучше вам прикрыть свою наготу и, покинув ток любви,
Уйти в мир, не знающий времен года, где вы будете смеяться, но не от души, и плакать, но не в упоении.
Любовь дает лишь себя и берет лишь от себя.
Любовь ничем не владеет и не хочет, чтобы кто-нибудь владел ею;
Ибо любовь довольствуется любовью.
Если ты любишь, не говори: "Бог - в моем сердце", - скажи лучше: "Я - в сердце Божием".
И не думай, что ты можешь направлять пути любви, ибо если любовь сочтет тебя достойным, то она будет направлять твой путь.
У любви нет другого желания, кроме как обрести саму себя.
Но если ты любишь и нуждаешься в желаниях, пускай твоими будут желания -
Таять и походить на бегущий ручей, который напевает ночи свою мелодию.
Познавать боль от слишком сильной нежности.
Ранить себя собственным постижением любви.
И истекать кровью добровольно и радостно.
Подниматься на заре с окрыленным сердцем и возносить благодарность за еще один день любви.
Отдыхать в полуденный час, размышляя о любовном экстазе.
Возвращаться вечером домой с благодарностью.
И засыпать с молитвой о возлюбленном в сердце своем и с песней хвалы на устах.
Перевод:Фарида Тумар

Тевфик Фикрет

Туман

O, cтpax, pacтлeвaющий coвecть, кaлeчaщий cлaбыe дyши.
Kaк щyпaльцa тянyтcя к людям тyпыx coглядaтaeв yши.
O, pты — нa зaмкe из бoязни зaпpeтнoe выcкaзaть вcлyx!
О патриотизм! Неприязни и зла окружил тебя дух.
О меч и перо! За решетку вы брошены — где справедливость?
Где чувства, забытые ныне? Достоинство где и учтивость?
Запуган богатый и бедный! Террора неистовый гнет
Великую нацию нашу давно в три погибели гнет.
1902
(Пepeвoд B. Пoтaпoвoй)

S;S

Sarm;; yine ;f;k;n; bir d;d-; munannid,
Bir zulmet-i beyz; ki pey;pey m;tez;yid.
Tazy;k;n;n alt;nda silinmi; gibi e;b;h,
Bir tozlu kes;fetten ib;ret b;t;n elv;h;
Bir tozlu ve heybetli kes;fet ki nazarlar
Dikkatle n;f;z eyleyemez gavrine, korkar!
L;kin sana l;y;k bu derin s;rte-i muzlim,
L;y;k bu tesett;r sana, ey sahn-; mez;lim!
Ey sahn-; mez;lim…Evet, ey sahne-i garr;,
Ey sahne-i z;-;;';aa-i h;ile-p;r;!
Ey ;a';aan;n, kevkebenin mehdi, mez;r;
;ark;n ezel; h;kime-i c;zibed;r;;
Ey kanl; mahabbetleri b;-lerzi;-i nefret
Perverde eden s;ne-i mesh;f-; sef;het;
Ey Marmara'n;n m;i der-;guu;u i;inde
;lm;; gibi dalg;n uyuyan t;de-i zinde;
Ey k;hne Bizans, ey koca fert;t-; m;sahhir,
Ey bin kocadan arta kalan b;ve-i b;kir;
H;sn;nde hen;z t;zeli;in sihri h;veyd;,
H;l; titrer ;st;ne enz;r-; tem;;;.
H;ri;ten, uzaktan a;;lan g;zlere s;zg;n
;e;m;n-; keb;dunla ne m;nis g;r;n;rs;n!
M;nis, fakat en kirli kad;nlar gibi m;nis;
;st;nde co;an giryelerin hepsine b;-his.
Te's;s olunurken daha, bir dest-i h;y;net
B;ny;n;na katm;; gibi zehr-;be-i l;net!
Hep levs-i riy;, dalgalan;r zerrelerinde,
Bir zerre-i safvet bulamazs;n i;erinde.
Hep levs-i riy;, levs-i hased, levs-i teneffu';
Yaln;z bu… ve yaln;z bunun ;mm;d-i tereffu'.
Milyonla bar;nd;rd;;;n ecs;d aras;ndan
Ka; n;siye vard;r ;;kacak p;k u dirah;an?

;rt;n, evet, ey h;ile… ;rt;n, evet, ey ;ehr;
;rt;n ve m;ebbed uyu, ey f;cire-i dehr!..

Ey debdebeler, tantanalar, ;anlar, alaylar;
Kaatil kuleler, kal'al; zindanl; saraylar;
Ey dahme-i mers;s-i hav;t;r, ulu ma'bed;
Ey g;rre s;tunlar ki birer d;v-i mukayyed,
M;z;leri ;t;lere nakletmeye me'm;r;
Ey di;leri d;;m;;, s;r;tan kaafile-i s;r;
Ey kubbeler, ey ;anl; meb;n;-i m;n;c;t;
Ey do;rulu;un mahmil-i ezk;r; min;rat;
Ey sakf; ;;k;k medreseler, mahkemecikler;
Ey servilerin z;ll-; siy;h;nda birer yer
Te'm;n edebilmi; nice bin s;il-i s;bir;
"Ge;mi;lere rahmet!" diyen elv;h-; mekaabir;
Ey t;rbeler, ey herbiri p;r-velvele bir y;d
;yk;z ederek s;mit ; s;kin yatan ecd;d;
Ey ma'reke-i t;n ; gub;r eski sokaklar;
Ey her a;;lan rahnesi bir vak'a say;klar
V;r;neler, ey mekmen-i p;r-h;b-; e;irr;;
Ey kapkara damlarla birer m;tem-i ber-p;
Tems;l eden ;s;de ve fers;de mes;kin;
Ey her biri bir leyle;e, bir ;ayla;a mavt;n
Gam-d;de ocaklar ki mer;retle somurtmu;,
Y;llarca zamandan beri, t;tmek ne…unutmu;;
Ey mi'delerin zehr-i tek;z;s; ;n;nde
Her zilleti bel'eyleyen efv;h-; kad;de;
Ey fazl-; tab;atle en ;m;de ve m;n'im
Bir f;trata makr;n iken a;, ;t;l ; ;kim;
Her ni'meti, her fazl;, her esb;b-; reh;y;
G;kten dilenen z;ll-i tevekk;l ki.. m;r;yi!
Ey savt-; kil;b, ey ;eref-i nutk ile m;mt;z
;nsanda ;u nank;rl;;; tel'in eden ;v;z;
Ey girye-i b;-f;ide, ey hande-i zehr;n;
Ey n;t;ka-; acz ; elem, nazra-i nefr;n;
Ey cevf-i es;t;re d;;en h;t;ra: n;mus;
Ey k;ble-i ikb;le ;;kan yol: reh-i p;-b;s;
Ey havf-i m;sell;h, ki has;r;t;na r;ci'
;ks;z, dul a;;zlardaki her ;evke-i t;li';
Ey ;ahsa mas;niyyet ; h;rriyyete makr;n
Bir hakk-; teneff;s veren efs;ne-i kaan;n;
Ey va'd-i muh;l, ey ebed; kizb-i muhakkak,
Ey mahkemelerden m;tem;d; s;r;len hak;
Ey savlet-i evh;m ile b;-t;b-; tahass;s
Vicdanlara temd;d edilen g;;-; tecess;s;
Ey b;m-i tecess;sle kilitlenmi; a;;zlar;
Ey gayret-i milliye ki mebg;z u muhakkar;
Ey seyf ; kalem, ey iki mahk;m-; siy;s;;
Ey behre-i fazl ; edeb, ey ;ehre-i mens;;
Ey b;r-; hazerle iki kat gezmeye me'l;f;
E;r;f ; tev;bi', koca bir uns;r-; ma'r;f;
Ey re's-i f;r;berde, ki akpak, fakat i;ren;;
Ey taze kad;n, ey onu ta'k;be ko;an gen;;
Ey m;der-i hicranzede, ey hemser-i mu;ber;
Ey kimsesiz, ;v;re ;ocuklar… hele sizler,
Hele sizler…

;rt;n, evet, ey h;ile… ;rt;n, evet, ey ;ehr;
;rt;n ve m;ebbed uyu, ey f;cire-i dehr!...

18 ;ubat 1317/3 Mart 1902 (Tanin, 1324/1908, say; 1)

Песня нации

M;LLET ;ARKISI

;i;nendi, yeter, varl;;;m;z cehl ile kahre;
Do;rand; m;barek vatan;n ba;r; sebepsiz.
Birlikte bug;n bulmal;y;z derdine ;are.
Can karde;i, kan karde;i, ;an karde;iyiz biz.
Millet yoludur, hak yoludur tuttu;umuz yol;
Ey hak, ya;a, ey sevgili millet, ya;a.. Var ol!

Gel karde;im, annen sana muht;c, ona ko;mak..
Ko;mak ona, kurtarmak o b;-baht; vaz;fen.
Kar;;nda g;;;s ba;r a;;k ;lg;n, yat;yor bak;
Onsuz ya;amaktansa beraber ;l;; ehven!

Her an o g;zel sineyi han;erliyor eller;
;md;d;na ko;mazsak e;er mahv; mukarrer.

Zulm;n topu var, g;llesi var, kal’as; varsa,
Hakk;n da b;k;lmez kolu, d;nmez y;z; vard;r;
G;z yumma g;ne;ten, ne kadar n;ru kararsa
S;nmez ebed;, her gecenin g;nd;z; vard;r.

Millet yoludur, hak yoludur tuttu;umuz yol!
Ey hak, ya;a, ey sevgili millet, ya;a.. Var ol!

Vaktiyle baban kimseye minnet mi ederdi?
Yok, kalmad;, h;;; sana zillet pederinden
D;ny;da ;ereftir ya;atan milleti, ferdi;
Silkin, ;u mezellet tozu u;sun ;zerinden.
;nsanl;;; p;-m;l eden al;akl;;; y;k, ez;
Bill;h ya;amak yerde s;r;klenmeye de;mez.

Haks;zl;;;n env;;n; g;rd;k.. Bu mu kaanun?
En gaml; sef;letlere d;;t;k.. Bu mu devlet?
Devletse de, kanunsa da, art;k yeter olsun;
Art;k yeter olsun bu den; zulm-; ceh;let..

Millet yoludur, hak yoludur tuttu;umuz yol,
Ey hak, ya;a, ey sevgili millet, ya;a.. Var ol!


- Kayalar, 25 haziran 1324 -


 -----
Ты судишь о моих стихах впопад
Как Совести внимательное око
Твой искренний и бескорыстный взгляд
Мне в Душу проникает издалека

Под обаяньем искренности этой
Тебе на суд охотно отдаю
Забытые стихи, но не посетуй
В моей Печали угадав свою

Кто – просто, кто – возвышенно живет
Но, независимо от чувств размаха
Из одного замешаны мы праха
Как весь людской многострадальный род.

Яхья Кемаль Беятлы

Незримый Корабль

Придёт момент, Корабль покинет порт, поднимет якорь, устремившись в Вечность,
И, вспарывая гладь бесстрастных вод, проложит курс длиною в Бесконечность.

Он заскользит неслышно и легко, как из неволи в Небо рвётся птица.
Ему вослед не помахать платком – так быстро он в тумане растворится.

Те, кто ещё остались на Земле, исполнены печали и тревоги.
След горьких слёз проложен по щеке, ведь пассажирам нет назад дороги.

Довольно слёз, несчастные сердца! Ещё не раз вас ждут такие муки.
Наступит час и вашего конца. Земная жизнь – потери и разлуки!

Любимые не возвратятся к вам, возлюбленные в дом ваш не вернутся.
Проходит боль любых душевных ран. И зря, поверьте, слёзы ваши льются!

Ведь ангелов торжественный эскорт парит над Кораблём от самой суши!
Придёт момент, Корабль покинет порт, чтоб в ЛУЧШИЙ МИР доставить наши души!
Перевод с турецкого - ФАРИД БАГИРЛЫ
  SESS;Z GEM;
  Art;k demir almak g;n; gelmi;se zamandan,
  Me;hule giden bir gemi kalkar bu limandan.
  Hi; yolcusu yokmu; gibi sessizce al;r yol;
  Sallanmaz o kalk;;ta ne mendil ne de bir kol.
  R;ht;mda kalanlar bu seyahatten elemli,
  G;nlerce siyah ufka bakar g;zleri nemli.
  Bi;are g;n;ller! Ne giden son gemidir bu!
  Hicranl; hayat;n ne de son matemidir bu!
  D;nyada sevilmi; ve seven nafile bekler;
  Bilmez ki giden sevgililer d;nmeyecekler.
  Bir;ok gidenin her biri memnun ki yerinden,
  Bir;ok seneler ge;ti; d;nen yok seferinden.

Жизнь философа

Судьба порой жестока и сложна, а жизнь земная, как зимой пурга.
Душа достигнуть цель свою должна – так, как Корабль приходит к берегам.

Пусть плоть твоя слаба и так грешна, пусть окружает глупая толпа,
Но если Цель действительно важна, то бесполезны происки врага.

Своей Судьбе послушно покорись, не сетуя на множество  помех.
С горячей верой Господу молись, и лишь тогда к тебе придёт успех.

О гордости навеки позабудь и побороть пытайся эгоизм.
Тогда благословен твой будет путь и не напрасна вся земная жизнь!

Перевод с турецкого: Фарид Багирлы

Смерть дервишей

В садах Шираза есть одна могила,
Где дервиша Хафиза погребли.
И каждым утром роза всем на диво
Цвела на ней, а ночью соловьи

Своею трелью наполняли город.
Смерть дервишей – волшебная Весна.
Днём розы на могилах в зной и в холод,
А ночью – соловьи лишают сна!

Перевод с турецкого: Фарид Багирлы

R;NDLER;N ;L;M;

Haf;z';n kabri olan bah;ede bir g;l varm;;;
Yeniden her g;n a;arm;; kanayan rengiyle.
Gece; b;lb;l a;aran vakte kadar a;larm;;
Eski ;iraz'; hayal ettiren ahengiyle.

;l;m asude bahar ;lkesidir bir rinde;
G;nl; her yerde buhurdan gibi y;llarca t;ter.
Ve serin serviler alt;nda kalan kabrinde
Her seher bir g;l a;ar;her gece bir b;lb;l ;ter.

Мирза Алекпер Сабир

Стих - это жемчуг драгоценный, его не обесценю ложью.
Не жди похвал - не одописец! Мне льстить и угождать негоже.
Мой стих сатирою прольется - пути иного быть не может.
Пусть мир услышит голос правды: мне истина всего дороже.

   *  *  *  *  *

Судьбы коварство испытал наш край,
А будет хуже.
Ликуем мы - ведь нам обещан рай,
А сами - в луже.
Аллах, услышь - убереги от бед!
Терпеть доколе?
От козней шарлатанов спасу нет -
Нет горше доли.

Ну что за рок? Ай-ай, какой яман!..
Сгорай от боли!
Он к стонам глух, не видит наших ран -
Ослеп он, что ли?

Дарован свет наук другим краям,
Сгинь, злое время!
А прозябать и дрыхнуть - это нам:
Дурное племя!..

Что-что? Ну да, есть школы и у нас -
Орудье пытки!
Как вздернут пятки кверху - кровь из глаз:
Казнить мы прытки!

Да, нечего сказать, нам повезло -
Куска нет хлеба!
А с жалобой к кому? Повсюду зло -
Что ж терпит небо?!

Кричат: «Эпоха!..» Пухнет голова
И чахнут души.
А там под шум знай мелят жернова -
И глохнут уши.

Вдавило в землю колесо судьбы -
Трещат аж кости.
Господ своих и пришлых мы рабы -
«Но-но!.. Вы бросьте!..»

В полудремоте мы, во власти грез -
Вот доля наша.
Да, перельется - жди! - от горьких слез
Терпенья чаша.

Чиновник взглянет, ты уж сам не свой, -
Пред злом робеем,
Как овцы блеем.

За ним сардар, начальник, - он ой-ой!..
Роптать не смеем,
Аллах свидетель -
Как овцы блеем.

   ________________

     4 августа 1906

ТРУДИСЬ ДЛЯ ГРЯДУЩЕГО

Не трать усилий, милый мой, обогащенья ради,
Не занимайся кутерьмой приобретенья ради,
Не трать часов, не трать минут ты наслажденья ради,
Пусть будет в мыслях светлый труд освобожденья ради,
Чтоб выжил твой народ, борись его спасенья ради,
И для грядущего трудись его рожденья ради!
Времен не изменяя ход, свободы кто добьется?
Будь трезвым, друг, гляди вперед, жизнь вспять не повернется!

Оковы бедности впились в тела людей - ты видишь?
Ведь их терзают всё лютей, их боль - сильней, ты видишь?
Как можно спать? Страданья, скорбь земли своей ты видишь?
Вождем случайно дервиш стал, а жизнь трудней, ты видишь?
Радетель этот низко пал, ведь он злодей, ты видишь?
Тут было зданье - от него гора камней, ты видишь?
Любое зданье - час придет - в руины превратится,
Любой родившийся - умрет, но жизнь - не прекратится!

Скажи, чего добьешься ты богатствами своими?
Их наживал ты и копил, что делать будешь с ними?
Умрешь - и люди назовут труды твои пустыми!
Пока возможность есть, слепец, иди с людьми простыми,
Одно хоть зданье возведи - свое возвысишь имя,
Пример потомкам покажи поступками такими!
Нужд у народа не сочтешь, их время только множит, -
Не так легко того найдешь, кто бедному поможет.

Народ мой, будешь в крепкий сон ты погружен - доколе?
Постельных радостей искать, считать ворон - доколе?
На эту спячку, праздность, лень ты обречен - доколе?
Ислам в невежестве погряз, мир ослеплен - доколе?
Терпеть убогость, темноту, и плач, и стон - доколе?
Народ забит и угнетен, бесправен он - доколе?

Иль не способны мы сынов вести к прогрессу, к свету?
Иль не талантлив наш народ, к науке тяги нету?
Ведь знанья каждому нужны, на всё нужны ответы,
Но школ-то нет, а ведь сыны должны учиться где-то?
И где, скажите, есть богач, который понял это?
Мы ожидаем от него поддержки и совета!
Помочь нам надо с прошлым рвать, чтоб счастье обреталось,
Ну а Сабирам - лишь взывать! Что им еще осталось?

   ___________________

      24 сентября 1906

АВЕТИК ИСААКЯН

Я уподобил сердце небу,
И для любого существа
В нем есть счастливая звезда,
Есть высочайший трон.

Я уподобил сердце небу,
Чтоб длился аромат цветка,
Чтоб девушке была сладка
Любовь, и плыли облака,
Спасительные для пустыни
Души, что страждала века.

Я уподобил сердце небу… 

Тифлис, 4 февраля 1893
(Перевод Б. Ахмадулиной)

МОЕЙ МАТЕРИ
1
От родимой страны удалился
Я, изгнанник, без крова и сна,
С милой матерью я разлучился,
Бедный странник, лишился я сна.
С гор вы, пестрые птицы, летите,
Не пришлось ли вам мать повстречать?
Ветерки, вы с морей шелестите,
Не послала ль привета мне мать?
Ветерки пролетели бесшумно,
Птицы мимо промчались на юг.
Мимо сердца с тоскою безумной —
Улетели бесшумно на юг.
По лицу да по ласковой речи
Стосковался я, мать моя, джан,
Был бы сном я — далече, далече
Полетел бы к тебе, моя джан.
Ночью душу твою целовал бы,
Обнимал бы, как сонный туман,
К сердцу в жгучей тоске припадал бы,
И смеялся и плакал бы, джан!
2
Мне грезится: вечер мирен и тих,
Над домом стелется тонкий дым,
Чуть зыблются ветви родимых ив,
Сверчок трещит в щели;, невидим.
У огня сидит моя старая мать,
Тихонько с ребенком моим грустит.
Сладко-сладко, спокойно дремлет дитя,
И мать моя, молча, молитву творит.
«Пусть прежде всех поможет господь
Всем дальним странникам, всем больным,
Пусть после всех поможет господь
Тебе, мой бедный изгнанник, мой сын».
Над мирным домом струится дым,
Мать над сыном моим молитву творит,
Сверчок трещит в щели;, невидим,
Родимая ива едва шелестит.
1893
Перевод -Блок А.

Караван мой бренчит и плетется
Поцелуям и ласкам не верю,
Среде чужих и безлюдных песков.
Слез она не запомнит моих.
Погоди, караван! Мне сдается,
Кто зовет? Караван, шевелися,
Что из родины слышу я зов...
Нет в подлунной обетов святых!
Нет, тиха и безмолвна пустыня,
Уводи, караван, за собою,
Солнцем выжжена дикая степь.
В неродную, безлюдную мглу.
Далеко моя родина ныне,
Где устану склонюсь головою
И в объятьях чужих моя джан.
На шипы, на утес, на скалу...
1903

Перевод  А.Блока

САДРИДДИН АЙНИ

НА СМЕРТЬ МОЕГО БРАТА ХОДЖИ СИРОДЖИДДИНА

Я услыхал суровый голос рока,
Я был сражен мечом его жестоко,
И голос этот сжал в груди дыханье,
Померк рассудок, жизнь ушла глубоко.
Сосед сказал мне: “Друг мой, ты не слышал –
Твой брат скончался волею Пророка:
От топора погиб на грязной плахе
В столице благородного Востока”.
  Мой милый друг, мой брат, надежда ока, –
  Далёко ты, далёко ты, далёко...

Теперь навек забуду я о славе,
О чтении, о шахматной забаве...
Навек ушел, померкло утро жизни.
Конь красоты погиб на переправе.
Не спрашивайте больше у поэта
Стихов о розе, милой, сне и яви...
И вот они идут, гремя о мести,
Стихи вражды, без рифм и без заглавий.
Мой милый друг, мой брат, надежда ока, –
  Далёко ты, далёко ты, далёко...

Но говорю: падут ночные тени
И захлебнется мир в крови гонений,
Тогда эмиры, и муллы, и шейхи
Потонут в мутном море преступлений.
Я говорю: тогда падут короны,
Обрушатся дворцовые ступени!
Я говорю: мы выйдем из темницы,
Перед рабом хан рухнет на колени!
Но ты, мой друг, мой брат, надежда ока, –
  Далёко ты, далёко ты, далёко...
Перевод: Б.Лапин, З.Хацревин

Ованес Туманян
ПЕСНЯ АРМЯН
Перевод Л. Уманец

Идем, идем с далекого Востока,
От синих гор, где дальний небосклон;
Давно, давно идем мы издалека -
Из тьмы веков, из сумрака времен…
Лилася кровь, как волны океана,
Текла рекой из наших тяжких ран,
Страдали мы от зноя, от тумана,
Дышал в лицо угрюмый ураган…
Погибла ты, отчизна дорогая,
И знамя всё истерзано в куски,-
Покоя нет, и нет родного края,
И бродим мы средь мрака и тоски…
Но мы идем, надеждою согреты,
Идем вперед, гонимы роком злым,
Святой огонь священного завета
В своей груди упорно мы храним…
Идем, идем… Нам путь лежит далеко.
Нас не страшат удары злой судьбы,
Идем, идем с далекого Востока
Мы, не боясь ни бури, ни борьбы.
1902

АХТАМАР

Каждой ночью к водам Вана
Кто-то с берега идет
И без лодки, средь тумана,
Смело к острову плывет.

Он могучими плечами
Рассекает лоно вод,
Привлекаемый лучами,
Что маяк далекий шлет.

Вкруг поток, шипя, крутится,
За пловцом бежит вослед,
Но бесстрашный не боится
Ни опасностей, ни бед.

Что ему угрозы ночи,
Пена, воды, ветер, мрак?
Точно любящие очи,
Перед ним горит маяк!

* * *

Каждой ночью искры света
Манят лаской тайных чар:
Каждой ночью, тьмой одета,
Ждет его к себе Тамар.

И могучими плечами
Бороздит он лоно вод,
Привлекаемый лучами,
Что маяк далекий шлет.

Он плывет навстречу счастью,
Смело борется с волной.
А Тамар, объята страстью,
Ждет его во тьме ночной.

Не напрасны ожиданья...
Ближе, ближе... вот и он!
Миг блаженства! Миг свиданья!
Сладких таинств райский сон!

Тихо. Только воды плещут,
Только, полны чистых чар,
Звезды ропщут и трепещут
За бесстыдную Тамар.

И опять к пучинам Вана
Кто-то с берега идет.
И без лодки, средь тумана,
Вдаль от острова плывет.

И со страхом остается
Над водой Тамар одна,
Смотрит, слушает, как бьется
Разъяренная волна.

Завтра — снова ожиданья,
Так же искрится маяк,
Тот же чудный миг свиданья,
Те же ласки, тот же мрак.

Но разведал враг жестокий
Тайну любящих сердец:
Был погашен свет далекий,
Тьмой застигнут был пловец.

Растоптали люди злые
Ярко блещущий костер,
Небеса молчат ночные,
Тщетно света ищет взор.

Не заискрится, как прежде,
Маяка привет родной, —
И в обманчивой надежде
Бъется, бьется он с волной.

Ветер шепчет непонятно,
Над водой клубится пар, —
И вздыхает еле внятно
Слабый возглас: «Ах, Тамар!»

Звуки плача, звуки смеха...
Волны ластятся к скале,
И, как гаснущее эхо,
«Ах, Тамар!» звучит во мгле.

На рассвете встали волны
И примчали бледный труп,
И застыл упрек безмолвный:
«Ах, Тамар!» средь мертвых губ.

С той поры мину ли годы,
Остров полон прежних чар,
Мрачно смотрит он на воды
И зовется «Ахтамар».

Пер. К. Бальмонт

АРМЯНСКОМУ СКИТАЛЬЦУ

Счастливый путь, скиталец наш!
Блажен ты, о скиталец наш!
Идешь с любовью, грустно-рад,
Вдали сияет Арарат.

Благоуханьем ветерка —
Добрей, чем отчая рука, —
Гегамы шлют тебе привет
И Арагац, травой одет.

А там, как одинокий глаз,
Блеснет Севан, в горах таяс,
Резвясь, играя с тенью скал,
Шумя, вздымая синий вал.

Мерцает, блещет и горит,
Волной сверкает и гремит,
А то печален и угрюм,
Чернее тучи, полон дум.

И та гора, гигант-шатер,
Гора из гор и царь всех гор,
Седой приникнув головой
К небесной груди голубой,
Встает, торжественно скорбя.
Вдали — и в сердце у тебя.

Мохаммед Таги Бехар

Газель

        Мы – свечи… сердце сжигает пламя. Иного нет
        Горя, исходим всю ночь слезами… Иного нет.

        Нам обещали мгновенье счастья, свиданья миг,
        Но злую шутку сыграли с нами… Иного нет.

        Хаджи  упорно стремился в Мекку, где вечный Бог,
        Но там лишь камень лежит веками… Иного нет.

        Ты алчешь славы, в искусстве хочешь артистом стать,
        Учись у сердца. Любовь – как знамя! Иного нет.

        Но если сердце приветным взглядом озарено,
        То счастье к сердцу прильнет устами – иного нет.

        Чего ты хочешь от тех, кто рядом? Их ремесло –
        Лишь колыбели сменять гробами… Иного нет.

        Напрасно ищешь познанья в школах, в которых есть
        Мелки да доски с учителями… Иного нет.

        В бескрайнем мире одно бесценно – решил Бехар:
        Любимый облик перед глазами… Иного нет.
Дары поэзии

        Поэзия дарит могущество поэтам.
        Я тот, кто силу дал поэзии заветам.

        Значение мое невеждам неизвестно,
        Но внятно мудрецам, понятно людям честным.

        Не стоит утверждать, что солнце скрыто мглою,
        Коль ничего слепцы не видят пред собою.

        И солнце самое мне поклониться может,
        Почтение к уму и красноречью множа.

        Увы! Поэзия за ревностную службу
        Дала мне гнев врага и лицемера дружбу.

        Какой мне хитростью спастись из лап кошмара,
        Как избежать судьбы безжалостной удара?

        Изменница-судьба – извечный враг поэта.
        Ну а кому была верна старуха эта?

        Я плачу день и ночь кровавыми слезами,
        Измученная плоть истерзана годами.

        Как Александров вал  стою, презрев угрозы,
        Но крови Дария мои подобны слезы.

Переводы: Л. Гумилев

ХАМЗА ХАКИМЗАДЕ НИЯЗИ

КНИГА

Родник живой воды, душе отрада — книга!
Разумному, как жизнь, даст всё, что надо, книга.

Начало всех начал, бесценный перл дерзаний,
Недугам — как Лукман, страде услада — киига.

Поверженным сердцам — как лунный свет во мраке,
Целебный пыл души и светоч взгляда — книга.

От всех нежданных бед надежная защита,
Невежеству и злу, как меч, преграда — книга!

Кто в пору юных дней приложит к ней старанье,
Тому всегда во всем быть другом рада книга!
1914
Перевод с узбекского Сергея Иванова

ЖАЛОБЫ НАПУГАННОГО «ОТВЕТСТВЕННОГО РАБОТНИКА»

Получить бы мне совет дяди Чигирика! 
Я погряз в пучине бед, горький горемыка.

Сколько лет уж на виду я — «ответработник»,
А теперь попал в беду, сбился с панталыка!

Обучил свою жену — власть над ней утратил:
Как ее ни припугну— не боится крика.

Март подходит, с паранджой жены сводят счеты,
Как мне быть с моей женой, — вот ведь закавыка!

Если нет пути назад — жить, как прежде было, —
Значит — взять жену да в ад? — Это ж просто дико.

Будь она лицом плоха, был бы я спокоен:
Не было б тогда греха от такого «лика»!

Как мне быть — уйти совсем или примириться?
От беды я словно нем, стал почти заика!

Как?! Ее лукавых глаз и речей, что сахар,
Вдруг всего лишиться враз? — Нет уж извини-ка!

Что теперь ни предприму, как ни ухитряюсь,
Сам не верю никому — с мала до велика.

Дядя Чигирик, сосед! До прихода марта
Дай мне, бедному, совет, делом помоги-ка!

Перевод с узбекского Сергея Иванова


Галактион Табидзе

ЛУНА МТАЦМИНДЫ

Нет, никогда не бывало такой благостно тихой луны!

Лира, храня полуночный покой, тихо поёт, в три струны.
Шорохом струй её привлечены, жмутся к земле у корней
Или молчат, меж ветвей вплетены, сумраки милых теней.
Я не припомню, чтоб небо моё было светлей и нежней.
Что за луна - как соткали её бусинки бледных огней?
И от соблазна её серебра сделалось что-то с рекой:
Заколебалась неслышно Кура, вверх потянувшись рукой.
Вот и Метехи! - такой белизны ввек не явит тебе соль.

Нет, никогда не бывало луны нежной и ласковой столь.

Здесь, на Мтацминде, Акакия тень в хрупком колышется сне,
Скорбного кладбища скорбная сень душу встревожила мне.
Смотрит на полог ромашек и роз радостных звёзд высота.
Здесь, на Мтацминде, бродил Николоз, горько, как сирота.
Пусть же, о пусть я, как лебедь, умру, с песнею горькой моей -
Только бы мне рассказать про игру бледных ветвей и теней,
Только бы миру поведать о том, как заглянула в меня
Ночь на Мтацминде, синим крылом душу мою осеня,
О том, как взмывают в последний раз лебеди в небеса
И как очищены в этот час их сильные голоса,
И как я чувствую, что душе, рождённой заново тут,
Пусть смерти стал не страшен уже, не леденящ, не крут;
Что выйдя из некой пучины, стих идёт по ковру из роз
(Сказочна дерзость поэтов: их смерть не страшит всерьёз);
Что смерть встечаю я на горе, вблизи великих могил,
Близ тех, кто, думая о добре, чашу свою испил;
Что гибель с песней встречаю я, по праву поэт и царь;
Что ночь задумчивая моя поблескивает, как янтарь;
Что звуки лиры моей ночной меня пережить должны.

Нет, никогда не бывало такой благостно тихой луны.

1915

Перевод Леопольда Эпштейна


Снег
Лишь бы жить, лишь бы пальцами трогать,
лишь бы помнить, как подле моста
снег по-женски закидывал локоть,
и была его кожа чиста.
Уважать драгоценную важность
снега, павшего в руки твои,
и нести в себе зимнюю влажность
и такое терпенье любви.
Да уж поздно. О милая! Стыну и старею.
О взлет наших лиц —
в снегопаданье, в бархат, в пустыню,
как в уют старомодных кулис.
Было ль это? Как чисто, как крупно
снег летит… И, наверно, как встарь,
с январем побрататься нетрудно.
Но минуй меня, брат мой, январь.
Пролетание и прохожденье —
твой урок я усвоил, зима.
Уводящее в вечность движенье
омывает нас, сводит с ума.
Дорогая, с каким снегопадом
я тебя отпустил в белизну
в синем, синеньком, синеватом
том пальтишке — одну, о одну?
Твоего я не выследил следа
и не выгадал выгоды нам —
я следил расстилание снега,
его склонность к лиловым тонам.
Как подумаю — радуг неровность,
гром небесный, и звезды, и дым —
о, какая нависла огромность
над печальным сердечком твоим.
Но с тех пор, властью всех твоих качеств,
снег целует и губит меня.
О запинок, улыбок, чудачеств
снегопад среди белого дня!
Ты меня не утешишь свободой,
и в великом терпенье любви
всею белой и синей природой
ты ложишься на плечи мои.
Как снежит… И стою я под снегом
на мосту, между двух фонарей,
как под плачем твоим, как под смехом,
как под вечной заботой твоей.
Все играешь, метелишь, хлопочешь.
Сжалься же, наконец, надо мной —
как-нибудь, как угодно, как хочешь,
только дай разминуться с зимой.

Перевод Беллы Ахмадулиной

    ДОМИК ВОЗЛЕ ЛЕСА
      
       Домик возле леса снится мне поныне.
       Синева раздвинет вечера границы,
       Томные сестрицы выберут в кувшине
       Маленькую розу для моей петлицы.
      
       Приоткрыв оконце, мне цветок предложат,
       Тихо и учтиво вымолвят при этом:
       "Вам -- цветок в петлицу. Вы такой хороший".
       "Это так любезно было стать поэтом".
      
       Миновали годы с той поры цветенья,
       Розы облетели, и костюм потерся...
       Но со мной навеки радость вдохновенья
       И Тбилиси буйный -- царство стихотворцев.

Перевод Владимира Полетаева
      
Тициан Табидзе

перевод Б.Пастернака

Автопортрет 

Профиль Уайльда.
Инфанту невинную
В раме зеркала вижу в гостиной.
Эти плечи под пелериной
Я целую и не остыну.

Беспокойной рукой перелистывая
Дивной лирики том невеликий,
Зажигаюсь игрой аметистовой,
Точно перстень огнем сердолика.

Кто я? Денди в восточном халате.
Я в Багдаде в расстегнутом платье
Перечитываю Малларме.

Будь что будет, но, жизнь молодая,
Я объезжу тебя и взнуздаю
И не дам потеряться во тьме.

 -----

Не я пишу стихи. Они, как повесть, пишут
Меня, и жизни ход сопровождает их.
Что стих? Обвал снегов. Дохнет – и с места сдышит,
И заживо схоронит. Вот что стих.

Под ливнем лепестков родился я в апреле.
Дождями в дождь, белея, яблони цвели.
Как слёзы, лепестки дождями в дождь горели.
Как слёзы глаз моих они мне издали.

В них знак, что я умру. Но если взоры чьи-то
Случайно нападут на строчек этих след,
Замолвят без меня они в мою защиту,
А будет то поэт – так подтвердит поэт.

Да, скажет, был у нас такой несчастный малый,
Орпирских берегов большой оригинал.
Он припасал стихи, как сухари и сало,
И их, как провиант, с собой в дорогу брал.

И до того он был до самой смерти мучим
Красой грузинской речи и грузинским днём,
Что верностью обоим, самым лучшим,
Заграждена дорога к счастью в нём.

Не я пишу стихи. Они, как повесть, пишут
Меня, и жизни ход сопровождает их.
Что стих? Обвал снегов. Дохнёт – и с места сдышит,
И заживо схоронит. Вот что стих.

Пиросмани

Привыкли мы славить во все времена
Нико Пиросмани за дружеским пиром.
Искать его сердце в бокале вина
Затем, что одним мы помазаны миром.

Он трапезе нашей почти в благодать,
Бурдюк и баран не сходили с полотен.
А поводов к пиру недолго искать -
Любой для приятельской встречи пригоден.

Следы нашей жизни, о чем не пиши,
Изгладятся лет через десять, не боле.
А там, на помин нашей бедной души
Придется пойти поклониться Николе.

Заплачет в подсвечниках пара свечей,
В трактире накроется столик с обедом.
Прошел он при жизни сквозь пламя огней,
За ним и другие потащатся следом.

Жил в Грузии мастер. Он был одинок -
Такое художнику место на пире.
Поднимем же, братья, во здравие рог,
Пусть эта рука не забудется в мире.

Хаим Нахман Бялик

В поле

Не птицею, вольно и гордо раскинувшей смелые крылья, –
Не львом, раздробившим затворы в стремленьи к пустыням и воле, –
Собакой, побитой собакой, стыдясь своего же бессилья,
Бежал я сегодня далёко в широкое чистое поле.
И полем иду я и внемлю беседе меж Богом и нивой,
И слышу под ласками ветра все шорохи гордого стебля,
Узоры таинственной дрожи, напев тишины говорливой
И грёзу, что грезят колосья, тяжелые космы колебля.
Уйду я глубоко и скроюсь, зароюсь в лепечущий колос,
Сольюсь и отдамся в истоме волненью могучего жита;
В далеком молчании леса учую загадочный голос,
И станет великая тайна и мне на мгновенье открыта.
И кинусь на влажную землю, прильну и приникну, рыдая,
И стану пытать я печально у лона праматери вечной:
Скажи мне, о мать и царица, скажи мне, родная, святая,
Зачем и меня не вскормила ты грудью живительно-млечной?
Все тихо. На западе солнце склонилося к горному краю, –
И стебли меня, как родного, как будто бы с ними же рос я,
Укутали нежною тенью, и в ней я неслышно ступаю –
И небо вверху надо мною, да справа и слева колосья.
И тучки по синему небу плывут-расплываются, тая,
И крадутся тени по ниве, исполнены медленной лени;
Но миг – и рассеется тучка, и нива блестит, золотая,
И дремлет под ласками ветра, и грезит в игре светотени…
Вдруг повеяло вихрем, пронеслася прохлада,
Встрепенулись колосья, наклонились глубоко –
И шумя побежали, словно робкое стадо,
Побежали далеко-далеко.
Побежали в долину, прокатились как волны,
Рокоча докатились до зеленого бора,
И разлился невнятно, светлой радости полный,
Бодрый шум золотого простора.
Что бежите, колосья, и куда, золотые?
Саранчой что шумите в беззаботном разгуле?
Отчего засверкали ваши брови густые,
Мотыльков легкокрылых спугнули?
Не вдогонку ль несетесь сизых тучек и тени,
В синий край, где раздолье, ширь и вольная воля?
Или мчитесь в отчизну сонных грез и видений,
О, колосья широкого поля?
Но вихрь улетел, и колосья забыли мгновенье испуга,
И замер взволнованный ропот тревожно-веселого гула, –
А в сердце моем зашумела другая жестокая вьюга,
Уснувшую боль разбудила, угасшее пламя раздула.
Как нищий, стою перед нивой, веселой, могучей, богатой,
И мучусь своей нищетою, и сердце так шепчет упорно:
Не я вас, колосья, взлелеял, не я в вашем поле оратай,
Не я ваши зерна посеял, не мне и собрать ваши зерна.
Жемчужными каплями пота не я поливал эту ниву,
Не я призывал на побеги дожди с благодатного неба,
Не я приходил улыбаться их росту, подъему, наливу,
И песня моя не раздастся в день жатвы обильного хлеба…
И все ж я люблю тебя, нива, и в сердце, тобою согретом,
Мне вспомнились пахари-братья на нивах моей Палестины,
Что в это мгновенье, быть может, и мне отвечают приветом
На мой молчаливый, но страстный привет из далекой чужбины.

1894

Пер. В. Жаботинский



Да будет удел ваш безмолвный
;Моим вожделенным уделом,
Вы, ткущие жизнь свою втайне,
;Стыдливые словом и делом!

Молчальники, в сердце смиренном,
;Как жемчуг в жемчужнице тесной,
Святую мечту вы таите,
;Богатство души бессловесной.

Добру в вас, как ягодам леса,
;Привольны завесы густые;
Ваш дух — словно храм заповедный,
;Уста — что врата запертые.

В сне вам не снилось убогим
;Что всех вы вельмож благородней,
Художники умного дела,
;Священники тайны Господней.

Не видел чужой соглядатай
;Ни ваших торжеств, ни печали;
Задумчиво взор ваш уходит
;Всё в те же прозрачные дали.

И мудрая та же улыбка —
;Познанья, прощенья, участья —
Все мимоидущих встречает,
;Напутствует всех без пристрастья:

Великих равно — и ничтожных,
;И добрых, и грешных скитальцев.
Вы тихо проходите миром,
;Как будто на кончиках пальцев.

Но бодрствует ухо, слух чуток,
;Высокое — сердце приметит,
Всем трепетам жизни прекрасной
;Биеньем согласным ответит.

Где ваша стопа ни ступала,
;Там сеяли вы ненароком
Сев помыслов чистых, и вера
;Поила те глыбы потоком.

Как небо лазурью исходит,
;Как свежесть дубравы наводят,
Так вера из сердца струится,
;Но слов ей уста не находят.

Устам заповедано слово,
;Перстам — красоты сотворенье;
В безмолвие вы погрузили
;Великих восторгов горенье.

И доли вам нет меж провидцев,
;Ни места за трапезой пышной;
На стогнах следов не оставит
;Нетягостный шаг и неслышный.

Из жизни псалом вы сложили:
;В ней сладость и стройность в ней та же,
Вы Образа Божия в людях,
;Подобья Господнего стражи.

Дыханием каждым и взором
;Служа в тишине Человеку,
Вы лепоту духа струите
;В мирскую вселенскую реку.

И сердце потока поите
;Из недр, ключевые криницы.
Аминь! Мановенье не сгинет
;Чуть дрогнувшей вашей ресницы.

Но, — как песнопенье созвездий, —
;Мерцая в недвижном величье,
Воскресшее станет над миром
;Небесное ваше обличье.

Замрут стародавние струны
;И древнего мудрость глагола,
Забудутся Иеман, Иедуфун,
;Вещанья Дардо и Халкола:

Но ваши, и в роде грядущем,
;Живые черты не увянут,
И в Лике едином, последнем —
;И лик ваш, и взор ваш проглянут.
1915

Перевод Вячеслава Иванова

;;; ;;;; ;;;;

;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;, ;;;;;;; ;;;;;;, ;;;;;;;; ;;;;;;,
;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;, ;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;;,
;;;;;;;; ;;;;;;;;;;, ;;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;
;;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;,
;;;;;;;;;;;;;;;;, ;;;;;;;;;;;;; ;;;;;, ;;;;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;.
;;;;;;;;; – ;;;;;; ;;;;;;;;;, ;;;;;;;;;;;;; – ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;,
;;;;;;;; – ;;;;; ;;;;;; ;;;;;, ;;;;;;;; ;;;;; – ;;;;;-;;;;;;;;;;,
;;;;;;; ;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;,
;;;-;;;;;;;; ;;;; ;;; ;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;;
;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;;;, ;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;,
;;;;;-;;;;;;; ;;;;;, ;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;;, ;;;;;;;;;;;;;,
;;;;;;; ;;;;;, ;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;, ;;;-;;;;-;;;;;; ;;;;;;;;;;;;:
;;;;;;;;;;;; ;;;-;;;;;;;;;;;, ;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;; ;;;;-;;;;;;
;;; ;;;, ;;;;;; ;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;;;, ;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;,
;;;;;;;;;; ;;;, ;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;, ;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;; ;;;;;;;,
;;;;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;-;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;,
;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;-;;;;;;;;
;;;-;;;;;;;;;; ;;;;;-;;;;;;;;, ;;;;;;;;;; ;;;;;;-;;;;;;;;;;;
;;;;;;;; ;;;;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;.
 
;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;; ;;;;;;;;;;,
;;;;;;; ;;;-;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;-;;;;;; ;;;;;;,
;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;; ;;;;;;;,
;;;-;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;-;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;,
;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;; ;;; ;;;;;;;;,
;;;;;;;; ;;;;;;;;; – ;;;;;; ;;;;;;;;;;;;, ;;;;;;;;;;;;;;;; – ;;;;; ;;;;;;;;;;;
;;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;!
;;;; ;;;;, ;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;, ;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;,
;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;; ;;; ;;;;; ;;;;;;;;, ;;;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;
;;; ;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;; – ;;;;;; ;;; ;;;;;.
;;;;; ;;;;;;;;, ;;;-;;;;;; ;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;;;;
;;;;;-;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;!
;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;; ;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;,
;;;;;;;; ;;;;;;;;, ;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;;,
;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;; – ;;; ;;;; ;;;;; ;;;;;;;,
;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;; ;;;; ;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;.


Рахель  Блувштейн

Рахель
Наша кровь едина и души,
ее голос во мне поет.
Праматерь Рахель, пастушка,
пасла Лавана скот...

И поэтому дом мне тесен
и город ко мне суров -
никогда не забыть ее песен
для пустынных ветров.

Мне другой хранитель не нужен,
кто-то путь указал мне рукой, -
это память хранит мою душу
и покой.
Перевод Мири Яниковой



Книга моих стихов            

Все крики отчаянья, стоны бессилья,

Как яркие бусы из слов,

В годину нужды и потерь заключила

Я в белую книгу стихов.

Найдут мой тайник, недоступный и другу,

Откроют завесу огня,

И сердце больное в холодные руки,

Кто хочет, возьмёт, теребя.
1927

Перевод Адольфа Гомана 



Кинерет

Там Голан вершины. Можешь их коснуться.

Молча предлагают мне: «Остановись!»

И седой Хермон там не спешит проснуться,

Белоснежный холод шлёт нам его высь.

А у кромки вод склонила пальма крону,

Листья, как вихры младенца-шалуна –

Ножки опустил в Кинерет синий, сонный

И болтает ими, и бежит волна...

Сколько здесь цветов тебя зимой согреют –

Золотится крокус, анемон кровав

В дни, когда стократно зелень зеленее

И стократно неба ярче синева.

Если и согнусь я, если нищей буду,

Станет пламень сердца для других светить,

Разве изменю тебе я, разве позабуду?

Первую любовь кто может позабыть?

Перевод Адольфа Гомана
             


Егише Чаренц

Я звук армянской речи, дух налитых солнцем слов люблю,
И саза старого напев, печали струнный зов люблю,
И запах сладостный до слез хмельных, кроваво-красных роз,
И пляску наирийских дев, всплеск их голосов люблю.
Прозрачность озера люблю и ночи грозный небосклон,
И солнца жар, и вьюги гул, ревущей, мощной, как дракон,
И черствый камень черных стен, и хижин сумеречный сон,
И прах обломков и колонн умолкших городов люблю.
Где я ни буду – не забыть ни книг, ни речи отчих стран,
Не позабыть ни письмена, ни песнопения армян,
И пусть пронзает сердце мне боль кровавых наших ран,
Багряно-красный Айастан, народа скорбный кров, люблю.
Прекрасней сказки твоего рассвета и заката нет.
Нарекаци, Кучак… Светлей чела, что славой свято, нет.
Весь мир ты обойди – вершин белее Арарата нет,
Как славы гордый путь,– Масис в короне вечных льдов люблю.
1920-1921, Ереван-Москва

(Перевод М. Синельникова)
 Прекрасное горит, сжигая,
Горит, живому жизнь даря,
Твоя вселенная живая.
Пока ты жив — сжигай, горя.
Сгорев, остынь, зола седая,
И лучше душу сжечь не зря,
Чем тлеть, чадя и не сгорая,
Пока ты жив — сжигай, горя.

*****

Ты видела сотни сотен ран — и увидишь опять.
Ты видела иго чуждых стран — и увидишь опять.

Ты видела сжатый урожай кровопролитных войн,
Неубранный хлеб, глухой бурьян — и увидишь опять.

 Подобно изгнаннику, боль обид видела на пути,
И ветер сухой, и ураган — и увидишь опять.

Где Нарекаци? Где Шнорали? Где Нагаш Овнатан?
Ты видела мудрых славный стан — и увидишь опять.

Армения, твой Чаренц как дар взял язык у тебя.
Ты видела многих певцов-армян — и увидишь опять.

Перевод А.Тарковского

Хамид Алимджан

Юность

Юность лёгкой ласточкой умчалась.
Улетела, словно не была.
И в руках протянутых осталось
Лишь перо из синего крыла.

Я стою над пасмурным простором,
Веет ветер северный вдали,
Море, всюду море... А над морем -
Облаков косматых корабли.

Улетела, прошумев крылами...
Разве я нарадовался ей,
Нагляделся яркими цветами?
Надышался юностью своей?

Разве я...? Но ласточкой умчалась,
Улетела, словно не была,
И в руках протянутых осталось
Лишь перо от синего крыла…

Окружён я ветром и простором...
Междубурье. Дождевая мгла.
Море. Всюду море. И над морем -
Свежий след от синего крыла.
1928

Yoshlik chog'imda

Eng gullagan yoshlik chog'imda,
Sen ochilding ko'ngil bog'imda.

Shunda ko'rdi ko'zim bahorni,
Shunda qalbim tanidi yorni.

Qushlar sayrar jonimga payvast,
Men sevgining bo'yi bilan mast.

Kuni bilan dalada qoldim,
Lolazorlar ichra yo'qoldim.

Quchoq-quchoq gullar terganim
Va keltirib senga berganim

Kechagiday hamon esimda,
Har soniya, har on esimda.

Shundan beri tilimda oting,
Shundan beri dilimda oting.

Eng gullagan yoshlik chog'imda,
Sen ochilding ko'ngil bog'imda.

ОБНОВЛЕНИЕ

На белогрудых облаках заря
Развесила пурпурные тюльпаны,
И вот уж солнца луч, животворя,
Льет золото на вешние поляны.

Кусты от роз, как зарево, красны
Красны... Опять в тени поют дутары.
Поют... В великолепии весны
Всё чаще сердца звонкие удары.

Подходит звездный вечер.
Горы спят. Покровом мягким зелени укрыты.
Приволье здесь для тонкорунных стад —
Травы обилье и воды избыток.

Весна! Чуть рог пастуший приумолк,
Звенит на пашне песня утром ранним,
И сердца твоего цветистый шелк
От маков вновь становится багряным.

Вглядитесь — травы дышат. Что ни час,
Жизнь обновляется на мирных этих склонах,
И я весной надеюсь каждый раз
Вновь молодость свою найти в бутонах.

(Перевод Т. Спендиаровой)

КОГДА ЦВЕТЕТ УРЮК

Под окном моим за ночь вдруг
Белый-белый расцвел урюк.

Каждый цветик, на ветке дрожа,
Славу жизни страстно запел.
Теплый ветер, варю сторожа.
Первый запах украсть успел.

Что ни год, приходит в цветах,
Обольстит и уходит весна.
Что с бесстыдницей делать?
Ах, Ведь опять обманет она!

Но, забыв обиды свои,
На весенний глядя расцвет,
Я твержу: "О пора любви,
Будет счастье мне или нет?"

Нежно гладя щеки мои,
Ветер шепчет: "Счастье с тобой!"
И чирикают все воробьи:
"Пой, счастливец, радуйся, пой!"

Выйду в сад, по дорожкам пройду,
Лунной ночью, солнечным днем,-
Все мне радо в белом саду,
Все мне тайно поет об одном:

"Мир цветов пред тобой возник,
Унеси его в спальню весь,
Но обилен счастья цветник,
Не снесешь - оставайся здесь.

И за всех, ушедших давно,
Кто в слезах без цветов зачах,
Право счастья тебе дано
В белых-белых урючных садах.. "

Под окном моим за ночь вдруг
Белый-белый расцвел урюк.

1937

Перевод Л.Пеньковского

O‘rik gullaganda – Hamid Olimjon

Derazamning oldida bir tup

O‘rik oppoq bo‘lib gulladi…

Novdalarni bezab g‘unchalar,

Tongda aytdi hayot otini

Va shabboda qurg‘ur ilk sahar

Olib ketdi gulning totini.


Har bahorda shu bo‘lar takror,
Har bahor ham shunday o‘tadi,
Qancha tirishsam ham u beor
Yellar meni aldab ketadi.

Mayli deyman va qilmayman g‘ash,
Xayolimni gulga o‘rayman;
Har bahorga chiqqanda yakkash,
Baxtim bormi deya so‘rayman.

Yuzlarimni silab, siypalab,
Baxting bor deb esadi yellar,
Etgan kabi go‘yo bir talab,
Baxting bor deb qushlar chiyillar.

Hamma narsa meni qarshilar,
Har bir kurtak menga so‘ylar roz.
Men yurganda bog‘larga to‘lar
Faqat baxtni maqtagan ovoz:

"Mana senga olam-olam gul,
Etagingga siqqanicha ol,
Bunda tole har narsadan mo‘l,
To o‘lguncha shu o‘lkada qol.

Umrida hech gul ko‘rmay yig‘lab,
O‘tganlarning haqqi ham senda,
Har bahorni yig‘lab qarshilab
Ketganlarning haq ham senda…”

Derazamning oldida bir tup
O‘rik oppoq bo‘lib gulladi…

НАЗЫМ ХИКМЕТ

Как Керем

Здесь воздух давит, как свинец.
Кричу,
кричу,
кричу:
— Идите! —
людям
я кричу, —
Свинец
расплавить
я хочу!—
Он говорит:
— Зачем кричишь?
Себя ты в пепел превратишь!
Вот, как Керем,
сгоришь, сгоришь!
Здесь много бед.
Подмоги нет.
Оглохли
уши у сердец.
Здесь воздух давит, как свинец. —
Я говорю
в ответ ему:
— Пусть, как Керем,
сгорю,
сгорю!

Ведь если я гореть не буду
и если ты гореть не будешь,
и если мы гореть не будем,
так кто же здесь
рассеет тьму?
Здесь воздух, как земля, тяжел.
Здесь воздух давит, как свинец. —
Кричу,
кричу,
кричу,
кричу:
— Идите! —
людям я кричу. —
Свинец
расплавить
я хочу!
1930
Перевод Леонида Мартынова

KEREM G;B;
 

Hava kur;un gibi a;;r!!
Ba;;r
        ba;;r
                ba;;r
                ba;;r;yorum.
Ko;un
         kur;un
                erit-
                -me;e
                ;a;;r;yorum...

O diyor ki bana:
— Sen kendi sesinle k;l olursun ey!
                Kerem
                gibi
                yana
                yana...
«Deeeert
             ;ok,
                hemdert
                yok»
Y;rek-
        -lerin
kulak-
        -lar;
              sa;;r...
Hava kur;un gibi a;;r...

Ben diyorum ki ona:
— K;l olay;m
                Kerem
                gibi
                yana
                yana.
Ben yanmasam
                sen yanmasan
                biz yanmasak,
                nas;l
                ;;kar
                karan-
                -l;klar
                ayd;n-
                -l;;a..

Hava toprak gibi gebe.
Hava kur;un gibi a;;r.
Ba;;r
        ba;;r
                ba;;r
                ba;;r;yorum.
Ko;un
         kur;un
                erit-
                -me;e
                ;a;;r;yorum.....
 

                1930 May;s
 
 
Люблю тебя

Я люблю тебя, как люблю есть хлеб, обмакнувши в соль,
как проснуться от жажды утром рано и пить воду прямо из крана,
как с волнением, радостью, ожиданием
раскрывать посылку, неизвестно откуда, неизвестно с чем,
как впервые лететь в самолёте над просторами океана,
как в Стамбуле в сумерки ощущать в себе странную тревогу,
я люблю тебя, как слова: "Жив ещё, слава богу!"

Перевод Музы Павловой

Seviyorum seni

Seviyorum seni ekme;i tuza ban;p yer gibi
Geceleyin ate;ler i;inde uyanarak
A;z;m; dayay;p muslu;a su i;er gibi,
A;;r posta paketini, neyin nesi belirsiz,
Tela;l;, sevin;li, ku;kulu a;ar gibi
Seviyorum seni denizi ilk defa u;akla ge;er gibi.
;stanbul’da yumu;ac;k karar;rken ortal;k
;;imde k;m;ldanan bir ;eyler gibi
Seviyorum seni, "Ya;;yoruz ;ok ;;k;r." der gibi.

Детям

Дадим шар земной детям,
дадим хоть на день, дадим,
как раскрашенный шарик,
пусть с ним играют,
пусть играют и песни поют среди звезд.
Дадим шар земной детям, дадим,
как громадное яблоко,
как теплый круг каравая,
пусть едят они досыта хоть день.
Дадим шар земной детям,
пусть хоть день шар земной узнает, какое бывает доверье.
Из рук наших дети возьмут шар земной, посадят бессмертные деревья.
1962

Перевод М. Павловой

ОРХАН ВЕЛИ КАНЫК.
Я СЛУШАЮ СТАМБУЛ
;STANBUL’U D;NL;YORUM

Я слушаю Стамбул с закрытыми глазами.
И легкий ветер вдруг подул издалека,
Деревья заколышутся слегка,
Зашепчутся природы голосами.
Вот где-то далеко звучит, не умолкая,
Красивый колокольчик-тонкозвон,
Разносчиков воды сопровождает он,
А я все слушаю Стамбул с закрытыми глазами.

;stanbul'u dinliyorum, g;zlerim kapal;
;nce hafiften bir r;zgar esiyor
Yava; yava; sallan;yor
Yapraklar, a;a;larda;
Uzaklarda, ;ok uzaklarda,
Sucular;n hi; durmayan ;;ng;raklar;
;stanbul'u dinliyorum, g;zlerim kapal;

Я слушаю Стамбул с закрытыми глазами,
А в это время птицы прилетают,
Кричат, как будто что-то знают,
О том, чего не знают сами.
Вот женщина касается воды ногами,
В дальянах сети расставляют в тине,
Запутавшись, как муха в паутине,
Я слушаю Стамбул с закрытыми глазами.

;stanbul'u dinliyorum, g;zlerim kapal;
Ku;lar ge;iyor, derken
Y;kseklerden, s;r; s;r;, ;;;l;k ;;;l;k.
A;lar ;ekiliyor dalyanlarda
Bir kad;n;n suya de;iyor ayaklar;
;stanbul'u dinliyorum, g;zlerim kapal;


Я слушаю Стамбул с закрытыми глазами:
Прохладный рынок Капалы Чарши
И оживленную мечеть Махмут паши,
Дворы с воркующими голубями —
Я это слышу, чувствую и знаю.
Вот звуки молота доносятся из доков,
В весеннем ветре растворенный запах пота...
Я слушаю Стамбул с закрытыми глазами.

;stanbul'u dinliyorum, g;zlerim kapal;
Serin serin Kapal;;ars;
C;v;l c;v;l Mahmutpa;a
G;vercin dolu avlular
;eki; sesleri geliyor doklardan
G;zelim bahar r;zgar;nda ter kokular;
;stanbul'u dinliyorum, g;zlerim kapal;


Я слушаю Стамбул с закрытыми глазами,
И в голове моей остался до сих пор
Замысловатый опьянения узор
От тех пирушек, где гулял с друзьями.
Я слушаю свои воспоминанья:
Тот берег с лодками и темнота…
Я в южных дуновеньях ветерка
Все слушаю Стамбул с закрытыми глазами.

;stanbul'u dinliyorum, g;zlerim kapal;
Ba;;mda eski alemlerin sarho;lu;u
Los kay;khaneleriyle bir yal;
Dinmi; lodoslar;n u;ultusu i;inde
;stanbul'u dinliyorum, g;zlerim kapal;
Я слушаю Стамбул с закрытыми глазами,
Красотка там идет по тротуару вкруг,
Пусть ругань, песни, болтовня вокруг,
Но безразлично ей между словами.
На камни что-то падает из рук,
Она идет, оставив без внимания…
Должно быть - роза, что несла с свидания.
Я слушаю Стамбул с закрытыми глазами.


;stanbul'u dinliyorum, g;zlerim kapal;
Bir yosma ge;iyor kald;r;mdan
K;f;rler, ;ark;lar, t;rk;ler, laf atmalar.
Bir ;ey d;;;yor elinden yere
Bir g;l olmal;
;stanbul'u dinliyorum, g;zlerim kapal;


Я слушаю Стамбул с закрытыми глазами,
На юбке птица затрепещет у кокетки,
Как сердце бьется, рвется вон из клетки…
Горячий лоб ее или же нет, узнаю!
И влажность губ ее я скоро осознаю!
Из-за деревьев выплыл месяц белый,
Мне это подсказал сердечный стук несмелый…
Я слушаю Стамбул.

;stanbul'u dinliyorum, g;zlerim kapal;
Bir ku; ;;rp;n;yor eteklerinde
Aln;n s;cak m;, de;il mi, biliyorum
Dudaklar;n ;slak m;, de;il mi, biliyorum
Beyaz bir ay do;uyor f;st;klar;n arkas;ndan
Kalbinin vurusundan anl;yorum
;stanbul'u dinliyorum.

Бесплатно

Бесплатно мы живём, бесплатно;
Воздух бесплатно, облако бесплатно;
Реки, холмы бесплатно;
Дождь, грязь бесплатно;
Вид всех машин,
Вид всех витрин,
Дверь кинотеатра бесплатно;
Сыр и хлеб, конечно, нет,
Но морская вода бесплатно;
Ценой головы свобода,
Однако рабство бесплатно.
Бесплатно мы живём, бесплатно.

Перевод: ИЗОЛЬДА (ОЛЬГА ГОРБУЛИНА)
BEDAVA

Bedava yasiyoruz, bedava;
Hava bedava, bulut bedava;
Dere tepe bedava;
Yagmur camur bedava;
Otomobillerin disi,
Sinemalarin kapisi,
Cemekanlar bedava;
Peynir ekmek degil ama
Aci su bedava;
Kelle fiyatina hurriet,
Esirlik bedava;
Bedava yasiyoruz, bedava.

БЕЗДЕЛЬНИК


     Вот моя работа,
     Каждое утро раскрашиваю небо,
     Когда вы все спите.
     Просыпаетесь и видите, что оно голубое.

     Когда распарывается море,
     Вы не знаете, кто его штопает;
     Я штопаю.

     Даже когда вы думаете, что я бездельничаю,
     И тогда я при деле;
     Я голову думаю в своей голове,
     Я желудок думаю в желудке своем,
     Я ногу думаю в своей ноге,
     Сам не знаю, что несу.

     ("Япрак", 1.3.1949)

перевод с турецкого Ниджата Мамедова

САМЕД ВУРГУН

Азербайджан
Перевод на русский – А. Адалис
 
Я ходил по горам, я глядел меж лугов
В журавлиные очи родных родников;
Издалека выслушивал шум тростников
И ночного Аракса медлительный ход...
Здесь я дружбу узнал, и любовь, и почет.
 
Можно ль душу из сердца украсть? — Никогда?
Ты — дыханье мое, ты — мой хлеб и вода!
Предо мной распахнулись твои города.
Весь я твой. Навсегда в сыновья тебе дан, Азербайджан, Азербайджан!
 
На горах твоих кудри белей молока,
Как чадра, укрывают тебя облака,
Над тобою без счета промчались века,
От невзгод поседела твоя голова...
Как ты много терпела — и снова жива.
 
И невежды порочили имя твое,
И безумцы пророчили горе твое,
И надежды измучили сердце твое,
Но пришла благородная слава твоя,
Велики твои дочери и сыновья!

Пусть Баку мой неведомый гость навестит:
Миллионами солнц его ночь поразит.
Если северный ветер на вышках гудит,
Откликается эхом песчаный простор,
Полуночные горы ведут разговор...
 
Можно ль мать у ребенка украсть? — Никогда!
Ты — дыханье мое, ты — мой хлеб и вода!
Предо мной распахнулись твои города.
Весь я твой. Навсегда в сыновья тебе дан, Азербайджан, Азербайджан!
 
На серебряном Каспии Ветры свистят,
Изумрудные перышки уток  блестят...
Пусть влюбленные путники нас навестят,
В Шемахе и в Шамхоре пусть выпьют вина!
Ах, как жизнь коротка, как дорога длинна!
 
Любоваться хотел бы я тысячу лет,
Как играет в ущельях рассеянный свет...
Пробегает олень, олененок вослед,
И зовет, и под камнем находит приют,
А быки на эйлагах молчат и жуют...
 
Рано утром, поэт-путешественник, встань!
Пред тобой Астара, пред тобой Ленкорань.
Из Египта, из Индии в раннюю рань
К нам слетаются птицы, ликуя, крича,
Словно вышли на волю из рук палача!
 
Здесь желтеют лимоны колхозных садов,
Нагибаются ветви под грузом плодов,
И тому, кто работал, здесь отдых готов…
Золотого чайку завари и налей,
О невеста, для матушки старой моей.
 
В Ленкорани цветы и свежи, и стройны,
И прекрасны, как женщины нашей страны.
И амбары колхозные хлебом полны,
Белый хлопок сияет, как снег на горах,
Сок лозы виноградной кипит в погребах. »
 
Выпей утром, когда еще море темно,
Этот сок, еще не превращенный в вино,
Будет силою все твое тело полно!
Сила солнца — наш верный союзник в борьбе,
И в работе она да поможет тебе!
 
Сядь в Казахе на красного с искрой коня,
Приласкай его, добрую дружбу храня!
Он тебя понесет мимо шумного дня
На вершины Кяпаза, где холод остер,
Погляди на Гейгель, королеву озер!
 
О страна моя, родина музыки — ты!
Твои песни, как летом плоды, налиты!
Ты — серебряная колыбель красоты!
Сгустки музыки — тысячи наших сердец,
В каждом малом селе есть любимый певец.
 
Не умрет Насими [1], не умрет Физули [2] —
Дорогие поэты старинной земли,
Как туманные звезды, мерцают вдали...
Но родится здесь много таких, как они,
Это — близкие, это — земные огни!
 
Можно ль песню из горла украсть? — Никогда!
Ты — дыханье мое, ты — мой хлеб и вода!
Предо мной распахнулись твои города...
Весь я твой. Навсегда в сыновья тебе дан, Азербайджан, Азербайджан!
1933
Az;rbaycan

Зox keзmi;;m bu da;lardan,
Durna gцzlь bulaqlardan;
E;itmi;;m uzaqlardan
Sakit axan arazlar;;
S;nam;;am dostu, yar;...

El bilir ki, s;n m;nims;n,
Yurdum, yuvam, m;sk;nims;n,
Anam, do;ma v;t;nims;n!
Ayr;larm; kцnьl candan?
Az;rbaycan, Az;rbaycan!

M;n bir u;aq, s;n bir ana,
Odur ki, ba;l;yam sana,
Hank; s;mt;, hank; yana
Hey uзsam da yuvam s;ns;n,
Elim, gьnьm, obam s;ns;n!

F;q;t s;nd;n gen dь;;nd;,
Ayr;l;q m;nd;n dь;;nd;,
Saзlar;ma d;n dь;;nd;
Bo;ar aylar, ill;r m;ni,
Q;namas;n ell;r m;ni.

Da;lar;n;n ba;; qard;r,
A; цrp;yin buludlard;r.
Bцyьk bir keзmi;in vard;r;
Bilinm;yir ya;;n s;nin,
N;l;r з;kmi; ba;;n s;nin.

Dь;dьn u;ursuz dill;r;,
N;hs aylara, n;hs ill;r;,
N;sill;rd;n-n;sill;r;
Keз;n bir ;цhr;tin vard;r;
O;lun, q;z;n b;xtiyard;r...

Hey bax;ram bu dьzl;r;,
Alagцzlь gьndьzl;r;,
Qara xall; a; ьzl;r;
Kцnьl ist;r ;er yaza;
G;ncl;;ir;m yaza-yaza...

Bir t;r;fin b;hri-X;z;r,
Ya;;lba; sonalar g;z;r;
X;yal;m dola;ar g;z;r
Gah Mu;an;, gah Eldar;.
M;nzil uzaq, цmьr yar;!

S;ra da;lar, gen d;r;l;r,
Ьr;k aзan m;nz;r;l;r...
Ceyran qaзar, cьyьr m;l;r,
N; зoxdur oyla;;n s;nin!
Aran;n, yayla;;n s;nin.

Keз bu da;dan, bu arandan,
Astaradan, L;nk;randan.
Afrikadan, Hindistandan
Qonaq g;lir biz; qu;lar,
Zьlm ;lind;n qurtulmu;lar...

Bu yerl;rd; limon sar;,
;yir, sal;r budaqlar;;
Da;lar;n;n dьma; qar;
Yaranm;;d;r qarl; q;;dan
Bir s;ng;rdir yaran;;dan.

L;nk;ran;n gьlь r;ng-r;ng,
Yurdumuzun q;zlar; t;k.
D;ml; зay; tцk ver gцr;k
Anam;n dilb;r g;lini!
Yadlara aзma ;lini.

Sar; sьnbьl bizim зцr;k,
Pamb;;;m;z зiз;k-зiз;k.
H;r ьzьmd;n bir ;ir; з;k
S;h;r-s;h;r acqar;na,
Qьvv;t olsun qollar;na.

Min Qazaxda kцhl;n ata,
Yalman;na yata-yata,
At qan-t;r; bata-bata,
Gцy yaylaqlar belin; qalx,
K;p;z da;dan Gцy gцl; bax!

Ey azad gьn, azad insan,
Doyunca iз bu bahardan!
Bizim xall; xalзalardan
S;r зinarlar kцlg;sin;,
Alq;; gьn;; цlk;sin;!

Kцnlьm keзir Qaraba;dan,
Gah bu da;dan, gah o da;dan.
Ax;amьstь qoy uzaqdan
Havalans;n Xan;n1 s;si,
Qaraba;;n ;ik;st;si.

Gцz;l v;t;n! M;nan d;rin,
Be;iyis;n gцz;ll;rin!
A;;q dey;r s;rin-s;rin,
S;n gьn;;in quca;;san,
;er, s;n;t oca;;san.

Цlm;z kцnьl, цlm;z ;s;r,
Nizamil;r, Fьzulil;r!
;lin q;l;m, sin;n d;ft;r,
De g;lsin h;r n;yin vard;r,
Deyil;n sцz yadigard;r.

Bir dцn bizim Bak;ya bax,
Sahill;ri з;raq-з;raq,
Buruqlar; hayq;raraq
N;r; sal;r boz зцll;r;,
;;;qlan;r h;r da;, d;r;!

Nazland;qca s;rin kьl;k,
Sahill;r; sin; g;r;k.
Bizim Bak; – bizim ьr;k!
;;;qdad;r qьvv;t sцzь,
S;h;rl;rin ьlk;r gцzь.

Gцz;l v;t;n! O gьn ki s;n
Al bayraql; bir s;h;rd;n
;lham ald;n... yarand;m m;n.
Gьlьr torpaq, gьlьr insan,
Qoca ;;rqin qap;s;san!

Dinl; m;ni, gцz;l v;t;n!
Bir sцz g;lir ьr;yimd;n:
Partiyan;n e;qil; s;n,
Gьl;c;ks;n h;r bir zaman,
Az;rbaycan, Az;rbaycan!

ГОРЫ

 Перевод на русский – Э. Александровой

 

Средь ваших царственных шатров

Бродил я в упоенье, горы.

Для новых строф, для верных слов

В вас черпал вдохновенье, горы!

 

Олень пугливою стопой

Спускается на водопой;

Где б ни был — рвусь за ним душой!

Как жить мне в отдаленье, горы?

 

Кочевью ширь лугов нужна,

Орлу степному — вышина,

А мне скитаться б дотемна

Меж круч порой весенней, горы!

 

Вершины скал, одна к другой,

Застыли солнечной грядой...

Поят нас силою живой.

Дарят нам дней продленье горы.

 

Пусть в этом мире гость поэт,

Но им стоять мильоны лет,

И верь: любви твоей, Самед,

Не предадут забвенью горы!

1942

DA;LAR


Bin;l;ri ;ad;r- ;ad;r
;ox g;zmi;;m ;z;m, da;lar!
Q;dr;tini sizd;n ald;
M;nim saz;m, s;z;m, da;lar!

Maral g;z;r asta – asta,
Enib g;l;r ;e;m; ;st;.
G;z;m yolda, k;nl;m s;sd;,
Deyin, nec; d;z;m, da;lar?

H;r oban;n bir yayla;;,
H;r t;rlan;n ;z oyla;;;
Dolaylarda bahar ;a;;:
Bir doyunca g;zim, da;lar!

Qayalar; ba; – ba;ad;r,
G;neyl;ri tama;ad;r.
G;d;k ;mr; ;ox ya;ad;r,
Can;m da;lar, g;z;m da;lar!

Bir qona;am bu d;nyada,
Bir g;n ;mr;m ged;r bada;
Vur;unu da salar yada
D;z ilqarl; bizim da;lar

 -----
Любовь моя! Чтоб лет моих не выдать,
Не говори, что я устал и стар.
Я видел меньше, чем хотел бы видеть!
Встань, обойдем земной летящий шар!
И если парус дум моих летучих
Нас бросит в океаны и моря,
Не бойся! Я дорог не знаю лучших,
Чем те, где не встают на якоря.
Звезда ль меня лучами с неба тронет,
Иль сам звезду на небе погашу,
Пусть радость и печаль своих коней не гонят,
Мне некуда спешить,
Я не спешу.
(Перевод К. Симонова)
 
Мухаммад Хасан Аввад
СЕКРЕТЫ ЖИЗНИ И ПРИРОДЫ
Скажи, какой секрет таят в себе ветра,
что обжигают днём, но студят нас с утра?
Какой секрет лежит на тёмном дне озёр?
На них — то тишь да гладь, то волны выше гор.
До наших дней ответ не найден человеком:
кто гонит шар Земной вкруг солнца век за веком?
Зачем и почему горят ночами звёзды,
сменяет утро тьму, садятся птицы в гнёзда?
Кому права даны вершить, когда придётся,
затмения луны, а иногда — и солнца?
И сами мы, скажи, в угоду чьим кумирам
живём во зле и лжи, и несогласьи с миром?
И почему не жизнь, а смерть царит над нами,
владея и душой, и нашими умами?                Когда-нибудь опять дано ль науке с верой
для всех народов стать одной духовной мерой?
Кто нам подарит шанс вновь превратиться в зрячих,
чтобы изгнать того, кто правду жизни прячет?
Коль заповедь отцов мы отвергаем сами,
то так, в конце концов, поступят дети с нами.
Живи! Люби людей под ширью поднебесной.
Знай: без секретов — жизнь была б неинтересной!

Перевод:  Н.Переяслов

АБД АЛЬ-ВАХХАБ АЛЬ-БАЯТИ

БРАТУ-ПОЭТУ

перевод Михаила Курганцева

Не бойся землю засевать
живыми семенами.
Не бойся вещи называть
своими именами.
Когда вокруг тоска и тьма,
когда в опасности сама
природа человека,
не верь, что вечен этот мрак,
не говори себе, что так
заведено от века.

Пора живых будить и звать
Избавиться от гнета
Пора вопросы задавать
И требовать ответа.
Ещё заря не занялась,
и держится слепая власть
насильем и обманом.
Но ты судьбу свою твори
и только правду говори
наперекор тиранам.

Но нужно землю засевать
живыми семенами.
Но нужно вещи называть
своими именами.
Всю правду – не боясь угроз!
Пусть на тебя готов донос
завистника и трутня.
Ты человек, а не лиса,
Держись и не теряй лица!
Я знаю – это трудно.

Тебе не надобна ничья
подсказка и опека.
Твоя забота, цель твоя –
свобода человека.
Ты на земле живешь не зря,
а для того, чтоб сила зла
слабела год от года.
Пока в руке твоей перо,
жива Надежда,
есть Добро,
есть Правда,
есть Свобода!

Кое-что о счастье

Не продается счастье,
Мухаммад, - так тебе сказали.
Газеты тут недавно написали:
Прошедшей ночью с неба падали лягушки.
Мой друг, подумай, счастье не игрушка.
Они его украли.
Тебя  преда;ли,
Пытали,
Распинали.
К столбу веревками словес
Позорно привязали,
Чтобы сказать: ты умер, тебя нет.
Какие возражения в ответ?
Ведь жить тебе на небе суждено.
Там место зафрахтовано давно,
И смысла плакать нет.
Мухаммад! Стыд какой!
Одна лягушка за другой,
Что скачут с неба
Похитили и счастье, и покой,
И увели туда, где ты ни разу не был.
Но я иду дорогой солнца. Свет рекой.
Ножи, собаки -
Я слышу вой -
Меня грызут и искушают мраком.
Пусть неба свод
На них падет.
Ни дать, ни взять.
Мухаммад, в бой!
Мухаммад, в бой!
И не дай бог тебе предать.

Перевод: Евгений Дьяконов

НОВЫЙ ГОД

Новый год —
новый плод
на ветвях нашего века,

Новый год —
новых работ
гулкое эхо.

Новый год —
от любых широт,
молодой,
с прямыми плечами...
Новый год —
это новый брод
в бездонной реке печали.

Новый год —
проясняется
наш небосвод.
Новый год —
распадаются
узы невзгод.
Новый год —
пусть еще
не вскрывается лед...
Новый год —
ускоряется
времени ход.

Новый год —
новый код:
разгадка во мне.
Новый год —
крепко сколоченный плот
на крутой волне.
Новый год —
умирает яд,
рождается мед.

Новый год —
это ты:
распахнутый взгляд,
смеющийся рот.
Новый год —
это ты:
бровей излом
и волос разлет.
Новый год —
у Добра со Злом
последний расчет.
Новый год —
отмиранье
старых забот,
завоеванье
новых свобод
и пробужденье
твое, народ,
как продолженье
твое, восход,
и созреванье
твое, народ,
как содроганье
горных пород!



Перевод М. Курганцева .

Халифа аль-Вукиян

ПОСЛАНИЕ

Вопросы, упреки, сердитые речи твои

О том, что при встрече твердею опять, словно камень.

Что в сердце моем не беснуется пламень любви...

Но разве не виден в зеницах моих этот пламень?

Клянусь твоим ликом и душной копною волос,

Что я не из камня и что красота — моя вера.

И перышко с неба, струну и цветение роз

Тебе приведу, о моя госпожа, для примера.

А я-то считал, что понять тебе было дано...

Как были смешны полудетские эти расчеты!

Все женщины мира мечтательно смотрят в окно,

Покуда их слух ублажают влюбленных причеты.

Ты видела: я не обучен любовным речам,

Но, алча тебя, становлюсь изваянием в камне.

Не вырвать признаний моих никаким палачам

Любить бессловесно тебя суждено на века мне.

ВСТРЕЧА

Была ты прекрасна, как призрак ночной,

Когда здесь однажды столкнулась со мной.

В пучинах Вселенной сияли нам звезды,

А здесь все дышало земной тишиной.

Сказала ты: лучше б светила луна

Со мною секретничать любит она!

И я согласился: ведь лунною ночью

Душа моя тоже мечтами полна.

Сказала ты: лучше бы тучу сюда,

Чтоб звездная эта померкла слюда!

И я согласился: ведь темные ночи

Чудесные тайны хранят иногда.

Сказала ты: молнии яростный свет

В ночи ничего восхитительней нет!

И я согласился. И вспомнил колючку,

Что шлет нам от розы нежданный привет.

Сказала ты: чувствуешь — пахнут цветы?

Хмелеет душа от такой красоты!

И я согласился: и звезды, и розы,

И тайна чудесная — все это ты.

Я знаю, что ты не пригрезилась мне,

Хоть счастлив той ночью я был, как во сне.

О, если бы вновь нам свиданье назначить,

Теперь не бродил бы я здесь в тишине!



СКАЗАЛО МНЕ УТРО
Сказало мне утро: послушай, тебе ли
Не видеть, какая повсюду краса?
Смотри же, с каким совершенством
сумели Земную красу сотворить небеса!
Сады улыбаются в солнечном свете
И мир поят запахом летних цветов.
И птицы щебечут, как малые дети,
Над зыбким зерцалом прозрачных
прудов.
А день догорит, и влюбленное море
О солнце расскажет соленым ветрам.
И ночью на теплом песчаном просторе
Из звездного света воздвигнется храм.
Ответил: пою и любовь я, и правду,
Хочу, чтоб вершила свой путь
красота.
Но тех не люблю, кто способствует кривде,
Решив, что для правды эпоха не та.
Прекрасны цветы. Аромату их внемля,
Я помню того, кто в трудах их растил.
Кто потом своим орошал эту землю —
Не кровью ли он лепестки оросил?
И только затем, чтоб они украшали
Роскошные залы чужого дворца?
Духами французскими благоухали,
К продажной красе привлекая купца?
Пленяет меня красота мирозданья.
Особенно утром земля хороша!
Но меркнет под вечер улыбка
познанья,
И ноет от несовершенства душа.

Перевел с арабского Марат Акчурин

Мирзо Турсунзаде

Я встретил девушку:
Полумесяцем бровь,
На щечке родинка,
А в глазах любовь.

Ах, эта девушка
Меня с ума свела,
Разбила сердце мне,
Покой взяла!

Я потерял ее,
Вместе с ней - любовь.
На щечке родинка,
Полумесяцем бровь.

Пусть целый свет пройду,
Но найду я любовь.
На щечке родинка,
Полумесяцем бровь.

Ах, эта девушка
Меня с ума свела,
Разбила сердце мне,
Покой взяла!

Перевод Гарольда Регистана

Дидам ;амоле, абр; ;илоле,

Бар зери чашмаш бин;ода холе.


А;лам рабуд холи сие;аш,

Дил пора кард те;и ниго;аш.


Дар ;усту;;ям оям ба ;уям,

Чун булбули зо мастам ба б;яш


Гум кардам онро р;и равонро

дигар надидам наме;рубонро


Мать

Не помню я, осиротевший рано,
Обличия земного твоего,
Ни цвета глаз, ни очертаний стана,
Ни грусти, ни улыбки – ничего.

Твой след ищу, как в мареве тумана,
А где найти – не ведаю того.

Черты твои какими в жизни были?
Об этом я расспрашивал старух,
И камень на кладбищенской могиле,
Листву, и травы, обратив к ним слух.

Мне старица рекла, что ты имела
С лепешкой смуглой схожее лицо,
Что родинка у края губ темнела
И гибок стан был, словно деревцо.

Поведала другая из крестьянок:
– Мы дважды в день коров доили с ней.
– Ко мне она являлась спозаранок
Умыть лицо, – пролепетал ручей.

Гора сказала: – С облаком бок о бок
Мой склон не раз мотыжила она.
– Носила платье,
    – похвалился хлопок, –
Из моего простого волокна.
Вздохнул репей:
    – Жестоких ран немало
Её ногам я наносил в траве.
Пропел родник:
    – Шла по воду, бывало,
Она, держа кувшин на голове.

Призналась туча:
    – Солоней, я помню,
Всех слёз моих была её слеза.
И молвил гром:
    – Она пугалась молний,
В грозу боялась поднимать глаза.

Перед двумя властителями духа,
Чьи имена адат и шариат,
Была ты, мать, как пригорошня пуха,
Беспомощна всю жизнь свою подряд.

И прятала лицо в платок узорный,
И пред муллою твой немел язык.
Увенчанный стихом, нерукотворный,
Тебе я в сердце памятник воздвиг.

Поток реки, подобной сабле голой,
И отчего гнезда любую пядь,
И флаг тюльпану огненный над школой
Люблю, как ты мне завещала, мать.

Пусть голос твой, преодолев забвенье,
В моей строке звучит, пока живу.
Вновь пожилую женщину селенья
Я матерью при встрече назову.
1966

МОДАРАМ
Тифл мондам аз ту, модар, р;и ту дар ёд нест,
;омати ту, чашми ту, абр;и ту дар ёд нест.
Дар суро;ат мезанам худро ба ;ар як к;ю дар,
Чунки то имр;з, модар, к;и ту дар ёд нест.

Рафтам, аз зан;ои пири де;а кардам ;усту;;,
Рафта бо санги мазори ту намудам гуфтуг;,
Г;ш кардам, рафта ;ар як ;унбиши шохи дарахт,
Бо гиё;у сабза;ои дашт гаштам р; ба р;.

Р;д мегуфтам, ки ; оби маро н;шида буд,
К;; мегуфтам, ки дар о;;ши ман к;шида буд,
;;за мегуфтам, ки карбоси маро п;шида буд,
Доя мегуфтам, ки бо ман шири гав д;шида буд,

Чашма мегуфтам, ки омад к;за бар сар пеши ман,
Хор мегуфтам, ки пояш кард захмин неши ман,
Бар; мегуфтам, ки аз ман буд чашмаш дар гурез,
Абр мегуфтам, ки буд дар гиря кардан хеши ман.
Ша;д дар комаш ;амеша талхтар аз за;р буд,
;ам шариат, ;ам тари;ат сарвари бад;а;р буд.
Модари бечораи ту мухтасар сар то ба по
Як зани н-осудаю як муштипар дар да;р буд.

Як зани дигар, ки дар де; беш аз сад сол дошт,
— Модарат,— мегуфт ;,— дар кун;и лаб як хол дошт.
Кулчар;, зан;ирм;, дар ; ;омат чун ни;ол,
Гар саволе ояд аз мулло забони лол дошт.

Модарам, дар ёди ту гашту гузоре мекунам,
Ба;ри ме;ри ту дили худро мазоре мекунам,
Хизмати шоиста бар ёру диёре мекунам,
Назми худро бар сари ;абрат шиоре мекунам.

Д;ст дорам, модарам бо ёди ту ;ишло;ро,
Р;д;ои ну;рагину нилгун офо;ро,
;илвагар дар боми мактаб лолагун байро;ро,
;амзамон ;ишло;иёни дар му;аббат то;ро.

Шеър г;ям, ояд аз шеърам садои модарам,
Де;а г;ям, бар сарам ояд ;авои модарам.
Солх;рда гар зане р;зе дучор ояд ба ман,
Г;ямаш, ки бош, то ;астам, ба ;ои модарам!

1966

Горячий скакун мой пурпуровой масти

Хвала тебе, сердце!
За то, что не худо
Свой долг исполняешь, багровое чудо,
За то, что, печали и радость приемля,
Дать первый звонок не спешишь ты покуда.

Не зная покоя, пылая бездымно,
Со временем связано ты неразрывно,
Для азбучных истин и таинства жизни
Себя распахнувшее гостеприимно.

Молю: не сдавайся, гори, как горело,
Созвучного жизни не кончил я дела,
И недоцелована женщина мною.
И не обошёл я земного предела.

Молю: уклонись от опасной развязки,
Чтоб мог я любимой всю ночь без опаски
Слова сумасшедшие вновь до рассвета
Шептать по твоей небезгрешной подсказке,

Молю: потерпи, хоть тебя не холю,
Чтоб мог на людей наглядеться я вволю,
Чтоб мог наглядеться по белому снегу,
А пуще того – по зелённому полю.

Держись, караванщик, клянусь ещё рано
Тебе останавливать ход каравана.
Успею я в саван всегда облачиться,
Милей мне дорожный халат из тумана.

Молю: не разбейся, подлунное чудо,
Ведь ты не подобье простого сосуда.
Молю: обойдитесь без закатного звона,
Ты не колокольчик на шее верблюда.

Горячий скакун мой пурпуровой масти,
Подольше скачи, замирая от страсти,
Лети, высекая червленые искры,
Как всадник невечный, я весь в твоей власти.
1966


Олжас Сулейменов
Карагач
В низине   —   осины,
   родник и трава,
и тень, как отрава, густая,
здесь корни не длинны,
и осень права,
что плесенью   год   прорастает.
Смотри —
над курганом,
  где   ветер   поет,
где слышится   волчий   плач,
вцепившись корнями
   в сердце мое,
шатаясь,
  стоит карагач.
В глубоких морщинах
коричневый ствол,
в низине –
кора гладка,
там каждый листик
водою полн,
здесь – бьются из-за глотка.
Ломают бури,
но он
Его не сломает ни зной,
   ни буран, —
ни жажда   спокойных дней,
стоит,
 развернув  навстречу  ветрам
плечи черных  ветвей.
И всадник, которому повезло,
увидев,  заплачет
  и — вскачь.
В низине коня напоит
   и без слов
благодарит карагач.
1961

КОЧЕВЬЕ ПЕРЕД ЗИМОЙ…
Когда расцветёт, сверкая,
Звезда Сумбуле,
Косяки кобылиц
Отдадут своё белое молоко,
Тонко-длинные гуси над степью моей
пролетят,
И печально-печально в ночи прокричат
Мои бедные, белые гуси.
Это значит – трава постарела
на пастбищах.
Поднимайся, кипчак…
Пусть умрёт у меня на руках,
Сверкая, звезда Сумбуле.

Дикое поле
 
Страна,
Ты прошла испытания Казахстаном –
есть сегодня земля,
на которой крестам не расти.
Испытали Тараса.
И Фёдора испытали.
Петроград, прости.
Ленинград, мою землю прости.
Казахстан – это проводы,
проволока колючая,
это было –
Саратов и Киев, и снова
Саранск.
Это ссылки на Маркса,
кочевья, театры и лучшие копи,
кони и домны,
Турксиб, просто Сиб. И жара.
Я хотел бы родиться в горах
и не зваться казахом,
или жить в белой хатке,
коров по оврагам пасти.
Всё равно –
привезли бы меня в Джезказган
вагонзаком.
Украина, прости,
о ингуш, мою землю прости!
Казахстан, ты огромен –
пять Франций –
без Лувров, Монмартров –
уместились в тебе все Бастилии
грешных столиц.
Ты огромной каторгой
плавал на маленькой карте.
Мы, казахи, на этой каторге родились.
Мы прошли испытание
дымом костров и копытами,
в переулках ночных –
испытания горла ножом,
навсегда испытали вербованными чернозём,
радость радия и тяготенье земное испытано.
Вся земля в проводах, космодромах,
гектарах и станциях,
если дождь – это ливень,
а ветер – так суховей,
своих все испытавших,
страна, назови казахстанцами,
своих самых испытанных,
преданных сыновей.
Мы – твои однолюбы,
мы бережём, не глотая,
право –
зубы не стиснуть,
но выдержать,
право кричать
широтою степи, высотою хребтов
Алатау,
глубиною морей!..
Глубиною могил
не молчать.
И смеются у нас,
и земля, и трава мягка,
вольный Киев на станциях,
ай, балалайки Калуг,
ах, песчаный, песчаный суглинок
качает скалу,
ему тоже, песчаному, хочется под лемеха…
Поле Дикое – в Хлебное поле!
Время настало.
Если мир не тоскует – и ты, Казахстан, не грусти.
Мир испытан тобой.
Казахстан, если можешь, прости.
И
да здравствует
запрещение испытаний!

Сулейман Лаек



Новая мелодия

Снова мелодия битвы звучит.

Слушай, что эта мелодия значит?

Либо загадка любви озадачит,

Либо свиданья

Любовь не назначит…

Сердце печальною песней стучит!

Боль от ее красоты все острее,

Пишет она

Только кровью моею,

И, как всегда, обжигает, не грея…

Локон любимой любовью завит.

Книгу учитель забрал в медресе,

Пир посвятил

Несказанной красе.

Я подружился с гулякой, как все.

Песню любовь моя переиначит.

Все мое тело трепещет: «Люблю!»

Кружит мне голову, как во хмелю.

Старую лодку мою потоплю.

Новый мотив поцелуя не спрячет!

Перевод И.Озеровой

НАДЕЖДА

Оставь меня, надежда, навсегда.
Оставь меня, но не оставь следа.
Окаменейте, бедные глаза,
Чтоб горьких слёз не лить вам никогда.
О слёзы, обратитесь в янтари –
Вы девушку украсите тогда.
А ты стихотвореньем стройным стань,
Моя непоправимая беда,
Чтобы надежда с песней вознеслась
Высоко ввысь, где горная гряда!
Надежда всех людей, стихией стань,
Как ветер, скалы, пламя и вода!

Перевод:Алла Шарапова
                (С пушту, подстрочник Е.Герасимовой)



Моя Родина

О, Родина! Моя живая плоть!

Мой дом и колыбель, все – до гробницы вплоть.

Ты – как отцовский кров, как материнский плач,

Вот почему меня вовек не побороть.

Ты из живых цветов постелешь мне постель,

Не дав меня репьям случайным уколоть.

В ущельях гор крутых, в долинах бурных рек

Всех песен не пропеть, всех зерен не смолоть.

И каждый камень твой стать крепостью готов,

Здесь зубы враг ломал – тебя не побороть!

Склонюсь к твоим ногам в своем смиренье горд —

О, Родина, лишь ты моя душа и плоть.

Перевод И.Озеровой

Бижан Джалали

я видел вас, как вы
идете не туда,
я вам кричал: «не там
ваш дом, дорога – вот!..»
но вы всё шли и шли,
там, где дороги нет,
и пришли домой...

 -----

прошел через землю
через воду
до ветра дошёл.
И огня жду.

Перевод Юлтан Садыковой.

Вся моя жизнь –
Это какой-то мотылёк
И полёт
В поисках цветка,
Которого нет.

;;;; ;;;; ;;
;;;;;; ;; ;;; ;;;
; ;; ;;;;;
;;; ;; ;;;;
;;;;; ;; ;;;.

Перевод с фарси : Хосейн Табатабаий

Источники
Издания:
Поэзия Армении с древнейших времён до наших дней. Под ред. В.Брюсова. Разные издания.
Библиотека всемирной литературы. Том 15. Поэзия народов СССР IV - XVIII веков. М. "Художественная литература".1972.  Том 20. Арабская поэзия средних веков. М."Художественная литература". 1975.
Любовная лирика классических поэтов Востока. М."Правда".1988
Сайты:
Л.Н. Гумилев. Переводы персидских поэтов - Gumilevica