О, шахматы, игра богов!

О, ШАХМАТЫ, ИГРА БОГОВ!
    (Продолжение)

МИХАИЛ БОТВИННИК

«Кто был тот мальчик худощавый,
Что пораженье мне нанес? –
И Капабланка вдруг лукаво
Задал еще один вопрос –
Когда, в каком соревнованье
Обрел он мастерское звание?»

«Вы ошибаетесь, сеньор, -
Ответил Рохлин, - до сих пор,
Хоть он у вас выиграть смог
И тем вошел в историю,
Известен Миша, как игрок
Лишь первой категории».

«Вы, верно, шутите, мой друг –
Он мне доставил столько мук!
А я ведь чемпион планеты,
Все знают, эндшпиль – мой конёк,
И вдруг в сеансе мальчик этот
Мне преподал такой урок!» …

Да, юноша, как именинник,
Себя в тот вечер превзошел-
Так славно Михаил Ботвинник
В Большие Шахматы вошел …

Его путь не устлали розы –
Бывали и метаморфозы:
Стремительное восхожденье
И вдруг … досадное паденье.

Играя в первенстве страны,
Где все соперники сильны,
Малоизвестный дебютант
Раскрыл недюжинный талант.

Шестнадцать лет ему всего,
А имя прозвучало громко,
Но психика еще так ломка –
И вскоре спад постиг его.

Чемпионат страны в Одессе
Провел Ботвинник словно в стрессе,
Не выдержал борьбы накал,
В итоге – форменный провал.

Возможно, критики и правы:
Не вынес, мол, он бремя славы,
К тому ж, ярлык «сухарь» на нем –
Он это слышит день за днем.

Но критику не принял близко,
Да, он не искушал судьбу –
Предпочитал вести борьбу
Позиционно и без риска.

Упреки были бесполезны:
Он, меря все своим аршином,
Ковал упрямо нрав железный,
Который вел его к вершинам.

Тверд, несгибаем его нрав!
Выиграв первенство страны,
Ботвинник доказал: он прав,
И критики молчать должны!

Теперь он устремляет взор
Туда, где выступают асы –
Алехин, Капабланка, Флор.
«Чтобы достичь их экстра-класса,
Вступить я должен с ними в спор
В турнирах или даже в матче», -
Такую ставит он задачу.

Фирдоуси изрек когда-то:
«Цель выбрав, прямо к ней иди!»
И пуcть задача трудновата,
Ботвинник не свернет с пути!

И вот в международном матче
Его ждет испытанье,
Он должен устоять- иначе
Прощай все ожиданья!

Но в первом поединке с Флором
Не смог он побороть волненье,
А гость, ошеломив напором,
Ему наносит пораженье.

Теперь отыгрываться надо –
Немедленно из Ленинграда
Примчался Модель на подмогу.
Чтоб юношу взбодрить немного,
Он начал с необычных слов –
Тут же придуманных стихов:

«Флор доволен, как дитя,
Ходит именинником - 
В первом туре он, шутя,
Справился с Ботвинником.

Вариант Панова навек разбит,
И мой Мишутка вздыхает жутко:
Неужто снова я буду бит?
Дрожат колени, потерян сон –
Ужель он – гений, а я – пижон?»

Что ж, столь веселое начало,
Наверно, тем бальзамом стало,
Что важный матч спасти помог,
Поэтому ничья – итог
По мнению экспертов всех –
Ботвинника большой успех!

Матч с флором стал заметной вехой -   
Флор слыл фигурою маститой,
Теперь резонно ждать успехов
В сраженьях с шахматной элитой.

Ботвинник преисполнен рвенья
Познать в игре глубины, суть, 
Играть логично и без брака
Для будущего восхожденья
Это – единственный лишь путь.
Как тут не вспомнить Пастернака:

«Во всем мне хочется дойти
До самой сути,
В работе, поисках пути,
В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины».

Пусть не согласны оппоненты –
Упрямец не свернул с пути,
Он лишь представил аргументы:
Победы – лучших не найти!

Добытых жесткою борьбой
Дважды – в Москве и Ноттингеме,
Где он вступал впервые в бой
Со знаменитостями всеми:

Алехин, Капабланка, Флор,
Макс Эйве, Ласкер, Видмар-старший,
Вступив с элитой смело в спор,
Он – дебютант победным маршем
Прошел сквозь этот звездный строй,
Всех изумив своей игрой!

Ему повсюду бьют в литавры,
Алехин прочит ему лавры
Шестого чемпиона мира -
Так стал всеобщим он кумиром.

Ботвинник не скрывает счастья –
Еще б, такое восхожденье!
Он – символ большевистской власти
В борьбе на мировой арене.

А цель его намного выше!
И тут вдруг отвернулась муза –
Не смог осилить Левенфиша
В матче на первенство Союза.

А вскоре после их сраженья
Из Амстердама - приглашенье
Пришло (увы, не именное!)
На состязание «светил»,
Но претендентов уже двое-
Кто ж приглашенье заслужил?

Ботвинник заявляет веско:
«После победных выступлений
В Европе, где сыграл я с блеском,
Лишь я достоин приглашенья –
Не может быть иного мненья!»

Но Левенфиш в ответ резонно:
«Ведь приглашенье – чемпиону,
Ботвинник же - не чемпион
И ехать должен я – не он!»

Ботвинник, споря с Левенфишем,
Изрек: «Пусть нас рассудят выше»,
И он в решающий момент
Представил веский аргумент:

«Как может мастер пожилой,
Притом продукт царизма,
Быть на арене мировой
Послом социализма?!»
Удар был точно нанесен,
И в Амстердам поехал он.

Интрига для него не цель,
А средство к достиженью цели,
Чтоб самому «не сесть на мель»,
Чтобы на мель другие сели ….

А за грехи карает Бог …
Ботвинник же понять не мог,
Что в первом туре не случайно
Он, проиграв вчистую Файну
В турнире шахматных светил -   
Наказан справедливо был.

Как жутко он переживал!
Бредя  куда-то наугад,
Хотел он … броситься в канал,
Но вовремя взял «ход назад».

Когда же стартовые муки
Утихли, он включился в гонку –
С трудом себя взяв в руки,
Ботвинник бросился вдогонку.

Победа, мировая слава
Достались Кересу и Файну.
И вот тогда Ботвинник тайно,
Хоть не имел на это права,
В матче оспаривать корону –   
Направил вызов чемпиону.

Алехин вызов принял сразу,
Сопроводив короткой фразой:
«Идея эта в голове
Давно – чтоб матч сыграть в Москве!»
И было видно по всему,
Как хочется в Москву ему!

За год примерно до войны
Ботвинник в первенстве страны
Вновь потерпел фиаско.
Как пережил он эту встряску?

Войдя в «высокий кабинет»,
Он заявил : «Сомнений нет,
Что оба новых чемпиона –
Лилиенталь и Бондаревский –
Он аргумент представил веский:
Не принесут стране корону».

И было принято решенье
Начать еще одно сраженье,
Как скажет позже Бондаревский:
«Метод избрали изуверский!
Готовился лишь фаворит,
Всех нас оповестили позже.
Был ли секрет – кто победит:
Меня всю жизнь обида гложет!»

Так стал Ботвинник «абсолютным»
Путем, увы, довольно смутным.
После войны он вызов свой
Алехину с надеждой шлет,
Он знает: чемпион – не тот:
Поникший духом и больной.

Ботвинник с нетерпеньем ждет,
Что скажет федерация –
Она должна на этот счет
Принять рекомендации.

Борис Вайнштейн – председатель
Советской федерации
Изрек: «Рекомендации
Ясны – Алехин ведь предатель!
Вот такова моя заявка,
Иначе – я подам в отставку!»

И все же после бурных прений
Постановили: матчу быть!
Ботвинник важное решение
«В верхах» обязан утвердить.

Вайнштейн воскликнул: «Не пойму,
Как руку протянуть тому,
Кто перешел к фашистам.
Как быть при этом коммунистом?!

Нечистоплотная затея –
Ведь с вами оба мы – евреи!
Что вам могу еще сказать я?
Шесть миллионов наших братьев
Теперь покоятся в могилах –
От этих слов кровь стынет в жилах!»

Ботвинник возразил «резонно»:
Уверен я – быть чемпионом
Должен советский шахматист –
Я говорю как коммунист!» …

А Молотов, взглянув хитро,
Спросил: «Выиграете? Нет?»
И нужный получив ответ,
Без колебаний дал «добро».   

Матч все-таки не состоялся:
Не вынес величайший гений
Забвенья, нищеты, гонений –
Гонимым так он и скончался … 

И шахматное королевство
Решало: кто же по наследству
Взойдет на опустевший трон?
Решили: Эйве – чемпион!

Решенье вроде бы логично:
Ведь Эйве, впрямь, играл отлично,
К тому ж никто, лишь он –
Единственный экс-чемпион.

Но СССР, в ФИДЕ вступив,
Подал протест, в нем заявив:
«Ботвинник более достоин!»
А что же Эйве? Он спокоен:
«Ну, раз так велико желанье,
Готов ему отдать я званье!»

Так кто ж де-факто чемпион?
Пришли в итоге к компромиссу:
Шесть лучших рыцарей Каиссы
Должны вступить в борьбу за трон.

И в напряженнейшем турнире
Ботвинник стал сильнейшим в мире!
Что ж, потрудился он неплохо –
Так началась его эпоха!
Да, труженик он был большой
И шахматист великий!         
Жаль, что с холодною душой,
О чем гласят «улики».       

Он был отпетым «сталинистом»
И говорил: «Все шахматисты,
Чтоб в жизни многого добиться,
Должны у … Сталина учиться!»

Но с той же самою душой,
Что столь холодною была,
Ботвинник совершал порой   
Благие, добрые дела.

Так, взять хотя бы для примера,
Ботвинник тайно, незаконно
Скрывал этюды Каминера:
Тетрадь «матерого шпиона»
Хранил почти что двадцать лет,
Чтобы этюды вышли в свет.

Он также к письмам коллективным
Питал лишь отвращенье –
«Считаю низким, примитивным
Навязывать чужое мненье
И низводить людей до стада –
Кончать с явленьем этим надо!»

Когда в стране велась компания –
Клеймили все «убийц-врачей»,
Не тратя попусту речей,
Заметил он: «Нет основания       
Подписывать мне этот лист:
«Я не политик, а шахматист!»

Не дал Ботвинник усомниться,
Что патриот он не квасной,
Когда был в травле Солженицын
И «предал Родину» Корчной …

Уже как шахматный король
Ботвинник предложил систему –
Отбора претендентов схему,
Немалую придав ей роль.
Ее два главных аргумента:
Борьба достойных претендентов
И раз в три года чемпион
Обязан защищать свой трон.

Система эта чемпиону
Давала, так сказать, карт-бланш:
Ничью – он сохранял корону,
А также право на реванш …

Пройдя отбора все ступени,
В борьбе преодолев препоны,
Бронштейн – чудаковатый гений
Вступил в сраженье с чемпионом.

Он – уникальное явленье,
Игра его, как озаренье,
Единственный он соискатель,
Не очень жаждавший … короны.
Бронштейн – фантазер, мечтатель,
Фантазия его бездонна.

Его лицо чуть-чуть беспечно
С хитрой лукавинкой в глазах,
В борьбе ему неведом страх,
В ней ищет истину он вечно.

Он может ведь как все играть –
Надежно и благополучно
Очки в турнирах набирать,
Но это для Бронштейна … скучно.

Сомнение – его венец,
Он и себя опровергает,
Лишь потому, что твердо знает –
Иначе творчеству конец.

Он солидарен был с Корчным,
Не усомнившись ни на йоту,
Чиновники свели с ним счеты –
Так стал Бронштейн «невыездным».

А на запросы, приглашенья
Функционеры без стесненья
Ответ придумали простой:
«Бронштейн … тяжело больной!».

Тринадцать бесконечных лет
Тянулось заточенье,
И вот он вырвался «на свет»,
Всех ввергнув в изумленье.

Предстал он, словно приведенье:
«Давид Бронштейн?! Боже святой!».
Его «легендою живой»
С тех пор зовут с почтеньем.

Лишь чемпиону стало ясно,
Что претендент Давид Бронштейн –
Соперник трудный и опасный,
Ботвинник сделал заявленье:
«Коль секундант его Вайнштейн,
Я не начну сраженья!»

Не мог простить Вайнштейну он
Его высокопарный тон,
Его безудержное рвенье
Сорвать с Алехиным сраженье.
И здесь Ботвинник преуспел:
Вайнштейн остался не удел.

Ботвинник заявил на старте –
Психологический был ход:
«Мне хватит и 15 партий,   
Чтобы решить борьбы исход!»…

Две партии лишь до конца –
На чемпионе «нет лица»,
Зато соперник упоен:
К успеху очень близок он.

И, может быть, впервые в матче
Бронштейн возжаждал вдруг корону –
Его легко понять, тем паче,
Что этим мстил он чемпиону.

Игра на ничью бескрыла –
Так, в сущности, оно и было:
Художник, редкостный талант
И вдруг – защитный вариант.

А значит, планы скудны, мелки,
Ведь это ж не игра – мученье,
Он явно «не в своей тарелке»,
И в результате – пораженье.

Бронштейн не мог себе простить
Такого творческого «крена»:
«На горло песне наступить» -
Ведь это ж ШАХМАТАМ измена!

Ничья – сражения итог!
Но дело все-таки не в счете –
Бронштейн вполне гордиться мог:
Он выше в творческом зачете!

Что ж, лишь ничейного исхода
Добился в матче чемпион
И все-таки еще три года
Царить на троне будет он …

И вот три матча со Смысловым –
Соперником, отнюдь, не новым.
В первом в итоге равный счет –
Вновь сохранил Ботвинник званье,
А во втором их состязанье
Произошел «переворот».

Но у Ботвинника есть право
На матч-реванш – их третий бой!
Он, проявив характер свой,
Вознесся вновь на гребень славы.

Но слава так непостоянна,
Она изменчива, обманна,
Едва вкусил лишь ее ласки,
Она другому «строит глазки».

Рижанин Таль – вот тот «другой»,
«Смутьян», «задира» молодой,
Взлетел с такою быстротой,
Всех изумив своей игрой.

Презрев известные каноны,
Даря «налево и направо»,
Фигуры, пешки величаво,
Сметая на пути препоны,
Рижанин стал любимцем славы
И обладателем короны.

Но воля патриарха – сталь!
И матч-реванш, второй подряд,
Выиграл он – повержен Таль,
Непобедимый год назад.

Но годы все ж неумолимы:
Есть опыт, интуиция,
Но нет уже амбиции
Бороться с молодыми –
Матч с Петросяном, к сожаленью,
Лишь подтвердил эти сомненья.

А матч-реванш – его «спасенье»
Был отменен на этот раз,
Ботвинник на свое прошенье
Нежданно получил отказ.

Ботвинник страшно огорчен,
Обидившись, решает он
Впредь не оспаривать корону –
Пусть молодые рвутся к трону …

Но есть ведь поле приложенья
И опыта его и знаний –
Он все отдаст без исключенья
В такой работе, например,
Как школа юных дарований
Или программа «Пионер».

С редким упорством и стараньем
Питомцам отдавал он знанья,
А Карпов и Каспаров – оба
Ему обязаны особо.

Он отдает немало сил
Общественной работе,
Что ж, жизнь он свою прожил
На деятельной ноте.

А заболев неизлечимо,
Просил у Бога одержимо:
Жизнь продлить – ну хоть на йоту,
Чтоб завершить свою работу.

Зная об участи своей,
Ботвинник на исходе дней
Просил и близких и друзей
Забыть все прежние обиды,
Похоронить без панихиды,
Без горьких траурных речей …
  (Продолжение следует)
      30.12.2017 г.