Странные сны поездка в Каппадокию

Часто случалось в отрочества годы,
Видеть какие то странные сны,
Что, истекая от юной природы,
Грез и  фантазий были полны…

Что приключилось?  Поездка далеко,
Место срединное – долина коней,
Прекрасных коней – так осталось немного,
Но будоражат они все сильней.

Кони как ветер, прекрасные кони,
Как энергичен их гон, их полет,
И вкруг долины горы как троны,
Их стены пронизаны язвами сот.

Снятся девчонкам, пусть и  смотрят минуту,
Виды прекрасные, чем страна та полна -
Мощных столпов, что вздымаются круто,
Монстров  из камня - звенят как струна.

Вольны, стройны, напряжены, прекрасны,
Кажется – миг… И извергнутся все,
Лава вулканов их скрыла напрасно,
Вот и встают в первородной красе.

Мощны, крепки, тяжелы и недвижны,
Как продолженья огромнейших тел,
И набухают на камнях тех жилы,
Как бы желая усилий и дел.

Разные – выше, поменьше, потолще.
Взору открыты – смотри и бери,
И в подсознанье уходят все больше,
Образы их и близки и живы.

Столпы друг за другом, как будто стеною,
Толпятся, стоят у людей на пути,
Красуются ростом и мощью живою,
Эй, люди, попробуйте нас превзойти.

Монстры, гиганты, бойцы и титаны,
 Готовы ударить, преграды сломать,
И нанести разрушенья и  раны,
 Ну, а потом врачевать и ласкать.

Цветом различны – песчано – мускатны,
Взор притянули всех женщин вокруг,
Так им не хочется к морю обратно,
Взгляд  их ласкает каменный друг.

Грозными кажутся, но толща их нежна,
Очень податлив их материал,
С ним поработать легко и небрежно,
Женщины могут северных стран.

Их основания будто опоры,
Их никому не сломить, не сломать,
Слышатся  рядом  то крики, то стоны,
Будто ветра продолжают рыдать.

Все их навершия – острые пики,
Готовы вонзиться в обители тьмы,
Грезы рисуют прекрасные лики,
А в основаньях лежат валуны.

Большие и гладкие – горячие будто,
Солнцем   нагретые, в буйных кустах,
Кажется в грезах, что теплое утро,
Нежит девчонок в чарующих снах.

Тянутся нежные, тянутся  странно,
Вот бы примерить, в руках подержать,
Только на фото те изваяния,
У них на ладошках будут стоять.

Будут стоять не крючки, а колонны,
И не один, а десятки стволов,
И на разрезах долин будто стоны,
Клекот орлиц и могучих орлов.

Здесь все – хороши и, особенно – этот,
Строен, как ствол корабельной сосны,
Увенчан главою, осеянный светом,
Он первым войдет в храм ночной тишины.

Бывает, но редко, особенной лаской,
Дожди великанов своих наградят,
Омоют потоком, феерией, сказкой,
И струи и капли целуют ребят.

И в водных потоках и в клочьях тумана,
Они еще ярче, и выглядят зрело,
И в грохоте капелек барабанов,
Они оголяются броско и смело.

Их головы – копья – вонзаются в небо,
И влажно сияют в короне лучей,
Спасение женское, лекарство – плацебо,
От  тьмы одиноких холодных ночей.

Их кожу песочную солнце согреет,
Столпы разбухают, и будто растут,
И, что удивительно  с лаской живою,
И камни, случается, расцветут.

И вроде бы камни, но чувственны будто,
Тонко дрожит нетерпеньем скала,
И поднимаются в ясное утро,
Ранние струи  ночного тепла.

Ну, а потом, раскаленные страстью,
Взоры к себе будут вновь привлекать,
В бредни ночей очарованной властью,
 В женские сны, будто в кровь проникать.

Вечерней зари красно – алые краски,
Окрасят вершины их в темный пурпур,
Пусть  юные девы готовятся к ласке,
Хоть  ветер проказник устал и уснул.

А к ночи они, напитавшись  всем жаром,
Что отдали им за весь день небеса,
Снова откликнутся в сердце пожаром.
Жизнь – есть любовь, все потом - суета.

И в темноту свой костяк погружая,
К звездам потянутся с каменной лаской,
К каменным чреслам своим призывая,
Лики луны в золотой полумаске.

Та,  истекая любовной истомой,
Сядет послушно на острые пики,
Будет послушною, нежной, ведомой,
Камням  оставив измятые блики.

Будет скользить, холодна меж стволами,
Будет касаться их, светом ласкать,
Ведьма она, что живет за горами,
Хочет у братьев все силы отнять.

 Круг не закончен и снова под утро,
В них оживают источники сока,
Луна утомленно ласкает их чудно,
Шепчет им томно:  «Без вас – одиноко».

Но, уступая светилу дневному,
Нежная странница тихо уйдет,
Лишь на камнях  легкой светлой росою,
Блещет, пролитый серебряный сок.

Он растворится, исчезнет, прольется,
В маленьких трещинках пыльной земли,
Корень травинки слезами напьется,
И прорастет от великой любви.

Камни – ладони, камни - звери и птицы,
Здесь на просторах стоят, там и тут,
Камни предплечья, носы, камни лица,
Кажется – миг, и они оживут.

Камни – ладони -  камни – бедра – раздвинув,
Лаской быть может иль силой возьмут,
И камни – фаллосы твердь опрокинув,
К камням – пещерам веками идут.

Камни играют, флиртуют и любят,
И искушают друг друга в игре,
Люди – те игры во век не забудут,
Их, вспоминая в морозной стране.

Камни не люди, они прямодушны,
Не лицемерят они и не лгут,
Каждое сердце, встречая радушно,
Каждому рады, и каждого ждут.

Учатся люди каменной страсти,
Каменной ласке, поцелуям песка,
В грезах людей - кони огненной масти,
Бьются и ржут, в ночь тоску унося.

Без грязи, притворства, коварства и фальши,
Камни желают дарить и любить,
Люди, учитесь, кто позже, кто раньше.
На камни старайтесь похожими быть.

…

Под небесами – восторженно - прямы,
Солнцем, Луною освящены,
Камни   играют в греческой драме,
В роли богов покоренной страны.

Камни, что боги, развязные фавны,
Тянут к себе, вечной силой маня,
Спорят лишь ветры с ними на равных,
Крылами времен нанося письмена.

На перепутье фантазий, иллюзий,
Скалы и горы как будто живут,
Вот - будто фаллосы. Вот – будто груди.
Тысячи лет лаской бредят и ждут.

Ждут ласки тихой, и страсти до пота,
Чтобы подняться на небеса,
И не стоять, а полета, полета,
Движений, ударов, игры и труда.

И на просторах огромной долины.
Что озирают до края глаза,
В страсти сгорая камни – мужчины,
К женам – пещерам стремятся всегда…

Те – возлежат на просторах свободно,
Бедра - увалы, высоты грудей,
Лона их ждут, ведь земля плодородна,
Теплых и шумных  -  весенних дождей.

Семя проснется, исторгнется плодом,
Заколосятся поля и луга,
Так совершает венчанье природа,
Тысячи раз и века, и века.

Тысячу раз, повторяя движенья,
 В ритмике танца  – рожденья огня,
Бросается в омут оплодо-Творения,
Пещеры  подставив ударам копья.

И высоко поднимаясь над миром,
Солнце ему излучает любовь.
В жарких долинах за каменным пиром,
В людях -  желанье рождается вновь...

…

Просто  мужчины – восторг от пещерок,
Нет, не скрывают - им снятся они,
А в тех пещерках ворот нет и дверок,
Просто пригнись, осмотрись, заходи.

В тесных туннелях нельзя развернутся,
В них и тепло и прохлада, все тут,
Хочется в них и заснуть и проснуться,
И испытать  сладкий, радостный труд.

Стены расщелин как будто бы влажны,
Потом  пропитаны поры земли,
Спят, ожидая, гигантов отважных,
Проникновенья до глубины.

А в глубине зарождаются камни-
Нефриты зеленые, крепкий корунд,
Они  зажигают волшебные лампы,
Толкают гигантов - на врыв и на бунт.

Входы в пещеры те скрыты травою,
То ли пушок, то ли заросли здесь,
И проходя в них, мужчины не скроют,
Хочется телом закрыть эту брешь.

Входы в пещеры меж песчаных отвалов,
Будто меж бедер таинственных дев,
Ищут мужчины в глубинах провалов,
В трещинах этих - конечный предел.

Тьма сокровенна, рождает позывы,
В ней воплотить свою страсть и мечты,
И подступают желания - взрывы,
После  покой в толще скал обрести.

И исторгают -  пещеры  долины,
Влагу горячих и звонких ключей,
Рядом стоят и зовут исполины,
Чтобы рарверзлись пещеры сильней.

Лона откройте, не прячьте вы своды,
В зарослях свежих, за сеткой лозы,
Вырастут новые сочные всходы,
От жгуче каменной вечной любви.

Пещеры сдаются рассказам и ласкам,
Своды  – распахнуты – иди и возьми,
И спят утомленно, поверив не сказкам,
Гранитным ударам столпов – булавы.

А те в завершенье приятных усилий,
Сон ищут и ждут, что  сомкнутся их веки,
Что отдых придет, что часы их пробили,
А  в каменных снах   льются  звонкие реки.

….

Долины, как жены – чисты и прекрасны,
Изгибы их тел, как морская волна,
И бьются бураны и бури напрасно,
Другим отдана их земная краса.

У зрелых долин – скалы – юноши жмутся,
Как стайка парней, крикливых ребят,
Толкаются  будто, как будто дерутся.
Кто бросит на них ободряющий взгляд.

А рядом кряжи, мужики – великаны,
Покоем и важностью словно полны,
Мол, все пережили – жару и бураны,
И видели все на просторах страны.
 
 Там крепких холмов золотятся вершины,
Солнцем опалены томно зовут,
И  на холмах валуны будто сливы,
Будто руки человеческой ждут.

Крепкой руки или гладкого камня,
Им и самим этот спор невдомек,
Сны, будто сцены открытая рампа,
К играм и ролям актеров зовет.

Все перепуталось   - сны и мечтания,
Скалы – титаны, пещеры – богини,
Перед глазами - грезы - послания,
Яркие краски, живые картины.

Жарче и жарче, во сне, задыхаясь,
Видят девчонки – распяты долины,
В этих долинах до неба вздымаясь,
Один, другой, третий -  столпы – исполины.

Разнузданно – остро, нещадно красиво,
Гиганты трепещут в потоках тепла,
Дрожат и колеблются конские гривы,
О крупы кобыл разбиваясь любя. 

Сменяясь, они, чередуясь усердно,
К себе призывают ревнивое око,
Светила, что ведает точно и верно,
 Границы конца и  финального срока.

И веет и дует засушливый ветер,
И лижет долинам засохшие губы.
Поднял он песчаные мягкие плети,
И бросил пески на холмистые груди.

Бичует легко, и бичует до боли,
На коже долин красным туфом разводы,
Желанья свои, отпуская на волю,
Он только лишь средство в экстазе природы.

Ветра – жеребцы обрушают всей мощью,
Вагины - увалы  песчаных кобыл,
И входят в них вольно, и сильно, и сочно ,
Им холки и крупы копытом разбив.

Долины – раскрылись, пещеры – зияют,
Ветра и пески, и жара, и огонь,
Холмы – раскалились, столпы все – пылают,
В долине – кобыле - разгневанный конь.

Долины горят и расщелинам больно,
Конь – жаркий Огонь, пожирая траву,
Терзает  разбитых, предельно довольных,
Гудит и ревет – Вас еще покорю.

- Покрою тела я живыми цветами,
И кожу песчаную маской из трав,
Соски – валуны я очищу ветрами,
От входов в пещеры деревья убрав.

Обмою вам крупы холодной водою,
И бедра вам смажу кремами из сот,
Я вас приготовлю, пещеры – раскрою,
Узнаете вы, что вас, юные, ждет.

Я вас приготовлю к особенной встрече,
Вулкан – господин вас когда- то найдет,
И лавой любви в тот же миг, в тот же вечер,
Напоит до дна…и любовью убьет.

Он все покорит – он столпы изломает,
И лавой горячей до края зальет…
Но, он – ошибается, вечность лишь знает,
На пыльных плато вновь любовь расцветет.

…

Долина фантазий… Любви там долина,
Там средь кипенно - молочной  среды,
В небо взлетают скалы – мужчины,
И набухают скалы соски.

А между скал там затеряны храмы,
Где отмолить можно срам и грехи,
Но, и они, о, Боже правый,
Видами теми же то же полны.

Церкви в расщелинах, храмы в пещерах,
Фрески наивные, рисунки просты,
Мастер  рукой на закопченных стенах,
Вывел надежды свои и мечты. 

Мечты о прекрасном, о духе и Боге,
О сыне его с человечьей душой,
Но выдал его тот рисунок убогий,
В котором, о теле  он спорит с собой.

И даже в тиши, даже в храмовых сводах,
Духовным  основам осанну пропев,
Остался на фресках, на хрупких породах,
Намек на природный телесный посев.

И рядом, за храмом, лишь чуточку дале,
Богиня – стогрудая – мать всей земли,
Стоит сокрушенно в глубокой печали,
И молит богов семя ей принести.

Сошлись на просторах, где кони пасутся,
Языческий идол и праведный Бог,
Увидев Богиню, и Бог улыбнулся,
К себе пригласив в свой небесный чертог.

Здесь слились когда то - два великих начала,
Прямое и ясное как солнечный луч,
Вспышка его  -  мрак и тьму освещала,
В глубинах  бездонных бесформенных туч.

Тут  все собрались - орды, толпы, культуры,
Конских ристалищ вселенский размах,
Религии, схватки, сраженья и бури,
Здесь превратились в могилы и прах.

Здесь все и всегда в круговерти мешалось,
Мололось  на прочных людских жерновах,
Но в ближних горах как итог отозвалось.
И эхом еще – Машаллах, машаллах.

И все здесь сошлось, и конец, и начало,
Мифы и сказы от прежних людей,
Кажется здесь, их природа зачала,
Так далеко от горячих морей.

Вот  их тела распластались под солнцем,
С  юным  желаньем и зрелостью в неге,
В этих телах словно спит мироздание,
Но, ведь - проснется в бешеном беге.

И в их движеньях - вам снится – сольются,
Вздыбленных монстров и сила и стать,
В  мраке пещер, будто слезы прольются,
Горячие лавы - осталось лишь ждать.

Ждать и надеяться, что не будут забыты,
Наши людские дела и мечты,
Что и для нас будут также открыты.
Страсти и тропы в иные миры.

Днем, обозрев все просторы и виды,
Ночью,  маня  жаром дымных костров,
Видят гиганты тел юных изгибы,
В танцах  их бедер и животов.

Ловят слова, поцелуи и стоны,
 И отдавая им срок до зари,
Срывают  одежды, срывают препоны,
Скрывая  от глаз любопытной луны.

Там  гурии томные и юные фавны,
Сливаются в страсти - дыханьем одним,
И камни завидуют: «Вот бы на равных!»,
Ревнуя к изгибам и ритмам людским.

То медленно - тихо, то быстро – летуче,
Движенья – удары, движенья – толчки,
Столпы подсмотрели как рьяно и жгуче,
Сражаются  люди у лунной реки.
 
Сражаются будто борцы, и беззвучно,
Над ними текут времена и года,
И камням хоть раз, но становится скучно,
Вот стать бы живыми,ну, хотя б иногда.

Хотя б иногда изогнуться дугою,
Обвиться лозою о девичий стан,
За ней побежать и напиться водою,
С ее терпких губ. Но, увы ,все – обман.
 
И камни поют и стучат в барабаны,
Напевы ветров, а потом камнепад,
И ночь наполняют сомненья-обманы,
И звезды выходят к камням на парад.

И тьму  растворяют тягучие танцы,
 Двоих сберегая от злоб и наветов,
Как дервиши  в  междузвездные  трансы,
Камни впадают, вращаясь с планетой…

Все здесь помешалось – и камни и люди,
Мысли людские, желанья камней,
Что же случится, что еще будет,
С миром камней, как и с миром людей?
 
Все быстротечно в изменчивом мире,
Вот потому снится вечности знак,
Тратит природа массу усилий,
Чтобы остаться в мирах и веках.

Не знает природа ни зла, ни добра,
Морали не знает, не знает сомнений,
Лишь только любовь, и только борьба,
В ряду мирриадов оплодо- Творений.

…

Пыльных дорог серебристые нити,
Вены, набрякшие кряжей и руд,
Ждут… лишь …намека, вы их поманите,
Они в ваши сны ненароком придут.

Придут с терпким духом полей, винограда,
Ноздри трепещут на запах борьбы,
Он  проникает в преддверие сада,
Сада желаний, огня и любви.

И, окончаньем борьбы и стенаний,
На дальних границах проснется вулкан,
Чувствуешь кожей позывы желаний,
В сердце вливая восточный дурман.

Орлиным бы взором увидеть пространство,
Раскрытые трещины, свечи камней,
Масштабы желаний, любви постоянство,
Измерить бы мерой обычных людей.

Взлететь над долинами - руки как крылья,
Увидеть их формы, их раны, их стать,
Какие еще приложить нам усилия,
Чтоб жить, будто камни … и не умирать.

И как хорошо, что не встретить нам силы,
Что разрушают живые миры,
Здесь поколения были и жили,
Под покрывалом горящей звезды.

Как хорошо, что не виден нам саван,
Белых снегов, что приходят порой,
И что наносят снега эти раны,
Иглами  ветра холодной зимой…

Камни суровы, прекрасны  долины,
Стерпят удары ветров - палачей,
Мимо пройдут все ветра пилигримы,
Пустые, в бездушии зимних ночей..

Камней  же душа нам  до боли понятна,
Ведь камни – теплы, и текучи как мед,
А  жизнь всех людей  лишь тогда и занятна,
Когда их в постели  тепло чье то ждет.

Коней  табуны, что проносятся  мимо,
Уносят года, те теряют  свой жар,
 И нам оставляют, дожди, тучи и зимы,
Души прогоревшей прах, копоть и гарь.

Но, мы,  у природы познав цену ласки,
Уроки  любви и ожившие камни,
Не будем сгущать и туманы и  краски,
И в окнах души мы откроем все ставни.

 Ведь все чередуется - весны и зимы,
 И лето, и осень идут  и идут,
И  в жизни людей эти циклы так зримы
Но,жизни камней перемены не ждут.
 
Все чередуется – столпы и пещеры,
Пещеры, столпы, вновь пещеры, столпы,
Вот и приходят, отчего то под утро,
Странные грезы и странные сны.

….

Не маркетолог. Не стану скрывать я.
Задачу не ставил я, чем то завлечь,
Но Каппадокия как старая сватья,
Может любого привлечь и зажечь.

….

Да, и забыл, про баллоны конечно,
Что там летают, скрывая столпы,
Стоит, друзья, всем чуть чуть  поберечься,
Если накроют вас странные сны.