With true love kiss the spell shall break

Принца искали где и когда могли (и не могли), но это не помогло...

Горы и долы нашей родной земли скоро задушит вязкой кровавой мглой. Наши леса утонут в тиши чумной, тьма колпаком накроет престольный град. Нам предсказали это давным-давно: дескать, родится в мартовский снегопад, небо окрасив в бледно-лазурный цвет, дочь короля, отрада его души, но вместе с нею появится мгла на свет — и с каждым годом будет тянуться вширь. Ровно в семнадцать дочь короля заснёт — сон будет длиться лето и две зимы, ну а потом ничто уже не спасёт наши края от вязкой кровавой тьмы.

Шанс лишь один (и призрачен как луна за облаками перед ночной грозой): принца найти — и принца доставить к нам, только любовь — победа, исток, резон. Только любовь — спасенье от всяких бед, только любовь — лекарство от темноты... Дочь короля была мне семнадцать лет лучшей подругой. Под белизной фаты спит уже лето и полторы зимы, с каждым рассветом стынет кровавый лёд. Столько земель чужих исходили мы — но не нашли, кто б полюбил её.

Тьма подступает. Ходит за нами в след, все города наши взяла в кольцо... Я обошла, пожалуй что, целый свет, принцев десятки знаю теперь в лицо: но ни один не справился, не сумел, их поцелуи — словно с гуся вода. Каждый клочок наших родных земель скоро проглотит мёрзлая темнота. К нам не придёт, к нам не придёт весна. Только любовь сможет её спасти: раз — разбудить от колдовского сна, два — отогнать тьму из её груди.

Чувством вины в сердце сидит игла, из-за меня нас искромсает мглой: принцев искала где и когда могла (и не могла), но это не помогло... Дочь короля целых семнадцать лет света милей, ближе сестры была. Мне бы висеть чувством вины в петле: я не сумела, я не уберегла. Завтра — конец. Завтра мы все умрём. Завтра наступит самый последний срок. Принц не нашёлся, не полюбил её. Тычусь губами в самый родной висок, в щёки и лоб, завтра уже весна, ты извини, я не смогла помочь...

Дочь короля пробуждается ото сна.
Тьма отступает прочь.