Провинциал

Картина Дмитрия Шорина

I
Как итальянский господин
Эпохи Ренессанса,
В своей деревне я один
Похож на чужестранца.

Мой образ жизни, внешний вид
Стесняют деревенских.
Я, как перед погромом жид
В трущобах декадентских.

Здесь трудно жить без хвастовства.
Все ищут брешь в заборе,
Словно лучинку колдовства
В затворническом взоре.

Чудачит каждый на селе,
Пока зима в фаворе.
Со хмелем лень навеселе
Блуждают в сонном взоре.

Но лишь весенние лучи
Поля пронзают жаром,
Из спячки все бородачи
Выходят с лёгким паром.

И новой пахотной страдой
Расправят свои плечи
Не сеятели посевной,
Богатыри на сече.

Поедет фермер в Краснодар,
Жену на отдых сбагрив,
Чтоб не искать себе загар,
На выставку ЮГАГРО.

А там ему подсунут дрянь –
Сорт ГМО-шных зёрен
И новый западный комбайн
В отечественном сборе,

Что как Горыныч, многоглав,
Или ливонский рыцарь,
Слой плодородный затоптав,
Пойдёт в полях беситься.

Но встретят беса мужики,
Как вешнюю зарницу,
Намнут ему зерновики
И он угомонится.

А итальянский дворянин
В парчовой джиорнеа (giornea итал.)
Времён камчатных перелин
Заправских прохиндеев

Погонит сеялку свою
Назад на элеватор,
Оставив в поле колею,
Как чизель-культиватор.

И ярый пафос посевной
В былинности сермяжной
Забродит новою весной,
Как хмель в угаре бражном.
II
Поднял я на краю села
Свой дом из фальш-панелей.
Жена мне дочку родила
Из пасечной артели.

Обыкновенный человек,
Живу у края мира.
По ипотеке на весь век
Не оформлял квартиру

И заграницу не летал,
Не получал их визы,
В медовый месяц вахтовал -
Чинил в Москве карнизы.

И материнский капитал
Жена не получала.
Сто тысяч за детсад отдал
И это лишь начало.

Иной сигает на диван,
Накинувши за ворот,
А я, как волк, ни сыт, ни пьян,
На заработки в город.

А мегаполис как живёт?
Весь в мозговых нагрузках
Сгнивает офисный народ
Прикормышей нерусских.

Фаст-фуд, за ним потом спортзал.
Искусственные будни.
По выходным вина бокал
До состоянья студня.

Убийство времени во всём:
В движении и пробках
В бассейн или водоём,
Кто и налево в ходках.

Разбита не одна семья
На совести у вахты
За тюк заморского шмотья
Из лейблового фрахта.

Читатель, мой тебе пардон
За эти англицизмы.
Сменить я обещаю тон
В крылатых афоризмах.

Вернуться я спешу домой
В разбитой электричке
В семью, где домик отчий мой
И старые привычки,

Там утренний поманит лес
На ранние пробежки,
Где деньги не имеют вес,
Равно как их издержки,

Где снова юная жена,
Красавица-ведунья,
Была на счастье мне дана
Однажды в полнолунье

И дочка милая моя
Уж вырастает в фею
В саду под трели соловья
В соцветиях шалфея.

Родное, милое село,
Провинции отрада,
Где есть домашнее тепло,
Другого мне не надо.

Сюда везут на полигон
Отходы из столицы
И целые поля ворон
Спешат здесь опериться.

Где эпатажен сенокос,
Хоть сена здесь не косят.
Растёт на импортное спрос
Его едят и носят.

Судебных приставов порой
Сюда еще заносит.
Они слетаются гурьбой,
Хоть в гости их не просят.

А в остальном на сотни вёрст
Забыта социалка.
Здесь каждый дом – один, как перст,
А вместе всех их жалко.

Здесь недоступный нувориш
Чиновнической хунты
Берёт откатный свой барыш
И приближает бунты.

Об этом, видно, говорил,
Как с Вольгою Микула,
Один из пахарей-громил
Финансовым акулам.

«Позволь, коль ты теперь банкрот
И отреклась супруга», -
Судебный пристав в огород
Пришёл за мотоплугом.

«Но государству послужить,
Как гражданин ты должен!
И чтоб с семьёй ты мог здесь жить
И не остался бомжем,

Ты князю заплати оброк,
А то смотри, ордынцы
Бегут в Россию со всех ног
Вкусить её гостинцы.»

- К чему ты клонишь, не пойму?
Иль косишь под дебила.
- Не дашь налогов на войну,
Окажешься с ИГИлом.

Прогнал его мужик в зашей.
Захлопнулась калитка.
Но вновь доносит до ушей,
Еще гремит кибитка.

Примчал к селянину банкир
В автомобиле прытком:
«Ты разоришь меня, факир!
С тобой одни убытки.

Ты взял кредиты под залог,
Хоть здесь земля убога.
Процент не платишь банку в срок
И задолжал в налогах.

Верни, а то, отнимем дом
И разведём с супругой.
А знаешь, что будет потом?
Лишь нищета с натугой».

Но пахарь взял его за бок
И за плетень отбросил.
И следом зашвырнул залог,
Чтоб больше не гундосил.

«Не надо было развивать
Ритейлерские сети», -
Микула крикнул: «Вашу мать!»
И превратился в йети.

III
Деревня наша, хоть куда!
Развалины и плесень.
Проносят мимо поезда
Обрывки модных песен.

В столицу едут феи Winx,
Обтянуты в колготы,
Где в перламутре страз и линз
Ажурные теноты.

Им с полустанков пацаны
Глядят во след тоскливо
С окраин всех моей страны
Провинций сиротливых.

А парни те, как дважды два,
Все в ОПГ района,
Пусть уже шеи голова,
Татуировки с зоны,

Зато решают все дела
Нахраписто и быстро.
Такими мать их родила
На свет авантюристов.

Превозмогая стыд и сплин
В водовороте будней,
Попал художник к нам один
С идеей безрассудной.

Летел он в миллионный град
И вёз свои картины,
Чтобы искусства авангард
Отвлёк мир от рутины.

Но преградила ему путь
Нелётная погода.
И он решил: пусть кто-нибудь
Увидит из народа

Плоды его шальных трудов,
Исканий откровенье,
Поэзию холщовых строф
Про чудные мгновенья.

И выставил охотный ряд
Картинной галереи,
Где, сбросив пёстрый свой наряд,
Полотна оробели.

Я среди шоринских картин
Бродил ошеломлённый,
Как средь зашоренных витрин
Желаний потаённых.

В них образ чувственный раскрыт
Брюнетки из народа.
Раздетый современный быт
И эпатаж свободы.

Играют девушки в пин-ап
На нервах и на чувствах,
Что для художника как трап
На борт его искусства.

Способен зритель угадать,
Как в лабиринте квеста,
Что автор хочет передать
В холсте его «Невесты».

Склонилась дева под фатой
Взволнованно-послушно
Под неизбежности пятой
Соитья в страсти душной,

Сцепив молитвенно в замок
Монашеские пальцы.
А сзади муж навис, как рок,
Как тигр в брачном танце.

Как лань, он деву подомнёт
И, чувства извергая,
Вулкан телесный сбросит гнёт,
Потухнет, остывая.

Увы, его не избежать,
Но в тайне сей единства,
Как бы ему не возражать,
Сокрыто материнство.

А, значит, участь решена
И с оголённым задом
Пред мужем юная жена
Лежит покорно рядом.

Да, утончённо автор жжёт.
В «Останкино» и плавки
Взметнулись в свой большой полёт,
Словно карьера Навки.

Надеты белые банты
В «звонке Последнем» косо,
Как марсианские цветы,
Что на «Звезде» курносой.

«Каникулы», как на курорт
С качелями взлетают,
А Пулково-аэропорт
Опять не принимает…

Вновь «Ледовитый океан»
В разлуке ждёт событий,
Как города хрустальный стан
На деве «Нефертити».

И голубой девичий взгляд
Бриллиантовую россыпь
Своих мечтаний наугад
Распустит, словно косы.

Две девушки обнажены,
Прижались в шёпот нежный,
Ласкаются: «Мы не одни…»
И НЛО мятежный.

Вот откровенный авангард.
Ну, чёрте что малюют!
Мужчина на картине «Март»
Целует даму в вульву.

Сказал я автору: «Мужик!
Кто этим нас заманит!
К замочной скважине приник
Глядеть девчонок в бане.

Зачем соцветьем естества
Дурманить наши души,
Чтобы кружилась голова
И был покой нарушен?

Приходит раз в году весна
И к нам в глухие веси.
Тогда мы, словно с бодуна,
На гульках куролесим.

Ну, а сейчас у нас посев.
Нет времени беседам
И, оправдаться не успев,
Иди-ка ты отседа!»

Художник выставлен был вон,
С гримасой скорчив мину.
Ушёл, словно Наполеон
Поспешно Кремль покинул.

Но вспрыснул яд своих идей.
Им отравились люди.
В них вновь заговорил злодей
О потаённом блуде.

Пока все страсти улеглись,
Пока перебесились,
Закончилась уж чья-то жизнь,
А чьи-то народились.

Как после атомной войны,
На выжженном пейзаже
Душа с усилием двойным
Вновь расцветает в саже.